Глава семнадцатая Пункт второй Андропова

Глава семнадцатая

Пункт второй Андропова

Параллельно с базами шла работа над вторым пунктом плана Андропова — покончить с разбродом в стане друзей Советского Союза.

Весной 1983 года эта задача приобрела особую остроту. Сирия почти в открытую враждовала с Ираком. Асад с Арафатом находились, что называется, на ножах, а внутри ООП началась борьба, переходящая в вооруженные столкновения. Шла она в основном в Ливане, где по-прежнему размещались вооруженные отряды палестинцев, и затронула даже «Фатх» — головную организацию Палестинского движения сопротивления, которой руководил Арафат.

Еще в процессе своего появления на свет с начала 60-х годов в «Фатх» влилось немало палестинцев, ранее входивших в арабские компартии и различные радикальные организации. Они образовали так называемое «левое крыло», которое возглавил Нимр Салех (Абу-Салех). В первой половине 70-х он отвечал за военную деятельность «Фатха» в Ливане и с тех пор сохранял тесные связи с командирами многих военных формирований палестинцев.

Отношения между ним и Арафатом никогда не были гладкими. Но нынешнее обострение началось еще осенью прошлого, 1982, года в связи с планом Рейгана и принятием программы ближневосточного урегулирования в Фесе. Абу-Салех критиковал тогда не только позицию Арафата в отношении плана Рейгана, но и выступил против фесских решений. Весьма негативно палестинские радикалы отнеслись также к переговорам Арафата с королем Хусейном.

Но лидер палестинцев тоже не сидел сложа руки. В январе 1983 года были приняты решения о приостановке членства Абу-Салеха в ЦК «Фатха», а затем о смещении ряда военных командиров в Ливане и назначении на их место людей преданных Арафату. Но смещенные командиры отказались подчиниться и не явились на заседание Высшего военного совета, создав по сути дела параллельное военное командование «Фатха».

Так начался раскол. Мятежников поддерживали 2–3 палестинских батальона, а верными Арафату оставались 12 батальонов. Примерно таким же был расклад сил и в ЦК «Фатха»: 2 из 13 его членов ушли в оппозицию.

Арафат публично обвинил в расколе Сирию и Ливию и пообещал даже «отрезать язык Каддафи», если тот будет сеять разногласия в Палестинском движении сопротивления. Но распри между палестинцами продолжались, язык у Каддафи оставался на месте, и в ночь с 29 на 30 мая Арафат попросил срочно передать устное послание Андропову.

В результате вмешательства извне, — жаловался Арафат, — положение в «Фатхе» продолжает оставаться сложным и напряженным. Ливия открыто, а Сирия исподволь оказывает 17 офицерам «Фатха» военную, политическую, пропагандистскую и иную помощь. Нашим противникам не удалось спровоцировать мятеж в вооруженных силах «Фатха», как они это пытаются представить, поскольку подавляющее большинство личного состава заняло правильную позицию. Нормальное положение сохраняется и на наших базах в Иордании, ЙАР, НДРЙ, Судане, Тунисе, Алжире и Ираке».

На этой телеграмме из Дамаска 31 мая появилась такая резолюция Андропова:

«1) Разослать членам Политбюро и Пономареву.

2) Тт. Громыко, Черненко, Устинову, Пономареву. Прошу дать предложения, как реагировать. Ю. Андропов».

Реакция была мгновенной, но по обычному трафарету: уже в начале июня последовала серия обращений от имени Андропова к Асаду, Арафату, Джелуду.

В них призывалось сделать все возможное, а подчас и невозможное, чтобы ООП — этот авангард национально-освободительной борьбы палестинского народа был максимально сплоченным. «Если мы понимаем правильно, — писал Андропов президенту Асаду, — руководство Сирии выступает за то, чтобы поддержать Арафата. Мы также решительно за это. Возможно, не во всем и не всегда он вел себя безукоризненно. Но ясно и то, что США и Израиль потирали бы руки, если позиции Арафата, как признанного лидера палестинцев были бы подорваны». А самого Арафата Андропов заверял, что он может не сомневаться в поддержке его Советским Союзом.

