з. Большая политика Витовта

з. Большая политика Витовта

Вроцлавское решение показало Польше, что она, даже одержав победу при Грюнвальде, остается в Европе провинциалкой, а Литва получила возможность удостовериться, что ей далеко даже до этой роли. Констанцский собор 1415 г. осудил как еретика и сжег на костре чешского магистра Яна Гуса, которого ненависть к возобладавшему в чешской Церкви высшему немецкому клиру побудила провозгласить идеи оппозиционного английского богослова /254/ Джона Уиклифа. То, что Витовт и Ягайло сделали на поле битвы, Ян Гус перенес в мир восприятия и мышления. Восточная периферия Центральной Европы, созревшая политически, не желала мириться с доставшимся ей положением аутсайдера, а ее неудовлетворение приняло форму противоборства с немецкой нацией, которая пользовалась своими преимуществами. В ответ на расправу над Яном Гусом чехи выступили в защиту его идей. В Чехии началась гуситская революция. На диктатуру центральноевропейской духовной элиты чехи ответили всем народом. Польша могла ответить только в объеме своей знати и делала это, пополняя политическое развитие региона. Возможности Литвы ограничивались личностью ее монарха, голос которого был нужен Польше, но которому голос Польши был еще нужнее.

Для едва объединившейся католической Церкви гуситское движение представляло большую опасность. Оно было вовсе не нужно и Сигизмунду Люксембургу, который после смерти своего бездетного брата, короля Чехии Вацлава V (1419 г.), надеялся занять его трон. Чехи и слышать не желали о Сигизмунде, который отдал Яна Гуса на расправу Констанцскому собору. Такое положение вынуждало Сигизмунда Люксембурга уделять особое внимание общественному мнению Германской империи, ибо лишь тут он мог рассчитывать на реальную поддержку своим претензиям на чешский престол. Однако, как вскоре выяснилось, эта поддержка оказалось недостаточной. Насколько это осознавал Витовт в 1420 г., трудно сказать, но уже в ту пору он оценил несоответствие вселенских замыслов Сигизмунда Люксембурга его реальным возможностям. Достигнутое положение уже позволяло Витовту не покоряться роковой необходимости, великий князь многое значил как друг или враг. Укрывавшийся до сих пор в Ягайловой тени, Витовт теперь старался стать самостоятельной и значимой фигурой в политической игре. 11 марта 1420 г. в письме императору Германии он потребовал отозвать Вроцлавское решение и угрожал разрывом дружеских отношений в случае отказа. Это свое требование он подкрепил четко аргументированным тезисом о едином и неделимом литовском народе. Великий князь объявлял, что Вроцлавское решение не является для него обязательным, поскольку грамота Ягайло о признании Сигизмунда арбитром не была скреплена печатью Витовта. Между тем Польша официально признала Вроц- /255/ лавское решение. Таким образом Витовт показал, что решения короля Польши его не связывают. Это еще не было оппозицией, приведшей к Салинскому договору 1398 г., но и никоим образом не являлось продолжением политики, идущей в русле решений Констанцского собора. Нельзя сказать, что Витовт начал действовать всегда и во всем самостоятельно, но, когда ему было выгодно, он шел на это без колебаний и не отступал. Заметим, что именно сейчас он вступил в прямой и тесный контакт с Германским императором.

Ответ Сигизмунда Люксембурга Витовту от 10 мая 1420 г. оправдывал Вроцлавское решение, но при этом сулил Литве более приемлемые границы. Обеспокоенным жямайтам Витовт гарантировал, что не уступит их Тевтонскому ордену. В конце зимы 1420 г. Литва предприняла ряд подготовительных военных мер, которые были действительно необходимы, поскольку возобновились нападения крестоносцев на Жямайтию. Тевтонский орден летом 1420 г. вел переговоры со Швитригайло о возобновлении прежних договоренностей. Витовт заявил крестоносцам, что будет следовать перемирию до его окончания (13 июля 1420 г.), не станет препятствовать торговле, продолжит обмен пленными, но требует признания границ Жямайтии, включающих устье Немана и Клайпеду. Едва закончился срок перемирия, поляки вторглись на земли Тевтонского ордена, что было Витовту на руку. При посредничестве Ягайло и польских епископов Витовт 10 августа принял Швитригайло и предоставил ему большое княжество на русских землях (Чернигов, Трубчевск, Брянск, Новгород-Северский). Подобный компромисс, дорого обошедшийся Витовту, в некоторой мере удовлетворил аппетиты амбициозного Ольгердовича и на целое десятилетие исключил эту проблему из круга политических забот Витовта.

