§5. КУЛЬТУРЫ ЛИНЕЙНО-ЛЕНТОЧНОЙ КЕРАМИКИ

§5. КУЛЬТУРЫ ЛИНЕЙНО-ЛЕНТОЧНОЙ КЕРАМИКИ

Примерно с Утыс. до н.э. несколькими волнами через Балканы (культура Винча на севере Балкан) на значительной территории долины Дуная и Рейна распространяется неолитическая культура линейно-ленточной керамики, названная так по характерному орнаменту на сосудах. Как и во многих других случаях, истоки ее не вполне ясны, и о направлении расселения высказывались различные предположения. Но большинство специалистов в настоящее время склонно объяснять происхождение ее миграцией довольно многочисленного населения из области Восточного Средиземноморья, по всей вероятности из Малой Азии или через Малую Азию. Сами эти выселения, по крайней мере с ГУ тыс. до н.э., могли вызываться возникновением Шу-меро-Аккадского государства и экспансией его в направлении северных и северо-западных соседей. Именно на севере Месопотамии существовало индоевропейское (или индоарийское) государство Митанни (в названии слышится специфический суффикс языка племен мегалитической культуры). В пользу Средиземноморья и Передней Азии говорит распространение в рамках этих культур оседлого земледелия. К средиземноморскому типу относится и антропологический облик их населения, отличавшегося узколицестью в сочетании с умеренной долихо-кранией и мезокранией.

К кругу культур ленточной керамики относится балканская культура Бонн, а также среднеднепровская трипольская культура. В нашей литературе, естественно, уделяется особое внимание трипольской культуре. Культура привлекала особое внимание высоким уровнем развития сельского хозяйства, гармоничным сочетанием растениеводства и животноводства, применением органических удобрений, высоким уровнем ремесла, особенно гончарного, большими размерами располагавшихся круговыми кольцами поселений. Последнее обстоятельство предполагало и высокий уровень социальной организации. На последней стадии существования культуры появляются и оборонительные сооружения, которые свидетельствуют о появлении внешней угрозы: на раннем этапе таковых не было, и это служило аргументом в пользу преемственности культуры от предшествующих местных культур.

Трипольцы, как, очевидно, и другие ветви культуры ленточной керамики, приходили, конечно, не на пустое место. Здесь жили слабо организованные охотники и собиратели. А миграции земледельческого населения (в отличие от степных кочевников), как правило, проходили путем постепенного мирного распространения на новые территории. Следов какой-либо борьбы действительно не видно, но местный антропологический тип и некоторые элементы культуры на раннем этапе существования культур ленточной керамики будут просматриваться. Другое дело, что ассимиляция местного населения проходит довольно быстро под влиянием безусловно более высокой культуры пришлого населения.

Более высокий уровень пришлой культуры просматривается в самых разных аспектах, в частности в формах религиозных представлений, требующих на определенном этапе знакового выражения. Культовые знаки, в особенности культ плодородия, представленный в хорошо выполненных женских статуэтках, а также рисунках на камнях и керамике, являются как бы первым шагом к записи культовых преданий. В Румынии в 1961 г. в рамках культуры Боян были обнаружены и три керамические таблички местного производства со знаками дошумерийского рисуночного письма, известного в Месопотамии около 3000 г. до н.э. Определенные связи с Шумером отмечаются и в религиозных обрядах трипольцев. Три таблички в культуре Боян указывают непосредственно на связи с Малой Азией, где некоторые лингвисты ищут древнейшие истоки языка индоевропейцев.

Тот факт, что племена культуры ленточной керамики участвовали в процессе становления индоевропейских племен, признается большинством ученых: эти племена составят определенный компонент во многих народах Центральной Европы и Балкан, и в конечном счете с ними увязывается и южногерманская версия индоевропейской прародины. Западнее Вислы к этому же типу относится лендьельская культура, которую рассматривают в качестве одного из возможных исходных компонентов славянского этногенеза. Но попытки связать, например, трипольскую культуру одновременно и с ариями, и с протосла-вянами (что в последнее время особенно пропагандируется на Украине) нельзя считать обоснованными. Трипольская культура как бы разрезает культуры, восходящие к днепро-донецкой и к наследию культур шнуровой керамики и боевых топоров. Специально занимавшаяся славянским этногенезом по антропологическим данным Т.И. Алексеева не находит в составе позднейшего славянства даже и компонента, восходящего к трипольцам, — культура была разрушена нижнеднепровскими племенами еще до появления славян в Восточной Европе. Можно обратить внимание и еще на одно обстоятельство: поселения и дома трипольской культуры однотипны и не предполагают социального неравенства.

