Глава 9

Участие запорожских казаков в предприятии Лжедмитрия I. Неудачная битва Дмитрия и казаков у Добрынич на речке Севе. Участие запорожцев в предприятии Лжепетра и Лжедмитрия II. Поражение Шуйского и Голицына и начальника немецкого отряда Ламсдорфа от поляков и запорожцев. Общая численность запорожских и украинских казаков при Тушине. Действия казаков под Устюжной. Действия Наливайко во Владимирском уезде. Движение Кернозицкого с казаками к Новгороду, отступление к Старой Руссе и Твери. Действия Оленченко с казаками под Смоленском. Участие казаков во взятии Стародуба, Почепа, Чернигова, Новгород-Северского, Мосальска и Белой. Оборона казаками православной веры на юге; возвращение их на север и движение к Пронску, Зарайску, в верхневолжские и заволжские места; осада Вологды. Сидение запорожцев в Кремле. Сношение царя Михаила Федоровича с турецким султаном по поводу запорожцев. Движение в московские пределы гетмана Сагайдачного и действия его у Калуги и Белой

В то время, когда запорожские казаки возвратились из шведского похода на Низ, у них объявился человек, который потом потряс основы всего Русского государства и едва не сделался причиной подчинения России польской короне, – это Лжедмитрий I, или названый Дмитрий-царевич. Что названый царевич Дмитрий был в Запорожье – на это есть прямые, положительные указания; нет лишь точных указаний на то, в каком именно году он был там – в 1601, 1602 или в 1603[203]. Впрочем, разница в расстоянии времени здесь не имела никакого значения – важно лишь то, что с появлением Дмитрия наступило на Руси Смутное время, а это время всегда желательно было для всего казацкого сословия, искавшего везде добычи и военной славы. В Смутное время русское казачество играло первенствующую роль, и все самозванцы опирались главным образом на казаков. Оттого во всех походах Дмитрия I и его преемников южнорусские казаки принимали также самое живое и самое деятельное участие, причем в этом деле главнейшую роль играли собственно так называемые украинские, или черкасские, казаки и второстепенную – собственно запорожские, или низовые, казаки.

Назвавшись русским царевичем в Польше и получив позволение собирать войско для похода на Москву, Лжедмитрий I в 1604 году послал своих агентов к донским и запорожским казакам поднимать их к себе на службу; последним Дмитрий отправил даже собственное знамя в знак особенного к ним внимания; казаки с особой охотой откликнулись на такой призыв. Их привлекли в данном случае жажда богатой добычи, страсть к далеким походам, заманчивость самого предприятия. Под знаменем Дмитрия собралось несколько тысяч поляков и две тысячи донских казаков, с которыми он и выступил в южные области Московского государства. В городе Севске к нему подошло 12 000 человек малороссийских казаков, разделявшихся на конников, 8000, и пехотинцев, 4000, с арматой из 12 исправных пушек; между малороссийскими казаками немало было и собственно запорожских, или низовых, казаков. Дмитрий в особенности обрадовался, когда к нему явились казаки запорожские (kozacy zaporoscy) – как потому, что они пришли в большом числе, так и потому, что они известны были своим мужеством. Усилившись казаками, Дмитрий дал сражение царскому войску в половине января 1605 года, при деревне Добрыничах, недалеко от Севска, на реке Севе, но потерпел там поражение[204].