Ход событий позволил Витовту встретиться с Михаэлем Кухмейстером в Велюоне 8-11 сентября 1420 г. Вместе с великим магистром прибыл посланник Германского императора Конрад Вейсберг, однако Витовт его демонстративно игнорировал. Соглашение не было достигнуто, но удалось продлить перемирие до 13 июля 1421 г. и договориться о дальнейших консультациях. Польша сносилась с Тевтонским орденом отдельно. Хотя вопрос о Жямайтии не был /256/ разрешен, Велюонская встреча была выгодна Литве: безотносительно к Вроцлавскому решению крестоносцы сами предложили возобновить арбитраж; перемирие было продлено с особым условием о возможности войны между Орденом и Польшей. Так что у Литвы в отношении Ордена руки оказались развязаны, а с Польшей она оставалась близка настолько, насколько ей это было выгодно.

Однако в плане международной политики Вроцлавское решение подталкивало Литву и Польшу к папскому арбитражу, опасаясь которого они и попали в силки к Германскому императору. Ягайло переписывался с Мартином V с самого начала 1420 г. Папа повелел продлить перемирие и предложил обеим сторонам изложить свои аргументы. Вызванная гуситской революцией реакция князей Германии всё более осложняла дела Польши и Литвы в Риме. Мартин V буллой от 6 декабря 1420 г. предписал Ягайло безоговорочно признать Вроцлавское решение. Витовт оказался главным препятствием к подобному примирению. Папе пришлось обращаться в нему отдельно и вновь возвращаться к обсуждению наболевшего вопроса. Исполнять это было доверено кардиналу Вильгельму Филиастри в марте 1421 г. Дипломатам Польши удалось нанять способных итальянских юристов Милли и Джеминиани, в требуемой форме представивших аргументы Литвы относительно Жямайтии и Судувы (Судовии). Расширив концепцию национальных прав, литовцы причислили к своему народу судувов. Ягайло и Витовту удалось склонить на свою сторону Бранденбургского маркграфа Фридриха, устроив помолвку королевны Ядвиги (Витовт считался ее постоянным опекуном) с сыном Фридриха. 8 апреля 1421 г. правители Польши и Литвы заключили с Бранденбургским маркграфом союз против Тевтонского ордена. Жених Ядвиги гостил при дворе Витовта, где был радушно принят. Для Сигизмунда Люксембурга возникла опасность соглашения Польши и Литвы с гуситами. При таких обстоятельствах литовско-польской стороне удалось достигнуть того, что в мае 1421 г. рассмотрение дела было отложено. Намеченная на 11 мая встреча не состоялась, а перемирие (при посредничестве Фридриха Бранденбургского) было продлено до 13 июля 1422 г.

Тем временем развитие событий открыло перед Витовтом новые возможности. Сигизмунд Люксембург стремился силой занять чешский трон. Объявив крестовый поход против гуситов, император летом 1420 г. дошел до Праги, но 14 июля был разбит. 28 июля он, тем не менее, был объявлен королем Чехии. Осенью того же года он повторно подступил к Праге, но снова потерпел неудачу. Чешские чашники (видные дворяне и горожане), стремясь найти союзников в монархах Польши и Литвы, предлагали одному из них корону Чехии. С этой целью чешские представители прощу- /257/ пывали ситуацию уже летом 1420 г. В январе 1421 г. Ягайло и Витовт в Варене приняли гуситское посольство во главе с Гинеком из Вальдштейна. Чешская корона была официально предложена Гедиминовичам. В предвидении того, что ее принятие разгневает всю католическую Европу, Ягайло и Витовт не решились на подобный шаг, но и не отвергли столь нужную им дружбу чехов. Особенно расположен к ним был Витовт. В начале июня 1421 г. Чаславский сейм заявил, что Сигизмунд Люксембург не имеет прав на чешскую корону. В том же месяце в Прагу прибыл посланник Витовта, польский рыцарь Вышек Рачинский. Благосклонный, но еще не окончательный ответ Витовта он по собственной инициативе изложил как согласие принять чешскую корону. Так или иначе, Витовт пообещал прислать своего наместника Сигизмунда Корибутовича, а Ягайло 15 августа 1421 г. окончательно отказался от трона Чехии. В том же августе чешский сейм в Кутной-Горе официально избрал Витовта королем Чехии. Несмотря на то, что в сентябре ратиборский князь Януш задержал и выдал Сигизмунду Люксембургу чешских гонцов, следовавших в Литву, – посланники Витовта прибыли в Прагу в октябре 1421 г. Витовт, предвидя реакцию папы, не принял т. н. четырех пунктов, содержащих гуситские догмы, предложил себя в посредники между гуситами и католической Церковью и посоветовал устроить теологический диспут. Диспут не состоялся, но Витовт некоторое время мог изображать посредника. Сигизмунду Корибутовичу было доверено шеститысячное войско, созванное в Червонной Руси, находящейся под управлением Польши. Православные бояре не видели проблемы в гуситско-католической коллизии. От имени Витовта 16 апреля 1422 г. Сигизмунд Корибутович объявил войну Сигизмунду Люксембургу. В конце апреля он со своим войском отправился в Чехию. В начале мая Чаславский сейм признал его наместником Витовта, избранного королем Чехии, а он в свою очередь поклялся следовать 4 пунктам.

