б. Дипломатическая акция Гедимина в 1323–1324 г. и ее последствия

б. Дипломатическая акция Гедимина в 1323–1324 г. и ее последствия

Гедимин продолжал политику Витеня как на востоке, так и на западе. Возникший союз Литвы и Риги был выгоден обеим сторонам и в то же время весьма перспективен. Данное Витенем обещание рижанам (возможно, это был лишь тактический шаг) креститься стало уже стратегическим фактором, требовавшим более решительных и вместе с тем ответственных действий. Упорная война с Тевтонским орденом возбуждала в литовцах ненависть к католической вере, особенно в Жямайтии. Растущее число русских подданных и учреждение православной митрополии вынуждало великого князя считаться и с этой религией. Поддерживая связи с католической Церковью, великие князья учитывали ее отношение /108/ как к язычеству, так и к православию. Поэтому католический храм Витень построил в Новгородке – на этническом литовско-русском пограничье. После этого он обратился к папскому уполномоченному в Ливонии Франциску Молианетти и рижскому архиепископу Фридриху с просьбой прислать в этот храм двух францисканцев. Предполагалось решить проблему предоставлением концессии католическим миссиям и их материальной поддержкой. Замысел Витеня был прекрасно понят в Тевтонском лагере: во время похода Генриха Плоцке на Новгородок в 1314 г. этот храм был разрушен.

Деструктивная деятельность Тевтонского ордена, вне сомнения, мешала осторожному сближению великих князей с католицизмом, однако предоставляла их дипломатии великолепные аргументы, которые вскоре были использованы. Вся эта ситуация позволяла рижанам заявлять, что они заботятся о приобщении Литвы к католичеству. Поскольку их поддерживал архиепископ Рижский, были приведены в действие его связи с папой. В 1317 г. папа Иоанн XXII прислал Гедимину письмо с настоятельным советом принять крещение. Это письмо свидетельствовало об изменении ситуации: по мере того, как в Центральной Европе выявлялись династические центры, а Литва представала мощной державой, категорическое следование доктрине Крестовых войн становилось невыгодно курии. Однако Гедимин медлил с ответом: мешало напряженное положение воюющей страны, к тому же Литва в конце десятых годов страдала от неурожая и голода. Для шага к католицизму требовался более удобный момент.

Победа при Мядининкай в 1320 г. развязала Гедимину руки. Хотя Тевтонский орден стремился отыграться, разорив в 1322 г. земли Вайкяй, Расейняй и Арёгалы и едва не захватив замок Пештве, этот большой поход мог состояться лишь по прибытии подмоги из Чехии, Силезии и Прирейнских областей. А между тем Литва уже пользовалась обретенной во Пскове опорой, что позволило ей достичь наиболее удаленных земель Ливонии и Эстонии. Во время похода крестоносцев в Южную Жямайтию, литовское войско разорило Тартуское (Дорпатское) епископство и захватило несколько тысяч пленных. Знать Чехии и Прирейнских областей поддержала Орден и в начале 1323 г., но тщательно подготовленному походу помешали сильные морозы. Более привычные к холодам литовцы и русские под началом Давида в то же время разорили Северную Эстонию, принадлежавшую Дании. В марте жямайты разрушили город Клайпеду, в августе литовцы разграбили Велувскую (V?luva) волость в Самбии, а в сентябре – Добжинское княжество, склонявшееся к Ордену. Со стороны Литвы военные действие приобрели размах, утерянный в битве при Ваплаукисе.