Во II тыс. из Малой Азии через Балканы было еще несколько переселений в Центральную и Северную Европу. Отчасти поэтому, отчасти благодаря улучшению климатических условий на севере (и ухудшению на юге) развитие Европы выравнивается по сравнению с районами Средиземноморья и Передней Азии. Уже в строительстве мегалитических сооружений, особенно таких, как кромлехи Бретани, проявляется высокая организованность больших масс населения. Многотонные (до 40 тонн) каменные глыбы приходилось передвигать на десятки километров. Разная степень сложности и пышности сооружений свидетельствует о дифференциации внутри племен и между племенами. Обладатели наиболее ярких кромлехов и «рядов камней», примыкавших к ним, очевидно, имели и моральное, и материальное превосходство перед другими родственными племенами. Косвенно эти сооружения свидетельствуют об интенсивности социального расслоения.

В период бронзы процесс классообразования захватывает большинство племен индоевропейской группы. Это обстоятельство хорошо засвидетельствовано как археологическими, так и лингвистическими данными (наличие слов, означающих свободных и несвободных, вождей и т.п.). Весьма вероятно, что к этому времени относится сложение больших союзов племен, может быть народностей и ранних государственных образований. Социальная дифференциация прослеживается на убранстве и инвентаре, сопровождающих погребения. Наряду с родовыми могильниками выделяются отдельные курганы, иногда весьма внушительных размеров. В курганах унетицкой культуры, возникшей в центре Европы на базе культуры ленточной керамики в начале II тыс. до н.э., встречаются золотые изделия, а умершего господина нередко сопровождает насильственно умерщвленный слуга или рабыня.

Унетицкая культура существовала примерно четыре столетия, в течение которых она отчасти распространялась на новые территории, а отчасти поглощалась другими культурами. Около 1450 г. до н. э. северо-восточные районы этой культуры перекрываются тшинецкой, которая существовала примерно до 1100 г. до н. э. и занимала пространство от Варты до Днепра, т. е. ту территорию, на которой чаще всего ищут следы древнего славянства.

В середине II тыс. до н. э. очередная волна мигрантов из Малой Азии приносит в Центральную Европу новый для нее обряд захоронения: трупосожжение. Обряд этот захватывает многие области Европы, в частности будущих германцев и славян. У славян обряд трупосожжения сохранится вплоть до христианизации, на протяжении почти двух с половиной тысяч лет. Около ХШ в. до н.э. в Центральной Европе возникает лужицкая культура. Она просуществует до IV в. до н. э., и в ней будут искать и германцев, и славян. Больше, однако, приверженцев версии, что это — культура, соединившая будущих кельтов, иллирийцев и венетов. Именно отсюда, по мнению известного рижского антрополога Р.Я. Денисовой, пришло на побережье Балтики («Венедского залива» античной географии) новое население в последней четверти II тыс. до н. э. Но, как было сказано выше, это население пришло опять-таки из Малой Азии, и это были именно венеты.

В этногенетических преданиях европейских народов часто фигурирует Троя, а начало народов связывается с Троянской войной и вызванных ею передвижениями племен. Троя пала около 1260 г. до н. э., полвека спустя пало и Хеттское государство. Около этого же времени загадочные дорийцы опустошают культурные центры Средиземноморья. И около этого же времени в Центральной Европе и Юго-Восточной Прибалтике появляется новое население и новые культуры.,

Троянская война и в самом деле была фактором мирового значения. В течение почти двух тысяч лет могучая Троя контролировала путь из Причерноморья в Средиземноморье. Примечательно, что один из героев Троянской войны, Ахилл, и в греческой литературе, и у населения Северного Причерноморья связывался с черноморским побережьем. Так, в современных Гомеру «кипрских сказаниях» имеется сюжет о перенесении богиней Артемидой невесты Ахилла Ифигении к таврам (Крым). В этих же сочинениях говорится о погребении Ахилла Фетидой на острове Белом у устья Дуная. Сама богиня Артемида, по мнению некоторых ученых, была заимствована древними греками из культов Причерноморья. Культ ее сохранился у тавров — народа, по представлению греков классического периода, крайне варварского, убивающего иноземцев. Двусторонний культурный обмен в данном случае мог происходить лишь за много столетий до классического периода. Есть и некоторые данные о том, что союзником греков в Троянской , войне выступали господствовавшие тогда в Причерноморье киммерийцы.