Избрание Витовта показало, что литовцев в Европе начали воспринимать как христианскую нацию, а ее элиту как рыцарей. Представители этой элиты участвовали в знаменитом Будском турнире, а незадолго перед тем племянник Витовта Михаил обучался рыцарству при дворе великого магистра Тевтонского ордена. Дважды (в 1414 и 1421 г.) посетивший Витовта посланник Бургундского герцога Жильбер Лануа отмечал, что литовцы являются христианами. Растущий авторитет Витовта заставлял даже папу считаться с ним. Для разбирательства конфликта между Польшей, Литвой и Тевтонским орденом Мартин V назначил своего советника, доктора права Зенона, а в буллах от 24 ноября 1421 г. очертил его задачи. Кардиналу Брандо, легату Святого престола в Германии и Чехии, в /258/ начале 1422 г. было приказано сотрудничать с Зеноном. Витовт в феврале 1422 г. получил отдельное письмо с призывом занять более лояльную позицию. Мартин V верно оценивал, насколько Грюнвальдский триумфатор популярен в Чехии. Сигизмунд Люксембург в свою очередь в январе 1422 г. выразил протест против миссии Зенона, восприняв ее как попрание своего авторитета. В феврале 1422 г. император воспретил Тевтонскому ордену без его ведома вести переговоры с Литвой и Польшей. Тем временем Зенон уже в начале декабря 1421 г. прибыл в Литву. В конце февраля 1422 г. в Лиде он встретился с Ягайло и Витовтом. Гедиминовичи пытались его подкупить, однако легат не принял даров. Он также посетил Краков и Мариенбург. По его возвращении из Пруссии в Польшу, в мае месяце литовцы и поляки представили свои петиции. Однако Мартин V под сильным давлением Сигизмунда Люксембурга уже буллой от 28 марта 1422 г. повелел Зенону прекратить исполнение миссии. Тевтонский орден не прислал в Польшу своих представителей, переговоры были сорваны, но надо отметить, что Зенон пытался их возобновить и после получения папской буллы. Хотя Мартин V оправдывался перед Сигизмундом Люксембургом в том, что легат превысил данные ему полномочия, Зенону в начале июня 1422 г. все-таки удалось наладить переговоры в Сольце, но они ни к чему не привели. Вместо состарившегося Михаила Кухмейстера великим магистром в марте 1422 г. стал воинственный Павел Руссдорф, и в Сольце даже не удалось продлить срок действовавшего перемирия. Представителя Литвы и Польши 17 июня вручили Зенону свои жалобы. Зенон продолжал исполнять свою миссию и после отказа Тевтонского ордена прислать делегатов. Работу он прекратил в январе 1423 г., но его деятельность утратила всякий смысл, ибо события пошли по другому руслу.

