4.2.16. Трагедия плена. Сталин и конвенция о военнопленных

В Русской Императорской армии плен не считался преступлением, к пленным относились как к страдальцам. Им сохранялись чины, награды, денежное довольствие, плен засчитывался в стаж службы. При активном участии Императора Николая II и русских дипломатов появилась знаменитая Гаагская конвенция 1907 г. «О законах и обычаях сухопутной войны», определявшая права военнопленных. В 1914–1917 гг. в плен попали 2,4 млн чинов Русской армии, из которых умерли не более 5 %.

Основы преступной политики советского государства по отношению к собственным гражданам, попавшим в плен, были заложены задолго до 1939 г. Еще новорожденная РСФСР отказалась признавать конвенцию 1907 г. Ленин заявил: «Гаагское постановление создает шкурническую психологию у солдат». В итоге 16–18 тысяч красноармейцев, плененных во время советско-польской войны 1920 г., умерли в польских лагерях, брошенные Совнаркомом на произвол судьбы.

Сталин в 1925 г. назвал работу Гаагской конференции «образцом беспримерного лицемерия буржуазной дипломатии». В 1927 г. пленум ЦК ВКП(б) признал: «Нерабочие элементы, которые составляют большинство нашей армии – крестьяне, не будут добровольно драться за социализм». Массовая гибель пленных уменьшила бы вероятность формирования русской антикоммунистической армии на стороне противника. 15 мая 1929 г. Сталин известил Ворошилова о том, что СССР не будет участвовать в Женевской конференции. 27 июля 1929 г. главы делегаций 47 государств подписали Женевское «Соглашение об обращении с военнопленными». Советский Союз от присоединения к конвенции отказался. Нацистская Германия признала конвенцию в 1934 г.

Гитлер обосновывал зловещие планы в отношении советских пленных расовой теорией, борьбой идеологий и непризнанием большевиками международных конвенций. 30 марта 1941 г., выступая перед генералитетом, фюрер откровенно заявил: в грядущей войне «красноармеец не будет товарищем». Воспользовавшись отказом правительства СССР от защиты прав своих граждан в плену, нацисты обрекли их на методичное вымирание от голода и болезней, на издевательства и репрессии. Уничтожению подлежали взятые в плен политработники и евреи. В свою очередь, в приказе № 270 от 16 августа 1941 г. Сталин, Жуков и другие члены Ставки предложили уничтожать плененных врагом бойцов и командиров Красной армии «всеми средствами, как наземными, так и воздушными, а семьи сдавшихся в плен красноармейцев лишить государственного пособия и помощи». 28 сентября 1941 г. в специальной директиве № 4976 по войскам Ленинградского фронта Жуков потребовал расстреливать семьи советских военнопленных. К счастью эта директива не была претворена в жизнь, а вот свидетельства об обстрелах и бомбардировках лагерей военнопленных собственной дальнобойной артиллерией и авиацией, особенно в 1941 г., существуют.

В 1941–1942 гг. пленные содержались в нечеловеческих условиях, погибая сотнями тысяч, в первую очередь от голода и тифа. Зимой 1941/1942 г. умерли около 2,2 млн военнопленных. Трагедия этих людей, преданных своим правительством и павших жертвой нацистской политики, по масштабу не уступает Холокосту и голодомору. Многие их массовые захоронения остались безвестными, и к местам бывших «шталагов» не возят паломников. Немецкие военные порой утверждали, что были не в состоянии разместить и накормить такое число людей. Но тогда непонятно, почему они запрещали населению кормить пленных. С 25 июля по 13 ноября 1941 г. немцы освободили и отпустили по домам 318 775 человек – в основном украинцев, к которым они относились иначе, чем к русским (личный состав трех армий!), но затем роспуск прекратился. Суть в том, что смерть миллионов пленных вписывалась в гитлеровскую идею «лишить Россию жизненной силы». Смерть грозила, прежде всего, рядовым красноармейцам; командный состав помещали в отдельные лагеря, где условия были лучше.

Историческая справка

Начальник разведки адмирал Канарис в сентябре 1941 г. обратился к фельдмаршалу Кейтелю с просьбой проявить благородство в отношении русских военнопленных, но тот ответил, что «солдатские понятия о рыцарской войне» не при чем, когда речь идет «об уничтожении мировоззрения». Кейтель, видимо, видел в пленных носителей «большевицкой заразы». Впрочем, для журнала «Der Untermensch» («Недочеловек») фотографии изможденных лиц голодающих пленных служили иллюстрацией «дегенеративного облика восточных орд».

