4.1.2. Завоевание и раздел Польши. Катынь

Немцы вступили в Польшу утром 1 сентября 1939 г. Поляки дрались храбро, но преимущество немцев было велико, и за 7 дней они приблизились к Варшаве. 9 сентября началась жестокая битва на Бзуре, к западу от Варшавы. «Правда» лгала в те дни, что «польская армия практически не сражается вообще». Польская армия сражалась самоотверженно и геройски, несмотря на громадное превосходство немцев в технике, особенно в современных танках и самолетах. С первых дней войны Варшава и иные крупные города Польши подвергались разрушительным ковровым бомбардировкам, в которых погибли десятки тысяч мирных жителей.

Поляки с нетерпением ждали, когда в войну вступят их сильные союзники – Франция и Великобритания. После полудня 3 сентября Великобритания и Франция объявили Германии войну, но не предпринимали на западной границе никаких действий. Это позволило Германии бросить против Польши ? своих вооруженных сил, обнажив Западный фронт. Гитлер шел на большой риск: если бы Англия и Франция исполнили как надо свои союзнические обязательства, Германия, по мнению военных специалистов, была бы разгромлена в течение месяца в войне на два фронта. Но французы и англичане не желали воевать. Память о страшных потерях в Первую мировую войну не позволяла им ринуться в новую бойню. И они предпочли наблюдать за разгромом Польши со стороны, надеясь, что, покорив Польшу, Гитлер наконец-то насытится, с лихвой восстановив Второй рейх – Германскую империю Вильгльма II. На западе началась «странная война», когда мирную тишину разрывали время от времени ленивые перестрелки. Советская пресса назвала войну «второй империалистической», и Молотов заявил: «Бессмысленно и преступно вести такую войну, как война за уничтожение гитлеризма, прикрываемая фальшивым флагом борьбы за демократию».

В Кремле Сталин 7 сентября 1939 г. на встрече с главой Коминтерна Георгием Димитровым в присутствии Молотова и Жданова объяснял: «Война идет между двумя группами капиталистических стран (бедные и богатые в отношении колоний, сырья и т. д.) за передел мира, за господство над миром! Мы не прочь, чтобы они подрались хорошенько и ослабили друг друга. Неплохо, если руками Германии будет расшатано положение богатейших капиталистических стран (в особенности Англии). Гитлер, сам этого не понимая и не желая, расшатывает, подрывает капиталистическую систему… Мы можем маневрировать, подталкивать одну сторону против другой, чтобы лучше разодрались. Пакт о ненападении в некоторой степени помогает Германии. Следующий момент подталкивать другую сторону. Коммунисты капиталистических стран должны выступать решительно против своих правительств, против войны. До войны противопоставление фашизму демократического режима было совершенно правильно. Во время войны между империалистическими державами это уже не правильно. Деление капиталистических государств на фашистские и демократические потеряло прежний смысл. Война вызвала коренной перелом. Единый народный фронт вчерашнего дня – был для облегчения положения рабов при капиталистическом режиме. В условия империалистической войны поставлен вопрос об уничтожении рабства! Стоять сегодня на позиции вчерашнего дня (единый народный фронт, единство нации) – значит скатываться на позиции буржуазии. Этот лозунг снимается. Польское государство раньше (в истории) было нац<иональное> государство. Поэтому революционеры защищали его против раздела и порабощения. Теперь – фашистское государство, угнетает украинцев, белорусов и т. д. Уничтожение этого государства в нынешних условиях означало бы одним буржуазным фашистским государством меньше! Что плохого было бы, если в результате разгрома Польши мы распространили социалистическую систему на новые территории и население?… Надо сказать рабочему классу – Война идет за господство над миром» (запись по-русски Димитрова, сделанная по памяти после встречи в его дневнике; подчеркивания в тексте везде Димитрова. Российский государственный архив социально-политической истории. Ф. 146. Оп. 2. Д. 5. Л. 54–56).

5 сентября СССР отказал Польше в поставках и транзите военных материалов. До 17 сентября в Мурманске нашли убежище 18 германских судов, проследовавших в советские территориальные воды из Северной Атлантики и укрывшихся от атак британского флота. Британские эсминцы, попытавшиеся, преследуя немцев, приблизиться к кромке территориальных вод СССР, были обстреляны советскими дальнобойными батареями.

