4. Социальная структура позднесредневекового общества

4. Социальная структура позднесредневекового общества

Венгрия, в том числе и территория Словакии, в XV веке все еще была типично средневековым королевством; политические, экономические, социальные структуры, несмотря на некоторые новые элементы, оставались неизменными. Она по-прежнему была страной аграрной, подавляющую часть населения составляло феодально-зависимое крестьянство, определяющей общественной силой было дворянство.

Численность населения всей Венгрии, согласно новейшим демографическим исследованиям, колебалась от 3—3,5 миллиона в начале XV в. до примерно 4—4,5 миллиона человек в конце века (вместе со Славонией и Трансильванией), численность населения Словакии — около 500—550 тысяч человек. Эти данные, однако, весьма приблизительны, их источниками являются описи повинностей (урбарии), которые сохранились лишь в очень редких случаях и отрывочно, к тому же в них записано только число податных единиц в данной местности, а не численность населения. Подавляющее большинство населения жило в сельской местности, численность жителей городов и местечек составляла предположительно около 8,2% от общей численности населения (в Западной Европе несколько больший процент, равно как и в сопредельных странах — Польше, Чешском королевстве — около 15% жителей). Даже самые значительные и крупные свободные королевские города (например, Кошице, Братислава) по европейским меркам были городами средней величины (5—10 тысяч жителей). В целом в Словакии в конце XV столетия было около 200 населенных пунктов городского типа.

Предположения относительно плотности населения в Венгерском королевстве колеблются в среднем от 10 до 32 человек на кв. км, но это очень приблизительные данные, в возвышенных районах Словакии, заселенных преимущественно валахами, которые занимались скотоводством, плотность населения гораздо ниже, например, в Липтовской и Оравской жупе — до 5 человек на кв. км, на большей части территории Словакии 5—12, в Гонтской и Абовской (в окрестностях Кошиц) жупах даже 15 человек на кв. км. Численный состав домочадцев, т. е. число живущих в одном доме, в границах Венгрии предположительно составлял около 6,3 душ. По сравнению с соседним Чешским королевством заселенность Венгрии (значит, и Словакии) была более редкой, о чем свидетельствуют и некоторые сохранившиеся памятники: например, в 1471 г. венгерское посольство, которое на выборах в сейме в Кутной Горе отстаивало право Матвея Корвина на чешскую корону, в своем выступлении сравнивало оба королевства; Венгрия рисовалась у них страной, славящейся обилием всех вещей, а Чехия — страной выдающейся численности и плодовитости населения.

Плотность населения обусловливали различные факторы, в течение XV в. обычным делом было обезлюдение и даже полное запустение некоторых населенных пунктов или целых районов. Число усадеб, которые платили подати (подати платились с одних «ворот», с одного «входа»), со времени короля Сигизмунда до конца XV столетия сократилось на 1/3. Уменьшение численности населения вызывалось разными причинами — массовая гибель от голода из-за резких перепадов погодных условий, например, долгой зимы или чрезмерной жары и засухи (которая постигла Венгрию, в частности, в 1473 г.). Причиной убыли населения были и эпидемии чумы, которые повторялись несколько раз за десятилетие, ограниченные возможности добыть средства к существованию (если, например, отдельно взятой усадьбе принадлежало слишком мало земли), насильственные действия и междоусобицы отдельных землевладельцев, вторжения иноземных войск (например, вторжения гуситских войск на территорию Словакии в первой трети века или нападения польских войск в конце XV столетия). Несмотря на все эти негативные факторы, демографическое развитие в Словакии в XV в. имело тенденцию к умеренному росту.

Определяющей силой общественного развития в средневековом обществе была его элита — дворянство, хотя оно и составляло всего лишь минимальный процент населения. Согласно новейшим гипотезам, в рамках всей Венгрии это было менее 5% от общей численности населения, из них состоятельное (среднее и высшее) дворянство составляло около 1,5% от общей численности населения. Основой основ дворянства было владение землей, дворянин жил на собственной земле и единственной его обязанностью была военная служба. Тем самым как собственник (homopossessionatus) он отличался от остальных слоев населения (homines impossessionati). Kpoме владения землей (хотя бы клочком или даже всего лишь усадьбой), дворяне пользовались и полной свободой личности, освобождением от налогов и другими привилегиями, из которых важнейшим было то обстоятельство, что без законного предписания, судебного разбирательства и приговора дворянина нельзя было отправить в тюрьму, причем дворяне были подсудны только королю (имели право быть судимы лишь самим королем или его сановниками, т. е. судьей области или палатином).

