д. Формирование рыцарской военной организации

д. Формирование рыцарской военной

организации

С возникновением дворянского землевладения, основанного на труде крестьянских хозяйств, в течение XV в. появились рыцарские имения. Это, в начале XVI в., позволило снаряжать определенное количество воинов, отвечавших центрально-европейскому уровню вооружения. Военное уложение 1528 г. и I Литовский статут требовали от восьми служб выставлять всадника, имеющего коня стоимостью в 4 копы (крестьянский конь стоил 50 грошей), копье, меч или корд (тесак, длинный нож), кольчугу, легкий шлем, небольшой щит. Дворяне, даже и владеющие таким числом крестьян, далеко не всегда могли достойно вооружиться (часто не хватало щита, кольчуги или меча, конь под дворянином обычно стоил две копы), однако некоторые были снаряжены лучше, чем того требовало уложение. Кое-кто приобретал даже арбалеты, огнестрельное оружие, дорогих или запасных коней. Правда, таких дворян было немного. Более половины дворян не владели восемью службами, потому их вооружение редко соответствовало предъявляемым требованиям. Еще в большей степени это относится к многочисленным «дымникам», выставляемым лишь от своих усадеб (дымов). Тем не менее, была и другая сторона дифференциации феодалов: добрую четверть призывного войска заполнили дружины высшей знати. Их вооружение также не было равноценным, однако многие панские придворные, составившие ядро подобных дружин, обладали даже латами («немецкими доспехами»). Наилучшим образом была снаряжена великокняжеская /424/ придворная хоругвь, соответствовавшая стандартам рыцарского вооружения.

Во время воинского призыва великий князь (чаще всего – рада панов от его имени) рассылал на места воззвания. Мобилизационной и боевой единицей была апилинковая, т. е. окружная, а чаще – волостная хоругвь. Ею командовал дворянин в ранге хорунжего. Хорунжие приводили свои отряды в распоряжение воевод, а те – гетману. Паны и князья получали воззвания лично и со своими дружинами (хоругвями) поступали под начало гетманов. Собранное войско подлежало смотру («построению»). Высшая знать составляла наиболее почетное правое крыло. Формирующаяся прецедентная традиция из-за лучшего («правейшего») места в строю схлестывалась с гетманскими личными амбициями и командными прерогативами. В первой четверти XVI в. получил известность конфликт наивысшего гетмана Георгия Радзивилла и князя Ильи Острогского, однако подобные столкновения не приобрели серьезного масштаба. Хорунжие были в ответе за численность и вооружение своего отряда. Больные и престарелые дворяне доказывали свою немощь, им дозволялось выставить заместителя. Женщины-землевладелицы были обязаны снарядить должное число воинов. Мужчина шел на военную службу с 17 лет (в редакции I Литовского статута 1532 г. эта норма превратилась в 18 лет). Ответственным за построение войска был гетман.

Дворян-призывников, часто называемых поветниками (выставленными от поветов), дополняли великокняжеские администраторы со своими свитами, состоявшими из военных слуг (один воин снаряжался несколькими их службами) и ратниками от отдельных, уполномоченных идти на войну, крестьянских служб. Это была наиболее технически обеспеченная часть войска. Именно она транспортировала кулеврины (аркебузы) и пушки, располагала самым большим числом повозок, запасами провианта и фуража. Снаряжение некоторых подобных категорий регламентировалось привилеями (напр., городские войты были обязаны иметь арбалеты). О дворянских повозках (пусть даже одной на нескольких) уже упоминают источники конца XIV в.

В начале XV в. появились наемные немецкие пушкари. Сравнительно спокойные сороковые-восьмидесятые годы XV в. позво- /425/ ляли не увеличивать наемную армию. С конца XV в. положение изменилось, в Литве появились наемники, завербованные в других странах Центральной Европы, поскольку в своем краю не сложились структуры свободных крестьян и городской бедноты, кормящихся военным ремеслом. Агенты Литвы, вышедшие на рынок подобных структур, не обладали нужным опытом, кроме того, не могли предложить больших денег. Поэтому первые результаты военного найма на рубеже XV–XVI в. были вполне печальными. С начала правления Сигизмунда II, возобновившего персональную унию с Польшей, сам великий князь организовывал в Польше кампании по вербовке рекрутов. В эту работу были вовлечены и представители рады панов, научившиеся бережливо и разумно расходовать выделяемые средства. Польша давала немного наемных пехотинцев, ибо сама в достатке не располагала соответствующими социальными слоями. Зато нанимались на военную службу всадники – средние дворяне, имевшие хорошее вооружение и высокие профессиональные навыки. Польские ротмистры принимали в свои роты (копы) местных профессионалов, которые со временем начали появляться. С ростом государственных доходов, во второй половине первой четверти XVI в. возникли первые подразделения местных наемников – великокняжеских придворных, пошедших на платную военную службу. По воинской выучке они еще уступали польским наемникам, однако местный «платный» воинский контингент уже начал формироваться. Литовская казна не могла содержать много наемных воинов, однако и небольшое их число действовало эффективно. Это была ударная сила; из наемников набирались гарнизоны замков, когда призывная армия распускалась.

Дворяне Полоцкого, Витебского, Смоленского, Киевского, Подольского (Восточного) воеводств (земель) в общее войско не призывались, но оставались в ведении своих воевод. Они считались пограничной охраной, и их призыв диктовался местной необходимостью. Самой специфичной была организация Киевского воеводства. В начале XVI в. тут была создана целая система замков с землевладением военно-служилого сословия (дворян, военных слуг, особых категорий крестьян). Их повинности, которые жестко контролировали старосты замков, шли на поддержание замкового охранения, широкой разведки, транспорта и постоянной военной готовности. Старостами замков непосредственно руководил киевский воевода. В случае надобности вмешивался сам гетман. В первой четверти XVI в. в замковых гарнизонах появились слуги киевского воеводы на денежном довольствии. С /426/ конца XV в. замки были обеспечены, пусть немногочисленным, огнестрельным оружием. Городские привилегии сформировали локальную, осуществляемую самими горожанами, оборону, которая дополнила нужных тут пехотинцев, а их всегда недоставало Литовскому войску. Рельеф страны с открытыми равнинными границами, которым угрожал очень подвижный противник, диктовал обязательное применение кавалерии. В XV–XVI в. Литва располагала конным войском, характерным для восточной части Центральной Европы. Современники определяли его численность в 40 000 человек, однако практически на поле боя выводились 20 000 или немного больше.

Начавшиеся в конце XV в. войны с Россией пришлись уже на второе, привычное к мирной жизни, поколение. Призывному литовскому войску не хватало организационного и боевого опыта, однако его нехватку вскоре восполнило хорошо вооруженное ядро этого войска. Особенно боеспособными оказались панские контингенты, которые были способны мобилизоваться даже быстрее, чем дворянские отряды в поветах. В пору Мохачской катастрофы, постигшей Венгрию в 1526 г., когда к региону с юга подступила турецкая угроза, вооруженные силы Великого княжества Литовского уже достигли уровня современных им рыцарских войск Центральной Европы.