Глава 17

Возобновление неудовольствия украинцев и запорожцев против московских бояр. Истребление бояр на Украине и участие в том запорожцев. Действия запорожских полковников Сохи и Урбановича против бояр на Украине. Грамота гетману Брюховецкому с убеждением пребыть верным царю и удерживать от своеволия запорожских казаков. Воззвание Брюховецкого к гонцам и запорожцам. Царская грамота кошевому атаману Белковскому. Гибель Брюховецкого и поведение бывших при нем запорожцев. Пребывание Серко в Слободской Украине и удаление его оттуда к гетману Дорошенко. Поход Серко в Крым и его подвиги в борьбе с татарами. Выбор запорожцами Вдовиченко и Суховия в гетманы и борьба с Дорошенко. Помощь, оказанная в решительную минуту Серко Суховию. Перемена настроения Серко в отношении Суховия. Дружба Серко с Дорошенко и нанесение поражения Серко татарам и Суховию у Ольховца

Извещая царя о своем успехе против татар, запорожцы, однако, не то имели в своем уме: их тяготила мысль о введении на Украине и Запорожье московских воевод. Как море, взволнованное бурей, стихает не сразу, а долго бросает потом воды к своим берегам, так и войско низовых казаков, убив царского посла, на этом одном не остановилось, а снова и с неудержимой силой разразилось против них. И как ни задабривал гетман Брюховецкий запорожцев, как ни снисходил к ним «милостивый» царь Алексей Михайлович, а все-таки народное неудовольствие на Украине и Запорожье росло, а с ним росло и открытое возмущение против московских бояр и воевод. С начала 1668 года неудовольствия на московских управителей края поднялись почти во всех украинских городах.

Предчувствуя беду, московские воеводы стали усиливаться ратными людьми и искать защиты у боярина-гетмана Брюховецкого. Но в этот, самый решительный, момент гетман-боярин вдруг изменил царю и объявил себя против московских воевод. Весть об этом поразила всех москвитян и сперва казалась им невероятной. В действительности же этого давно уже нужно было ожидать. Дело в том, что Брюховецкий уже с тех пор, как прочно укрепился на гетманстве, стал ненавистен всему украинскому населению. Причин к такой ненависти было слишком много: Брюховецкий насильно захватил в свои руки булаву, лишил звания всех бывших до него войсковых старшин, стремился усилить свою власть, вызвал на Украину московских бояр и воевод и выказал себя большим гордецом и корыстолюбцем. С каждым днем он терял все более и более популярность в среде казаков и народа и, видя непрочность своего положения, старался усилиться московскими ратными людьми. Но это не спасло его от беды. Когда народные страсти вышли из границ и поднялся открытый бунт, а бояре и воеводы обратились к нему с просьбой о защите, то Брюховецкий сперва потерялся и давал уклончивые ответы москвитянам. Но потом решился схватиться за самое крайнее средство, а именно – стать самому во главе народного движения против московских управителей, призвать на помощь запорожцев и Дорошенко и очистить Украину от москалей, приобрести расположение со стороны населения и после всего объединить Украину и стать гетманом обеих сторон Днепра. Сам Дорошенко обещал ему сдать свое гетманство, которым он вовсе не дорожил, если только Брюховецкий объявит войну москалям. Как говорится в летописи Самовидца: «Брюховецкий, проживши пять лет и три месяца на гетманстве при верности своему государю, рассмотревши неполезное себе и всему малороссийскому народу принятие воевод с войсками великороссийскими на Украине и узнавши о скрытом и явном роптании за то народа, начал промышлять об изгнании из Малой России воевод с их войсками»[593]. Тогда, уже заручившийся согласием со стороны Дорошенко, Брюховецкий сделал попытку войти в соглашение и со своим недругом, Мстиславским епископом Мефодием. Но Мефодий сам шел к нему навстречу: будучи в Москве по делу Никона в течение 1666 и в начале 1667 года, епископ Мефодий остался недоволен сделанным ему в столице приемом, выехал оттуда с искренней ненавистью ко всему московскому и потому поспешил протянуть руку примирения гетману Брюховецкому и объявить себя горячим сторонником его плана. Мефодий советовал Брюховецкому прежде всего «уловлять запорожцев и ими укрепляться», но отнюдь не поддаваться москалям, чтобы не испытать той же участи, какую испытал Барабаш, которого Москва выдала ляхам в подарок[594]. В январе 1668 года, после праздника Богоявления, в городе Гадяче собрана была рада, и на ней было объявлено, что запорожцы «переняли» царские листы к крымскому хану, в которых будто бы условлено было, сообща с польским королем и ханом, разорить Украину и старших ее людей забрать в плен; после этого решено было избить московских воевод со всеми ратными людьми в малороссийских городах и отдаться в подданство турецкого султана, но с условием только платить ему дань и пользоваться самостоятельной жизнью, как делает волошский господарь. Вслед за тем в Чигирине была другая рада, и на ней присутствовали посланцы от запорожских казаков, которые принесли присягу Дорошенко быть у него под властью всем Запорожьем[595].

