КОММЕРСАНТ, АФЕРИСТ, АРХЕОЛОГ И ЛЮБИМЕЦ ФОРТУНЫ
КОММЕРСАНТ, АФЕРИСТ, АРХЕОЛОГ И ЛЮБИМЕЦ ФОРТУНЫ
История его детства и юности кажется не менее удивительной, чем история его дальнейшей жизни: они составляют неразрывное целое, ибо их связывала единая цель.
У. Гладстон, премьер-министр Англии
Генрих Шлиман родился в 1822 году на территории тогдашнего Мекленбург-Шверинского герцогства, расположенного неподалеку от Балтийского моря, в семье бедного протестантского пастора. Детство провел в небольшом городке Анкерехагене, где ходило немало рассказов о различных кладах и был старинный замок, с крепкими стенами и таинственными ходами. Окружающие исторические пейзажи не могли не подействовать на воображение ребенка. В 8 лет произошло судьбоносное для мальчика событие: отец подарил ему «Всемирную историю для детей» с картинками, в которой среди других было изображение объятой пламенем Трои. Генрих сразу же безоговорочно поверил в подлинность изображенных событий, и его мечтой стало открытие легендарного города. Гомер сразу же стал для него не полулегендарным сказочником из далекого прошлого, а реальным летописцем древних греков.
В 14 лет ему пришлось оставить школу и самому зарабатывать на пропитание. Он поступил учеником в лавку в городке Фюрстенберг, близ Берлина, где работал по восемнадцать часов в сутки. «По совместительству» будущий гений бизнеса и археологии мыл полы, отпускал посетителям масло и рыбу, чистил хозяевам башмаки… Так продолжалось пять лет, но однажды юный Г. Шлиман отправился пешком в Гамбург, где надеялся найти работу на корабле. Он нанялся юнгой на шхуну «Доротея», которая в ноябре 1841 года отплыла в Венесуэлу. Тогда же пережил первое испытание: корабль попал в жесточайшую бурю и потерпел крушение у берегов Голландии.
Гамбург XIX века. Отсюда молодой Г. Шлиман отправился на судне «Доротея» в Венесуэлу
И здесь Фортуна впервые вмешалась в его судьбу. Генрих — один из девяти чудом спасенных в декабрьском Северном море. Фортуна даже подает ему недвусмысленный знак: единственная вещь с утонувшего корабля, которую волны выбросывают на берег, — это сундучок с его вещами! Но больше у него ничего не осталось. Чтобы не умереть от голода, приходится просить милостыню. Наконец ему удается устроиться в одну торговую фирму в должности курьера. В маленькой мансарде он приступает к изучению языков, применяя им же самим созданный метод. В результате за два с половиной года овладевает шестью европейскими языками, затрачивая на изучение каждого не более шести недель. Среди них русский, хотя в Амстердаме, кроме русского консула, нет ни одного человека, знавшего этот язык. (В зрелые годы Г. Шлиман владел 14 языками. Сам же в конце жизни заявлял, что свободно изъясняется на 22. Во время путешествий он писал свои дневники на языке той страны, в которой находился.)
В 1846 году 24-летний Шлиман едет в качестве агента своей фирмы в Петербург, а годом позже уже основывает здесь собственный торговый дом, принимает российское гражданство и записывается в купеческую гильдию под именем Андрея Аристовича Шлимана. Железная деловая хватка и готовность идти на риск умножают его состояние с невиданной скоростью. Шлиман брался за все, что приносило прибыль: продавал в Амстердам русский хлеб и ввозил в Россию селитру, брал подряды на лес для сгоревшего Кронштадтского порта, одним из первых начал инвестировать в российское бумажное производство и поставлять в Россию типографское оборудование. Здесь, благодаря своим деловым качествам, он нажил себе состояние в миллион рублей.
В разгар Клондайкской золотой лихорадки Шлиман отправился на Аляску, чтобы похоронить брата, умершего на золотых приисках. Там без особого труда он получил американское гражданство и заодно льготную лицензию по скупке и вывозу золотого песка у старателей Сан-Франциско. Вскоре открыл банк, в котором самостоятельно покупал и перепродавал золото. Даже заболев тифом, в полубреду, он ни разу не позволил обмануть себя. Вернувшись через несколько лет в Россию, он стал одним из самых богатых людей торгового Петербурга, увеличив свое состояние в несколько раз. В 30 лет Генрих Шлиман женился на 18-летней Кате Лыжиной — сестре одного из богатейших русских купцов.
И вновь Фортуна стоит за его спиной. Незадолго до Крымской войны он вложил огромные деньги в плантации индиго — растений, из которых добывался натуральный краситель синего цвета. Когда начались боевые действия в Крыму, вырос спрос на военные мундиры синего цвета, и Г. Шлиман, сам того не предполагая, оказался в этой области… монополистом. Фактически он смог диктовать цены на этот продукт. Вскоре ему в третий раз невероятно повезло: во время знаменитого пожара в Мемеле, когда за четыре часа выгорели и город, и порт, огонь не тронул лишь амбары, в которых хранилось шлиманское индиго стоимостью более 150 тысяч гульденов. Но как можно объяснить столь невероятное везение?
