д. Десятилетняя война

д. Десятилетняя война

Мирный договор 1508 г. не удовлетворил ни Россию, ни Литву. Василий III полагал свою неудавшуюся интервенцию случайностью. Рада панов Литвы, невзирая на проигранные войны 1492–1494 и 1500–1503 г., все еще жила великодержавными иллюзиями и в возобновляемые привилеи стране вписала статью из Казимирова привилея 1447 г. об обязанности великого князя возвратить утраченные земли.

Будский договор 1507 г. не был выполнен. Уже 12 ноября того же года Владислав договорился с императором Максимилианом о браке своего сына Людовика и внучки Германского монарха. Слабым местом Польши был ее сюзеренитет над Тевтонским орденом. Чувствуя поддержку Максимилиана, Орден всячески старался не признавать себя вассалом Польши. На познаньском съезде 1510 г. представители императора недвусмысленно поддержали крестоносцев. Сигизмунд Старый принял контрмеры, начав с 1510 г. сближаться с национальной венгерской оппозицией. Тут положение Польши усиливал мирный договор с Турцией, заключенный в 1509 г. В 1512 г. Си- /525/ гизмунд Старый женился на сестре лидера венгерской национальной оппозиции Яноша Заполия – Варваре. Максимилиан ответил на это новым сближением с Россией. Перед Василием III открылась возможность воспользоваться напряженными отношениями Ягеллонов с Габсбургами. Российского государя, располагавшего деспотической и все более крепнущей властью, бесило тяготение русской знати к Литве, управляемой панами (в 1512 г. в Литву бежали рязанский князь Иван, пронский князь Глеб, бояре Ляцкие и Плещеевы). Литве удалось в 1512 г. заключить, а 1513 г. окончательно подтвердить военный союз с Крымом, направленный против России.

14 ноября 1512 г. российское войско пересекло границу Литвы. Одним из поводов для начала войны была изоляция великой княгини Елены с тем, чтобы Василий III не мог использовать ее в своих целях (поступили с ней очень жестоко; вдовствующая великая княгиня умерла в начале 1513 г., возникли подозрения, что ее отравили). Русские стремились захватить ставший пограничным Смоленск и далее наступать в направлении Киева. Активно действовал Михаил Глинский, попытавшийся вновь поднять на борьбу православных. Отдельные российские части угрожали Полоцку и Витебску. И на сей раз Литву застали врасплох. Призывники, до поздней осени оборонявшие от татар южные рубежи, были обессилены. Военным делам был посвящен сейм, созванный в середине 1512 г. Он собрался не в полном составе (дворяне исполняли воинскую службу), но кое-что удалось обсудить. В декабре Сигизмунд II прислал из Польши указание – изменить норму снаряжения с 10 служб на 10 дымов. Особые постановления не принимались, но страна так или иначе была мобилизована. Города должны были снарядить воинов или откупиться платежами. Хотя русские осадили Смоленск, там были готовы к обороне, и в начале 1513 г. осада была снята. Литовские войсковые части выбили русских с территории государства. Однако вскоре начало ощущаться превосходство российского военного потенциала. В июне 1513 г. русские вновь осадили Смоленск. 27 июня Сигизмунд II уже был в Мельнике. Чуть задержавшись, он 11 августа прибыл в Вильнюс. После долгих обсуждений были изысканы средства на привлечение 7000 польских наемников. Призывное войско одержало верх в нескольких столкновениях с русскими (их действовало около 100 000) и отбросило противника от Смоленска, Витебска и Полоцка. Во второй половине 1513 г. Василий III начал переговоры о мире, однако в конце того же года он вновь сговорился с Максимилианом, стремившимся воспользоваться вновь вспыхнувшей литовско-русской войной. Победы литовского войска на поле боя не привели к перелому, и продолжение войны делалось всё более угрожающим.