Структура дворянства на всем протяжении XV столетия не претерпела существенных изменений. Решающую роль играла только самая влиятельная или самая богатая группа, часто обозначаемая термином аристократия, олигархия, магнаты или вельможи. Хотя формально все дворяне были равны между собой (этот принцип был сформулирован в декрете короля Людовика Анжуйского в 1351 г.), в действительности дело обстояло совсем не так, дворянство как класс делилось на определенные, относительно обособленные слои. Среднее и особенно самое многочисленное мелкое дворянство в тот период не допускалось почти ни к какому участию во власти. Судьба страны решалась группой аристократии или ее верхушкой — баронами, которые вместе с церковными иерархами — прелатами — составляли королевский совет. Титул барона изначально принадлежал исключительно носителям высших званий на королевской службе, формально бароны отделялись от остальных магнатов титулованием magnificus, magnificus dominus или dominus[22]. В период правления Анжуйской династии существовала группа магнатов, почти тождественных категории баронов и прелатов. Впоследствии, однако, возрастало число богатых и влиятельных магнатов, которым не досталось должности высокого ранга, поэтому все чаще проявлялась тенденция расширить круг баронов. Уже с конца XIV в., но особенно в XV в. с прибавлением титула magnificus начали называться и потомки или члены семьи баронов. В период правления Матвея Корвина таких баронов называли «бароны по имени» или «по рождению», в отличие от «настоящих» баронов, т. е. сановников. Все чаще начало употребляться и обозначение «магнаты», которое в конце концов возобладало. Таким образом, решающим фактором принадлежности к этой группе стал не сан, а величина имения; в правление короля Матвея Корвина эта группа магнатов стала выделяться как особый, отличающийся и по формальным признакам (например, употреблением печати красного цвета) слой дворянства.

Большинство представителей среднего и мелкого дворянства нашло себе применение на службе у высокопоставленных феодалов в качестве фамилиаров. Институт фамилиаров в известной мере напоминает западноевропейскую ленную систему. Дворяне — фамилиары какого-нибудь феодала (in familiaritate et comitiva, in sequela et familiaritate), как и вассалы в странах Западной Европы, несли военную службу у своего сеньора, воевали в его бандерии (sub eius vexillo[23]), были его кастелянами, канцеляристами, поджупанами, осуществляли судебную власть над его крепостными во время его отсутствия и прочее. К категории самых тяжких преступлений средневековья — предательству, измене (nota infidelitatis[24]), за которое применялось наказание в виде лишения головы и имущества, относилась не только измена королю, но и предательство своего господина. Каждый дворянин стремился найти себе как можно более богатого и влиятельного господина, потому что через фамилиаритет вел путь наверх. Верхом стремлений была служба при королевском дворе, там были неограниченные возможности, и из представителя мелкого дворянства (при Матвее Корвине даже из рядов феодально-зависимого крестьянства) можно было стать магнатом. По большей части, однако, этот путь был открыт только для более или менее состоятельного дворянства. При королевском дворе мужчины с детства начинали свою карьеру, становясь пажами, впоследствии — придворными рыцарями. Но и группа придворных рыцарей не была однородной. Помимо простых рыцарей, среди дворян существовала группа приближенных, королевских фамилиаров, советников, сотрапезников на пирах, жупанов (глав комитатов), кастелянов, а также и представителей видных магнатских семей, которые пока еще только ожидали своего назначения на должность. Эти люди титуловали себя strenuus miles или strenuus vir, с XV в. очень часто употреблялся и титул egregius[25]. Эту группу дворян можно было бы отнести к среднему и высшему дворянству, и в источниках ее иногда обозначают понятием proceres[26]. Как правило, им принадлежало 10—25 деревень и один замок в качестве резиденции и административного центра.

Самый многочисленный слой дворянства (около ²/₃ от общего числа) располагал одной усадьбой и несколькими зависимыми крестьянами. По этой причине подавляющее большинство дворян вели такой же образ жизни, как и феодально-зависимые крестьяне, их положение было лучше в том отношении, что они не платили податей своему господину. Оскудение многих дворянских родов было обусловлено принципом наследования (aviticitas), который действовал в Венгрии и согласно которому наследовали все мужские потомки рода (не только старший сын, как это было принято в других странах). Полная потеря имения, этой основы дворянства, означала жить под чужой крышей, следовательно, попасть в категорию недворян и вести жизнь на земле своего господина на положении работника, в полной зависимости от него. Решением проблемы был уход в наемные солдаты, в торговлю, искать счастья в городе и тому подобное. В худшем случае такие обедневшие дворяне становились разбойниками, о чем свидетельствуют списки преступников, так называемые проскрипции, составлявшиеся на собраниях разных комитатов, где в большом количестве представлены дворяне.