Отдельные офицеры Вермахта (адмирал В. Канарис, граф Г.Д. фон Мольтке, майор К. фон Штауффенберг и др.) протестовали, считая подобную практику несовместимой с кодексом чести и традициями германской армии. Некоторые коменданты, руководствуясь христианскими чувствами, пытались на своем уровне хоть как-то облегчить страдания несчастных. Но такие случаи были единичны. Лишь с осени 1942 г. положение стало несколько улучшаться. В 1942 г. нацисты заинтересовались пленными как рабочей силой, а с весны 1943 г. началось развитие Власовского движения.

Советские военнопленные в 1941–1945 гг.

Из 5,8 млн пленных (исключая перебежчиков) погибли примерно 3,3 млн (60 %). Смертность среди пленных армий союзников составляли от 0,3 до 1,6 %. Из выживших 2,4 млн примерно 950 тыс. поступили на службу в Вермахт и антисоветские формирования (РОА, казачьи и др. части). Около 500 тыс. бежали или оказались освобождены в 1943–1944 гг. Около 940 тыс. дождались весны 1945 г. В подавляющем большинстве они вернулись на родину, где их ждали вновь лагеря, подневольный труд, унизительные спецпроверки и клеймо «изменников». Восстановление прав бывших пленных растянулось на весь послесталинский период.

Но особенно трагично отношение советской власти к своим солдатам воспринималось бежавшими из плена, ведь нацисты были беспощадны к людям, совершавшим побег: в большинстве случаев их публично расстреливали, в меньшинстве – отправляли в лагеря смерти, откуда выйти живым было практически невозможно. Рисковавшие жизнью, мечтавшие о борьбе с врагом солдаты и офицеры, считавшие, что они сражаются за родину, получали взамен наград – штрафные батальоны или лагеря. Никакие подвиги, совершенные при удавшихся, даже беспримерных по своей дерзости, побегах не гарантировали советских солдат и офицеров от общей трагической судьбы бывших военнопленных.

Историческая справка

Характерна судьба Михаила Петровича Девятаева и его товарищей, соверших побег из немецкого плена на захваченном самолете с секретного ракетного полигона Пенемюнде. Михаил Девятаев родился 8 июля 1917 г. в поселке Торбеево в Мордовии. Начало войны он встретил в 237-м истребительном полку в Могилеве. 23 июня 1941 г. на самолете И-16 Михаил Девятаев участвует в воздушном бою и 24 июня открыл боевой счет, сбив бомбардировщик Ju-87. 23 сентября 1941 г. Девятаев получил ранение в левую ногу. После госпиталя Девятаев служит в ночной бомбардировочной авиации. В мае 1944 г. он вновь становится истребителем – командиром звена 104-го гвардейского истребительного авиационного полка 9-й гвардейской истребительной авиационной дивизии 2-й воздушной армии 1-го Украинского фронта. На его личном счету было 9 сбитых вражеских самолетов. Вечером 13 июля 1944 г. старший лейтенант Девятаев вылетел в составе группы истребителей P-39. В воздушном бою в районе Львова он был ранен в правую ногу, а его самолет подожжен. Летчик выпрыгнул над вражеской территорией с парашютом и с тяжелыми ожогами попал в плен.

В плену Михаил Девятаев держался мужественно: ни в разведотделе Абвера в Варшаве, ни в Лодзинском лагере для военнопленных, ни в лагере Новый Кенигсберг немцы не получили от него никаких интересующих их сведений. В лагере Новый Кенигсберг Девятаев с товарищами готовил побег, и когда подкоп был почти готов, их замысел в результате доноса раскрылся. Наказанием за попытку бегства стал лагерь смерти Заксенхаузен, из которого Девятаев в составе группы из 1500 заключенных был отправлен в концлагерь на остров Узедом, где находился секретный ракетный полигон Пенемюнде. Судьба узников была заранее предопределена: по истощении жизненных сил – крематорий.