Уже в начале 1422 г. Литва готовилась воевать. Собирали войско и поляки; в Вильнюсе и Кракове хорошо знали, что Сигизмунд Люксембург призывает крестоносцев к бою. С избранием великим магистром Павла Руссдорфа и среди тевтонцев ускорилась подготовка к войне. Войну Тевтонскому ордену Литва и Польша объявили 14 июля 1422 г. Они вновь применили план Грюнвальдской кампании: 28 июля 1422 г. литовские и польские войска соединились близ Червинска, а спустя несколько дней вторглись в Кульм. Как и в 1414 г., крестоносцы избегали открытых столкновений, обороняясь в своих мощных замках. Союзники были не в силах разгрызть столь крепкий орешек, однако и Орден на сей раз не во всем преуспел. Некоторые замки пали: поляки заняли важное пограничное укрепление Голубу, литовцы – Плементскую крепость. Кстати, литовская армия уже вполне широко применяла /259/ арбалеты. Союзники безжалостно разоряли незащищенный край. Несмотря на то, что Ливонский орден совершил нападение на Литву, Витовт не отступил из Пруссии. В Нюрнберге в это время проходил сейм Германской империи, и Сигизмунд Люксембург попытался организовать поддержку Тевтонскому ордену. Германские князья на словах согласились с императором, однако сами действовать не спешили. Самого Сигизмунда сковывал его конфликт с чехами. Крестоносцы выиграли только то, что на театр военных действий прибыли посланники императора. Сложнее Ягайло и Витовту было с жестким запретом Мартина V. Витовт отправил Павлу Руссдорфу мирные предложения, однако не отступал из Пруссии, а на требования императорского посланника отозвать из Чехии Сигизмунда Корибутовича ответил, что именно он и назначил Сигизмунда наместником. Как и в 1414 г., завязалась т. н. голодная война, но на сей раз для Тевтонского ордена она была заметно тяжелее. Эпоха крестовых походов кончилась, германский тыл уже не оказывал помощи. Орден все чаще должен был рассчитывать только на собственные ресурсы, которые оказывались под ударом противника. Нужна была более действенная поддержка жителей своего края, а это значило, что следует учитывать их мнение. После того, как Орден стал обороняющейся стороной, это мнение безусловно отрицало войну. Сословия Пруссии высказывались за мир. Даже агрессивный Руссдорф понимал, что при сложившихся обстоятельствах претендовать на Жямайтию бессмысленно. Ягайло и Витовт, рискнувшие рассердить папу, оказались правы: в польско-литовском лагере у озера Мельно появились парламентеры крестоносцев. 27 сентября 1422 г. был заключен мир. Польша получила Нешавскую землю, в пользу Литвы Тевтонский орден окончательно отказался от Жямайтии. Не были признаны и определенные Сигизмундом Люксембургом границы: Литва обеспечила себе Палангское взморье, однако Клайпеда и правобережье устья Немана осталось за крестоносцами.

Мельнинский мир подтвердил западные рубежи Литвы, однако их еще не признали ни император Германии, ни ее князья, ибо этот мир аннулировал Вроцлавское решение. Опасность новой войны не была устранена. Сигизмунд Люксембург 1 января 1423 г. запретил Тевтонскому ордену заключать мир с Литвой и Польшей. Мартин V 18 февраля 1423 г. повелел своему легату обеспечить приемлемое для /260/ Ордена соглашение. Всё это делало тевтонских дипломатов несговорчивыми и препятствовало ратификации Мельнинского мира. Делегаты Ордена в начале ноября 1422 г. не явились на условленную встречу в Гневкове. Не исправила положения и поездка секретаря Витовта Варфоломея в Мариенбург в конце декабря 1422 г. И в Чехии Сигизмунду Корибутовичу, поддерживаемому чашниками, не удалось найти общий язык ни с радикальным большинством гуситов – таборитами, ни с католиками, ориентированными на Сигизмунда Люксембурга (по преимуществу немцами). Витовта как посредника между гуситами и католической Церковью поддержал лишь легат Зенон. Мартин V был настроен категорически против и все резче требовал от Витовта разорвать соглашение с чехами. Пытался повлиять на Витовта и Ягайло, а Гнезнинский архиепископ даже получил указание применить церковные кары. Курфюрсты Германии еще летом 1422 г. выдвинули совместное требование об отзыве Сигизмунда Корибутовича из Чехии. В ноябре 1422 г. Мартин V официально повелел Витовту исполнить это в течение двух месяцев, грозя отлучением от Церкви и объявлением крестового похода. Позиции Сигизмунда Корибутовича в конце 1422 г. утратили всякую прочность. Всё это указывало, что Чешский престол может стоить Витовту слишком дорого.