В это время Дмитрий располагал войском в 15 или 20 тысяч человек. Перед началом битвы он разделил все наличное число своего войска на три части: первую часть составляли поляки и перешедшие на его сторону русские, числом 3000–8000; вторую – казацкая конница, 8000 человек; третью – казацкая пехота, 4000 человек; последние имели в своем распоряжении армату и поставлены были в резерве. Против Дмитрия действовали 60 000 русских ратников, высланных царем Борисом Годуновым и состоявших под начальством князей Федора Мстиславского и Василия Шуйского. Битву открыл сам Дмитрий. Он с польской и русской дружинами бросился на одно крыло московского войска и, опрокинув его, устремился на главную царскую рать, стрельцов; за ним поскакали и малороссийские, и запорожские казаки. Стрельцы выставили впереди себя подвижные укрепления в виде саней с сеном и, подпустив к себе на известное расстояние поляков и казаков, дали сильный залп по ним. Не ожидая такого залпа, казаки дрогнули и повернули назад. За казаками обратились назад и поляки. Тогда русские бросились в погоню за беглецами, но наткнулись на казацкую пехоту с пушками. Пехота стала палить из пушек по русским ратникам, но, подавленная силой, была вконец истреблена ими, зато своим действием дала возможность уйти и спастись от русских Дмитрию. Разбитый под Добрыничами, Самозванец, как пишет о том Иловайский в своей книге «Смутное время», бежал сперва в город Рыльск, а оттуда в город Путивль[205].

В дальнейших успехах своих походов Дмитрий I обязан был главным образом донским казакам и русским ратным людям, ненавидевшим противника Лжедмитрия, Бориса Годунова, и потому охотно сражавшимся против него за Самозванца. Какова роль была с этого времени украинских и запорожских казаков, неизвестно. Но после гибели Лжедмитрия I запорожские казаки все еще оставались в пределах Московского государства и в 1607 году помогали самозванцу Петру, родом донскому казаку Илейке из Мурома, назвавшемуся небывалым сыном царя Федора Ивановича от жены его Ирины. Лжепетр выступил еще при жизни Дмитрия I. Называя его своим дядей, он послал к Дмитрию свою грамоту и получил от него приглашение приехать в Москву. Приняв это предложение за чистую монету, Лжепетр двинулся было с казаками вверх по Волге, но когда поднялся выше Свияжска, то тут получил известие о гибели Дмитрия и о воцарении Василия Шуйского. Тогда он повернул назад и скоро очутился на Дону, где и расположился на зимовку. В это время к Лжепетру прибежал гонец от князя Григория Шаховского, поднявшего восстание против царя Василия Шуйского, и просил Петра для совместного действия против царских войск. Лжепетр с охотой принял предложение Шаховского и весной 1607 года двинулся в Путивль. При нем были терские, донские и волжские казаки, а потом пристали и запорожские. По дороге Лжепетр взял со своими казаками город Цареборисов, избил нескольких воевод и дворян и потом добрался до Путивля. Из Путивля, вместе с Григорием Шаховским, Лжепетр двинулся к Туле и здесь соединился с другим мятежником, холопом Иваном Болотниковым, имея намерение идти на Москву. Но в Туле Лжепетр, 1 октября, вместе с Шаховским, Болотниковым и другими, был взят и отправлен в Москву и там казнен через повешение.

Запорожцы, бывшие при Лжепетре, в числе 8000 человек, перешли потом на сторону Лжедмитрия II, стоявшего в городе Орле[206] и имевшего около себя 4000 поляков с князем Романом Ружинским во главе[207]. Когда второй самозванец двинулся из Орла, то встретился под селом Каменкой, между Орлом и Волковом, с царской ратью, между которой был и наемный немецкий отряд. Немцы снеслись с Ружинским и предложили ему перейти на сторону Лжедмитрия II и поляков. Ружинский принял это предложение с охотой, но в решительный момент немецкие начальники сильно перепились и не успели склонить всего отряда к переходу к Лжедмитрию и Ружинскому. А между тем поляки вступили в бой с русскими, и последним в это время оказали большую услугу немцы: когда Ружинский после боя разбил князей Дмитрия Шуйского и Василия Голицына и заставил их покинуть поле битвы, то немцы прикрыли отступление царской рати и тем заставили думать князя Ружинского о неискренности их предложения о переходе к самозванцу. Как говорится в «Киевской старине», Ружинский, разбив и рассеяв царскую рать вторично, 24 апреля 1608 года приказал запорожцам изрубить 200 человек немцев с их начальником Ламсдорфом во главе, несмотря на то что они добровольно пришли к нему с изъявлением готовности служить полякам[208].