9 сентября были подготовлены директивы наркома обороны Ворошилова и начальника генштаба РККА Шапошникова Военсоветам Белорусского и Киевского военных округов, предписывавшие «к исходу 11 сентября 1939 г. скрытно сосредоточиться и быть готовым к решительному наступлению с целью молниеносным ударом разгромить противостоящие войска противника». Поскольку поляки отступали к румынской границе, где планировалось создание плацдарма для контрнаступления, то для предотвращения этого директива предписывала «нанести мощный и молниеносный удар по польским войскам, надежно прикрывая свой левый фланг и отрезая польские войска от румынской границы…» Германское командование, несмотря на победоносные пропагандистские реляции, очень опасалось, что польские войска, отступив на восток, укрепятся в труднопроходимых болотах Полесья и в Карпатах и продолжат сопротивление. Таковы действительно были планы польского Генерального штаба и польского правительства, рассчитывавшего на нейтралитет СССР. Если бы война затянулась, общественное мнение западных демократий могло бы принудить свои правительства к более активным военным действиям на Западном фронте. Советское командование, очень возможно, по согласованию с командованием Вермахта, ударом через восточную границу Польши лишало ее столь необходимых для длительного сопротивления тыловых баз. Одновременно был подготовлен и приказ НКВД № 00931, определявший порядок оформления арестов польских военнопленных.

14 сентября Молотов объявил германскому послу в Москве графу Шуленбургу, что «Красная армия достигла состояния готовности скорее, чем это ожидалось. Советские действия поэтому могут начаться раньше указанного им во время последней беседы срока. Учитывая политическую мотивировку советской акции (падение Польши и защита русских «меньшинств»), было бы крайне важно не начинать действовать до того, как падет административный центр Польши – Варшава».

Молотов предлагал Шуленбургу следующую формулу: «Польша развалилась, и вследствие этого у Советского Союза возникла необходимость прийти на помощь украинцам и белорусам, которым угрожала Германия. Этот довод, – утверждал Молотов, – необходим для того, чтобы Советский Союз смог оправдать свое вмешательство в глазах широких масс и не предстал агрессором».

Когда, истекая кровью, польская армия удерживала фронт к западу от Варшавы, крепость Модлин, Львов, Гдыню и полуостров Хель, Красная армия получила 14 сентября приказ «перейти в наступление против Польши для освобождения Западной Украины и Западной Белоруссии от польской фашистской оккупации».

Документ

15 сентября Военный совет Белорусского фронта издал боевой приказ № 01, в котором говорилось: «Белорусский, украинский и польский народы истекают кровью в войне, затеянной правящей помещичье-капиталистической кликой Польши с Германией. Рабочие и крестьяне Белоруссии, Украины и Польши восстали на борьбу со своими вековечными врагами помещиками и капиталистами. Главным силам польской армии германскими войсками нанесено тяжелое поражение. Армии Белорусского фронта с рассветом 17 сентября 1939 г. переходят в наступление с задачей – содействовать восставшим рабочим и крестьянам Белоруссии и Польши в свержении ига помещиков и капиталистов и не допустить захвата территории Западной Белоруссии Германией».

17 сентября в 3 часа ночи замнаркома иностранных дел СССР Потемкин зачитал польскому послу в Москве Вацлаву Гжибовскому ноту, в которой было заявлено, что война выявила внутреннюю несостоятельность Польши и что к настоящему времени польское правительство бежало, войска не оказывают сопротивления, а это означает прекращение действия договоров между Польшей и СССР. Гжибовский отказался принять ноту. Он с достоинством ответил: «Ни один из аргументов, использованных для оправдания превращения польско-советских договоров в пустые бумажки, не выдерживает критики. По моей информации, глава государства и правительство находятся на польской территории […]. Суверенность государства существует, пока солдаты регулярной армии сражаются […]. То, что нота говорит о положении меньшинств, является бессмыслицей. Все меньшинства доказывают действием свою полную солидарность с Польшей в борьбе с германщиной. […] Наполеон вошел в Москву, но, пока существовали армии Кутузова, считалось, что Россия также существует».