Наибольшие возможности для мелкого и среднего дворянства открывались во время восшествия на престол нового короля. В большинстве случаев сначала он должен был выиграть борьбу за власть с влиятельными магнатскими родами, поэтому искал союзников и создавал свою собственную, преданную ему аристократию. Такая ситуация сложилась при вступлении Сигизмунда Люксембургского, а также Матвея Корвина. Много представителей мелкого дворянства и даже мещанства проникло тогда в относительно замкнутый слой аристократии, при Матвее Корвине этот путь не был закрыт даже для феодально-зависимых крестьян.

Пятнадцатый век породил (не только в Венгрии) новый тип дворянина, дворянина-предпринимателя. Показательным примером такого дворянства были Турзо. Юрай Турзо, дворянин из Бетлановец в Спише, распростился с образом жизни деревенского дворянина и осел в Левоче, где добился больших успехов в торговле. Его сын Ян стал коммерсантом и предпринимателем европейского масштаба. Сначала он основал филиал фирмы в Кракове (сам стал краковским мещанином) и постепенно превратил его в международное предприятие с филиалами в Левоче и Кошицах. За границей он успешно занимался новыми технологиями откачки воды из рудников, поэтому получил разрешение на подобную деятельность и в Венгрии. Со временем Турзо удалось взять у короля в аренду разработку меди в окрестностях Банской Быстрицы, он объединился с южно-немецким банкирским домом Фуггеров из Аугсбурга и создал компанию Турзо-Фуггер, которая экспортировала банскобыстрицкую медь во многие страны Европы. Но большинство дворян по своему образу мышления и стилю жизни принадлежало к средневековью. В ту эпоху одним из атрибутов дворянского сословия все еще был замок. Кроме оборонительной и экономической функции (с замком было связано обладание деревнями и землей), замок выполнял и представительскую функцию, служил символом статуса его владельца. Но владеть замком могли только самые богатые, подавляющее большинство дворянства жило в небольших замках или в дворянских усадьбах. Количество замков на протяжении XV в. сколько-нибудь существенно не изменилось, зато с поразительной быстротой росло число небольших замков (castellum — крепостца) и крепостей, что было обусловлено бурным периодом гражданской войны.

Дворянство и духовенство были двумя основополагающими сословиями, которые выносили решения о судьбах страны. Иерархия духовенства была почти тождественна иерархии дворянства, представители высшего слоя — прелаты, т. е. архиепископы и епископы, и настоятели некоторых орденских общин, — почти всегда были выходцами из магнатских семей (это положение изменилось только в правление Матвея Корвина), средний слой — каноники и священники доходных приходов фактически совпадали со средним дворянством, и даже их образ жизни был одинаков. Самый нижний слой был представлен деревенскими священниками, капелланами, которые зачастую были выходцами из семей зависимых людей или из обедневших дворян.

Третьим сословием, формирование которого началось на протяжении XV столетия, были жители городов. Однако их политическое значение не соответствовало темпам их эволюции. Количество городов за XV век быстро выросло, но по большей части речь шла о местечках феодалов, и свои привилегии они получили благодаря ходатайствам своих землевладельцев. В конце XV в. 90% всех местечек и городов находились в руках феодалов. В правовом отношении городами в полном смысле слова оставались только свободные королевские города.

Городское население тоже было дифференцировано, но до более или менее серьезных конфликтов и борьбы за власть дело не доходило. Высшим слоем мещанства был богатый патрициат — купцы и владельцы недвижимости. Члены городского совета и бургомистр избирались исключительно из их рядов. Ремесленники и мелкие торговцы составляли средний слой, самые низы городского населения состояли из весьма разнородных элементов, сюда входили подмастерья, которые ждали случая стать мастерами, прислуга, поденщики, те, чей род занятий считался недостойным (палачи, комедианты), а также маргинальные элементы (проститутки, воры, бродяги). Численность городских низов (плебса) предположительно составляла около ¹/₃ городского населения. Пятнадцатый век был еще периодом внутренней стабильности в городах, власть прочно удерживалась в руках патрициата, внутренней борьбы и волнений не происходило. Исключение составляли, вероятно, только межэтнические тренья в некоторых городах, обусловленные засильем немецкого патрициата (например, под 1468 годом сохранилось сообщение о соперничестве словаков и немцев за место бургомистра в Трнаве).