Почин к открытому бунту подали запорожцы с полковником Иваном Сохой, явившиеся на Украину в начальных числах января. В пригородах и местечках Миргородского полка, где отданы были ранды на откуп, запорожцы перебили откупщиков, разорили ранды и погреба, пограбили вино и сделали так, что те ранды стали пустыми; в городе Яресках и в местечке Устивицах запорожцы подняли бунты, а в селе Матяшевке отрезали содержателю ранды, мещанину Остатке, бороду по самое мясо и пограбили денежной казны около 300 рублей; после этого многие мещане тех мест, по повелению полковника Сохи, стали писаться в казаки и также начали заводить бунты. Тот же полковник Иван Соха схватил нежинского протопопа Симеона за его донос об «измене» епископа Мефодия и, отобрав у него имущество, а самого измучив, отдал гетману Брюховецкому[596]. В начале февраля пришел в Глухов запорожский полковник Урбанович с полутора тысячью конных и пехотных казаков, отбил у ворот городских караульщиков и поставил собственных караульщиков, запорожских казаков. Воеводу же Мирона Кологривова, стоявшего с государевыми ратными людьми в малом городе, глуховчане, пригласив к себе стоявших в уезде для корма запорожских казаков, решили добром выдворить из города, а в случае его сопротивления определили доставать боем и приступами. Те же пехотные запорожцы, стоявшие в Глуховском уезде, напали на какого-то русского человека Пронку Калину в Кролевце и, раздев его донага, стали искать у него письма, подняв над его головой топор: «Буде у тебя писем нет, ты будешь жив, а буде есть, мы тебе голову отсечем». После обыска казаки стали допрашивать Калину, не идут ли из Москвы ратные люди, и тут же Калина узнал, что запорожцы затем на Украину и пришли, чтобы в малороссийских городах побить воевод и ратных государевых людей[597].

Само собой разумеется, что обо всем происходившем на Украине немедленно было донесено царю, и царь поспешил отправить большую грамоту на имя гетмана Брюховецкого с приказанием, чтобы он сдерживал казаков в их своевольстве и убеждал их быть верными государю. Относительно Запорожья в этой грамоте сказано было, что туда, по царскому указу, послан воевода Яков Тимофеевич Хитрово и генерал Филипп фон Буковен с начальными людьми и со многими конными и пешими ратниками для похода на крымские улусы против нового крымского хана в помощь прежнему, если новый хан не согласится принять мира, состоявшегося между московским царем и польским королем. А что до жалобы запорожцев на то, будто царь только на письме объявляет им свою милость, в действительности же вовсе забывает о них, то запорожцы, коли они пребудут в христианской твердости, щедро одарены будут царским жалованьем, и если им нужно владеть какими доходами или местами в малороссийских городах, пусть присылают к государю своих челобитчиков, и им вскоре дан будет царский милостивый указ. Но царская грамота не имела никакого действия, и 11 февраля стало известно об измене гетмана Брюховецкого русскому царю[598]. Брюховецкий отправил воззвание к донским казакам, пользуясь волнениями, поднявшимися на Дону, и в этом воззвании писал, что Москва, побратавшись с ляхами, решила всех живущих на Украине православных христиан, от старшин до младенцев, истребить мечом или в Сибирь загнать, славное Запорожье и Дон разорить и вконец истребить, чтоб те места, где обретаются славные войска Запорожья и Дона, в дикие поля для звериных жилищ обратить, или же иноземцами осадить; Москва хочет сперва Украину смирить, а потом об искоренении Запорожья и Дона промышлять будет, чего ей, Боже, не допомози![599]