Через три часа, в шесть утра 17 сентября Красная армия силами шести армий и особой Дзержинской конно-механизированной группы вступила в Польшу. В составе большевицкой армии было три танковых корпуса и 12 танковых бригад, пять кавалерийских корпусов и отдельная 24-я кавалерийская бригада. В наступлении участвовало 620 тыс. человек, 6000 орудий, 4500 танков, 4000 самолетов. Как заявил в тот же день по радио Молотов, цель вторжения состоит в том, чтобы «взять под свою защиту жизнь и имущество населения Западной Украины и Западной Белоруссии». Сталин вовсе не рассчитывал в Польше на «легкую прогулку». Численность советской армии вторжения приблизительно в три раза превосходила численность польских войск, дислоцированных к 17 сентября в восточных частях страны.

Польское командование и правительство, выехавшие за несколько дней до того из Варшавы в Коломыю (Станиславовское воеводство), предполагали здесь, в Карпатах, сохранять плацдарм для контрнаступления, которое могло бы начаться, после наступления союзников на Западных рубежах Германии. Но, получив известие о вторжении Красной армии в Польшу, президент Игнаций Мостицкий и его правительство сочли, что дальнейшее сопротивление агрессорам теряет смысл, и 18 сентября выехали из Польши в нейтральную Румынию, где и были интернированы в Черновцах.

Польский Верховный главнокомандующий маршал Эдвард Рыдз-Смиглый 17 сентября отдал приказ не оказывать сопротивления наступающей Красной армии. Возможно, польское правительство предполагало какой-то план восстановления целостности страны с помощью Великобритании и Франции, а те не рекомендовали ей рассматривать СССР как воюющую сторону. Но польское общество с горем и возмущением восприняло это последнее обращение Главнокомандующего, и многие солдаты и офицеры не подчинились его приказу.

От самой границы польская армия оказала большевикам в ряде мест упорное сопротивление. Бои развернулись у Вильны, под Львовом, на западном берегу озера Свирь, под Шучиным на севере Белоруссии и Козангрудком (Давид-городком) на юге. Под Гродно бои шли с 20 по 22 сентября, на Буге у Янова Подляшского до 27 сентября. На Западной Украине упорные бои произошли под Тарнополем 18–19 сентября, Шумском – 20–21, под Березно на Волыне – 19–25. 25-го встречное сражение произошло под Равой-Русской.

Документ

«В течение 27 сентября части Красной Армии, продолжая продвижение к демаркационной, линии заняли Грабово, Мазовецк, Дрогичин, Красностав, ст. Завада, Краковец, Мосциска и ст. Сянки (район истоков реки Сан). Операции по очищению территории Западной Белоруссии и Западной Украины от остатков польских войск продолжаются», – сообщала «Правда» 28 сентября.

Поляки все ждали, что союзники ударят по немцам на Западе и тогда натиск на Польшу немецких армий ослабнет и можно будет перебросить войска на оборону от большевиков. Но наступления на Западе не было и, не получая подкреплений, польские солдаты были вынуждены сдаваться в плен.

Англия и Франция не только не предприняли активных военных действий на Западе, они и воздержались от разрыва дипотношений и объявления войны СССР, хотя Польшу на их глазах завоевывали два агрессора. На агрессию Сталина в Париже и Лондоне предпочли закрыть глаза. Воевать одновременно, пусть даже и «странно», и с Гитлером и со Сталиным французы и англичане не хотели.

Нередко немецкие и советские войска совместно подавляли очаги сопротивления поляков. Так, успешно отражая немецкое наступление, с 12 по 20 сентября держался Львов, но 20-го к городу подошли с востока 17-й стрелковый и 2-й кавалерийский корпуса Красной армии, 24-я танковая бригада, и 22 сентября Львов капитулировал.

Документ

Директива наркома обороны от 22 сентября 1939 г. предусматривала: «При обращении германских представителей к командованию Красной Армии об оказании помощи в деле уничтожения польских частей или банд, стоящих на пути движения мелких частей германских войск, командование Красной Армии, начальники колонн, в случае необходимости, выделяют необходимые силы, обеспечивающие уничтожение препятствий, лежащих на их пути движения…» 23 сентября во Львов прибыла делегация из четырех германских офицеров, сообщивших, что западнее города Грубешова собираются крупные силы поляков (до 3 пехотных, 4 кавалерийских дивизий, а также артиллерия). Было сказано, что германское командование собирается нанести удар во фланг танками в северном направлении по грубешовской группировке. «Одновременно предлагают, – указывал комдив Иванов в донесении командованию, – чтобы мы участвовали в совместном уничтожении данной группировки. Штаб немецких войск находится в Грудек-Ягельонский, куда просим выслать нашу делегацию». После этого 8-й стрелковый корпус РККА был направлен в район Грубешова, где вступил в бой с польскими частями.

