Глава II СВЕТЯЩИЕСЯ ПАНТОМИМЫ ЭМИЛЯ РЕЙНО

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава II

СВЕТЯЩИЕСЯ ПАНТОМИМЫ ЭМИЛЯ РЕЙНО

Эмиль Рейно, торговец аппаратами, естественно, в первую очередь мечтал о продаже экземпляров оптического театра своим клиентам. Но напрасно печатал он проспекты для владельцев ярмарочных балаганов и других зрелищных предприятий. Клиентура не появлялась еще и потому, что изобретатель по своей профессии не сталкивался с людьми этой среды. После трех лет бесплодных усилий Рейно кончил тем, что решил сам эксплуатировать свое изобретение и заключил договор с музеем Грэвен.

Это заведение, один из знаменитейших в мире музеев восковых фигур, до сих пор существует в Париже.

Во Франции ему предшествовал знаменитый «Кабинет Курциуса», находившийся в Пале-Рояле незадолго до революции. Именно оттуда был взят бюст Неккера для демонстрации, которая окончилась взятием Бастилии. В 1895 году племянница Курциуса, ставшая вследствие замужества госпожой Тюссо, перевезла в Лондон свои восковые фигуры и бесценные реликвии, коллекцию которых ей удалось собрать за период революции.

В течение всей Викторианской эпохи мода на «Кабинет госпожи Тюссо» была такова, что около 1880 года и Нью-Йорк и Париж вознамерились конкурировать с ним. В Америке немецкие и французские графы и бароны основали «Эден-Музей», который, как мы увидим, сыграл свою роль на заре кино. Во Франции Артур Мейер, один из королей бульваров, редактор весьма аристократического журнала «Голуа», получив в 1881 году при поддержке «Лионского кредита» необходимый ему миллион, открыл музей восковых фигур, назначив художественным директором Грэвена, популярного в то время карикатуриста.

Музей Грэвен был роскошно обставлен и при помощи широкой рекламы привлекал большое количество посетителей: сперва парижан, потом провинциалов и, наконец, иностранцев. Предприятие процветало, его акции и до сих пор высоко котируются на бирже.

Несколько лет спустя после открытия музея Грэвен, серьезно заболев, вынужден был передать свой пост Шэре, прелестному рисовальщику, сумевшему использовать новые возможности, открытые цветной литографией, для создания особого стиля афиш, которые стали этапными в рекламном деле.

Рейно вступил в сношения с главным художником музея Шэре и коммерческим директором Габриэлем Томасом и подписал 11 октября 1892 года контракт, согласно которому он должен был давать 5 представлений в будни и 12 — по воскресным и праздничным дням. Он брал на себя «все расходы по содержанию сцены, персонала, по поставке и ремонту аппаратуры, а также и расходы, связанные с созданием новых пьес».

Рейно не только придумывал сценарии для своих лент, он сам их рисовал, раскрашивал, монтировал 1500 картинок. Современный движущийся рисунок содержит, конечно, гораздо большее количество изображений, но Уолт Дисней, например, для их реализации располагает сложными механическими приспособлениями, капиталами и двумя тысячами рабочих и чиновников. Производство подобных сцен одним человеком представляло собой поистине сизифов труд.

Но, как только начались первые представления в музее Грэвен, ленты доставили Рейно новые хлопоты. Желатиновые пластинки с изображениями не портились во время коротких сеансов при слабом освещении, но они не смогли выдержать 42 сеанса в неделю при сильном нагреве дуговых ламп. Они таяли, коробились, рвались. Рейно должен был просиживать ночи напролет, чтобы успеть раскрасить картинки для замены, укрепить оправу полотна лент, которые окончательно изнашивались после нескольких месяцев употребления.

Первые представления имели успех, им предшествовала генеральная репетиция 28 октября 1892 года, на которую Артур Мейер в маленький театр музея Грэвен — «Кабинет фантастики», где до сих пор обычно показывали фокусы, — собрал «весь Париж».

Для этих спектаклей Жюль Шэре нарисовал красивую афишу, на которой танцевали сарабанду Арлекин и Коломбина. Афиша объявляла о «светящихся пантомимах движущейся фотоживописи Э. Рейно, изобретателя оптического театра».