Союз Витовта с гуситами уже начал приносить плоды: Сигизмунд Люксембург был вынужден смягчить свою позицию в отношении Литвы и нащупывать контакты с ней. Это было главным для Витовта. Он поддержал соглашение сановников Польши и Венгрии в Кезмарке, состоявшееся в конце ноября 1422 г., которое подтвердило Любовльский договор от 1412 г. и наметило созвать встречу монархов в следующем году. В конце марта 1423 г. Ягайло и Сигизмунд Люксембург действительно встретились в Кезмарке. Витовт прислал туда своих полномочных представителей – старосту Подолья Георгия Гедговда и секретаря Николая Сепенского. 30 марта договор был заключен. Сигизмунд Люксембург фактически признал Мельнинский мир, Ягайло не требовал от Тевтонского ордена невыплаченной части контрибуции, именем его и Витовта было объявлено об отзыве Сигизмунда Корибутовича из Чехии.

По Кезмарскому договору Витовт порывал отношения с гуситской Чехией и получал международное признание Жямайтии в составе Литвы. За это он заплатил Чешским троном, но он сам и назначил такую цену, чтобы было чем рассчитаться с Германией за уступки в вопросе о границах. По сути заигрывание Витовта с чехами было политическим маневром в борьбе за Жямайтию. Согласованные границы не были наилучшими, но Витовт добился главного: Литва на долгое время обеспечила безопасную западную границу. /261/

Хотя в борьбе с Тевтонским орденом и конфликте из-за чешской короны в 1420–1422 г. Витовт действовал заодно с Ягайло, его положение и поведение уже стали иными, чем в десятых годах XV в. Они диктовались уже расчетом, а не необходимостью. Союз с гуситами был игрой с огнем, но Витовт показал себя хорошим игроком и сумел прекратить игру в удобное для себя время. Когда чехи стали ему не нужны, он грубо выставил чашников, прибывших к нему в апреле 1424 г., и повел себя как ревностный католик, не желающий общаться с еретиками. Весной 1424 г. правители Литвы и Польши, дворяне и города демонстративно объявили о союзе, направленном против гуситов. Для успокоения папы в Чехию были направлены письма с угрозами, но в крестовом походе против гуситов не участвовал ни один литовский воин. От Сигизмунда Корибутовича, по собственной инициативе вновь отправившегося в Чехию в июне 1424 г., Ягайло и Витовт категорически открестились.

С конца десятых – начала двадцатых годов позиции Витовта в Польше начали слабеть, ибо его влиянию противостояла польская аристократия. Особо враждебно настроены были Шафранцы и не отстающий от них Збигнев Олесницкий. Витовт помешал этому священнослужителю стать Гнезнинским архиепископом, но Збигнев в 1423 г. получил почти равноценное Краковское епископство. Этот процесс неоднозначно сказывался на положении Литвы. Влияние ее монарха было ее влиянием. С другой стороны, ослабление интереса Витовта к этой сфере заставило его сосредоточить все внимание на государственных нуждах Литвы. Такие люди как Монивиды, Валимонтовичи, Гаштольды, Гедговды располагали широкими международными связями (иностранные посланники награждали их наравне с монархами) и соответственно воспринимали политические реалии, в частности – литовский народ и Литовское государство. Именно в актах двадцатых годов возникло юридическое понятие «Великое княжество Литовское». Видные дворяне уже стали воспринимать государеву службу как занятие важных мест в державе, а само государство – как сферу осуществления собственных интересов. Пространство, окружающее Великое княжество Литовское, становилось ареной их политической активности, а не театром военных действий. Витовт стремился породниться со своими соседями и окружить страну дружественными землями. Женой великого князя Московского была его дочь София, после смерти мужа в 1425 г. получившая опеку над малолетним сыном Василием II. Тверью правил (умерший в 1425 г.) его племянник (сын сестры) Александр, унаследовавший от родителей симпатии к Литве. Замужем за сестрой Витовта Римгайле был молдавский господарь Александр Добрый (правда, в 1421 г. с нею развелся). В 1422 г. Витовт /262/ сосватал Ягайло свою родственницу Софию (она была дочерью Андрея, сына Иоанна Альгимонтовича Ольшанского). Мазовецкий князь был женат на сестре Витовта Дануте-Анне. Так сложились династические связи Витовта. Так или иначе, но, восстановив добрые отношения с Сигизмундом Люксембургом, Витовт достиг в Центральной Европе положения, какого еще не достигал ни один литовский властитель. Литва, хотя и в тени Польши, втягивалась в политическую жизнь Европы.