Большевицкие газеты воспевали «советско-германское братство по оружию». В Бресте 22 сентября состоялся совместный немецко-советский военный парад в связи с передачей Вермахтом города Красной армии в соответствии с предварительными договоренностями. Парад принимали комбриг Семен Моисеевич Кривошеин и генерал Гейнц Гудериан.

Когда 28 сентября капитулировала Варшава, Риббентроп снова прилетел в Москву и подписал новый договор «о дружбе и границе» и секретные протоколы об обмене населением и борьбе с польским подпольем. Одна из статей секретного протокола предусматривала отказ СССР от части польских земель между Вислой и Бугом, в обмен на Литву, которую теперь Германия отдавала своему испытанному союзнику – СССР (кроме Мариампольского уезда, который, для выравнивания границы у польского города Сувалки, Германия сохранила за собой). В секретных протоколах от 28 сентября 1939 г. были положения об обмене населением, которые коснулись и русской эмиграции. Из ставшей советской Прибалтики некоторые эмигрантские семьи уехали в Германию под видом этнических немцев. Одну из таких семей (Раров) энкаведист уговаривал: «Ну, куда вы едете? Мы и туда придем!»

Но бои еще продолжались. 29 сентября пала крепость Модлин, 2 октября сдалась мужественно державшаяся в течение месяца в окружении польская дивизия на полуострове Хель. 6 октября, зажатая между германскими и советскими войсками, сдалась Вермахту последняя польская группа войск под командованием генерала Францишека Клеберга.

Нацисты в пропагандистских целях, чтобы поднять боевой дух армии и народа, после победы над Польшей выдавали эту кампанию своей армии чуть ли не за легкую прогулку. На самом же деле Вермахту победа над Польшей далась дорого. Но об этом мир узнал только после рассекречивания германских архивов в 1950-е гг. За пять недель боев в Польше германская армия потеряла убитыми десять тысяч военнослужащих, тридцать тысяч тяжелоранеными и четыре-пять тысяч пропавшими без вести. Поляки сожгли 191 немецкий танк и сбили 421 боевой самолет. Если бы СССР не ударил в спину полякам, а Великобритания и Франция исполнили союзнические обязательства и начали военные действия на Западном фронте, Германия, безусловно, потерпела бы поражение в Польской кампании. Гитлер безумно рисковал в сентябре 1939 г., но тогда риск обернулся для него успехом.

Лондон предоставил убежище польскому правительству. Президентом в изгнании стал Владислав Рачкевич. Польское лондонское правительство возглавил 30 сентября 1939 г. генерал Владислав Сикорский. Он же стал Главнокомандующим польской армией и призвал поляков продолжать партизанскую борьбу против завоевателей. Не сдавшиеся в плен польские части уходили в леса. Они и примкнувшие к ним добровольцы создали Союз Вооруженной борьбы, будущую Армию Крайову (с 1942 г.), подчинявшуюся генералу Сикорскому. Польша оказалась единственной страной из подвергшихся нацистскому нападению, где враг так и не смог собрать коллаборационистов, готовых стать марионеточным правительством и послушной ему армией. Поляки или эмигрировали, или, сжав зубы, терпели оккупацию, или уходили в подполье.

31 октября Молотов на заседании Верховного Совета СССР сказал о Польше: «Оказалось достаточно короткого удара со стороны германской армии, а затем Красной армии, чтобы ничего не осталось от этого уродливого детища Версальского договора, жившего за счет угнетения непольских национальностей».

В 1938 г. в Польше проживало 24 млн поляков, 5 млн украинцев и 1,4 млн белорусов. Но по указанию Сталина «Правда» писала об «освобождении» 8 млн украинцев и 3 млн белорусов в занятых Красной армией польских воеводствах. Многие украинцы и белорусы, особенно малограмотные сельские жители, встречали красноармейцев с радостью. Они надеялись, что русские и православные власти освободят их от польско-католического гнета. Наивные хлеборобы совершенно не представляли себе, какую политику несут эти войска на своих штыках. Радовались и евреи, избавленные от нацистского геноцида. Правда, часть из них, по секретной договоренности, большевики передали в Бресте немцам.