Предания о Троянской войне у разных народов пропитаны симпатией к побежденным. Сам Юлий Цезарь считал себя потомком легендарного троянца Энея. Преемник Трои Илион получил привилегии: освобождался от даней. Адриатические венеты, ведшие себя от союзника Энея Палемона, тоже получали определенные льготы. С почетом в I в. встретили римскую делегацию и венеды восточного побережья Балтики: подаренного ими янтаря хватило на оформление римского театра гладиаторов.

Генеалогические предания догосударственной поры, как правило, достоверны. Жрецы, судьи и песнотворцы должны были знать своих предков, дабы отличать «своих» от «чужих». Даже в генеалогии «Младшей Эдды», выводящей норманнов из Трои и Фракии, есть что-то от достоверности: сорок поколений от исхода до первых веков н.э., когда германцы впервые появляются на южном берегу Скандинавии, совпадают со временем падения Трои и массовой миграцией союзников троянцев в Центральную Европу. И примечательно отождествление в саге «Европы» или «Энеи» (такое отождествление также было достаточно распространенным). А фальсифицировать генеалогии начали лишь тогда, когда стали складываться иерархии родов и племен.

Наряду с почти постоянными переселениями значительных масс населения из беспокойной Малой Азии, аналогичные вторжения в Центральную Европу и Прибалтику шли и с востока. Передвижения племен особенно усиливаются с конца эпохи бронзы, причем направление их в это время весьма неустойчиво. Одной из причин миграций был рост населения, происходивший наиболее интенсивно в благоприятных природных и социальных условиях. Другая причина, как отмечено выше, связывалась с климатическими изменениями.

Передвижения обычно связывались с серьезными изменениями в социальной сфере и в огромной степени способствовали разрушению сложившихся отношений либо в сторону углубления социального расслоения, либо, напротив, в сторону «оздоровления» обстановки за счет нивелирования пропасти, разделяющей богатство и бедность. Чешский ученый Я. Филип показывает, как развивался процесс социальной дифференциации у кельтов раннего железного века: «Рождающаяся придворная среда жила в ущерб широким массам в невероятной роскоши, иногда — да будет нам позволено воспользоваться этим выражением — почти постыдной». Но «в определенное время настал перелом, который был неизбежен», происходит процесс «эмансипации», может быть, в результате мощного восстания. Аналогичные «перепады» происходили неоднократно и в более ранние эпохи, причем более целесообразные экономически отношения обычно способствовали росту производительных сил, а неоправданное социальное размежевание могло вести к разрушению достигнутого за целый ряд столетий.

Процесс образования народностей обычно связан с разрывом кровнородственных отношений, с оттеснением их на задний план по сравнению с чисто социальными и территориальными. Но этот процесс также был весьма противоречивым и не прямолинейным. На протяжении многих тысячелетий шла борьба и своеобразное состязание этих двух принципов, в результате чего они могли причудливо сочетаться. В целом, чем древнее эпоха и чем консервативнее социально-производственный уклад этноса, тем сильнее в нем проявляются принципы кровнородственных отношений. Социальная дифференциация в таких обществах обычно предполагает дифференциацию племен и родов, а рабами и зависимыми становятся прежде всего пленники из чужого племени или же (что более предосудительно) родственного, но попавшего в разряд «низших».

Как правило, территориальная община раньше складывается у оседлого земледельческого населения. Кровнородственная община дольше держится у кочевников, но у них она является и катализатором неравенства: и внутри семьи, и внутри рода и племени. Кочевой быт формирует также готовность в любое время вступить в схватку за новые территории или за уже произведенную кем-то продукцию. В земледельческих обществах происходит довольно быстрая ассимиляция общинами пришлого или соседнего (особенно неустроенного) населения. Кочевники же обычно стремились поставить в ту или иную зависимость побежденных или купленных на невольничьих рынках.