Эти сдвиги меняли систему политических приоритетов. Литва могла уже не метаться между Востоком и Западом; сосредоточение внимания на последнем уже не грозило утратой позиций на противоположном фланге. Стало возможным сохранять активную роль на востоке, не прикладывая к этому чрезвычайных усилий. Псков придерживался договора между ним, Литвой и Ливонским орденом. Новгород склонялся к Москве, но при этом колебался. В первой половине 1422 г. Витовт встретился со своей дочерью Софией и митрополитом Фотием. Следствие достигнутого компромисса – незначительная поддержка со стороны москвичей и тверяков в «голодной» войне 1422 г. и отзыв поставленного Москвой князя из Пскова. Это позволило усилить давление на Псков, стремящийся к добрососедству и с Литвой, и с Ливонским орденом. Псковитяне еще в 1421 г. направили посланников к Витовту, но он их не принял. В 1422 г. они просили Москву о посредничестве, но Василий I на это не решился. Не принесло успеха и прибытие псковского посадника к Витовту в 1423 г. Пользуясь нападениями псковитян на владения Тартуского (Дорпатского) епископа, лишенного поддержки Ливонского ордена, Витовт был готов начать против них войну. Псковитяне рассчитывали на помощь Москвы, но после смерти Василия I в начале 1425 г. были вынуждены обратиться к Новгороду. Не получив от него желаемых гарантий, они вновь отправили делегацию в Литву, но вновь были отвергнуты Витовтом. Витовт не спешил нападать на Псков в ожидании более удобного случая, ибо маленькая республика ему не особенно мешала. Между тем смерть зятя делала его опекуном дочери и внука в Москве, и это, конечно, только усилило влияние Литвы на Руси. Ее вассалами признали себя рязанский и пронский князья. В 1424 г. при нападении татарского хана Кудайдата на Одоевское княжество (вассала Москвы), оно было защищено покорными Витовту князьями. Одоев признал верховенство Литвы. В Золотой Орде, раздираемой несколькими ханами, с 1424 г. прочную власть получил Магомет, которого поддерживал Витовт.

На западе после соглашения с Сигизмундом Люксембургом следовало жестко установить границы с Тевтонским орденом. В середине мая 1423 г. на Велюонской встрече Витовту удалось откло- /263/ нить требования представителей Тевтонского ордена о передаче Мельнинского договора на утверждение папы или императора. Однако это решение не было скреплено печатями, хотя наметилось сближение в пограничном вопросе и достигнута договоренность о дальнейшем контакте уполномоченных. Переговоры об уточнении границ затянулись, но Ягайло при поддержке Витовта 7 июня 1424 г. в Нешаве удалось добиться обмена заверенными экземплярами Мельнинского договора. Достигнув основных целей, Витовт теперь уже довольно спокойно оценивал конкретную приграничную топографию. Тевтонский войт еще жил в Паланге и съехал только в 1427 г. или несколько раньше, и сделал это лишь под давлением местных жямайтов. Перемену в настроениях Витовта определило медленное, но неуклонное возвращение к политике, когда-то приведшей к Салинскому договору, хотя уже не приходилось жертвовать Жямайтией. Во главу угла встала необходимость улучшения отношений с Тевтонским орденом и Германским императором.

Поворот от резко усиливавшейся Польши к свободным структурам Германии Витовт осуществлял терпеливо и осторожно, не раз обращаясь к действиям, враждебным по отношению к Тевтонскому ордену. Весной 1425 г. Пауль Руссдорф отказался поддержать намеченные Литвой военные действия против Пскова. Установление границы близ Клайпеды приостановилось. В декабре 1425 г. Ягайло и Витовт в Гродно договорились лишь о назначении арбитров для установления границ обеих сторон. В 1426 г. наконец-то была демаркирована северная граница Литвы с Ливонией. Хотя к последней отошли северная часть старых Кекльских куршских земель и южная окраина Земгалии, у моря граница была проведена по реке Швянтойи. В конце 1426 г. Мартин V поручил Витовту опеку Рижского архиепископа. Когда в 1424 г. у Ягайло родился сын Владислав, Витовт был включен в число его опекунов, а присяга на верность Ягайло, которую в 1425 г. давали польские земли и города, содержала признание Витовта в этом статусе. Это одновременно было признанием голоса Литвы при процедуре выборов короля Польши, хотя в Городельском акте 1413 г. эта тема была затушевана. Пользуясь еще сохранившимся влиянием в Польше и желая угодить Тевтонскому ордену, Витовт поддержал претензии последнего на приграничную Любичскую мельницу. В случае, если поляки ее не уступят, великий князь Литовский в январе 1426 г. предусмотрел для крестоносцев компенсацию – Палангское взморье. При этом Ягайло оказался более прозорливым, чем его увлекающийся двоюродный брат. Как сюзерен он наложил вето на предложение Витовта и сохранил за Литвой узкую полоску морского берега. Однако настойчивость Витовта принесла плоды: в мае 1426 г. поляки уступили Любич. /264/