Мнение ответственного редактора:

Можно ли назвать агрессией присоединение Западной Украины и Западной Белоруссии к СССР? В нашей стране различно думают об этом. Даже в нашем авторском коллективе была высказана мысль, что «Мы взяли свое». Но кто «мы» и какое «свое»? Если рассуждать с точки зрения законности коммунистической власти, то эта власть в 1919 г. ради победы над Белыми, обещала Польше значительную часть Украины и Белоруссии. В 1920 г., не желая отдавать обещанное, Красная армия дошла до Варшавы, стремясь завоевать всю Польшу и пройти через нее в Германию. Под Варшавой Красная армия была наголову разбита, и ради победы над Врангелем Ленин поспешил заключить с Польшей перемирие, а потом и Рижский мир в 1921 г. Западную Украину и Западную Белоруссию Польша получила именно по Рижскому миру. В 1939 г. СССР нарушил им же подписанный мир после поражения в его же агрессии 1920 г. Следовательно, война сентября 1939 г. – это была именно агрессия СССР против Польши.

Но если взглянуть глубже и не считать коммунистический режим законным, то тогда ясно, что мир 1921 г. в принципе незаконен, ибо заключен поляками с преступным режимом. Но тогда тем более не преступному коммунистическому режиму восстанавливать справедливость. Он, сталинский режим – не мы. Мы, русские, украинцы, белорусы, евреи, такие же его жертвы, как и поляки.

На территории, отторгнутой Сталиным от Польши, проживали и поляки, и евреи, и белорусы, и украинцы. Поляков действительно среди них было меньшинство – от почти половины до одной десятой населения от воеводства к воеводству. Но ведь воссоединяются не земли, потому что на них живут люди, а люди, потому что хотят быть среди соотечественников, чтобы жить счастливо. Сталин же присоединял именно земли, людям он счастья не принес. Сотни тысяч украинцев, поляков, евреев, белорусов были депортированы со своих земель в Сибирь. Десятки тысяч – убиты, оставшиеся лишились имущества, подверглись иным репрессиям. Какое уж там счастье, если именно украинцы (а не поляки) до хрущевских времен вели в лесах и горах борьбу с коммунистами. Поэтому и с точки зрения счастья людей присоединение восточной части Польши к СССР было агрессией, но не русской, а сталинской, коммунистической. Первую агрессию коммунисты совершили против России, а в 1939 г. настал черед и Восточной Польши.

В октябре в занятых районах Польши состоялась инсценировка выборов. Кандидатами могли выдвигаться только коммунисты и сочувствовавшие им. Сформированные таким образом народные собрания «Западной Украины» и «Западной Белоруссии» провозгласили «советскую власть» и обратились в Верховный Совет СССР с просьбой о воссоединении. Просьба была удовлетворена.

1 ноября 1939 г. в Советский Союз официально вошли Западная Украина и Западная Белоруссия. Они представляли собой половину территории бывшей Польши. 29 ноября всем жителям этих территорий было предоставлено советское гражданство. Виленский округ большевики передали Литве, дни независимости которой были уже сочтены.

Очень быстро местное население полностью разочаровалось в своих «освободителях». В деревне началась коллективизация, в городах – отбирание всяческой «частной» собственности и аресты «буржуазных националистов». Уже в сентябре были созданы по приказу Берии лагеря специального назначения для всех «врагов советской власти» на новых землях. Вскоре здесь было арестовано 120 тыс. человек, а, кроме того, выслано вглубь Советского Союза 320 тыс.

Германия в октябре присоединила к рейху «польскую часть Верхней Силезии и Вартеланд – район Познани и бывший польский коридор»; туда заселяли этнических немцев из Прибалтики. Чисто польские земли образовали «Генерал-губернаторство» со строгим оккупационным режимом. Взятых в плен поляков немцы частично отправили на работы в Германию, частично отпустили по домам. Со временем многие из них вступили в Армию Крайову.