Обретенный Литвой перевес не был значительным, тем более /109/ это не было привычным явлением. Оценив ситуацию, Гедимин решил ею воспользоваться. В Вильнюсе были построены францисканский и доминиканский храмы, отстроен храм в Новгородке. В Литву прибывало все больше доминиканских и францисканских монахов, часть их начала работать писарями великого князя. При необходимости их приглашали на совет при властителе. В конце 1322 г. Гедимин отослал Иоанну XXII письмо, в котором изложил зрелую и обоснованную концепцию: правители Литвы хотят принять католическую веру, но они должны обороняться от крестоносцев, заинтересованных не в крещении язычников, а в завоевании страны. Очень удачно это утверждение иллюстрировала уже использованная рижанами версия о вынужденном отходе Миндовга от христианства. Посланник Гедимина вез это письмо в Ригу, но был перехвачен крестоносцами. Предвидя, что Гедимин может отправить письмо повторно, они дозволили посыльному следовать дальше, однако уничтожили княжескую печать. В таком виде письмо достигло папы, вызвав, как и предполагали ливонцы, определенные сомнения. Их помог развеять архиепископ Фридрих, укрывшийся от крестоносцев в Авиньоне. Несколько переоценивая свое участие, он с оптимизмом сообщил о случившемся Гедимину. Письмо Фридриха Гедимин получил весной 1323 г., когда военный перевес Литвы стал вполне очевиден. Учитывая благоприятную ситуацию и впечатление, произведенное «испорченным» письмом, Гедимин еще более широко развернул свою /110/ деятельность. В конце мая были отправлены его послания городам Саксонии и Готланда, а также доминиканским и францисканским провинциям Саксонии. В посланиях указывалось, что папа получил письмо Гедимина о крещении, и великий князь ждет посыльных с ответом. Также сообщалось о возможном перехвате послания к папе. Одновременно Гедимин объявлял о мире и льготных условиях торговли. Тогда же или несколько позже Гедимин отправил второе послание папе. В этот раз письмо благополучно достигло Риги, а уже рижане позаботились о его безопасности в городах Германии. Все послания до адресатов дошли.

Последовательность составления и отсылки писем раскрывает политическую программу Гедимина. Он информировал о возведении храмов и просил обеспечить их миссионерами. Особое место занимало приглашение рыцарям, купцам, ремесленникам и крестьянам – прибыть и поселиться в Литве. Намечался подлинный немецкий колонизационный бум: Гедимин желал сделать в Литве то, что происходило в Поморье, на Готланде, в Силезии, Чехии, управляемой немцами Пруссии. Как и правители этих стран, литовский монарх не спрашивал, на каком языке говорят новые подданные, способные принести с собой прогрессивную технологию. Поскольку Тевтонский орден мог не пропустить ожидаемых поселенцев, было указано, что желателен путь через земли Гедиминова зятя – плоцкого князя Вацлава. В отместку Гедимину Тевтонский орден усилил антилитовскую пропаганду. В октябре 1323 г. епископ Вармии Эберхардт выступил с соответствующим обращением к верующим, а в ноябре кустод францисканцев Пруссии Николай – к самому папе. Тем не менее меры, принятые Гедимином, повлияли на общественное мнение Ливонии: представители города Риги, рижского капитула, францисканцев, доминиканцев, Ливонского ордена и наместника Дании в Таллине (Ревеле) постановили отправить в Литву послов для выяснения намерений Гедимина. Послы прибыли в Вильнюс 8 сентября и провели предварительные переговоры, а 2 октября от имени вышеназванных поручителей (включая епископов Ливонии) заключили с Литвой мирный договор, в котором оговаривались и условия наибольшего благоприятствия в торговле. Договор от 2 октября был важным успехом литовской дипломатии, однако, если учесть общее положение дел, он все-таки мало стеснял тевтонцев. Они не придерживались договорных условий: /111/ продолжилась пограничная война, перехватывались посланники Гедимина. В декабре 1323 г. Ливонский орден заключил с Новгородом договор, направленный против Литвы и Пскова. Год или два новгородцы грозили Пскову войной.

