2.1. Расселение и структура населения

2.1. Расселение и структура населения

Восстание Ференца II Ракоци было кульминацией периода гражданских войн в Венгрии. Но одновременно население Словакии постигла последняя массовая эпидемия чумы (1710—1711 гг.). В следующем периоде сложились более благоприятные условия для социального, экономического и культурного развития Словакии. Численность населения росла сравнительно высокими темпами (прирост примерно 1% в год), причем согласно пересчету на основе податных описей от 1715 и 1720 гг. его можно предположительно определить в 1—1,1 миллиона человек. Через 50 лет оно выросло приблизительно до 1,8 миллиона. На динамику роста численности населения Словакии не повлияла даже массовая миграция начиная с 20-х гг. XVIII в., которая в значительной мере способствовала притоку жителей и образованию поселений главным образом в области Нижней Венгрии (ныне это южная Венгрия). Сюда направлялся основной поток мигрантов из северных комитатов Венгрии (современной Словакии), а также из немецких районов. Переселение людей было не стихийным, а организованным процессом, с его помощью помещики при поддержке государственных органов стремились заселить свои новообретенные имения. Важную роль в этом процессе играла Венгерская казенная палата и некоторые магнаты (Антал Грашалкович, Антал Каройи). Для привлечения новопоселенцев большое значение имела и возможность получить разрешение на некатолическое вероисповедание, в то время как в других местах оно все больше ограничивалось из-за усилившегося процесса контрреформации. Вследствие миграции словацкого населения на территории южной Венгрии возникли многочисленные, а кое-где и компактные словацкие поселения (например, между Дунаем и Тисой, в районе Пилишских гор, в комитате Бекеш). С 40-х гг. XVII1 в. шел подобный же процесс переселения из этих областей дальше на юг, на территорию Бачки, Баната и Срема, где словацкие поселки сохранились до настоящего времени (Петровац, Ковачица, Стара Пазова).

Одновременно с ростом численности населения стабилизировалась структура заселенности территории. Покинутые или обезлюженные в предыдущий период поселки снова заселялись, но при этом новые поселки уже не появлялись, а если и появлялись, то в очень ограниченном количестве (например, в горнопромышленных областях в средней Словакии). Проблему возникающей перенаселенности решали, кроме переезда в Нижнюю Венгрию, и путем образования хуторов. Первоначально это были постройки для сезонного пребывания жителей «родной деревни», в которых они занимались какими-то хозяйственными делами (расчистка новых угодий, скотоводство), но которые постепенно становились постоянным местом жительства.

Сельское население находилось в состоянии феодальной зависимости, за некоторым незначительным исключением (наемные работники на договорных началах с правом свободной торговли, деревенские ремесленники и т. п.). Если в прошлом правоотношения между зависимыми крестьянами и помещиками входили в сферу частного права, то после введения государством урбариальной реформы 1767—1772 гг. правовое положение зависимого крестьянства существенно изменилось. Урбарий, т. е. зафиксированный в письменной форме и утвержденный верховной властью государства объем повинностей зависимого (барщинного) крестьянства, приводил в соответствие размер и плодородие земельного надела и вытекающие из этого повинности. Нарушение установленных норм считалось подрывом налоговой базы государства, и феодально-зависимые крестьяне имели право на защиту со стороны закона. В соответствии с экономическим учением той эпохи, в крестьянском сословии начали видеть становой хребет экономического могущества государства, и взаимоотношения между зависимыми крестьянами и их господами стали объектом общественного интереса и права.

Но введение урбария явилось только первым шагом на пути ликвидации системы феодальной зависимости крестьянства от землевладельцев. Вплоть до 178.5 г. действовала система личной (крепостной) зависимости несвободного крестьянства, которая выражалась в ограничении свободы передвижения и возможностей социальной мобильности сельского населения. После отмены крепостного права феодально-зависимые крестьяне могли после исполнения повинностей свободно переселяться и без согласия властей вступать в брак или отпускать детей в ремесленники или на учебу. Но даже несмотря на многолетние усилия либерально настроенного дворянства ликвидировать систему зависимых отношений до 1848 г. не удалось.