Прозорливый Сигизмунд II, еще в ходе обсуждений с радой /526/ панов на рубеже лета и осени 1513 г., наметил созыв сейма в начале 1514 г., поскольку казна опустела. Видя ухудшившееся положение Литвы, поляки попытались вновь увязать оказание помощи с унией. Подобное предложение они прислали в конце 1512 г., однако Сигизмунд Старый их не поддержал. В ответе рады панов Литвы речь велась лишь о военном союзе. Тем временем Тевтонский орден при поддержке императора и России стал оказывать активное сопротивление Польше. В предполагаемую антиягеллонскую коалицию должны были войти Дания, Ливония, Молдавия, курфюрсты Бранденбурга и Саксонии. Эти замыслы рухнули, однако специалисты, посланные Максимилианом в Москву, помогли усилить и без того неплохую российскую артиллерию. При участии Сигизмунда II в начале февраля 1514 г. собрался сейм Литвы. Явно ощущалось утомление. Хотя дворяне и согласились вносить налоги от своих крестьян (а это позволяло привлекать польских наемников), всё это было вытребовано лишь при помощи ссылок на неизбежный постыдный мир. Специальное постановление сейма грозило смертной казнью и конфискацией поместий для тех, кто уклонится от участия в военной службе. Правда, неудовольствие дворян выражалось не только бытовыми требованиями, но проявлениями социальной и даже политической сознательности: было заявлено требование, чтобы польские должностные лица при нахождении общего монарха в Литве не исполняли своих обязанностей и чтобы великий князь оставался в ней до самого окончания войны. Уже в апреле 1514 г. Сигизмунд Старый отослал в Польшу письма относительно вербовки наемников, назначив их командующим опытного воина Яна Свирчевского. Однако в отсутствие короля кампания по вербовке проходила вяло. В Литве запаздывали с мобилизацией призывников для летней кампании 1514 г. Срок их сбора – 24 июня в Минске – не был соблюден. Отряд польских наемников, остановившийся в Бресте, еще не достиг Минска. А тем временем русские уже в третий раз осадили Смоленск. Мощная русская артиллерия рушила стены Смоленска, не позволяя их восстанавливать, а агентура Михаила Глинского действовала изнутри. Смоленский наместник Георгий Сологуб не мог совладать с объятыми паникой людьми, которых подстегивал епископ Варсонофий, напуганный агитацией сторонников Глинского. 30 июля Смоленск пал. Когда русские достигли Мстиславля, на их сторону перешел князь Михаил Заславский. /527/

Целое столетие владевшая крупным восточнославянским центром, Литва на столетие его утратила. Этот последний век определил принадлежность Смоленска русскому, а не русинскому (белорусскому) народу. Захватив эту важную твердыню, русское войско двинулось во внутренние области Великого княжества Литовского. Это поражение произвело угнетающее впечатление. Правда, уже начал действовать механизм, отлаженный Сигизмундом II. Воевавших за литовские деньги польских наемников пополнили люди, завербованные на деньги Польской короны, и польские рыцари-добровольцы (сильнейшими из которых были королевские придворные под началом Войцеха Самполинского). Устроив им и литовскому войску смотр в Борисове, Сигизмунд II там и остался, а соединенные силы под командованием Константина Острогского двинулись на восток. Основной театр военных действий энергично прикрывал Альберт Гаштольд, назначенный полоцким воеводой на стыке 1513–1514 г. Он вторгся в Россию на севере, сжег крепость Великие Луки и разбил русский отряд, ведомый Петром Елецким. Демонстрация взятых полоцким воеводой пленных пригодилась Константину Острогскому. В это время основные русские силы /528/ под командованием Ивана Челяднина (источники называют 80 000 воинов) подошли к Орше. Соединенное литовско-польское войско не превышало 30 000. Битва произошла 8 сентября 1514 г., когда Константин Острогский стремительно форсировал Днепр (был быстро наведен временный мост для переправки артиллерии). Атакующее крыло русских попало под сильный пушечный огонь, после которого состоялся комбинированный удар литовской и польской кавалерии. Русские не сдержали атаку, и второй Оршанский бой закончился безжалостным преследованием их бежавшего войска. Погибло более десяти тысяч русских, Иван Челяднин и многие бояре попали в плен. 5000 рядовых пленников были распределены по имениям великого князя (инвентари упоминают это рабочую силу наряду с несвободной челядью). Некоторые из них были отосланы ко дворам европейских монархов – продемонстрировать победу литовского оружия и московитскую экзотику.