29 ноября Рейно дал благотворительный спектакль в Руане. Местная пресса так описывала спектакль: «Рейно показывает на экране в натуральную величину фигуры, которые благодаря ловким сочетаниям кажутся совсем живыми, уходят, приходят, действуют, торопятся, принимают позы, делают признания и т. п. Зритель присутствует при настоящей пантомиме, тем более пикантной, что это всего лишь оптический обман».

Но этот спектакль, организованный по настоянию жены префекта департамента Нижней Сены, был единственным, состоявшимся вне фантастического кабинета. Отныне Рейно был навсегда привязан к музею Грэвен, подобно банальной восковой фигуре.

Первый спектакль Рейно состоял из трех лент — «Клоун и его собаки», «Кружка пива», «Бедный Пьеро». Только последняя из этих лент сохранилась. Теперь она находится в Музее искусств и ремесел.

В «Клоуне и его собаках» развивался классический сюжет волшебных фонарей и зоотропов. Это была одна из лучших лент праксиноскопа Рейно. Обыкновенно спектакль длился от 7 до 8 минут. Сюжет состоял из 300 рисованных изображений (22 метра). Вы видели собаку, проделывающую различные фокусы, прыгающую через обруч, затянутый бумагой, ходящую на задних лапах и т. д.

«Кружка пива» — лента из 700 картинок, длиной 32 метра, проектировалась 15 минут. В ней участвовали гуляка, путешественник, судомойка, служанка; место действия — постоялый двор.

«Бедный Пьеро» — лента, состоящая из 500 картинок длиной 22 метра, проектировалась в течение 10–12 минут. Вы видели там, как Арлекин в отсутствие Пьеро перелезает через садовую ограду, чтобы поухаживать за Коломбиной; он поет ей серенаду; при появлении Пьеро Арлекин прячется; Пьеро подносит Коломбине букет цветов, Арлекин выскакивает, и между ними начинается потасовка. Примитивный сюжет, ставший классическим и родственный бывшим тогда в моде пантомимам, вроде тех, в которых Дебюро обессмертил себя в роли Пьеро.

Мы уже видели, что продолжительность проекции этих лент зависела от конструкции аппарата: стеклянные призмы не позволяли ускорить темп, а замена пластинок производилась без обтюрации. Но если лента, подобная «Бедному Пьеро», могла длиться так долго, это происходило еще и от применения своеобразных трюков, которые правдоподобно описаны одним из современников Рейно:

«Несомненно, что для шуточной пьески, которая длилась бы достаточно продолжительное время, требовалось очень большое количество нарисованных фаз. Но господин Рейно ухитрялся удлинять ее, придя к выводу, что большое количество действий человека складывается из повторяющихся движений.

Поясним на примере. В начале пантомимы «Бедный Пьеро» Арлекин высовывает голову из-за забора. Постепенно он вползает на него, потом начинает спускаться в сад. Как только он коснулся земли, его охватывает страх и он быстро взбирается обратно, на мгновение исчезает, потом снова появляется, спускается в сад и зовет Коломбину.

Для этих двух или трех последовательных действий достаточно применить всего лишь одну серию движений, разбитых на отдельные фазы. Прокручивая ленту сперва вперед, потом назад, получали все перипетии первого влезания на забор. Движение назад повторяло все только что зафиксированные в обратном направлении позы, чем создавалось впечатление, будто Арлекин вновь влезает на забор и исчезает. Наконец, последнее перелезание Арлекина через забор воспроизводится путем прокручивания ленты в первоначальном направлении.

Таким образом, благодаря повторам незначительные отрезки ленты позволяли проецировать довольно сложные действия, длящиеся относительно длительное время»[88].

Так же несомненно, что достаточно было использовать незначительное количество фаз движения Арлекина, поющего серенаду Коломбине, чтобы воспроизвести упрощенные жесты, которыми этот персонаж сопровождал куплеты композитора Гастона Пулена, который сам исполнял их за кулисами (по крайней мере на первом спектакле), синхронизируя с движениями на экране.