Письма Гедимина достигли Иоанна XXII в момент, когда созрел и был готов разразиться конфликт между папой и императором Германии Людовиком Баварским (в марте 1323 г. немецкое войско вступило в Северную Италию и разгромило силы папского легата, а 8 января Иоанн XXII начал процедуру отлучения Людовика). Стимул к поддержке Тевтонского ордена, даже при наличии известных упущений в первом письме Гедимина, при таких обстоятельствах был весьма слабым, ибо Орден неприкрыто тяготел к императору. В ноябре Иоанн XXII выслушал мнение короля Франции Карла IV относительно демарша Гедимина. Протектор Авиньона не противоречил стремлениям Гедимина, между тем Людовик Баварский в своих апелляциях (Нюрнбергская в декабре 1323 г. и Франкфуртская в январе 1324 г.) протестовал против действий папы. Это ускорило процесс отлучения императора (23 марта 1324 г. он был официально отлучен от Церкви) и было весьма на руку Гедимину. Ответ короля Франции Иоанн XXII получил, когда уже фактически решился на открытую конфронтацию с императором, что автоматически гарантировало поддержку архиепископу Рижскому. 10 февраля 1324 г. Тевтонский орден был подвергнут официальному осуждению за обиды, чинимые христианам, и действия, препятствующие обращению язычников в христианство. Весть о том, что дела у архиепископа заметно пошли на лад, Гедимин получил от рижан еще ранней осенью 1323 г. 25 января 1324 г. он еще раз обратился к городам Саксонии, повторив приглашение колонистам. Если в ранних посланиях Гедимин, сообщая об ожидаемых папских легатах и благосклонном ответе папы, нигде не вдавался в подробности, – то в последнем письме он указывал, что решение папы ему известно. Поэтому дата отправки письма не случайно почти совпала с осуждением Тевтонского ордена.

Руководство Тевтонского ордена было информировано еще полнее, чем Гедимин. Поскольку ситуация в курии складывалась явно в пользу Литвы, оно предложило Гедимину в дар 1000 марок за согласие принять крещение из рук Ордена. Понимая, что в этом случае будущие епископства Литвы подпадут под юрисдикцию митрополий Ордена, и располагая обнадеживающей информацией, Гедимин не принял предложения крестоносцев. Тогда последние /112/ стали осыпать подарками жямайтов, а также запугивать их и русских тем, что великий князь готов принять немецкую веру. Ухудшились отношения между Литвой и Мазовией, теснимой Тевтонским орденом и Чехией (в послании Гедимина городам Германии от 25 января Мазовия упоминалась как страна, благоприятная для транзита). Подготовленный крестоносцами поход, для участия в котором прибыли графы Шпангеймы из Германии и члены знатного семейства Розенберг из Чехии, в начале 1324 г. провалился из-за оттепели, но мелкие нападения были удачны: в марте разорены владения Давида близ Гродно, а в мае – разрушено предзамковое укрепление Гедиминовой крепости в Жямайтии. Литовцы отквитались в июле месяце, без успеха напав на Скирснямуне. Тем временем разрастался конфликт между папой и императором: 22 мая в загсенхаузенской апелляции Людовик Баварский объявил Иоанна XXII еретиком. При таких обстоятельствах 1 июня 1324 г. Иоанн XXII отправил ответ Гедимину. Папа указывал, что удовлетворяет прошение Гедимина, в связи с чем шлет в Литву своих легатов. Это были французские бенедиктинцы – епископ Алеттский Варфоломей и аббат монастыря св. Готфрида из Пюйи отец Бернард. Варфоломей имел опыт общения с православными, а в самом папском письме наряду с упоминанием язычества и приятия Христа затрагивался мотив отказа от православия. Дело в том, что Иоанн XXII был папой, возобновившим усилия по обновлению Церковной унии, а Литва в ту пору узаконила православную митрополию и рвалась в Киев, где в 1320 г. была учреждена должность католического епископа. Не ведавший всех тонкостей, Иоанн XXII понимал, что крещение Литвы было важно в обоих этих аспектах. Папа предупредил о своих действиях Тевтонский орден письмом от 1 июня. 31 августа он утвердил договор между Литвой и Ливонией (от 2 октября 1323 г.) и предписал соблюдать его положения всему Тевтонскому ордену (формально данное предписание обретало силу лишь после крещения Литвы, но прибывшие папские легаты потребовали перемирия тотчас же). Папские легаты достигли Риги в конце сентября – начале октября 1324 г. Полученные новости приостановили их дальнейший путь в Вильнюс. Закулисная деятельность Тевтонского ордена принесла плоды, поэтому предполагаемое крещение Гедимина натолкнулось на серьезные препятствия. Для выяснения ситуации легаты в начале ноября прислали своих представителей в Вильнюс. Гедимин принял их не конфиденциально, как они рассчитывали, а в присутствии своего совета. Когда посланники легатов упомянули о его желании креститься, выраженном в письмах, Гедимин сделал вид, что не велел писать ничего подобного. Францисканец Бертольд, записывавший второе послание великого князя папе, ока- /113/ зался обвиненным в том, что неверно понял правителя. Представителям легатов удалось разузнать, что изменить решение Гедимина вынудили угрозы со стороны язычников и православных, инспирированные крестоносцами, и что он чрезвычайно об этом сожалеет. Деятельности католических миссионеров в Литве великий князь не препятствовал. С такими вестями посланники легатов вернулись в Ригу. Папские легаты хорошо поняли сложившееся положение и его причины. Не желая лишать Гедимина возможности продолжать начатое, они утвердили договор о четырехлетнем перемирии.