Победа под Оршей изменила ход войны. Ее моральное воздействие было огромно. Прочно утвердилось общее мнение, что в открытом бою русские не способны противостоять литовцам. Понесенные потери не позволили России продолжить начатое. В Литву вернулся князь Михаил Заславский (за него поручился Константин Острогский). Епископ Варсонофий и смоляне, испытав на себе власть московитян, воспользовались удобным моментом и попытались призвать литовское войско, но бдительные русские чины тотчас расправились со своими новыми подданными. Бежать в Литву пытался даже Михаил Глинский. Не получилось и у него, пришлось откупаться переходом в православную веру.

Без помех со стороны бегущего противника литовское войско осадило Смоленск. Однако прав был императорский посланник Сигизмунд Герберштейн, указавший, что ни русские, ни литовцы не умеют брать замки. Осада затянулась, а близкая зима вынудила ее вовсе прекратить. Призывное войско разбрелось. Оставшиеся в замках польские гарнизоны еще разоряли приграничные российские земли, но это были лишь эпизоды. Победа под Оршей осталась не использована, Смоленск был утрачен. События 1514 г. тем не менее показали, что Сигизмунд II, амнистировав Евстафия Дашкевича, не просчитался. Назначенный черкасским старостой, этот умудренный воин еще в том же 1514 г. при содействии крымских татар разорил пограничные земли на юге России.

После Оршанской битвы военные действия на некоторое время /529/ утихли. Литовская казна была пуста, а Россия еще не пришла в себя после поражения. Не оплаченные польские наемники разорили восточные области Великого княжества Литовского. Победа под Оршей была использована дипломатией: Сигизмунду Старому удалось улучшить отношения с Габсбургами. В июле 1515 г. оба Ягеллона в сопровождении своих государственных делегаций встретились в Вене с императором Максимилианом. Николай Радзивилл из Гонёндзи привез оркестр в составе 100 исполнителей, произведя немалое впечатление. Достигнуто было не очень много, однако удалось избежать серьезных испытаний. Владислав и Сигизмунд согласились, чтобы Габсбурги получили возможность путем династического брака взойти на престолы Чехии и Венгрии. Максимилиан в свою очередь обещал не поддерживать Тевтонский орден и Россию. Венский конгресс еще более ослабил позиции династии Ягеллонов в странах, управляемых Владиславом, и, хотя временно приостановил помощь императора врагам Литвы и Польши, по сути оставил его руки развязанными. И все-таки в этой ситуации Литва смогла на своих плечах вынести всю тяжесть войны с могучей Россией. Это в письмах монархам других стран признал и Сигизмунд Старый. В 1515 г. деятельный Евстафий Дашкевич заодно с крымскими татарами опустошил Новгород-Северскую область, ослабив этим фланговым ударом центральный фронт русских.