В Москве нашли нужным прежде всего послать запорожцам жалованье в 2000 рублей и 100 связок немецких сукон разных цветов, ценой на 300 рублей. Царская грамота об этом отправлена 8 марта на имя кошевого атамана Ивана Белковского. В ней говорилось о богоотступном и нехристианском деле Брюховецкого, о его наговорах, будто бы русское войско послано в Запорожье не затем, чтобы держать басурман от набегов на Украину, а затем, чтобы проливать кровь украинского населения; затем говорилось об отправке к запорожцам еще в январе поручика Сухорукого, о проезде его через Полтаву и безызвестном исчезновении его неведомо куда; наконец, внушалась мысль впредь промышлять для обороны Украины и приводить отступников от царя к послушанию, за что обещалась непременная от царя милость[600].

Однако ни жалованье, ни грамота не произвели своего действия, и на Украине открылся всеобщий бунт: во всех городах и замках стали бить, грабить бояр и воевод и выгонять московских ратных людей. В это время запорожские казаки, соединившись с мещанами, взяли приступом замки сосницкий, новгородский и стародубовский и всех воевод, там находившихся, перебили до смерти[601].

Когда обо всем этом была получена весть в Москве, то царь приказал белгородскому воеводе князю Григорию Григорьевичу Ромодановскому весной этого же года («как только подрастет трава») двинуться с войском на Украину. Ромодановский, получив царский указ, пошел на Котельву и Опошню Гадячского полка. В это же время гетман Брюховецкий, все более и более ожесточаясь в кровавых расправах против москвичей и своих личных врагов, дошел до того, что даже приказал сжечь живьем за какую-то вину гадячскую полковницу Острую. Этот жестокий поступок с женщиной возмутил даже запорожцев, и они снеслись с Дорошенко. Дорошенко, получив весть обо всем, происшедшем на Левобережной Украине, и о движении князя Ромодановского, призвал к себе орду и стал готовиться к отпору против русских. Положение Брюховецкого стало весьма критическим: народное движение, начавшееся против московских воевод, скоро обратилось против самого виновника введения их на Украине. Мало-помалу сторонники Брюховецкого стали бросать его и переходить на сторону Дорошенко, действовавшего и прямее, и смелее. При Брюховецком остались только немногие полковники да отряд запорожцев под начальством полковника Чугуя[602]. Тогда Дорошенко отправил письмо к Брюховецкому с требованием сдать свое гетманство. Но Брюховецкий вместо этого пошел навстречу Дорошенко с войсками и с татарами. 7 июня 1668 года противники встретились на Сербинском поле, близ Диканьки. Тут казаки Брюховецкого перешли на сторону Дорошенко, и Дорошенко послал к Сербинской могиле, где стоял Брюховецкий, брацлавского сотника Дрозденко и приказал ему взять в плен Брюховецкого. По тому приказанию Дрозденко с несколькими десятками казаков явился к Брюховецкому и, объявив ему приказание своего гетмана, взял с кресла под руку и повел его к Дорошенко. Но тут к Дрозденко подскочил запорожский полковник Иван Чугуй, личный друг Брюховецкого, всегда, с самого начала его гетманства, остававшийся при нем с несколькими сотнями низового товарищества, и ударил Дрозденко мушкетным дулом в бок с такой силой, что Дрозденко упал на землю и выпустил из рук Брюховецкого. Но на Брюховецкого набросились его же собственные сотники и простая чернь; они немедленно схватили его и доставили Дорошенко. Приведя к Дорошенко и вычитав ему все его вины, сотники и чернь начали терзать Брюховецкого и таким образом 7 июня, в понедельник Петрова поста, в полдень, убили его перед глазами Дорошенко. Запорожский полковник Чугуй, возмущенный дикой расправой над Брюховецким, жарко стал подбивать войско убитого к тому, чтобы оно уничтожило Дорошенко, но войско Брюховецкого не послушало Чугуя, вследствие чего сам Чугуй ударил на некоторую часть казаков и истребил ее, хотя и не без урона для своих запорожцев. Но междоусобие продолжалось недолго, так как Дорошенко, извиняясь перед Чугуем и запорожцами, говорил, что он не желал смерти Брюховецкого и не отдавал приказания убивать его. Запорожцы, захватив с собой царскую бумагу, данную Брюховецкому, и бунчук, возвратились в Сечь[603]. Сам же Дорошенко объявил себя гетманом обеих сторон Днепра и, оставив на левой стороне наказным гетманом черниговского полковника Демьяна Многогрешного, вернулся в Чигирин.