По мере успеха Лжедмитрия II против Москвы к нему все более и более стекалось различного рода искателей приключений, и в числе их – запорожских казаков, так что под Тушином последних считалось уже, как указывает Соловьев, 13 000 человек, но, конечно, главную массу составляли здесь собственно малороссийские казаки, известные у москвичей под именем запорожских черкас.

В начале 1608 года казаки, вместе с поляками и тушинцами, бились против воеводы Железопольской Устюжны, Андрея Петровича Ртищева, и Фомы Подщипаева, и с их четырьмястами человек ратников из Белого Озера. 5 января, при деревне Батневке, казаки нанесли такое жестокое поражение устюженцам и белоозерцам, что пораженные, по выражению современника, иссечены были подобно траве. Спасшись от гибели с небольшим числом воинов, Ртищев ушел в Устюжну, и, пока поляки и казаки успели отлучиться на некоторое время от Батневки, воевода постарался укрепиться, наковать себе пищалей и наготовить боевых запасов. Однако 3 февраля казаки, литовцы, поляки, под начальством Казаковского, а вместе с ними немцы и татары, вновь прискакали под Устюжну; четыре раза они приступали к острогу города, но каждый раз встречали такой сильный отпор со стороны горожан, что отступали прочь и, наконец, после приступа 8 февраля совсем покинули Устюжну, и жители ее воспели благодарственный гимн Господу Богу за избавление от нашествия ляхов, празднуя это событие и по настоящее время 10 февраля каждого года. Как пишет Соловьев, в это же время во Владимирском уезде действовал какой-то пан Наливайко с казаками; он свирепствовал с неслыханным злодеянием, истребляя и сажая на кол дворян, боярских детей, простых крестьян, позоря жен, забирая в плен детей. Злодеяния Наливайко привели в ярость даже самого Тушинского вора (то есть Лжедмитрия II), и он послал приказание во Владимир казнить Наливайко. Однако за Наливайко вступился литовский канцлер Лев Сапега и написал к самозванцу просительное по этому поводу письмо. Самозванец, вместо помилования, обратился к Сапеге с укором, чтобы он не выпрашивал милости таким злодеям, как Наливайко, а карал бы их смертью. Но приказание Тушинского вора было оставлено без исполнения, и казаки Наливайко продолжали по-прежнему злодействовать, неизвестно только, какие именно то были казаки, то есть были ли то украинские, запорожские или какие-нибудь бродяги, принявшие имя казаков[209].

В 1609 году запорожские казаки, под начальством полковника Кернозицкого, отправлены были Лжедмитрием II к старому Новгороду, с целью склонить на сторону Дмитрия жителей Новгорода. В то время в Новгороде находился племянник царя, князь Михаил Скопин-Шуйский, собиравший ополчение против врагов царя и ведший переговоры со шведами о найме их в военную службу к московскому царю. Казаки шли, в числе нескольких тысяч человек, из Тушина и по дороге к Новгороду захватили Торжок и Тверь. Навстречу запорожцам вышел окольничий Михайло Татищев, но он был обвинен в тайных сношениях с Кернозицким и поплатился за то жизнью. Тогда Кернозицкий беспрепятственно подступил к Новгороду и расположился у Хутынского монастыря. Но тут он узнал, что к князю Михаилу Скопину-Шуйскому подошло значительное подкрепление, и, испугавшись, поспешно отступил назад, после чего действовал против русских и шведов под Старой Руссой и Тверью, но оба раза неудачно.

