Легендарная история Британии

Легендарная история Британии

Вернемся, однако, из современности в средневековое прошлое. В средние века церковь была главным хранителем исторической памяти. Но в ряде случаев она не слишком успешно выполняла эту взятую на себя обязанность. А других, светских, «хранителей» не находилось долгие столетия. История знает примеры утери жителями отдельных стран и регионов памяти о собственном прошлом. Тому было много причин. Прежде всего, уровень культурного развития племен и народов, населявших эти районы, отсутствие у некоторых из них письменности. Именно на таком уровне находились германские и другие племена во время великого переселения народов в раннем средневековьи, завоевавшие территории Западной римской империи, частично истребившие прежнее население и частично смешавшиеся с побежденными. Позднее такие провалы в памяти о прошлом могли быть результатом сознательной политики, но в эти столетия они были следствием массовых миграций, войн и переворотов, происходивших на протяжении жизни многих поколений.

В Британии, например, этот процесс развернулся с начала V века, когда ее покинули находившиеся там на протяжении четырехсот лет римские легионы, и вслед за этим в последующие несколько десятилетий распалась римская администрация, обеспечивавшая централизованное управление. Это сопровождалось нашествиями германских и скандинавских племен, приведшими к гибели от рук завоевателей значительной части романизированных бриттов — кельтского населения Британии. Вот что писала об этом настоятельница одного из монастырей, св. Хильда, жившая в VII веке: «Святотатственная рука варваров, пришедших с востока, распространяет пожары от одного моря до другого. И в самом деле, пламя остановилось только после того, как сожгло города и поля на всей поверхности острова и как бы вымело его своим красным языком до западного берега. Все жители деревень, настоятели храмов, жрецы и народ погибли от меча или от огня. Обломки стен, камни, священные алтари, изуродованные и окровавленные трупы были похожи на остатки винограда, которые давит страшный пресс». Почти полностью исчезли следы римской культуры и латинского языка.

Завоеватели поделили между собой земли и жилища побежденных. Оставшиеся в живых бритты спаслись бегством в северную Францию (Бретань), где жили родственные кельтские племена, и в гористые западные районы Уэльса в самой Британии. Часть населения была обращена в рабство. Борьба за свободу стала главным содержанием сказаний и песен, прославлявших героев. Они явились источником для последующих поэм о короле Артуре и его рыцарях Круглого стола. Но с исчезновением римской культуры погасли и воспоминания о многовековой истории Британии до и во время римского господства. Она не сохранилась в памяти кельтов, тем более ею не интересовались завоеватели — саксы и другие германские и скандинавские племена, создавшие на захваченной территории свои королевства и княжества.

Постепенно пробуждавшийся интерес к прошлому собственной страны невозможно было удовлетворить из-за потери и уничтожения рукописей, содержащих сочинения римского времени. Оставался путь создания легендарных, то есть виртуальных историй. Так появился широкий пласт исторических произведений, в которых главенствующее место принадлежало носителям абсолютной виртуальности. В XI и XII столетиях, при наметившихся признаках экономического и культурного подъема, по словам английского историка Эллингера, «никогда еще так откровенно не лгали и не фальсифицировали прошлое, как в ту эпоху». Фальшивки и фантазии одного хрониста превращались в непререкаемую истину для другого, использовавшего его сочинения при написании собственных трудов.

Среди средневековых хроник этого периода заметно выделяется сочинение бенедиктинского монаха Жоффруа (Джеффри) Монмаутского «История королей Британии», составленная между 1130 и 1138 годами. Жоффруа — бретонец или валлиец, ссылался в качестве своего источника на некую рукопись, впоследствии так и не разысканную или, что вероятнее всего, вообще не существовавшую в действительности. Однако даже нахождение этой рукописи позволило бы только считать ее автора, а не Жоффруа, источником вымыслов и фантазий, содержащихся в «Истории королей Британии». Жоффруа черпал также материал из хроники уэльского монаха Ненни (826 г.) и сочинения нормандского поэта Васа. Норманы, завоевавшие в X в. часть северной Франции, включая Бретань, сблизились с бриттами и во второй половине XI века покорили Англию, что способствовало распространению кельтского фольклора по обе стороны Ла-Манша. Труд Жоффруа пользовался популярностью, неоднократно переводился на французский язык и послужил источником для многих произведений историков, трубадуров и миннезингеров — Кретьена де Труа, писавшего между 1160 и 1180 годами, Вольфрама фон Эшенбаха и других.