В ответ палестинцы, сирийцы и ливийцы клялись в верности борьбе против империализма и обещали делать все, чтобы сплачивать ряды арабов в этой справедливой борьбе. Но распри между палестинцами усиливались и 4 июня произошли первые вооруженные столкновения оппозиции с верными Арафату формированиями.

Столь любимая Громыко практика обращений на высшем уровне явно не сработала и Андропов был недоволен. Он поручил Примакову поехать на Ближний Восток и путем доверительных контактов попытаться помирить Асада и Арафата. Теперь недоволен был Громыко: он рассматривал это как вторжение в собственный дом. Но Андропову перечить не стал и умело скрывал свои чувства.

Важная миссия Примакова

Так на Ближнем Востоке с важной миссией снова появился Евгений Примаков. Теперь ему поручалось помирить всех: сирийцев с палестинцами, Асада с Арафатом и Саддамом Хусейном.

Он сразу же вылетел на Ближний Восток и в середине июня тайно встретился с председателем ООП Арафатом и королем Иордании Хусейном. Король был настолько любезен, что выделил спецсамолет, и Примаков слетал на нем к иракскому лидеру Саддаму Хусейну. А после этого посетил президента Сирии Асада.

В Москву Примаков доложил, что Арафат заявил о личном уважении к Асаду и готовности встретиться с ним для конкретной беседы об улучшении отношений. Саддам Хусейн тоже надеется выправить отношения с Сирией на поэтапной основе и при соблюдении полной секретности первоначальных контактов.

В общем, с этой стороны все было вроде бы хорошо. Однако сирийский президент был не столь покладист. Он жаловался, что Арафат продолжает маневрировать, заигрывая с Израилем.

«Суть моей политики в отношении ПДС, — заявил Асад Примакову, — заключается в следующем: Во-первых, я за единство ПДС, но, во-вторых, я за то, чтобы антиимпериалистические силы «Фатх» и ООП принимали непосредственное участие в выработке политических решений. Только на такой основе может идти речь о единстве ПДС».

Однако он согласился, что Сирия и ООП в «одном окопе» и обещал принять положительное решение о встрече с Арафатом.

Что же касается Ирака, то, по словам Асада, он продолжает вмешиваться в сирийские внутренние дела, хотя и снизил активность в этом плане. Сирия не может согласиться с предложением об одновременной нормализации своих отношений с Ираком, Иорданией и ООП, но готова начать этот процесс на двусторонней основе. Асад предлагает, чтобы высшие руководства Сирии и Ирака назначили своих доверенных лиц для обсуждения конкретных проблем между двумя странами. После того, как они придут к договоренности, можно будет провести переговоры о нормализации отношений уже на уровне открытых контактов. Он согласился с необходимостью соблюдать секретность и не возражал против передачи этой информации строго лично С. Хусейну.

Примаков просил срочно направить в Бейрут и Багдад советских представителей из числа дипломатов, работающих в Дамаске, для информации Арафата и С. Хусейна о содержании его бесед с Хафезом Асадом. И на его телеграмме из Дамаска сразу же появилась такая резолюция Андропова:

«т. Громыко. Прошу обратить внимание. Видимо такая практика доверительных бесед себя оправдывает. Предложение товарищей о посылке представителей в Бейрут и Багдад для бесед с Арафатом и С. Хусейном мне кажется правильным.

20 июня. Ю. Андропов».

Это был стиль Андропова: создавать собственные тайные каналы связи с зарубежными лидерами через близких ему надежных лиц. Так он поступил в ходе урегулирования советско-германских отношений в начале 70-х. Так он решил действовать и теперь на Ближнем Востоке. Но Ближний Восток — это не Европа.

Все смешалось в доме Арафата

Все вроде бы свидетельствовало о первых успешных шагах миссии Примакова, во всяком случае доверительные контакты между сторонами наладить как будто удалось. Но на палестинском направлении все смешалось из-за новой бурной вспышки вооруженной борьбы. Не успели мы ознакомиться с резолюцией Андропова и решить, что делать дальше, как от Арафата поступило новое слезное послание:

«21 июня в три часа ночи Саика, НФОП — ГК совместно с мятежниками «Фатха» предприняли наступление на позиции «Фатха» в районе Маснаа. Эти действия совершаются при поддержке сирийских войск. Они перекрыли дорогу Дамаск — Бейрут, обстреляли позиции «Фатха». Эта акция направлена на то, чтобы воспрепятствовать возвращению руководства «Фатха» в Ливан. В этот критический момент я обращаюсь к советскому руководству за помощью.