В том же году, со второй половины сентября, запорожские черкасы, под начальством Олевченко, действовали, в числе около 10 000 человек [в записках Жолкевского – 30 000], под городом Смоленском вместе с польским королем Сигизмундом III и литовским канцлером Львом Сапегою. Они собрались сперва в Каневе, Переяславе и Черкассах и сами предложили свои услуги польскому королю. Под Смоленском они заняли позицию около Духовского монастыря и расположились там своим табором. Впрочем, существенной пользы запорожские казаки королю на этот раз не оказали, так как они, не любя подчиняться никаким требованиям военной дисциплины, то приходили к городу, то уходили и больше занимались поиском добычи в селах и деревнях, чем продолжительной и скучной осадой города[210]. В начале 1610 года казаки особенно разбойничали в Зубцовском уезде, в расстоянии, по данным Соловьева, около 800 верст от Москвы и около 200 от Твери[211]. Вслед за тем запорожские черкасы принимали участие, вместе с поляками и литовцами, во взятии городов Северской Украины – Стародуба, Почепа, Чернигова, Новгород-Северска, Мосальска и Белой, заставляя жителей присягать польскому королевичу Владиславу. Жители названных городов, особенно двух первых, оказывали запорожским черкасам жестокое сопротивление и, зажигая города, бросали в пламя свои имущества, а потом кидались в него сами и погибали. Такое отчаяние местного населения объясняется той жестокостью, с какой казаки, несмотря даже на запрещения короля Сигизмунда III, обращались с побежденными[212]. Различия в исторической судьбе, различия в культуре, языке, костюме, общественном строе, отчасти в обрядностях веры сделали южноруссов, в особенности запорожских казаков, во многом не схожими с великороссами. И по внешним приемам, и по внутренним воззрениям южноруссы скорее имели сходство с поляками, чем с великоруссами. Этим-то и можно объяснить ту вражду, которую украинские и запорожские казаки выказали в отношении великоруссов в Смутное время Московского государства.

Действуя с невероятным ожесточением против своих же собратий, людей православной веры на севере России, запорожские и украинские казаки в то же время весьма энергично отстаивали православную веру на юге России против открытых врагов ее, униатов. Так, в 1610 году казацкий гетман Григорий Тискиневич особенно усердно поддерживал киевское православное духовенство, которое не хотело подчиниться униатскому митрополиту и не дозволяло взять киевскую соборную церковь Св. Софии униатскому наместнику («официалу») Антонию Грековичу. Тискиневич 10 мая написал письмо, находясь за порогами Днепра, до пана подвоеводы киевского Холоневского и, выказывая в этом письме горячее желание ратовать за православную восточную церковь до конца своей жизни и до готовности сложить свою голову, давал позволение подвоеводе убить «того официала Грековича як пса, где колвек здыбавши»[213].

В 1611 году малороссийские, а с ними, нужно думать, и запорожские казаки снова очутились на севере России в распоряжении поляков. Польский полководец Александр Гонсевский приказал отряду запорожцев идти в рязанские места для того, чтобы мешать Прокопию Ляпунову, собиравшемуся на подмогу Москве. «Черкасы» нашли себе союзника, воеводу Исака Сумбулова, сторонника поляков, и двинулись к городу Пронску. В Пронске они застали Прокопия Ляпунова и осадили его. Но на помощь к Ляпунову подошел князь Дмитрий Михайлович Пожарский, и «черкасы» почли за лучшее отступить от города. После этого те же «черкасы» напали на город Зарайск, где расположился князь Пожарский, но тут они испытали полную неудачу: Пожарский вышел из города и ударил на них с такой силой, что они покинули город и бросились бежать на Украину[214].

Однако это бегство «черкас» на Украину не было окончательным: в 1612 году «черкасы» очутились на верхневолжских и даже заволжских местах – в Краснохолмском Антониевском монастыре, в Пошехонье, в Угличе, в Твери. В это время они сражались с князем Дмитрием Мамстрюковичем Черкасским и выгнаны были им из Антониева монастыря (Бежецкого уезда, Тверской губернии).