Хроника Жоффруа Монмаутского, хотя она и содержит отдельные реальные фрагменты, заимствованные у его предшественников, представляет собой виртуальную историю целой страны. На протяжении, по крайней мере, пятисот лет, вплоть до XVII века, сочинение Жоффруа считалось весьма авторитетным трудом по истории Англии. Его использовали многие авторы, например, Р. Холиншенд, из хроники которого Шекспир заимствовал сюжеты для «Короля Лира» и «Макбета». Д. Тэтлок в книге «Легендарная история Британии» (1950) называет Жоффруа «недостойным предком Шекспира». К сочинению Жоффруа восходит цикл песен и поэм о короле Артуре, оказавший столь же большое влияние на средневековую литературу и даже на романтическую поэзию последующих столетий.

Сочинение Жоффруа отличается от отдельных средневековых легенд тем, что оно претендует на систематическое изложение истории Британии в течение целого тысячелетия, образцом для которого послужила история Израиля, как она изложена в Библии. Хроника Жоффруа начинается с прибытия в Британию внука Энея из Трои и другого троянца, Коринея, основателя Корнуэлла. Гиганты, населявшие остров, были истреблены этими героями. Далее следует описание жизни королей, правивших страной до римского завоевания. В их числе упоминается и король Лир, основатель Лейстера, и эпизод с разделом им царства между неблагодарными дочерьми. Подробно повествуется о вторжении завоевателей-саксов, захвате власти узурпатором Вортигерном и восстановлении законной линии правителей. Представитель этой линии Артур подчинил Францию, Ирландию, Данию и Норвегию, нанося саксам поражение за поражением. Камелот — резиденция Артура и его рыцарей Круглого стола, являющихся образцом мужества и верности правому делу. Легенды повествуют, что рыцари Круглого стола пускались в путь на поиски Святого Грааля — чаши, из которой Христос на Тайной вечери дал испить своим ученикам или — по другим рассказам — в которую Иосиф Аримафейский собрал кровь, которая лилась из тела распятого Иисуса. Граалю приписывали многие волшебные свойства. В Евангелиях рассказывается, что Иосиф находился в дружбе с Пилатом и упросил прокуратора отдать ему тело казненного, которое он завернул в плащаницу. По средневековой легенде Иосиф Аримафейский с 12 миссионерами по поручению апостола Филиппа прибыл в Англию и поселился в Гластонбери, в графстве Сомерсет. Впрочем, первое упоминание о Граале в связи с Иосифом Аримафейским содержится в романе Робера де Боррона, написанном около 1200 г., то есть более чем через полвека после хроники Жоффруа.

В хронике большое место уделено волшебнику Мерлину, битвам Артура против его племянника Мордредх Раненый Артур уехал в Бретань и не вернулся, но бритты долго верили и надеялись на его возвращение. В хронике Жоффруа описывает и правление других королей в опустошенной саксами стране. Рассказы Жоффруа преследовали вполне определенные политические цели. Например, в хронике фигурирует целая плеяда королев, некоторые из них изображены в качестве мудрых и успешных правительниц. Все эти выдуманные королевы введены в английскую историю с прозрачной целью подкрепить притязания на корону единственной наследницы короля Генриха I Матильды. Ее права на престол оспаривал племянник умершего короля Стефан, ссылаясь на то, что никогда в Англии женщины не занимали трон. Борьба за престолонаследие привела к кровавой анархии, начавшейся как раз в годы, когда Жоффруа заканчивал свою хронику.

Одним из распространенных мотивов при создании фальшивок было стремление связать имя того или иного известного правителя с каким-либо конкретным зданием или гробницей, объявляемой местом захоронения останков одного из отцов церкви. Такова, например, «История Карла Великого и Орландо», авторство которой приписывали секретарю императора. В ней повествуется об учреждении Карлом гробницы Св. Якова в Компостелла.