Я. Арафат».

В тот же день, 21 июня, последовали краткие, но энергичные послания Андропова Арафату и Асаду. Их суть: главное сейчас, чтобы палестинцы и арабы перестали убивать друг друга.

Не помогло. Арафат публично обвинил Сирию, что на стороне мятежников выступают сирийские войска, а также контролируемые Дамаском отряды Саики и НФОП — ГК. В ответ сирийцы объявили Арафата «лжецом» и потребовали, чтобы он покинул Сирию в течение 6 часов. Через 10 минут Арафат выехал в дамасский аэропорт и первым попавшимся рейсом вылетел в Тунис. Там он объявил себя жертвой сирийско-ливийского заговора против палестинской революции. А сирийский министр Хаддам заявил, что Сирия не признает больше Арафата в качестве председателя Исполкома ООП и руководителя «Фатх».

Начались долгие хождения вокруг да около урегулирования этого конфликта. В начале июля на расширенном заседании Исполкома ООП в Тунисе была создана посредническая группа. Ее представители встретились с мятежным Абу-Салехом. Однако их усилия ни к чему не привели. Абу-Салех с гордостью утверждал, что все районы сосредоточения палестинцев в Ливане, за исключением г. Баальбек, находятся под его контролем, но не исключал «демократического диалога» с Арафатом.

Тем временем Примаков сконцентрировался на сирийско-иракском направлении, расхлебывать а кашу с палестинскими распрями опять пришлось МИДу.

4 июля последовали новые обращения Андропова к Асаду и Арафату, с тем чтобы подтолкнуть их принять энергичные меры к прекращению столкновений и восстановлению сотрудничества между руководствами ООП и Сирии. Сирийцам указали, что у них есть реальная возможность оказать сдерживающее влияние на ситуацию. Ведь стычки происходят в районах, которые контролируются их войсками. Предложили также публичное прекращение полемики. При этом сказали Арафату, что надо искать компромиссы. Нельзя упускать из вида, что в этой борьбе главным союзником палестинцев среди арабов является Сирия, и никто другой.

Кроме того, Политбюро поручило Громыко принять в Москве делегацию ООП во главе с Каддуми и такая встреча состоялась в особняке МИДа на Спиридоновке 13 июля 1983 года.

Однако Громыко явно считал ниже своего достоинства заниматься палестинскими дрязгами, а потому сидел, насупившись, устремив взор куда-то вверх, и вполуха слушал историю палестинских злоключений. Оживился он, когда Каддуми сказал, что несколько дней назад, 10 июля, в Тунисе был специальный представитель Фиделя Кастро, кубинский министр Л. Ф. Бальмасада.

Арафат просил передать, что кубинцы предлагают провести встречу сирийского, палестинского, кубинского, а также, возможно, советского представителей в Дамаске, Тунисе, Гаване или Москве. Арафат согласен на такую встречу в любом месте, в любое время, на любом уровне. А сирийцы, по его словам, определят свою позицию с учетом ответа Арафата и позиции Советского Союза.

Это был выход из палестинского тупика. Но архиосторожный Громыко ничего не сказал тогда палестинцам, а утром на следующий день доложил о кубинском предложении на Политбюро. Получив высокое согласие, он сообщил Каддуми, что Советский Союз поддержит кубинскую идею. Что касается времени и места встречи, то это дело самих заинтересованных сторон. Для нас будет приемлемо то, что они сочтут для себя подходящим.

Об этом решении Политбюро Громыко немедленно проинформировал своего заместителя Корниенко, который весьма кстати находился в те дни в Дамаске. Однако в порядке осторожности министр добавил такую фразу: «Если участники переговоров обратятся с предложением о проведении встречи в Москве, то у нас возражений не будет. Однако о нашем отношении к этому мы с Каддуми не говорили, так как вопрос об участии советского представителя перед нами палестинцы прямо не ставили».