Литве дорого стоили профессиональные польские наемники (за один квартал пехотинец получал 10 польских золотых, равных литовским 5 копам и 25 грошам; средний дворянский конь стоил около 2 коп). Однако это была незаменимая ударная сила. Разорительные траты и разнузданность не оплаченных польских наемников возмутили русинских дворян и литовских панов. На рубеже 1515–1516 г. на брестском сейме было бурно выражено недовольство расходованием денег на чужеземных наемников. Полякам вновь не заплатили, и великому князю не осталось ничего иного как заложить панам некоторые свои поместья. Недовольное поляками дворянство рассчитывало обойтись без дорогостоящих военных профессионалов. Сигизмунд II должен был с этим мириться, тем более, что после Венского конгресса он надеялся разрушить союз императора и России. Кроме всего прочего, со своих поместий великий князь взыскал серебщину. Он воспользовался антипольскими настроениями для того, чтобы добиться у дворян согласия на комплектование замковых гарнизонов призывниками. После провала мятежа Михаила Глинского и демонстрации верности Литовскому государству со стороны русинской элиты, Сигизмунд II стремился обратить эти настроения в пользу еще более тесной интеграции. После того как был отменен запрет на строительство право- /530/ славных храмов, даже Василий III прекратил разглагольствования о преследовании единоверцев. Кропотливым будничным трудом бернардинцы распространяли идею унии. Сближение облегчалось тем, что они не требовали от православных нового крещения. Бернардинцам помог папа Лев X, в 1515 г. позволивший совершать литургию на славянском языке. Не были забыты желания дворян Подляшья: в 1516 г. в Дрогичинской земле были подтверждены их прежние привилегии. Ход событий позволил в мае 1516 г. созвать в Вильнюсе сейм, который согласился и дальше нести военные тяготы. Удалось даже провести постановление о сборе серебщины, а это вновь позволило привлекать польских наемников. Сейм также принял в связи с этим постановление о реквизиционных ценах на продовольствие. Эти меры были необходимы, ибо императорские послы привезли из Москвы неприемлемые условия мира, а великий магистр Тевтонского ордена подстрекал Ливонский орден к нападению на Жямайтию. В 1516 г. произошли пограничные столкновения из-за деревни Катичяй. Деревня досталась крестоносцам, поскольку Сигизмунд II не желал обострять ситуацию. Тевтонский орден выдвинул условия – за окончательное признание принадлежности королевской Пруссии Польше необходимо расплатиться Жямайтией или даже всей этнической Литвой. Предварительно согласованный еще в 1515 г. договор Тевтонского ордена с Россией был окончательно заключен 10 марта 1517 г.

Все-таки ситуация не была такой, как в 1500–1503 г., хотя война уже становилась столь же долгой. Наметилось определенное силовое равновесие. Сигизмунду II удалось не только накопить силы и средства, но и должным образом наладить военное и политическое сотрудничество обоих управляемых им государств. Мелких несообразностей, конечно, хватало. Польский сейм, недовольный расходами на поддержку Литвы, постановил не применять реального курса к литовским грошам (их приравняли к польским грошам, сделав на четверть более дешевыми). Это затруднило расчеты с польскими наемниками. Сигизмунд Старый тем не менее сумел в начале 1517 г. урегулировать этот вопрос. Ян Свирчевский успешно собрал многочисленный воинский контингент не только из поляков, но также из чехов, моравов, венгров, немцев, мазовшан и валахов. Стремясь сделать Польшу осью антитурецкой коалиции, Сигизмунд Старый старался представить Литву как бастион католической Европы. В 1516 г. он, Вильнюсский епископ Альберт Радзивилл и францисканцы-конвентуалы отправили папе прошение канонизировать Казимира, покойного брата великого князя. Действовать следовало энергично, ибо в 1516 г. начала складываться коалиция России, Турции и Молдавии, от которой ожи- /531/ дал поддержки Тевтонский орден. Тут помог рейд неутомимого Евстафия Дашкевича на Четатя-Албэ. В начале 1516 г. умер Владислав Ягеллон, и с очевидностью обострилась проблема престолонаследия в Чехии и Венгрии. Жертвуя интересами династии, Сигизмунд Старый согласился с двойным – своим и Максимилиана – регентством над малолетним сыном Владислава – Людовиком (Лайошем). В ответ на это национальный лагерь Яноша Заполия вскоре взял Людовика под свою опеку, а это еще более ослабило позиции Ягеллонов. Остро реагировать Сигизмунд не мог во избежание международной изоляции. К счастью, несколько уменьшилась угроза южным границам. После смерти Менгли-Гирея в 1515 г. его сын Мухаммед-Гирей не получил прочной власти. Хотя он держался союза с Литвой, отдельные влиятельные крымчане не обращали на это внимания.