Хроника Жоффруа — пример счастливой судьбы в веках. Она создает представление о роли исторической виртуальности в сознании людей того времени и в развитии историографии. Можно оспаривать такие крайние утверждения, что любые исторические труды, написанные в течение пятисот лет после падения Западной Римской империи (да и позднее), следует считать заведомо недостоверными, но обоюдное мнение, которое разделяют многие исследователи, позволяет оценить сложившуюся историографическую ситуацию. Средневековому мышлению было свойственно смешение фантастических представлений с действительностью, мира фантазии и мира реальности, беллетристики и истории. Эго нашло яркое отражение как в средневековой литературе, так и в историографии. От легенд о короле Артуре, Роланде, Персивале, Лоэнгрине тянется прямая нить к бесчисленным рыцарским романам, которые изжили себя лишь на конечном этапе эпохи Возрождения. Сервантес в романе о начитавшемся рыцарских романов Дон-Кихоте писал, что «до того прочно засела у него в голове мысль, будто все это нагромождение вздорных небылиц — истинная правда, что для него не было уже ничего более достоверного».

Среди средневековых подлогов большое место занимают поддельные юридические тексты, а среди них — фальшивые грамоты, хартии, пожалования, с помощью которых церковные власти и особенно монастырское начальство обосновывало свои права на те или иные земельные владения. Речь шла, фигурально выражаясь, о локальных «дарениях Константина». Некоторые из них должны были удостоверять не мнимые королевские или княжеские пожалования, а владельческие права на земли, служившие предметом спора между светскими и духовными феодалами или между различными монастырями. Так, в 1072 г. архиепископ Кентерберийский был изобличен в целой серии таких подлогов. Но разоблачались фальшивки довольно редко.

Порой для засвидетельствования имущественных прав, наряду с фабрикацией юридических документов, сочинялись даже исторические хроники, примером которых может служить «Кройлендская история», пущенная в оборот около 1414 года, но приписанная монаху Ингулфу, умершему за триста лет до этого в 1109 году. Хроника обосновывает права монастыря в Кройленде на земли, которые оспаривали у него монахи Спалдинга. Приводимые в «Кройлендской истории» поддельные хартии, наряду с фиксацией прав на земельные владения, содержали материал, рисующий картину общественной жизни Англии, которую воспроизводили во множестве исторических сочинений в последующие столетия. В XVI веке эти материалы, например, использовали для доказательства процветания Оксфордского университета вскоре после его создания. Долгое время свидетельства Кройлендской хроники безоговорочно признавались почти всеми учеными, занимавшимися историей Англии. Только в XVIII веке стали слышны голоса, объявившие эту хронику подделкой. Знаменитый историк Э. Гиббон высмеивал те места, где рассказывалось, что Ингулф читал в Оксфорде книги Аристотеля, неизвестные в Европе в годы жизни мнимого автора «Кройлендской истории». Но многие видные ученые, включая знаменитого философа и историка Д. Юма, продолжали воспроизводить красочные описания, содержащиеся в хронике, а приводимые в ней хартии перепечатывались в документальных сборниках, локальных историях, справочниках и путеводителях. Это сохранялось отчасти вплоть до наших дней, хотя уже в XIX веке были приведены доказательства подложности «Кройлендской истории». Впрочем, попытки подделки средневековых хартий пережили средние века. Еще в XIX столетии во Франции епископ Ле Мана был осужден за подделку хартий в ущерб правам аббатства Сен Кале.

В средние века множество произведений было виртуальными и вследствие своего содержания, и из-за подложности автора, имя которого обозначали на титульном листе. Но все же большинство мистификаций, сыгравших наибольшую роль в литературе и историографии, относится к эпохе Возрождения и Новому времени.

Фабрикация подделок в эпоху Возрождения облегчалась благодаря тому, что среди гуманистов и просто переписчиков рукописей было немало людей, набивших руку на имитации стиля древних авторов, и стимулировалась тем, что их манускрипты высоко ценились на книжном рынке. Методы же обнаружения подлогов оставались еще достаточно примитивными.