В январе 1945 г., когда фронт подошел к Висле, Михаил Девятаев вместе с заключенными Иваном Кривоноговым, Владимиром Соколовым, Владимиром Емченко, Федором Адамовым, Иваном Олеником, Михаилом Емецом, Петром Кутергиным, Николаем Урбановичем и Дмитрием Сердюковым начал готовить побег. Побег был назначен на 8 февраля 1945 г. На аэродроме Михаил Девятаев и Иван Кривоногов – пограничник, защищавший со своими товарищами ДОТ на границе с 22 июня по 3 июля 1941 г., отвлекли внимание конвоира, и Кривоногов нанес ему смертельный удар в висок железной клюшкой. Заключенные подбежали к командирскому бомбардировщику Не-111 и залезли в кабину. Самолет начал разбег, но машину не удавалось оторвать от земли, и, пробежав всю полосу, Девятаев крутым разворотом остановил ее у самого обрыва к морю. В это время было обнаружено тело убитого охранника и поднята тревога на аэродроме: немецкие солдаты со всех сторон бежали к захваченному бомбардировщику. Девятаев начал второй разбег. При помощи товарищей удалось, оттянув штурвал на себя, поднять самолет и уйти в сторону моря. Немцы послали в погоню истребители под руководством аса, обер-лейтенанта Люфтваффе Гюнтера Хобома, но обнаружить беглецов не удалось. В районе линии фронта самолет обстреляли советские зенитки. Пришлось идти на вынужденную посадку: «Хейнкель» приземлился на брюхо южнее населенного пункта Голлин в расположении артиллерийской части 61-й армии. Однако радость беглецов была недолгой.

Начались унизительные процедуры допросов в СМЕРШе. Друзей Михаила Девятаева отправили в штрафные батальоны и роты. Из девятерых его товарищей выжило трое: Иван Павлович Кривоногов, Михаил Александрович Емец и Федор Петрович Адамов. Найти друг друга им удалось лишь во второй половине 1950-х гг. после того, как о подвиге стало известно из прессы. Владимир Соколов, Петр Кутергин и Иван Оленик погибли в боях, Владимир Емченко, Трофим Сердюк и Николай Урбанович «пропали без вести», т. е. тоже погибли.

Михаил Девятаев был помещен в советский концентрационный лагерь на территории Польши. Между тем его побег из плена принес огромную практическую пользу. Сразу же по прилете на территорию, контролируемую советскими войсками, Михаил Девятаев сообщил координаты ракетной базы Пенемюнде с точностью до десятков метров, и она была разгромлена советской авиацией. Прекратились, таким образом, обстрелы Лондона немецкими ракетами ФАУ-2. В сентябре 1945 г. из лагеря Девятаева вызвал на остров Узедем полковник Сергеев. Под этим псевдонимом скрывался будущий Генеральный конструктор первых советских ракет С.П.Королев. Девятаев помог Королеву собрать необходимые узлы и детали ракеты, в том числе и двигатель ФАУ-2, ставший впоследствии основой для разработки двигателя первой советской ракеты Р-1.

В ноябре 1945 г. Михаил Девятаев был уволен в запас. Его, как бывшего в плену, не брали на работу, и он с трудом устроился грузчиком в Казанском речном порту. Он писал письма на имя Сталина, Маленкова, Берии, но все без толку. Положение изменилось, только в конце 1950-х гг., когда С.П.Королев помог Девятаеву реабилитироваться.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 15 августа 1957 г. Девятаеву было присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда». О легендарном по смелости побеге узнала вся страна. М.П. Девятаев написал книгу «Побег из ада», изданную большими тиражами не только в СССР, но и за рубежом. Он был награжден орденом Ленина, 2 орденами Красного Знамени, орденами Отечественной войны 1-й и 2-й степеней и многими медалями, стал почетным гражданином Мордовии, городов Казани, Вольгаста и Циновичи (Германия).

В 1957 г. Девятаев стал одним из первых капитанов пассажирских судов на подводных крыльях. Уйдя на пенсию, он активно участвовал в ветеранском движении, создал фонд Девятаева, для оказания помощи нуждающимся ветеранам. Незадолго до смерти в 2002 г. Михаил Петрович встретился с немецким летчиком Гюнтером Хобомом, который должен был его догнать и сбить и которого удалось обмануть беглецам. Два солдата выпили по рюмке водки и обняли друг друга: и через многие годы дерзкий побег вызывал восхищение противника. Съездил Девятаев и в Пенемюнде, поставил 100 свечей у мемориального камня с именами своих товарищей по побегу, большинство из которых погибло в штрафных батальонах и ротах. Скончался Девятаев 24 ноября 2002 г. – М.П. Девятаев. Побег из ада. Саранск: Мордовское кн. изд-во, 1979.

Литература:

И.А. Дугас, Ф.Я. Черон. Вычеркнутые из памяти. Советские военнопленные между Гитлером и Сталиным. Париж, 1994.

П.М. Полян. Жертвы двух диктатур. Остарбайтеры и военнопленные в Третьем рейхе и их репатриация. М., 1996.