Сложившееся к 1517 г. положение позволяло перехватить инициативу в конфликте с Россией. Располагая наемниками Яна Свирчевского, Константин Острогский направил главный удар не на разоренный восток, а на север. Был осажден замок Опочка. Войска обладали хорошей артиллерией, у пехоты было немало огнестрельного оружия. Однако ее пестрый состав и беспечность Яна Свирчевского не дали воспользоваться этими преимуществами. Русские умело соорудили вокруг деревянных стен глиняные насыпи, смягчавшие удары пушечных ядер. Гарнизонные командиры предпринимали дерзкие вылазки, наносившие значительный урон лагерю осаждавших. Погиб опытный командир чешских наемников Сокол, части Яна Свирчевского потеряли более 60 человек убитыми и более 1000 – ранеными. Константин Острогский был вынужден снять осаду. Переговоры с русскими происходили весь 1517 и часть 1518 г. Между тем, все более активизировался Тевтонский орден, получивший субсидию от России. В Крыму взяли верх сторонники Москвы (уже в 1516 г. татары разорили Подолье), и Сигизмунду Старому пришлось отказаться от поддержки кандидатуры Людовика Ягеллона на место преемника Максимилиана и согласиться с перспективой воцарения Максимилианова внука, испанского короля Карла I, тем более что требование Тевтонского ордена о Жямайтии и Литве было повторено Германским императором. Хотя Сигизмунд Герберштейн, в 1517 г. остановившийся в Вильнюсе проездом в Москву, даже не намекнул об этом Сигизмунду Старому, упомянутый проект уже достиг ушей папы и в 1518 г. обсуждался курией. Проект, вне сомнений, был нереален, в его основе лежали одни лишь польские великодержавные притязания, давно не отвечавшие уровню политической зрелости и международного веса Литвы, с которым был обязан считаться любой монарх. Тем более в этом был заинтересован Сигизмунд Старый. /532/

После провала Опочкинской операции военную инициативу перехватила Россия. В 1518 г. 150 000-ное русское войско под командованием Ивана Буйносова, кашинского князя Александра и Василия Овчины осадило Полоцк. Воевода Альберт Гаштольд успел стянуть небольшой отряд, состоявший из опытных воинов (около 2000 человек, в числе которых польские наемники под началом Ивана Боратынского). Литовцы ночью переправились через Западную Двину (Даугаву), подожгли копны сена, чем ввели русских в заблуждение, и внезапным ударом заняли лагерь противника. Потерявшие 5000 человек и объятые паникой, русские отступили. Вызволение Полоцка победители посвятили королевичу Казимиру – воины твердили, что место переправы через Даугаву им указал чудесный всадник (этот мотив утвердился в агиографии Казимира, а впоследствии вызвал к жизни не одно художественное произведение). В 1518 г. Альберту Гаштольду удалось в Черкассах договориться с Бахадур-Султаном, сыном Крымского хана, и отвести татарскую угрозу, направив ее против России.

Отражением русского нападения удалось сохранить равновесие, однако было ясно, что страна истощена. Казна опустела, польские наемники, вновь не оплаченные, грозили покинуть фронт. Великий князь продолжал закладывать свои имения. 11 ноября 1518 г. сейм, созванный в Бресте (он продолжался до 3 января 1519 г.), ввел подушную подать. 12 января 1519 г. умер Максимилиан. Сигизмунд Старый должен был позволить Карлу Испанскому стать новым Германским императором (Карлом V). Ягеллоны были уже не в силах соперничать с Габсбургами на равных; политическая изоляция Польши и Литвы усиливалась. Выяснилось, что папа Лев X в том же 1519 г. был более склонен договариваться о Церковной унии с Российским государем, чем рассчитывать на решающий перевес форпостов католицизма – Польши и Литвы. В письме Василию III он указывал, что после смерти бездетного Сигизмунда Старого эти страны, впав в династический кризис, не будут серьезным противником для России. Приблизительно такие же прогнозы высказывал в Москве посол Германского императора Д. Шёнберг, заявивший, что Литву разгромит само время. Набирающие высоту Габсбурги все более воспринимали свою восточную экспансию как раздел Центральной Европы между ними и деспотиями византийской и исламской цивилизаций. Сами эти страны с трудом согласовывали свои действия. Хотя в 1517 и 1518 г. литовцы и поляки обменивались посольствами, но ничего конкретного не достигли.