В длинном ряду мистификаторов заметное место занимает Анний (Джованни Нанни) из Витербо. Как передавали современники, он однажды даже приказал зарыть близ родного города камень с выгравированной на нем надписью, что Витербо был основан за две тысячи лет до Рима египетскими божествами Озирисом и Изидой. Анний родился в 1432 г., стал монахом доминиканского ордена и начал делать довольно быстро церковную карьеру в качестве проповедника и религиозного писателя. К концу века он был уже важным сановником в Риме. В 1499 г. ему поручили руководить всем книгопечатанием в Риме, в его функции входило исполнять и обязанности главного цензора. Но высокие чины и даже то, что Анний выводил род папы Александра VI, занимавшего тогда святейший престол, от египетских божеств Озириса и Изиды, не спасли фабрикатора подделок; он был отравлен пресловутым Чезаре Боржа, сыном римского первосвященника. (Так, по крайней мере, считали современники). За год до превращения в главного цензора, в 1498 г., Анний издал в Риме «Различные древности в 17-ти томах» — сборник поддельных произведений Катона, Фабия Пиктора и других, будто бы найденных им в Мантуе или подаренных ему иностранцами, у которых было трудно получить подтверждение его слов. К этим подложным сочинениям нам еще предстоит вернуться ниже, а пока отметим, что и по сей день до конца не ясно, что было в «Различных древностях…» подлинным, а что фальшивками, являлся ли Анний мистификатором или жертвой мистификации.

Подложными были и некоторые напечатанные тогда произведения средневековых церковных авторитетов. В 1499 г. Ж. Гарланд подделал рукопись св. Бернарда, епископ Вигилиус — трактат св. Афанасия и так далее. Эразм Роттердамский жаловался, что он не видел ни одного из трудов отцов церкви, подлинность которого не вызывала бы сомнений. Тем не менее сам Эразм в 1530 г. вставил в четвертое издание трудов св. Киприана трактат «О двух формах мученичества», якобы найденный в старинной библиотеке. Трактат представлял собой компиляцию из других трудов и был призван подкрепить взгляды Эразма по рассматриваемым вопросам. «Величайший из ученых в области патристики (изучения трудов отцов церкви — Е. Я.) подделал в XVI веке важнейшее патриотическое сочинение» — так прокомментировал эту историю уже упоминавшийся выше Э. Грэфтон.

Некоторые подделки были раскрыты довольно быстро, подложность ряда других остается под вопросом. В отношении множества сочинений вообще не возникало сомнений в их подлинности, хотя более чем вероятно, что в их числе находятся произведения, принадлежащие перу мистификаторов. Масса подложных сочинений составляла и все еще составляет определенную часть виртуальной истории античности и средневековья. Не меньший вклад внесло в нее и отсутствие у многих представителей тогдашнего научного мира, включая хронистов, представления о необходимости точной передачи фактов и отделения их от слухов и вымыслов, снисходительное отношение к интерполяциям в чужой текст, приписывание своих сочинений другим лицам без их согласия, включая известных писателей, политиков или военных. Более того, как и в античные времена, изобретение поддельных речей, тех или иных поступков или высказываний считалось порой законным правом хрониста, используемым для повышения качества или назидательности рассказываемой им истории, похвальным обманом в интересах религии и церкви, укрепления династических прав того ли иного монарха и тому подобное.

Не менее, чем рукописи, ценились античные произведения искусства. Гениальный художник и скульптор Микеланджело (1475–1569) в начале своей карьеры скопировал рисунок головы античной статуи, который никто не мог отличить от оригинала. Он создал копию статуи «Спящего Купидона» и продал ее одному кардиналу за тридцать дукатов. Посредники заработали на продаже 200 дукатов. Чтобы избежать возможных преследований за подделку, Микеланджело поставил на своем творении собственные инициалы. Предосторожность была не напрасной: узнав о подделке, кардинал стал требовать назад деньги. Микеланджело руководствовался не только финансовыми соображениями, но и негодованием, которое вызывало у него часто бездумное почитание любого произведения искусства, признаваемого за античное, и несправедливое умаление творений современных ему художников.