Мещанство в целом составляло довольно немногочисленный и в политическом отношении малозначащий слой населения, даже несмотря на то, что на территории Словакии, в сравнении с другими областями Венгрии, была наибольшая концентрация селений городского типа. В рамках Словакии в конце XVIII в. в них жило примерно 12% населения (250 тысяч человек). При этом среди селений городского типа преобладали поселки с 3 — 5-ю тысячами жителей. Характерной особенностью городского населения в Словакии было то, что помимо типично городской формы экономической деятельности (ремесло, торговля), оно занималось и сельским хозяйством. Самым крупным городом на территории Словакии была Братислава, которая в конце 70-х гг. XVIII в. насчитывала примерно 28 700 жителей. Но и ее значимость и притягательность в качестве центра упала после перевода главных институтов страны (Венгерская казенная палата, Наместнический совет) в Буду (1784 г.). Такое же уменьшение значимости ощутил и церковно-культурный центр Верхней Венгрии Трнава, до 1777 г. местонахождение университета и архиепископа. В то же время на росте Банской Штявницы позитивно сказалось процветание горнорудного производства, которое создавало собственно ядро города и многочисленные прилегающие села суммарно с около 20 000 жителей. Только свободные королевские и горнопромышленные города (в Словакии в 1778 г. их было 24 с около 136 000 жителей) как единое целое составляли четвертое сословие, и только они имели право послать депутатов в сейм. Но и в этом случае речь шла лишь о символическом участии — депутаты от городов имели только один коллективный голос.

Самый важный и по средним европейским меркам довольно многочисленный слой населения представляло дворянство, которое в процентном отношении достигало целых 5% от всего населения Венгрии. При этом на территории Словакии, которая занимала около одной пятой части всей Венгрии, жило больше половины общей численности привилегированного сословия (в 1787 г. их было более 94 700, к 1846 г. их численность выросла до 163 500 человек). Возведение в дворянское звание стало одним из способов создания преданного государству социального слоя, а в его рамках — прежде всего бюрократии. К категории дворян относились не только члены богатых и влиятельных семей (магнаты), но и обладатели грамот о привилегиях без сколько-нибудь значительного имущества и общественного положения, которых было преобладающее большинство. Однако они тоже имели право принимать участие в самоуправлении комитатов и в работе сеймов. Их главным социальным преимуществом являлось право на полновластное владение землей и освобождение от уплаты налогов. В то же время среднее дворянство было тем слоем, который больше других был настроен на социальные реформы и постепенно пришел к программе буржуазных преобразований в Венгрии. На его идейную ориентацию в большой степени влияло то обстоятельство, что выходцы из его рядов служили в органах государственного управления и имели гражданские профессии (прежде всего в области права). Часть среднего и особенно мелкого дворянства включилась и в национальное движение словаков: большинство представителей словацкой интеллигенции, активно занимающихся литературным творчеством, было выходцами из семей земанов (мелкопоместных дворян, так называемых армалистов, т. е. имеющих дворянские грамоты).

Ни один социальный слой населения Словакии не был ни этнически, ни конфессионально однородным. Твердо установленного этнического размежевания не существовало, и особенно в южных областях современной Словакии жило многочисленное венгерское население. Но этнические венгры были представлены и в городах, где принадлежащими к этой этнической группе объявляли себя прежде всего горожане дворянского происхождения. В городах в целом был высокий процент немецкого населения, которое к тому же проживало и компактными анклавами, особенно на территории Спиша, среднесловацких горнопромышленных городов и верхней Нитры. Русинское население жило в северо-восточной области Словакии и главным образом вне городов. Это этническое многообразие дополняло цыганское население (рома), которое в результате усилий государственных органов постепенно отходило от кочевого образа жизни. В течение XVIII в. начал расти приток еврейского населения в западную (из Моравии) и восточную (из Галиции) часть Словакии. Больше всего евреев поселилось в Братиславе, которая в первой половине XIX в. стала и для них центром культурной и религиозной жизни.

Большинство населения Словакии составляли этнические словаки, наибольшая численность которых находилась в густонаселенных комитатах западной Словакии (Братислава, Тренчин, Нитра). Однако они преобладали и в восточной Словакии (Земплин, Шариш) и особенно в комитатах средней и северной Словакии (Турьец, Липтов, Зволен, Орава). В отличие от средневековья, словаки обосновывались и в городах (даже горнопромышленных районах), однако ни один из городов не стал тогда сколько-нибудь заметным очагом словацкого национального движения.