Военная фортуна в 1519 г. была не на стороне Литвы. Совершившие новый набег крымчане близ Сокаля заманили литовско-польское войско в засаду и разбили его. Константина Острогского /533/ на южном фланге сковывала татарская угроза. Русские, будучи не в состоянии брать замки, совершали глубокие рейды и уничтожали всё на своем пути. В условиях вялой мобилизации призывников, они смогли дойти до окрестностей Вильнюса. Хотя Георгий Радзивилл и потерял свой обоз, панам удалось сконцентрировать силы, и русские отступили без открытого боя. На рубеже 1519–1520 г. собрался сейм. Поскольку Сигизмунд II отсутствовал, всё ограничилось обсуждениям наказаний для не явившихся на военную службу. Деньги для выплат Крыму не были собраны. Раде панов удалось кое-как созвать призывников в Минск. На этом «бивуачном» сейме дворяне уже было согласились на введение серебщины, но все расстроили жямайты, отказавшиеся собирать ее. К счастью, Россия также была истощена войной, и в конце 1520 г. с ней достигнута договоренность о полугодовом перемирии.

Перемирие было заключено очень вовремя, ибо именно тогда начались военные действия между Польшей и Тевтонским орденом. У Литвы оказались развязаны руки, а для крестоносцев было весьма нежелательно получить второй фронт. Жямайты укрепили пограничную стражу, созданную за несколько лет до этого, и не позволили России наладить связь с Прусской ветвью Ордена. Некоторые литовские дворяне нанимались на службу в польское войско, его поддержали и немногочисленные добровольцы (среди них и Георгий Радзивилл).

Война Польши с Тевтонским орденом, конечно, уменьшала ее возможную помощь Литве. А Вильнюсскому сейму в начале 1521 г. вновь пришлось решать вопрос о неоплаченных польских наемниках. Последние грозили, что свое жалование отберут сами. Сейм установил срок сбора призывников на 10-ю неделю после Пасхи. Он одобрил серебщину, ранее введенную Минским сеймом, но ее еще надо было собрать. Не хватало средств на содержание замков, а большая часть великокняжеских имений была уже в залоге. Удалось наскрести немного денег для гарнизона главного центра антитатарской обороны – Киева. Множащиеся слухи о скором татарском нападении побудили собравшихся в Минске призывников согласиться на дополнительные поборы с них. В конце 1521 г. Аникей Горностай и Евстафий Дашкевич повезли деньги в Крым. Это было весьма вовремя, ибо воинственный султан Сулейман, недавно пришедший к власти в Турции, в 1521 г. взял Белград, и над Европой нависла угроза османского вторжения. Прекратилась координация военных действий с воюющей Польшей, с ней вообще оборвались все переговоры и обсуждения. Сигизмунд Старый остался единственным звеном, воплощающим персональную унию. В 1521 г. поляки успешно завершили войну с Тевтонским орденом. Литва в том году помогла Крыму привести к власти в Казанском /534/ ханстве представителя семейства Гиреев, чем заметно улучшила свое положение.

Победа Польши позволила Сигизмунду Старому посвятить всего себя литовским делам. Он принял участие в сейме, созванном в Гродно 2 февраля 1522 г. Сейм в очередной раз ввел серебщину, у не платящих ее конфисковывались поместья. Великому князю удалось договориться с большинством панов относительно заложенных им имений. Он вернул себе Утяну, Дарсунишкис, Мозырь, Мельник, Кричев, Эйшишкес, Укмярге, Мяркине, Пуню, Жежмаряй, Лиду, Белицу, Аникщяй, Пярвалку, Острин, Крево, Любошаны, Могилев, Ужпаляй, Пянёнис. Передав эти имения, паны получили пожизненные должности их наместников и державцев. В Москву были отправлены послы. Переговоры окончились 14 сентября 1522 г. подписанием договора, наметившего пятилетнее перемирие (с Рождества 1522 г. по Рождество 1527 г.). Истощенные войной стороны согласились зафиксировать сложившееся положение. Смоленск остался за русскими, обмена пленниками не было (тут выиграла Литва).

Смоленск был серьезной победой России, она обеспечила себе 10-летний положительный военный баланс. Однако это не соответствовало результатам войны 1500–1503 г. Литовское государство оказалось способно (при незначительной помощи со стороны Польши) отражать нападения российского колосса. С этим Польша была вынуждена считаться. В двадцатых годах XVI в. она перестала выдвигать аннексионистские претензии.