§2. КРЕСТЬЯНСКАЯ ВОЙНА ПОД ПРЕДВОДИТЕЛЬСТВОМ И.И. БОЛОТНИКОВА

§2. КРЕСТЬЯНСКАЯ ВОЙНА ПОД ПРЕДВОДИТЕЛЬСТВОМ И.И. БОЛОТНИКОВА

Если о Василии Шуйском практически нет солидных работ, поскольку основные события шли как бы без него и часто против него, то о крестьянской войне и Иване Исаевиче Болотникове (ум. в 1608) написано много книг и высказано много глубоко расходящихся мнений. Общие биографические сведения о нем таковы. Болотников был холопом A.A. Телятевского (видимо, боевым холопом), бежал от него к казакам, попал в плен к крымским татарам, которые продали его в рабство в Турцию. Там он несколько лет был гребцом на галерах, пока не сумел бежать. Сначала Болотников оказывается в Венеции, затем перебирается в Польшу и, наконец, возвращается в Россию.

В дореволюционной историографии восстание под предводительством И.И. Болотникова рассматривалось обычно как эпизод Смуты, захватившей Россию в начале XVII в. Наиболее основательным было исследование С.Ф. Платонова, переизданное в советское время в 1937 г. В этой работе восстание Болотникова рассматривается именно в контексте всей Смуты, расколовшей общество не по социальным интересам, а по корыстно-эгоистическим притязаниям «верхов» и «цизов».

С 20-х гг. XX в. одним из главных принципов советской историографии стал «классовый подход». В Смуте искали следы противостояния классов, и восстание Болотникова рассматривалось как крестьянская война против феодальной эксплуатации. Но изначально проявились и определенные разночтения. В наиболее фундаментальной работе И. И. Смирнова «Восстание Болотникова» (М., 1951) действия «болотниковцев» было в известной мере вырваны из общего контекста событий, а классовый подход, который должен был поднять личную роль Болотникова, приводил к известным натяжкам и игнорированию некоторых важных аспектов самого движения. Так, после выхода книги развернулась дискуссия о хронологических рамках крестьянской войны. A.A. Зимин предложил расширить ее рамки и начинать отсчет крестьянской войны с восстания Хлопка, а закончить последними выступлениями И. Заруц-кого (т.е. 1604 — 1613 гг.). Главным аргументом в данном случае выдвигалось то обстоятельство, что все это десятилетие во внутренней борьбе были задействованы примерно одни и те же силы.

С экстравагантной концепцией выступил в 1967 г. смоленский автор Д.П. Маковский, который определил крестьянскую войну как «буржуазную революцию», а Болотникова представил «предателем». Концепция Маковского вызвала специальное обсуждение книги в МГУ и встретила резкое осуждение. (Материалы этого обсуждения были опубликованы в журнале «Вопросы истории», 1969, №9).

В.И Корецкий впервые указал на некоторые принципиальные ошибки в подходах почти всех историков, писавших о крестьянской войне, и прежде всего именно о движении, возглавленном И.И. Болотниковым. Он обратил внимание на то, что «программа» восставших чаще всего подается на основе абстрактных рассуждений, исходящих из представлений самих историков о том, какие требования могли бы выдвинуть холопы и крестьяне. Но народное движение в Смутное время включало не только эти социальные категории. В нем активно участвовали служилые люди и дворяне южных областей России, которые также не признавали ни власти, ни установлений правительства Шуйского. Уже поэтому четкой социальной программы у восставших и не могло быть: в чем-то чаяния разных слоев населения сходились, но в чем-то и заметно различались. Другое важное наблюдение В.И. Корецкого — отношение дворянского лидера Истомы Пашкова и Болотникова. Их чаще всего объединяют в рамках единого движения, при этом нередко обвиняют Пашкова и рязанца Прокопия Ляпунова в «предательстве» и «измене». Но, как верно замечает В.И. Корецкий, ни предательства, ни измены дворянских предводителей не было, поскольку дворяне Пашкова и Ляпунова и войско Болотникова шли к Москве разными путями, никак не координируя свои действия. И те и другие выступали за «царя Дмитрия», но у тех и у других с этим именем связывались разные интересы.

Самое же любопытное заключается в том, что имя «царя Дмитрия» связывалось и с разными идеями, и с разными личностями. В литературе этому вопросу уделено слишком мало внимания. Редко упоминается даже о том, что Болотников был назначен главным воеводой неким «царем Дмитрием», с которым Болотников встретился во владениях Юрия Мнишека. В Сандомире наставления Болотникову, в качестве «царя Дмитрия», давал Михаил Молчанов. Истома Пашков доехал только до Путивля и получил своего рода благословение от Григория Шаховского, который тоже именем «царя Дмитрия» утвердил Пашкова в качестве главного воеводы ополчения Тулы и других южных городов, но оговорился, что сам «Дмитрий» не может его принять, поскольку находится в Литве и опасается покушений на свою жизнь. Имел ли в виду Шаховской Молчанова или у него был свой кандидат — остается неясным.

Знамя «царя Дмитрия» уже само по себе исключало возможность выработки какой-то определенной программы. За «царя Дмитрия» была протестующая против боярского правления часть населения, однако боролись каждый за свое. Так, в ряде городов Северской земли посадские люди убили городских воевод, но это были воеводы — сторонники Шуйского. Воевод, признававших «царя Дмитрия», восставшие нигде не трогали. По существу, дворян Юга России с крестьянами и холопами областей, непосредственно прилегающих к центру, объединяло только одно - требование восстановления права выхода в духе Судебника 1550г., некоторых установлений Бориса Годунова в голодные годы и неуспевшего получить практического применения Судебника Лжедмитрия марта 1606 г. Но при этом крестьяне и холопы боролись за свободу, а дворяне южных городов — за право не возвращать помещикам Центральной России бежавших на юг бывших крепостных и холопов.

В литературе или не замечают или недооценивают тот факт, что Болотников, став первым воеводой мнимого «Дмитрия», сам, видимо, искренне верил в то, что служит «истинному» и «доброму» царю. Верили в это (или принимали на веру) и южане, и жители городов Северской земли. Только это обстоятельство может объяснить тот факт, почему в подчинении у Болотникова оказался бывший его господин и приверженец Лжедмитрия князь A.A. Телятевский. Северские города и прилегающая к ним округа сразу не приняли переворот в Москве и легко верили, что Лжедмитрий сумел уйти от «изменников». Истома Пашков, получив благословение Григория Шаховского, двинулся к Ельцу летом 1606 г., разгромил здесь войска Шуйского и через Ряжский и Пронский уезды Рязанщины начал продвигаться к Москве. Никаких контактов с Болотниковым ни у Истомы Пашкова, ни у Про-копия Ляпунова не было.