Литовская дипломатия впервые всерьез столкнулась с политическим искусством Тевтонского ордена. Первую битву она проиграла, однако наметила вехи, на которые ориентировалась политика Вильнюсского двора весь XIV в. Литва не избавилась от политической изоляции, но в значительной мере ее ослабила. Советник Гедимина, доминиканец Николай, метко охарактеризовал действия великого князя: акцию крещения следовало связывать не со слабым епископом, а с могучей династией Венгрии или Чехии, т. е. Гедимин по инерции мыслил в категориях XIII в., упуская из виду новые реальности, сложившиеся в Центральной Европе. Гедимина можно оправдывать тем, что добрые отношения Люксембургов с Тевтонским орденом очень затрудняли восприятие новейшей перспективы. Венгерский фактор также был недостаточно ясен: Литва пробивалась в Юго-Западную Русь, – ареал традиционных аннексионистских стремлений Венгрии.

Однако под боком у Литвы вырос новый политический центр – воссозданное в 1320 г. Польское королевство. С ним еще мало кто считался, но это королевство было таким же заклятым врагом крестоносцев, как и Литва. Дипломатический «западный» прорыв Литвы естественно должен был предполагать сближение обоих противников Тевтонского ордена. В начале 1325 г. Гедимин заключил военный союз с королем Польши Владиславом Локетком, а в октябре того же года выдал свою дочь (М. Стрийковский называет ее Альдоной) за его сына Казимира (Альдона получила христианское имя Анна). Польше угрожала могущественная Чехия Люксембургов, король которой Иоанн претендовал на польский трон. Владислав Локетек, опасавшийся Чехии, императора и Тевтонского ордена, естественным образом склонялся к противнику Людовика Баварского – папе, который, кроме того, был и сюзереном Польши. Союз с Польшей предоставил Гедимину новые возможности сочетать свою политику с интересами папы.

Иоанн XXII в борьбе с Людовиком Баварским стремился вытеснить из Бранденбурга его сына Людовика, ставшего маркгра- /114/ фом этого владения. Нанося удар по Бранденбургу, король Польши не только защищал себя, но и оказывал услугу папе. Это устраивало и Гедимина. Во второй половине февраля – начале марта 1326 г. соединенное литовско-польское войско нанесло значительный урон Бранденбургу. Гедимин послал туда 1200 отборных всадников под командой Давида. Под сильным давлением папы Тевтонский орден вынужден был пропустить литовцев. Вторжение язычников вызвало огромный негативный отклик как в самой Германии, так и в соседних странах (возвращавшийся после успешного похода Давид был исподтишка убит разгневанным мазовецким дворянином). Гедимин оказал Иоанну XXII услугу, но возбужденное общественное мнение Европы вынудило папу отмежеваться от язычников. Так Литва утратила последнюю возможность сближения с Авиньоном.

Все-таки Бранденбургский поход был успехом политики Гедимина: он упрочил военный союз с Польшей. В феврале или марте 1326 г. Литве удалось заключить перемирие с угрожавшим Пскову Новгородом; к перемирию присоединился и Ливонский орден. Смерть Давида не ослабила литовского протектората над Псковом. Таким образом, дипломатическая акция Гедимина соответствовала новым возможностям Литвы и, хотя не достигла главной цели, принесла определенные результаты. На исходе четырехлетнего перемирия северо-восточные и юго-западные границы Великого княжества Литовского были защищены. Литовская дипломатия, пусть ненадолго, сама вышла на международную арену и добилась первого долговременного соглашения о западной границе.