Подавляющее большинство населения (целых 80%) составляли несвободные. Это были те, чьим уделом, — согласно средневековой политической доктрине о людях троякого рода, — было работать (люди троякого рода — это те, кто воюет, bellatores, — дворянство, те, кто молится, oratores, — духовенство и трудящийся народ — laboratores). Но и категория зависимого населения не была однородной, в правовом отношении к ним относились жители частновладельческих местечек, а также сельское население от зажиточных крестьян до батраков, не имевших никакой земельной собственности. Согласно исследованиям венгерских историков, на каждые 100 зависимых приходилось 25 батраков, из них 10 имели дом, 15 не имели собственного жилья. К сельскому населению принадлежала и челядь, работавшая в имении феодала или более или менее зажиточного крестьянина. Среди зависимых находились и свободные, которые были освобождены от уплаты податей феодалу — за заслуги на господской службе, мельники феодалов и т. п.

Между зависимыми также существовало значительное имущественное расслоение. Каждый феодал был заинтересован в том, чтобы удержать при себе как можно больше преуспевающих зависимых людей, потому что каждый зависимый приносил ему доход. В течение всего средневековья главной проблемой был недостаток населения, поэтому феодалы старались, с одной стороны, удержать собственных зависимых, с другой стороны, — переманить к себе жителей других областей. Ведение хозяйства самим феодалом, т. е. в собственном поместье, в XV в. еще не получило распространения, хозяйственная деятельность землевладельца заключалась в том, что он отдавал землю своим зависимым в пользование на определенных условиях. Вплоть до середины XV в. зависимые крестьяне имели право свободно переходить от одного феодала к другому (в те времена иногда появлялись поправки к законам, которые на один год ограничивали переселение зависимых), то есть в случае недовольства своим положением они могли, заплатив определенную сумму, уйти туда, где были более приемлемые для них условия. Это обстоятельство могло повлечь за собой серьезные экономические последствия, особенно для малосостоятельных дворян. Поэтому споры между феодалами из-за зависимых людей в тот период являлись одним из наиболее частых поводов для конфликтов.

Притом, что существовали и зажиточные крестьяне — зависимые, большинство населения было вынуждено добывать свой кусок хлеба в тяжкой борьбе. Самого по себе урожая, от которого зависимый еще должен был отдать обязательные доли церкви и своему феодалу, не хватало для того, чтобы прокормить семью. Погодные условия, от которых средневековый человек полностью зависел, нередко оставляли без урожая и становились причиной повального голода. Поэтому крестьяне находили и другие способы добыть средства к существованию — разводили скот, раскорчевывали новые земли, на которых (если позволяли природные условия) культивировали виноград, закладывали фруктовые сады или выращивали овощи. Существенным источником пропитания вблизи рек было рыболовство, в лесах — дары леса и почти повсеместно — охота. Дело в том, что феодально-зависимые крестьяне в Венгрии, в отличие от других стран, вплоть до начала XVI в. (1504) имели ничем не ограниченное право охотиться.

Итак, ни в структуре населения, ни в экономическом и политическом устройстве Венгерского королевства в XV в, более или менее заметных изменений не произошло. Несмотря на количественный рост поселений городского типа, Венгрия по-прежнему оставалась аграрной страной с относительно малоразвитыми торговлей и ремеслами. Это не значит, что процесс развития совсем застопорился; просто количественный, тем более качественный рост производства продукции был не в состоянии насытить отечественные рынки (в течение XV в. их сеть значительно расширилась, почти все более или менее крупные поселения и местечки имели право на торговлю). Поэтому экспорт был минимальный, всего около 10% от общего объема внешней торговли, тогда как импорт составлял почти 90%. На вывоз шли прежде всего крупный рогатый скот, овцы, шкуры животных, после создания компании Турзо-Фуггер — медь. Важной статьей экспорта было и вино, в XV в. виноградарство получило значительный размах. Большую роль в производстве вина играли города (в Словакии — в юго-западной области: Братислава, Трнава, Пезинок, Модра, а также Кошице на юго-востоке), которые арендовали виноградники и за пределами своих территорий. В юго-западной Словакии в этот период производилось около 100 тысяч бочек[27] вина в год, часть вина отправлялась на экспорт (в Польшу, в Чешское королевство и в Северную Германию), но большая часть шла на внутренний рынок, потому что вино было главным напитком средневекового человека (особенно в городах — из гигиенических соображений воду для питья употребляли редко).

Качественные ремесленные изделия и предметы роскоши в Венгрию приходилось ввозить. Это были в первую очередь качественные сукна и другие ткани, изделия из железа, писарские принадлежности — пергамент и бумага, пряности и плоды южных растений. Самыми крупными центрами внешней торговли в течение всего XV века были города Братислава и Кошице.