Во всех описанных действиях нигде не видно участия знаменитого вождя запорожских казаков Ивана Серко. И точно, Серко после своего возвращения из похода на Крым и получения за то похвальной грамоты от царя оставил, по неизвестной причине, Сечь и очутился в Слободской Украине в звании полковника города Змиева и заведующего казаками слобод Мерефы и Печенегов. Состоя полковником Слободской Украины, Серко лично убедился в несправедливых действиях московских воевод и бояр на Украине, и потому, снесшись с Дорошенко, выступил в защиту казацких прав Слободской Украины против Москвы. 4 марта 1668 года в слободе Красном Куте и на Торских озерах[604] (где теперь находится город Славянок Харьковской губернии) вспыхнул бунт. Скоро этот бунт отозвался в городе Змиеве: восстал змиевский полковник Иван Серко. 11 марта Серко, вместе с казаками, из Змиева бросился к Харькову, имея целью поднять и харьковцев против московских бояр и воевод. В то время харьковским воеводой был Лев Сытин: «11 марта пришел под Харьков изменник Ивашка Серко с изменники черкасы, собрався с многими людьми, и переходят реку Уды в 2 верстах от Харькова и хотят идти под Чугуев». Но харьковцы отказались действовать заодно с Серко. Тогда Серко решил силой заставить их. Чугуевский воевода сообщал о том белгородскому воеводе, князю Григорию Григорьевичу Ромодановскому, извещая его, будто харьковцы уже изменили царю. Но Ромодановский уверил Чугуевского воеводу, что харьковцы остались верны великому государю, и приказывал ему, «ссылаясь с харьковским воеводой Сытиным, однолично над изменниками черкасами промысел и поиск чинить, и полон имать, и села и деревни жечь, сколько Бог милосердый поможет». После этого Серко принужден был покинуть Харьков. Покидая Харьков, он, в апреле того же года, разорил село Боровое, в мае ограбил слободы Колонтаев и Мартовую[605], потом очутился каким-то образом под городом Ахтыркой, где, вместе с запорожцами, бился против царских войск, из-под Ахтырки вернулся в Китенку. 20 октября Серко уже очутился в Чигирине, где, по известию польского поручика Белькевича, завезенного Дорошенко в качестве пленника, ходил по городу «своевольно, а не за караулом» и, после побега Белькевича, оставался в Чигирине[606]. 26 октября Серко был в Торговице. Как говорится в «Актах Южной и Западной России»: «А о том вельми печален, что от царского величества отступил, а бусурманам он не присягал… Приходил же он и соединился с городами, в которых живут казаки, не для чего иного, как для того, чтобы воеводы над нашими (украинскими) людьми не были, а вместо них, по старому украинскому обычаю, поставлены были полковники, сотники и войты»[607]. Нужно думать, что к этому же времени относится известие и о том, что Серко, кроме Ахтырки, был и под Полтавой, где он почему-то закопал в земле под городом пушки, которые потом выкопали полтавские казаки, ходившие под великого государя город Валки[608].