С 22 по 26 августа того же года часть малороссийских «черкас» была осаждена, вместе с поляками, литовцами и немцами, в Кремле и Китай-городе соединенными ополчениями Минина-Сухорукова, князя Пожарского и атаманов русских казаков. 22 сентября часть «черкас» отделилась от польского воеводы Хоткевича и бросилась к городу Вологде. Пользуясь отсутствием отъезжих караулов, башенных и городских сторожей, стрелецких голов и сотников, нарядных пушкарей и затинщиков, «черкасы» вошли ночью в город и взяли его приступом, людей изрубили, церкви ограбили, город и посады до основания выжгли, воеводу князя Долгорукова и дьяка Карташова убили, архиепископа Сильвестра взяли в плен и хотели было казнить смертью, но потом еле живого отпустили.

Наконец, при сдаче Кремля Карлом Хоткевичем, в ноябре месяце того же года, Минину, Пожарскому и Трубецкому в числе поляков, литовцев и немцев были и «черкасы», под которыми москвичи разумели, по обыкновению, как малороссийских, так и собственно запорожских казаков. Находясь в Кремле, осажденные терпели страшный голод и не сдавались. Как пишет Соловьев: «Тогда отцы ели своих детей, один гайдук съел сына, другой – мать, один товарищ съел слугу своего, ротмистр, посаженный судить виновных, убежал с судилища, боясь, чтобы обвиненные не съели судью»[215].

После сдачи поляков, литовцев, немцев и «черкас» на Руси произошло знаменательное событие – избрание, 21 февраля 1613 года, царя Михаила Феодоровича Романова, вслед за которым последовало повсеместное очищение России от иноземцев, различных бродячих элементов, и в том числе от казаков.

В июне месяце этого же года от нового царя отправлены были к турецкому султану Ахмету послы с известием дружбы России к Турции и с просьбой действовать заодно с русским царем против поляков и литовцев. На эту просьбу из Константинополя отвечали, что султан согласен быть с великим государем в братстве и любви и хочет стоять за литовского короля, для чего отдал приказ крымскому хану идти от города Аккермана на Литву; особо прямо из столицы султан послал на Литву десять тысяч ратных людей с волохами и молдаванами, а кроме того, велел у днепровского устья поставить два города против «днепровских черкас», чтобы сбить с Днепра всех казаков[216].

Но «черкасы», ничего не зная о сношениях русского царя с турецким султаном, по-прежнему продолжали оставаться в Московской Руси и брать города один за другим. На этот раз во главе их стоял знаменитый гетман Петро Конашевич Сагайдачный[217], впоследствии прославивший себя как военными, так и гражданскими делами, действовавший на Украине за православную веру и народность одинаково искусно как саблей, так и пером. Выйдя с «воинством своим» из Киева, он прошел на Путивль, Волхов, Белев, Козельск, Мещовск, Серпейск, Лихвин, Перемышль, Калугу и «много по пути зла сделал, пролив кровь христианскую». В Калуге в то время сидел воевода Артемий Измайлов, который послал известие в июле месяце в Москву о первом приступе к городу Сагайдачного и о намерении его вторично идти на Калугу. В то же время писал в Москву и Нащокин с известием о том, что «черкасы» имеют намерение идти к Можайску. Тогда молодой царь, после совета с духовенством и боярами, послал против Сагайдачного князя Дмитрия Мамстрюковича Черкасского да Михайла Матвеевича Бутурлина. Воеводы двинулись по направлению к Калуге, но «черкасы» и литовцы отступили к Вязьме и Дорогобужу, а потом, покинув и эти города, ушли в Белую. Воеводы пошли по следам «черкас» и, подошедши к Белой, осадили ее. «Черкасы» и литовцы попытались сделать вылазку, но эта вылазка была неудачна, и в августе месяце они сдались русским воеводам. После этого Сагайдачный со своим войском повернул назад и пошел к Киеву через Курский уезд и через вершину реки Псела, на Думчий курган. Дойдя до города Курска, он отправил к гражданам его двух человек с объявлением, что он ни городу, ни уезду не причинит никакого зла, о чем отдал приказ своему воинству[218].