Ответ из Дамаска был скорым и обескураживающим.

Асад сказал, что о предложении кубинцев ничего не знает, но если бы оно и было, то Сирия с ним не согласна. Мы считаем, продолжил он, что перед тем, как объединять усилия с Советским Союзом, Сирией и Кубой, Арафату нужно объединить усилия со всеми палестинцами. Именно это мы ответили представителю Кастро, когда он сообщил нам, что Арафат предлагает провести секретную встречу представителей Сирии, Кубы, ООП и Советского Союза для обсуждения совместной борьбы против империализма. Тот факт, что Арафат через Каддуми преподнес эту собственную идею как кубинское предложение, говорит о лживости Арафата.

И далее о лидере палестинцев сирийский президент отозвался весьма нелицеприятно. Мы считаем ООП во многом своим порождением, сказал он. Но как в любой семье, если ребенок растет честным и принципиальным, он пользуется любовью и опекой. Если он растет злым и двуличным, то с ним иногда приходится расставаться. «Что касается Арафата, то должен признаться, что я его не люблю. Он беспринципный, двуличный, реакционный человек, у которого нет никаких принципов».

Мы за единство «Фатха» и ООП, сказал в конце Асад, но на принципиальной основе борьбы против империализма и сионизма, то есть по существу в этом вопросе мы исходим из справедливости тех требований, с которыми выступает оппозиция в «Фатхе».

В общем, помирить Арафата с Асадом не удалось. В сердцах сказал тогда Громыко, что мирить их — это все равно, что мирить кошку с собакой.

Осечка вышла

Успешней на первых порах дело выглядело на сирийско-иракском направлении, где по поручению Политбюро работали Е. Примаков и Р. Ящук из КГБ. Андропов дал им наказ действовать от его имени — это будет прямой канал связи с руководством Ирака и Сирии.[85]

Первым делом они должны были выехать в Багдад и сообщить, что Сирия готова использовать механизм доверенных лиц высшего сирийского и иракского руководства для обсуждения конкретных проблем. После того, как стороны придут к какой-то договоренности, можно будет перевести переговоры о нормализации отношений на уровень открытых контактов. Пока же следует соблюдать секретность.

Примаков и Ящук тут же вылетели в Багдад и 6 июля встретились с Саддамом Хусейном. Иракский лидер был доволен и просил передать благодарность Андропову. Его личным представителем на секретных встречах с сирийцами будет министр иностранных дел Тарик Азиз. Для Ирака приемлемо любое место встречи, но сам Хусейн отдал бы предпочтение Москве. Кроме того, он хотел бы, чтобы на переговорах присутствовал Советский Союз. Если это не получится, Ирак полностью проинформирует о них советское руководство.

10 июля посланцы Андропова были уже в Дамаске. Там Асад сказал им, что доверяет только посреднической миссии Советского Союза и высказался за проведение встречи в Москве. Это было как раз то, что нужно. Но сирийский президент начал крутить, ссылаясь, что такие переговоры дело нелегкое. Их нельзя сводить только к нормализации и речь должна идти о радикальном улучшении отношений между двумя странами. А вопрос о присутствии советского представителя на сирийско-иракской встрече обошел молчанием.

Поскольку за этим делом следил сам Андропов, все вопросы решались оперативно. Уже 12 июля Громыко и Чебриков вошли в ЦК с предложением дать согласие на проведение конфиденциальной сирийско-иракской встречи в Москве, но без участия в ней советского представителя. «При нынешнем состоянии отношений между Сирией и Ираком такое участие могло бы без нужды осложнить наши собственные отношения с одной из этих стран, а то и с обеими».

Удивительно быстро вершились дела в Москве тем летом. 25 июля, после четырехлетней паузы, в одном из особняков на Ленинских горах встретились министры иностранных дел Сирии и Ирака — Хаддам и Азиз. Странные это были переговоры. Друг с другом министры встречались не часто и больше отсиживались в особняках, а между ними сновали посредники — Примаков и Ящук. Им министры порознь рассказывали, а точнее говоря — жаловались на то, как проходят их встречи.