Красная армия взяла в плен более 240 000 польских военных. Солдаты были тут же отделены от офицеров. Большинство солдат в октябре были освобождены, но 25 тыс. отправлены на строительство дорог, а 12 тыс. – в качестве бесплатной рабочей силы в распоряжение Наркомата тяжелой промышленности. В Старобельске, Осташкове и Козельске были созданы специальные офицерские лагеря. К концу февраля 1940 г. было оставлено в лагерях 8376 офицеров и 6192 полицейских, пограничников и приравненных к ним лиц военного звания. Их собирались обвинить по ст.58–13 (борьба с международным рабочим движением) и отправить в лагеря в Сибирь и на Дальний Восток.

Но 5 марта 1940 г. Политбюро, по предложению Берии, решило убить узников офицерских лагерей, а также 11 тысяч поляков (в основном из образованного слоя – учителей, профессуры, священников, инженеров, фабрикантов, чиновников), находившихся в тюрьмах на занятых территориях. Приговоры 21 587 полякам были вынесены «тройкой» в составе Ивана Баштакова, Бачо Кобулова и Всеволода Меркулова. Предложения Берии были завизированы личными подписями Сталина, Молотова, Ворошилова, Микояна, а также заочно – Калининым и Кагановичем.

Тысячи украинцев и белорусов из культурной части польского общества также были интернированы и убиты. Убийство западнобелорусской интеллигенции было совершено в лесном массиве Куропаты под Минском, украинской – в тюрьмах западноукраинских городов.

С 3 апреля по 13 мая все приговоренные военные были убиты и захоронены в Катыни под Смоленском и у деревни Медное в Тверской области. Убитые в Харьковской тюрьме были захоронены в 6-м квартале лесопарковой зоны под Харьковом и в других местах. В живых осталось не более 400 офицеров – главным образом осведомители НКВД и просоветски настроенные лица. Семьи убитых, которым ничего не сообщили о трагической судьбе их близких, были сосланы в Сибирь и Казахстан (более 60 тысяч). Многие из сосланных погибли от невыносимых условий в пути или на месте ссылки.

О судьбе убитых офицеров три года ничего не было известно. Польское лондонское правительство не раз запрашивало СССР о судьбе военнопленных. Ответы были туманны, вплоть до того, что офицеров отправили в Китай. В апреле 1943 г. немцы в Катынском лесу под Смоленском раскопали одно из массовых захоронений убитых поляков из Козельского лагеря. Комиссия Польского и Международного Красного Креста установила, что расстрел произошел весной 1940 г. Но большевики всячески отрицали свою вину и утверждали, что поляков убили сами немцы. Большевики заставили и Православную Церковь лгать вместе с ними, взваливая вину на немцев. Только в 1989 г. Советский Союз признал свою ответственность за совершенный акт массового убийства и передал Польше ранее секретные документы.

Нюрнбергский трибунал объявил военными преступниками и сурово наказал тех немцев, которые отдавали приказы на убийство военнопленных. Но никто из большевиков – убийц польских военнопленных – не был осужден и не понес наказания. Кобулов и Меркулов были расстреляны по делу Берии в 1953 г. Обвинения им были предъявлены в сталинском духе как «шпионам» и «агентам империализма», о расстрелянных в Катыни офицерах не было сказано ни слова. По подсчетам американского историка Тимоси Шнайдера, с сентября 1939 по июнь 1941 г. нацисты и большевики убили примерно по сто тысяч мирных польских граждан и военнопленных, осуществляя «оздоровление» оккупированной двумя режимами Польши.

Мудрость древних:

«Праведность возвышает народ, а беззаконие – бесчестие народов». – Библия. Книга Притчей Соломоновых, 14:34.

Большинство солдат, взятых в плен Красной армией, уцелело. Некоторые остались в СССР и вступили в просоветские польские части, большая часть вступила в формировавшуюся в СССР армию генерала Владислава Андерса, подчиненную польскому правительству в Лондоне и вывезенную через Иран на Запад, где она отличилась в боях 1943–1944 гг. в Италии.

Литература:

И. Яжборовская, А. Яблоков, В. Пересаданова. Катынский синдром в советско-польских и в российско-польских отношениях. М.: РОССПЭН, 2008.

Timothy Snyder. Bloodlands: Europe between Hitler and Stalin. Yale, 2010.