Принцип разделения декораций и персонажей, впервые примененный Рейно, впоследствии систематически применяется Уолтом Диснеем. Этот принцип можно считать одним из главных элементов прогресса движущегося рисунка.

Чтобы по заслугам оценить Рейно, достаточно сказать, что в современной мультипликации сохранились почти все трюки, применявшиеся Рейно в 1890 году, а именно: отделение движущихся фигур от неподвижного декоративного фона, повторение движения той же серией картинок или воспроизведение обратного движения — обратной проекции и пр. Рисунки Рейно были даже озвучены — не только оркестровой музыкой и пением за экраном, которые могли быть точно синхронизированы благодаря искусству оператора, но также и благодаря приему, который Фуртье описывает так:

«Господин Рейно хотел, чтобы лента, раскручиваясь, сама сигнализировала время для производства требуемого по ходу действия звука за кулисами, так как только таким образом звук будет точно совпадать с движением. С этой целью он прикрепил к ленте маленькие серебряные язычки, которые по мере надобности соприкасаются с двойным контактом и приостанавливают таким образом подачу электричества. Это приводит в действие электромагнит, который нажимает на специальный молоточек. Таким образом, когда Арлекин ударяет колотушкой бедного Пьеро, аппарат воспроизводит как раз тот звук, который требуется действием».

Это было первой реализацией, по правде сказать, весьма примитивной, синхронизации звука и изображения путем помещения на одной ленте приспособлений, воспроизводящих то и другое. Это было первое смутное представление о принципах современного звукового кино. Из всего этого видно, насколько гений Рейно был разносторонен и как интересны его ленты. Если бы как следует восстановить на экране его фильм «Бедный Пьеро», он, без сомнения, мог бы конкурировать с лучшими фильмами Уолта Диснея.

В октябре 1893 года музей потребовал смены программы, угрожая в противном случае расторгнуть контракт. Чтобы выполнить эту непосильную задачу, Рейно вынужден был прекратить на время представления. В начале января 1895 года сеансы возобновились с новой программой.

«Вокруг кабины»

Приключения Копюршика[89] на берегу моря.

Количество фаз: 636.

Длина: 45 метров.

Персонажи: Парижанин, Парижанка, Копюршик, статисты, собака.

Декорация: пляж в глубине скалы, купальная кабина на первом плане. Трамплин для прыжков в воду.

Появляется купальщик, прыгает в воду. Показываются другой, третий, последний делает сальто-мортале. Лысый, пузатенький господин боится прыгнуть. Молодой человек бросается на него сзади и сталкивает в море. Оба брызгают друг на друга водой, потом удаляются, один уплывает саженками, другой плавает на спине.

Появляются чайки. Грациозно порхают в воздухе… Исчезают.

Вот парочка парижан. Молодая женщина несет на руках собачку. Вновь прибывшие обсуждают вопрос о кабинах, потом муж удаляется к своей кабине. Женщина остается на мгновение одна с собакой, она ее ласкает, а та лижет ей руки.

В это время Копюршик, очень элегантный господин с моноклем, останавливается и внимательно рассматривает ее. Собака вырывается из рук своей хозяйки и бросается под ноги Копюршику, который, стараясь не упасть вперед, толкает парижанку. Он поднимается, снимает шляпу и пускается в извинения, в то время как его жертва с лукавым видом скромно опускает глазки.

За извинениями следует объяснение в любви; объяснение прерывается парижанкой, которая уходит в кабину, хлопнув дверью перед носом господина. Этот последний начинает подглядывать в замочную скважину и всячески выражает свой восторг перед тем, что он увидел…

В этот момент появляется муж в купальном костюме, он взбешен, дает нескромному пинок в зад. Удивленный Копюршик, увидев взбешенного мужа, стушевывается и исчезает.

Парижанка выходит из своей кабины, снимает пеньюар и оказывается в купальном костюме. Парочка медленно входит в воду, потом уплывает.