Громыко полностью отстранился от этих переговоров, выделив только молодого переводчика Кульмухаметова. Но ни Примакову, ни Ящуку он был не нужен — оба они прекрасно владели арабским языком. А из рассказов министров между тем складывалась такая невеселая картина.

Хаддам напирал на выработку вначале «общих политических принципов», определяющих единый негативный подход к США, Израилю и Кэмп-Дэвидскому соглашению, и только после этого считал возможным приступить к нормализации межгосударственных отношений. Он предложил вернуться к позициям сторон по состоянию на 14 июня 1979 года, когда были прерваны сирийско-иракские переговоры о единстве, начать с достигнутого тогда уровня и добиться «полного политического согласия».

А иракский министр предлагал без оглядки на прошлое обсуждать проблемы, в данный момент разделяющие Сирию и Ирак. Это — открытие границ, восстановление дипломатических отношений и экономических связей, в том числе открытие нефтепровода, проходящего по сирийской территории. Ирак готов также к конструктивному решению вопросов безопасности обеих стран, включая взаимный отказ от поддержки антиправительственных групп, прекращение враждебной пропаганды и т. д.

Если Сирия выскажет конкретные предложения, подчеркнул Азиз, они будут «в течение 24 часов положительно рассмотрены Саддамом Хусейном». Иракское руководство готово даже обсудить вопрос о предоставлении Сирии материальной компенсации за ее отказ от поддержки Ирана и за согласие деблокировать сирийско-иракские экономические связи.

При этом Азиз доверительно сказал Примакову, что имеет полномочия уже сейчас начать деловое обсуждение всех аспектов двусторонних ирако — сирийских отношений. А вот Хаддам, по его оценке, таких полномочий не имеет и стремится лишь позондировать позицию Ирака. Он объяснял это тем, что сирийский режим опасается сильного Ирака и боится, что Ирак, закончив войну с Ираном, развернет свой потенциал против Сирии. «В этой связи, — подчеркнул Азиз, — Ирак готов дать любые гарантии Сирии, в том числе и через Советский Союз».

Сирийский министр действительно жаловался, что его страна не может доверять Ираку, хотя и нуждается в нем как в союзнике в борьбе против США и Израиля. По сирийским оценкам, Багдад занимает колеблющуюся позицию по отношению к США. Примером тому являются его шаги по восстановлению отношений с Египтом и попытки вернуть его в арабские ряды, хотя Мубарак продолжает курс Кэмп-Дэвида. «Если Ирак, — сказал Хаддам, — согласится серьезно обсудить с Сирией вопросы своего подхода к США, Кэмп-Дэвиду и Египту Мубарака, то Сирия пойдет на обсуждение с Ираком своего отношения к Ирану».

Сквозь эти обоюдные претензии явно проступало, что иракцы готовы к нормализации отношений, но упирались сирийцы. Поэтому, пропустив через сито аналитического мышления их негативные доводы, Примаков подготовил казалось бы убедительную аргументацию в пользу сирийско-иракского сотрудничества. Он принялся убеждать в этом Хаддама, но тот продолжал крутить, отделываясь ни к чему не обязывающими общими фразами, — на это он был мастер.

Тогда Примаков прямо спросил:

— Вы согласны, что необходимо обеспечить взаимодействие Сирии и Ирака? Пожалуйста, да или нет.

— Нет! — без колебаний ответил министр.

— Но почему? — развел руками Примаков.

— Потому что в Ираке диктатура, фашистский режим.

В общем, осечка вышла. В ЦК пришлось докладывать о неутешительных итогах тайной встречи в Москве. Как и следовало ожидать, говорилось в Записке Громыко и Чебрикова, встреча Азиза с Хаддамом показала, что между Сирией и Ираком сохраняются серьезные разногласия и глубокое взаимное недоверие. Причем иракская сторона проявляет большую заинтересованность в нормализации межгосударственных отношений. Судя по всему, процесс выработки компромисса и начала нормализации их отношений будет длительным и нелегким.

Андропов был недоволен.