Начавшаяся в 1853 году Крымская война стала поводом для очередной авантюры молодого коммерсанта. Генрих добился, чтобы его фирма стала генеральным подрядчиком русской армии, и начал беспрецедентную аферу. Специально для армии были разработаны самые дешевые сапоги с картонной подошвой, мундиры из некачественной ткани, ремни, провисающие под тяжестью амуниции, фляги, пропускающие воду, и так далее. Все это представлялось как товар наивысшего качества. Безусловно, такое снабжение армии в немалой степени повлияло на поражение России, а Г. Шлиман в данном случае вел себя как преступник. В России об этом не забыли. Когда много лет спустя он обратился к императору Александру II с просьбой о въезде в страну, тот на его прошении наложил лаконичную резолюцию: «Пусть приезжает, повесим!»
Прекрасно помню, как в своих лекциях известный археолог, профессор МГУ А. В. Арциховский, упоминая этот эпизод из богатой биографии героя, характеризовал его исключительно терминами «подлец и негодяй». Очень не любил его Артемий Владимирович! Моя же позиция не столь категорична. Все познается в сравнении. Этот человек настолько глубоко знал, любил и восторгался Древней Грецией, что первую половину жизни посвятил зарабатыванию денег, чтобы во вторую половину жизни потратить их на свои открытия. При этом, сколачивая капитал, он совершенно не задумывался о морали, которая, впрочем, совсем не дружит ни с бизнесом, ни с политикой.
Раздаются саркастические замечания, что купец, забросивший свое дело и взявшийся за археологию, мягко говоря, порезвился за свой счет. Но очень бы хотелось, чтобы так «порезвился» какой-нибудь отечественный олигарх в начале XXI века! Но таких что-то не просматривается на горизонте. Широкие жесты новоявленных нуворишей по покупке изделий Фаберже или коллекции Ростроповичей, сделанные по подсказке из Кремля, и близко не стоят к мотивации «русского коммерсанта».
Меня поражает ограниченность наших нуворишей, в одночасье сколотивших огромные состояния благодаря лишь близости к дряхлеющему сановному телу. Как им далеко до нашего героя, который своим потрясающим трудолюбием, целеустремленностью и интуицией заработал свой капитал! И главное: сумел вовремя выйти из бесконечной и в итоге бессмысленной гонки за «золотым тельцом» и заняться любимым делом. Поэтому, когда видишь нашу финансовую и политическую «элиту», накопившую уже такие суммы, которые невозможно потратить за всю оставшуюся жизнь, поражаешься — куда больше? И, главное, зачем? Но они не могут остановиться и бегут, как белка в колесе, на одном месте, не имея ни сил, ни желания вырваться из этого круга. А на что тратят шальные деньги — не хочется и говорить! На их фоне Г. Шлиман — образец бескорыстия и позитивной целеустремленности!
Дом на Васильевском острове в Санкт-Петербурге, в котором жил Г. Шлиман
В середине жизни Г. Шлиман — русский оптовый купец первой гильдии, потомственный почетный гражданин, судья Санкт-Петербургского торгового суда, директор Императорского государственного банка в Санкт-Петербурге. Молодой миллионер живет в большом доме с русской женой и детьми. В доме слуги, выезд, налаженное дело, огромное состояние. Жизнь состоялась! Казалось бы, что еще надо? Живи и наслаждайся жизнью!
Но солидная, скучная и рассудочная жизнь разлетается на куски. Семейная жизнь не ладится. Его супруга, Екатерина Петровна Лыжина, родила троих детей, но счастья не дала. Она не любит мужа, не желает в сотый раз выслушивать стихи из «Илиады» и рассуждения об античной истории, а тем более учить древнегреческий язык. Именно это и разрушает брак. Становится скучно. Но у миллионера есть мечта, которая не умерла с годами: найти легендарную Трою. И он принимает судьбоносное решение.
В 46 лет Генрих продает свое «дело», оставляет жену и троих детей, назначает семье хорошее содержание, и уезжает из России с огромным состоянием в 2,7 миллиона рублей. Он путешествует по миру, слушает лекции по археологии в Сорбонне, наконец, заочно разводится с русской женой и женится второй раз на 18-летней гречанке Софье Энгастроменос, а двум родившимся от этого брака детям дает древнегреческие имена — Агамемнон и Андромаха.
В 48 лет Г. Шлиман начинает искать свою Трою. Никто не относится серьезно к этому предприятию, полагая, что богатый чудак просто решил пустить по ветру свои миллионы. Но он работает со страстью, до изнеможения и не жалеет себя. И тайна Трои уступает настойчивости.
Раз за разом перечитывая «Илиаду», Г. Шлиман пришел к выводу, что цель его жизни расположена в Малой Азии, где- то у входа в пролив Дарданеллы. На свои средства он купил в Англии партию кирок и лопат, во Франции — новые тележки для перевозки земли, а в Турции нанял 100 рабочих. С собой привез рекомендательные письма для турецких властей, и раскопки в Малой Азии пошли полным ходом. Там, на средиземноморском побережье, под холмом Гиссарлык, по его расчетам, должна была находиться Троя. Рабочие переворотили здесь 250 тысяч кубометров земли и все-таки нашли легендарный город!
Важен и еще один факт: знаменитый «дилетант» не первый решил довериться Гомеру. Еще в XVIII веке француз де Шевалье копал в Троаде. В 1864 году австриец фон Хан заложил разведочный раскоп именно на том месте, где спустя 6 лет копал Г. Шлиман, — на холме Гиссарлык. Но раскопал Трою все же Г. Шлиман! И в этом опять видится какое-то предназначение. Итогом этих исследований стало не только эпохальное открытие города Приама, Елены и Гектора, но и многочисленных древнегреческих кладов, самым знаменитым из которых стали так называемые «сокровища Приама».