Сколько времени Серко оставался в Торговице – это неизвестно. На основании отрывочных данных можно думать, что пребывание его в этом городе было слишком недолго и что отсюда он ходил на Крым воевать с татарами. 9 ноября гетман Дорошенко писал гадячскому сотнику, что запорожское товарищество погромило татарские улусы и злым татарам за зло тем отплатило; а теперь он, гетман, услышав о погроме со стороны низового войска татар и о готовности его биться с ними, послал с добрым вождем своим, с паном Иваном Серко, несколько тысяч человек с пушками, чтоб войско завоевало татарские земли[609]. Нужно думать, что об этом самом походе Серко на Крым рассказывал, 25 октября, в Киеве воеводе Петру Васильевичу Шереметеву крымский выходец, шляхтич Турач. По его словам, полковник царского величества Иван Серко, с запорожцами, калмыками и донскими казаками, три раза ходил на Крым и в третьем походе побил около 3000 татар, да около 500 взял в плен, а после третьего похода ходил четвертым на город Бахчисарай с пушками. Нужно думать также, что об этом самом походе Серко говорили в Москве поручик Брыжановский и сотник Старой, выехавшие из Киева в путь 22 ноября: «А Серка гетман Дорошенко послал с ратными людьми, которые при нем были, в Крым, для того, чтобы учинить в Крыму поиск и замешанины»[610].

Но скоро Серко и запорожцы, оставив Крым, должны были поспешить в Запорожье и на Украину, куда призывали их неотложные дела. Гетман Дорошенко, истребив Брюховецкого и удалившись в Чигирин, не нашел там должного спокойствия и очутился в таком шатком и тревожном положении, что должен был лавировать между Москвой, Турцией, Крымом и Польшей и сноситься с ними, обещая каждой из них свою верность и ни одной не исполняя своего обещания. Прежде всего Дорошенко нашел затруднение в Левобережной Украине: оставив там наказным гетманом Демьяна Многогрешного, Дорошенко не мог подать ему вовремя помощи против русских, и Многогрешный вошел в сношение с князем Григорием Ромодановским, изъявив ему свое желание перейти к московскому царю. Тогда Дорошенко снесся, в сентябре, с турецким султаном и выразил готовность быть у него в подчинении. Султан на это предложение потребовал, чтобы Дорошенко посадил в Чигирин и в крепость Кодак по 1000 человек янычар. Дорошенко стал выговаривать себе Чигирин и решил на том, чтобы посадить в Кодаке 3000 янычар, но Чигирин сделать свободной столицей гетмана. В это же время Дорошенко написал письмо крымский хан и потребовал от него, чтобы он укротил запорожских казаков, которые, ходя в разных числах из Запорожья на крымские улусы, чинили татарам большие убытки и разорения, и чтобы гетман, сделав сыск, возвратил все пограбленное запорожцами. Но Дорошенко, написав о том запорожцам, получил от них такой ответ, что они имеют на Кошу своего гетмана и его, Дорошенко, за гетмана не считают[611].