Копюршик вновь появляется. Увидев, что дверь кабины открыта, он входит туда и прячется. Он закрывает ставни маленького окошка. Несколькими мгновениями позже на сцене появляется собака, она обходит вокруг кабины и, учуяв присутствие постороннего, начинает тявкать и прыгать на стенку кабины. Спрятавшийся открывает оконце и, просунув в него руку с каскеткой, пытается прогнать назойливое животное. Собака выхватывает головной убор и убегает.

Парижане, вдоволь накупавшись, выходят из воды. Копюршик вновь закрывается в кабине. Молодая женщина открывает дверь кабины и быстро захлопывает ее, давая понять мужу, что там кто-то есть. Взбешенный муж входит в кабину и выволакивает оттуда за ухо дерзкого господина, встряхивает его несколько раз и, наконец, бросает в волны. Тот с трудом выбирается из воды и спасается бегством, оставляя за собой лужи; в это время прибегает собака и лает изо всех сил вслед удаляющемуся врагу.

Появляется лодка, лодочник гребет изо всех сил, потом, остановившись, поднимает на мачту полотно с надписью «Представление окончено».

Фильм этой новой программы «Вокруг кабины» — шедевр Эмиля Рейно. Все персонажи сделаны с очаровательным юмором. Парижанка с осиной талией, с пышными рукавами «жиго», в огромной шляпе с цветами, Копюршик с белыми бакенбардами и моноклем и маленькая собачка, изнеженная и нервная. Сцена, как и в «Бедном Пьеро», разделена на две части; часть, представляющая море, покрыта волнами, непрерывно колеблющимися по способу, издавна применявшемуся в волшебных фонарях. Изображение полета чаек производило на публику наибольшее впечатление — для этого Рейно использовал хронофотографии Марэ (срисовав их)[90].

Вот сценарий одного из фильмов Рейно 1895 года, «Сон у камина». «Толстый кот входит в гостиную с грандиозным камином (слабый огонь), оглядывается вокруг, прогуливается, вспрыгивает в кресло и свертывается клубочком. Входит слуга со шляпой хозяина и кладет ее на то же кресло, где спит кот, который убегает. Появляется подвыпивший хозяин.

На лице его — изнеможение, усталость, досада. Нетерпение, потом глубокое раздумье. Он садится в кресло и засыпает. Его не видно.

В очаге сперва разгорается, потом пылает огонь. Пламя доходит до верха камина. Из пламени появляется странное видение. Возникает дух огня, который жонглирует раскаленными предметами и исчезает. Языки пламени образуют экран, на котором проходит жизнь гуляки:

Он показан:

1. Маленьким в колыбели, укачиваемый матерью.

2. Постарше, на велосипеде.

3. Танцующим на балу.

4. У ног женщины, получающим пощечину от соперника.

Шум пощечины его будит. Видение исчезает. Он поднимается, трет себе глаза, потом энергичным жестом выражает свое желание драться с оскорбителем. Он надевает шляпу и перекидывает плащ через руку. Появляется кот и трется об его ноги. Занавес».

Этот сценарий, хотя и не равноценен сценарию «Вокруг кабины», намного превосходит большинство тех сценариев, которые были в ходу до 1905 года. Однако он во многом родствен, как мы увидим, этим последним.

Заслуга Рейно не только в том, что он изобрел оптический театр — первый аппарат, сделавший возможными длительные проекции, но еще и в том, что он обогатил репертуар, сделав его равноценным в художественном и коммерческом отношениях большинству из фильмов Мельеса.

Рейно в своих изобретениях проявил универсальность, достойную некоторых умов Ренессанса. Он был в одно и то же время механиком, оптиком, конструктором, рисовальщиком, оператором, сценаристом, декоратором, изобретателем, фабрикантом, режиссером постановщиком трюков. Но именно этот универсализм, который ведет за собой отсутствие специализации, показывает, что дело идет о ремесленнике, неспособном соревноваться с людьми новой формации, представителями промышленности движущихся картин. Он будет раздавлен, когда они выйдут на сцену, и мы увидим, как после 1895 года этот несомненный гений, жертва своего времени, своего характера, бедности, одиночества, постепенно придет к полному разорению и закончит жизнь в нищете.