Принципиальным фактором дифференциации населения по-прежнему оставалась конфессиональная принадлежность, которая до 1781 г. оказывала серьезное влияние на жизненные судьбы и на возможность того или иного человека сделать карьеру. Заинтересованность государства в том, чтобы население было однородным, проявилась в поддержке контрреформации, которая преследовала цель избавиться от некатолических конфессий. Правовые гарантии их существования (соглашение о мире, статьи законов) толковались как изъявление «милости» императора, и их действие в зависимости от обстоятельств могло быть изменено. Следствием этого были разного рода притеснения некатоликов, будь то в сфере их религиозной (ограничение количества церквей и школ, препятствия в исполнении священнической функции) или гражданской жизни (регулирование брачных союзов, воспитания детей, отказ в предоставлении городских прав). Активизировалась и усовершенствовалась деятельность католической церкви и ее институтов (особенно в сфере церковного управления и образования), вследствие чего участились случаи перемены вероисповедания. В конце XVIII в. уже 75% жителей Словакии исповедовали католическую веру и только 20% относились к протестантским[59] конфессиям. Из протестантов словаки и немцы отдали предпочтение лютеранству, а венгры — преимущественно кальвинизму. Греко-католическая (униатская) церковь имела свою организационную структуру, но ее члены, в большинстве своем этнические русины, ощущали недостаток хорошо подготовленных священников и религиозной литературы на родном языке. Православную религию в рассматриваемый период исповедовали единичные переселенцы с территории Османской империи, которые под маркой «греческих» купцов осели в нескольких городах (Комарно).

Нетолерантная позиция государственных органов, выраженная, кроме всего прочего, в запрете приема некатоликов на службу в государственные учреждения (в крайнем случае только после принесения не приемлемой с религиозной точки зрения присяги), отозвалась в растущем недовольстве некатолического населения своим положением. Да и государственная администрация и некоторые видные фигуры, к чьему мнению прислушивались при дворе, — как например, выходец из Словакии Адам Франтишек Коллар — еще в 70-х гг. XVIII в. указывали на этическую недопустимость и экономическую нерентабельность дискриминации некатоликов. После издания Патента о веротерпимости для христианских вероисповеданий (25 октября 1781 г.) открылась возможность создавать некатолические церковные общины, школы, назначать священнослужителей и учителей, исходя из политического курса администрации. Впоследствии особым Патентом о веротерпимости и евреям были созданы нормальные условия для их интеграции в гражданскую жизнь.

Однако ни Патент о веротерпимости, ни его превращение в статью закона на сейме в 1791 г. не переломили позицию католической церкви как доминирующей религии, и между конфессиями постоянно возникали трения. Впрочем, это относилось и к взаимоотношениям между протестантскими вероисповеданиями, в которых с середины XVIII в. начали довольно сильно заявлять о себе идеи унии лютеран и кальвинистов. Ввиду численного перевеса и политической значимости, инициатива исходила от представителей реформатской (кальвинистской) церкви. Подоплекой этой идеи служило стремление усилить позиции протестантов в отношении государства и его администрации, а в период первой половины XIX в. — уже стремление представлять интересы венгерской нации как единого целого, что вело в 40-е гг. XIX в. к серьезным национальным конфликтам в рядах лютеран в Словакии. Дело в том, что важные позиции влиятельных патронов и в лютеранской церкви занимали дворяне, тяготеющие к этническим венграм.

Преодоление межконфессиональных барьеров стало также одной из главных задач национального движения словаков. Интеллигенция из обоих конфессиональных лагерей, принимавшая участие в движении, по большей части принадлежала к служителям церкви, и это обстоятельство во многом стало определяющим в ее позиции. Это проявилось, например, в выборе традиционной формы чешского языка (так называемой библичтины[60]) в качестве литературного языка словаков-лютеран, что проистекало из употребления этого языка в литургии и в литературе. Ставить интересы всего национального коллектива выше интересов конфессии постепенно начали с 30-х гг. XIX в., что привело, в частности, к принятию в 1843 г. общей формы словацкого литературного языка.