Постепенное установление границ на западе позволило Витовту предпринять задуманные ранее походы на восток. В середине лета 1426 г. литовцы при поддержке польских и чешских рыцарей совершили нападение на Псков. Армия была хорошо подготовлена, обеспечена артиллерией и камнемётами, однако псковитяне упорно оборонялись, и взять их замки не удалось. Тем не менее край был разграблен, угнано много пленных. При посредничестве Москвы 25 августа был заключен мир. Псков заплатил 1000 рублей контрибуции и в 1427 г. за 450 рублей выкупил пленных. Эти деньги не покрыли военных расходов, но на некоторое время ослабили промосковскую ориентацию Пскова. Республика обязалась не поддерживать ничье выступление против Литвы.

Псковская кампания стала началом цепной реакции на востоке. Внучатый племянник Витовта, тверской князь Борис в 1427 г. возобновил заключенный еще его отцом в 1411 г. военный союз с Литвой. Летом 1427 г. Витовт предпринял поход на Москву, где Василия II хотел устранить его дядя Юрий. Этой силовой демонстрации хватило, чтобы защитить Витовтова внука. София прибыла в лагерь к Витовту, тем подчеркнув важность его покровительства. Часть послушных Москве приграничных княжеств признали верховенство Литвы. В Смоленске Витовта посетили посланники турецкого султана Мурада. От границы Московского княжества Витовт повернул на Киев. Военный поход не потребовался, он превратился в ревизию восточных владений и порубежья.

Крупнейшей кампанией стал поход лета 1428 г. на Новгород. Литовскую армию поддержал мазовецкий князь Казимир, польские и моравские рыцари. Войско вел и нес знамя св. Георгия мендзыжецкий каштелян Винцент Шамотульский. Поход был хорошо технически подготовлен: 10 000 работников прокладывали дорогу через леса и болота, мощнейшую бомбарду по полдня везли 20 пар лошадей. Все это не помогло: осада Новгорода и Порхова не удалась. Однако оба города выплатили по 5000 рублей контрибуции, еще 1000 рублей была обещана за пленных. Поход кардинально не изменил политической ориентации Новгорода, потому и не повлиял на позицию Ливонского ордена. Однако, принудив сильную республику просить о мире, Витовт показал свое превосходство и сильно уменьшил московское влияние на север-запад Руси.

Победы Витовта не обманули руководство Тевтонского и Ливонского орденов: это были частные успехи. Поняв, что Литва ищет более тесных контактов, крестоносцы и дальше затягивали переговоры о несогласованных границах. Это подрывало позиции Витовта в Польше и польские позиции в Литве. Однако Литва, пусть идя на уступки и потери, утвердилась в центрально- и восточноевропейской политике; без участия ее монарха стало невоз- /265/ можным решение проблем региона. В мае 1428 г. Ягайло и Пауль Руссдорф избрали Витовта арбитром в споре о границе близ Дрезденки. И хотя вмешавшийся Сигизмунд Люксембург предпочел решать вопрос по своему усмотрению, его выступление было включено в повестку дня совещания монархов, проводимого при дворе Витовта. У мазовецкого князя Януша Витовт в 1426 г. отобрал последние из остававшихся под его властью земли Подляшья (Дрогичин).

Вильнюс стал политическим центром – как Краков и Мариенбург. Ни в турецком, ни в гуситском вопросе его было нельзя обойти. Витовт начал диктовать свои условия политическому процессу. Литва нашла свое место и утвердилась в центральноевропейском регионе.