И точно, в последних числах сентября запорожцы объявили гетманом Степана Вдовиченко, бывшего генеральным писарем в Запорожье. Когда Вдовиченко выбирали гетманом, в то время были и посланцы крымского хана, и запорожцы учинили перед теми посланцами присягу на том, чтобы вольностям татарским быть около Запорожья так, как было при старом Хмельницком, а татарам прислать за то 80 000 человек войска в помощь запорожцам. Новому гетману Вдовиченко поддались города Полтава, Гадяч, Дубны и другие, и Дорошенко должен был послать за Днепр против городов, сдавшихся Вдовиченко, своего брата Григория Дорошенко. Тогда Вдовиченко три раза посылал к Дорошенко листы, в которых просил его прийти в Запорожье на черную раду и ждать там, кого запорожцы выберут в гетманы, а кто окажется выбранным, тому дадут булаву и бунчук. Дорошенко согласился на это, но предварительно послал от себя в Запороти лазутчиков; лазутчики же донесли Дорошенко, что в Запорожье его убьют, и тогда он засел в Чигирине и не стал никуда оттуда выезжать. После этого Вдовиченко стал писать Дорошенко, чтобы он не назывался гетманом и вернул бы булаву и бунчук, а запорожцы с татарами пошли на города Дорошенко, стали разорять и жечь села и деревни, сечь и брать в плен людей[612]. Но и этим дело для Дорошенко не кончилось: в Запорожье явился еще один гетман, Петро Суховий. Уже вскоре после убийства Брюховецкого запорожцы, не желая пристать к Дорошенко, возвратились в Сечь и отправили от себя нескольких человек посланцев к крымскому хану. Хан очень обрадовался приходу запорожцев, принял их с большой приязнью и, узнав, что они разошлись с Дорошенко, посоветовал им выбрать самостоятельного гетмана в самом Запорожье. Сперва охотника на то долго не оказывалось, но потом на это изъявил свое согласие бывший писарь запорожского войска, молодой, двадцатитрехлетий, «но досужий и ученый человек» Петро Суховий, или Суховиенко. Суховий сочинил себе печать, подобную печати крымского хана, – лук и две стрелы, – стал именоваться гетманом войска запорожского и написал письмо Дорошенко, называя себя гетманом ханова величества и приказывая Дорошенко отнюдь не именоваться запорожским гетманом. В Запорожье к Суховиенко пристала одна партия, в 6000 казаков; зато другая партия признала гетманом Дорошенко и звала его на левую сторону Днепра для черной рады, обещаясь поломать стрелы Суховия своими мушкетами. Последняя партия запорожцев отправила к Дорошенко 6 человек посланцев с приглашением принять гетманство, но Дорошенко от рады отказался, а посланцев отпустил с честью, одарив их шубами, шапками, сафьяновыми сапогами и отправив через них в Запорожье казакам подарки, хлебные запасы и овощи[613]. Но Суховий не остановился на первой попытке сделаться гетманом: написав письмо хану от имени всего войска, он вместе с посольством от Запорожского Коша отправился и сам к нему в Крым. Хан принял Суховия очень милостиво, остался очень доволен им и написал письмо в Запорожье, что раньше того казаки никогда таких умных людей не присылали в Крым, а потому просил и впредь присылать таких «досужих», как Суховий. После этого, дав Суховию войско, с Калгой и Нурредином, хан приказал Дорошенко вместе с Суховием идти против князя Григория Ромодановского, выступившего на Украину для борьбы с Дорошенко и со всей казацкой старшиной, избившей московских бояр и воевод. Но Дорошенко, видя, что орда больше «прыхильна» к Суховию, нежели к нему, сам уклонился от похода, а послал своего брата, Григория Дорошенко. Пока Григорий Дорошенко, Суховий, нурредин и калга-султан успели переправиться через Днепр и войти в левобережные города, князь Григорий Ромодановский выслал против татар и казаков подъезд со своим сыном Андреем. Но возле села Гайворона Конотопского повета татары, 10 октября, захватили Андрея Ромодановского в плен и потом угнали его в Крым. После этого князь Григорий Ромодановский отступил в Путивль, а Суховий, промешкав некоторое время возле Ромен, решил переправиться с татарами из Левобережной Украины в Правобережную и добывать себе там чигиринское гетманство. Несмотря на зимнее время, Филиппов пост, Суховий переправился через Днепр и решил низложить Дорошенко. Постановлено было союзным казацким войском сперва послать за Дорошенко, потом сделать раду и на раде постановить запретить запорожским казакам впредь делать «тесноту» татарам; кроме того, Суховий особо писал Дорошенко о том, чтобы он явился на раду для того, чтобы запорожцы могли выбрать одного гетмана для обеих сторон Днепра. Но Дорошенко, считая небезопасным всякий выезд для себя, снова уклонился от этого, объявив, что рады бывают для выбора гетмана всегда в городах, а не в Запорожье. Получив такой ответ, татары и запорожцы собрали собственную раду и на ней объявили гетманом Петра Суховия. После этого Суховий отправил своих послов к турецкому султану с просьбой о признании его гетманом и с предложением стоять на тех статьях, какие с султаном постановил Дорошенко. На предложение Суховия султан отправил к нему собственных послов и через них объявил ему позволение именоваться гетманом, а крымскому хану с ордой приказал помогать Суховию, обещая прислать весной новое войско, по договору, на крепость Кодак. С этими-то силами Суховий с калга-султаном и с нурредином и пошел на правый берег Днепра, под города Черкассы, Крылов и Чигирин. Дорошенко, видя такое дело, ничего решительного не мог предпринять против Суховия, кроме того, что разослал всем днепровским жителям приказание прятать свои пожитки от Суховия и ничего не оставлять ему. Жители в точности исполнили приказание своего гетмана, и Суховий действительно не нашел никакой добычи в Заднепровской Украине; татары между тем требовали от него вознаграждения за свой поход и, не получая его, хотели «подуванить» между собой добро Суховия, а его самого, вместе с бывшими при нем запорожцами, взять в плен. Тогда Суховий, предвидя для себя опасность, через «скорых и быстроногих послов своих» дал о том известие в Кош, где в ту пору кошевым атаманом был слабый по характеру Иван Белковский[614]. Кош послал для выручки Суховия двух своих полковников, Ивана Серко и Игната Улановского. Полковники прибыли в Тогобочную Украину в конце декабря, «межи святы Рождества Господня». Узнав об этом, Нурредин не осмелился напасть на Суховия и, опасаясь Серко и Улановского, скоро убрался в Крым, а Суховий, вместе со своими избавителями, вернулся в Сечь[615]; гетман же Дорошенко известил о победе над Суховием и запорожцами всех казаков и приглашал украинцев обходиться дружелюбно с великороссиянами[616].

После этого гетман Петро Дорошенко, видя такое, как пишет о том Величко, «запорожское Суховию вспоможение и ратунок, начал зараз додумываться, что Суховий вышел из Сечи с намерением добиться гетманства Брюховецкого и Дорошенка не сам, но мог быть отправлен от всего низового войска; а также соображая, что не мог он сам пригласить и знатных крымских султанов и вызвать к себе в самую опасную минуту Серко и Улановского, начал с того времени питать в сердце своем злобу против запорожцев и искать повода, чтобы отомстить им»[617].

Недолго, однако, запорожцы и Серко стояли за Суховия: будучи еще так недавно на его стороне, они выступили теперь за Дорошенко. Тогда Суховий ушел к татарам, с которыми он настолько сошелся, что даже побусурманился и принял имя Шамай– или Ашпат-мурзы; при нем было всего лишь около 300 человек запорожцев[618].

Дорошенко, узнав об этом, стал сношаться с татарами с целью «быть по-прежнему в миру с ними», но с непременным условием выдачи ему Суховия. Татары отвечали Дорошенко готовностью на мир, но с условием, что если они выдадут ему Суховия, то Дорошенко отдаст им Серко[619]. Конечно, на этом мир состояться не мог. Сам Серко в это время вновь собирался на татар. 19 января 1669 года киевский воевода боярин Петр Васильевич Шереметев доносил в Москву, что около города Полтавы «стояли на леже 5000 человек казаков разных полков, ожидавшие весны: если Серко по-прежнему пойдет на Крым, то и они пойдут с ним»[620].

Однако Серко и на этот раз не пошел в Крым: он стал действовать заодно с Дорошенко против татар и Суховия в самой Украине. В половине января того же года сам гетман Петр Дорошенко извещал своего брата, Андрея Дорошенко, и всех гадячских обывателей о том, что охотный полковник Серко послан им, с конными и пешими войсками, против крымского хана Батырчи и гетмана Суховия и, Божией помощью, «отважно и моцне» разгромил их во многих местах, в особенности же сильно побил под местечком Ольховцем; Суховий понес здесь страшный урон; он ушел с поля битвы сам-пят или сам-пятнадцать; союзники бежали сперва бок о бок с Капустиной долиной, а потом в город Торговицу и оттуда в Крым; побитых татар было 4000 человек; при Серко находился запорожский полковник Улановский. После этой битвы все казаки, державшиеся стороны Суховия, перешли на сторону Серко[621].