Мир со Швецией и Петр-император 1719-1722 годы
Мир со Швецией и Петр-император
1719-1722 годы
Недолго это утешение радовало сердце Петра: 25 апреля 1719 года царевич скончался. Этот неожиданный удар сильно поразил государя, потерявшего последнюю надежду передать судьбу народа своего родному наследнику. Кто может более сына любить память отца и уважать все сделанное им? Петру нужен был такой наследник для царства, почти вновь сотворенного, нужно было сердце, воспитанное им самим, нужен был ум, образованный его гением. И все это видел он во гробе! Но много было твердости в этой героической и в то же время благочестивой душе! Отдав милого младенца небесному отцу его, Петр вместе с ним предал Богу и будущую судьбу России. Усердная молитва успокоила страдания государя до того, что он уже без убийственного уныния мог видеть все приготовления к выносу тела царевича из дворца, мог даже сам проводить его до места погребения в Невском монастыре. Душевные силы его были еще удивительнее: в эти горестные дни он мог, по обыкновению, заниматься делами государственными. Правда, в то время они были очень важны и требовали особенного внимания царя: Швеция лишилась своего короля-героя, и новые опасности угрожали России.
Вы удивляетесь, друзья мои, что смерть Карла XII, вместо того чтобы успокоить отечество наше, готовила ему новые беды? Да, к несчастью, это было так! В последнее время жизни своей Карл имел очень умного министра Герца, который, понимая всю пользу, могущую произойти от дружеских отношений между двумя такими великими государями, какими были Петр I и Карл XII, старался помирить их, и старания его шли очень успешно, тем более что Петр недоволен был союзниками своими. Вы помните, как долго собирались они посылать на помощь к нему войска свои? Впоследствии они не только не поправили своей медленности, но нерасположение их к царю русскому так усилилось, что для него гораздо выгоднее было мириться с давнишним врагом, искавшим этого примирения, нежели помогать против него новым неприятелям своим. И вот в то время, когда надежда на мир уже казалась очень основательной, Карл XII неожиданно был убит при осаде норвежского городка Фридрихсгалля, и смерть его уничтожила все, что с большим трудом устраивал Герц.
Престол Карла достался младшей сестре его Ульрике-Элеоноре, супруге принца гессенского, хотя племянник ее Фридерик, герцог голштинский, имел гораздо более прав на это наследство. Петр знал молодого обиженного герцога и покровительствовал ему. Этого уже довольно было, чтобы встревожить новую королеву, которую и без того старались поссорить с русскими прежние союзники их - австрийцы, датчане, ганноверцы и даже англичане. Но что было с Ульрикой-Элеонорой, когда она услышала, что герцог голштинский предложил руку свою дочери Петра царевне Анне и Петр с удовольствием принял предложение! Страх, что царь захочет доставить будущему зятю своему принадлежащий ему по закону престол, заставил шведскую королеву как можно скорее соединиться с неприятелями России, и вот вместо ожидаемого мира к русским прилетела весть о новой войне, еще страшнее прежней, потому что союзниками шведов были уже теперь и англичане со своим сильным, всегда славившимся флотом.
Петр не только со своей обыкновенной твердостью услышал эту новость, но даже сказал следующие слова: «Я два раза предлагал мир брату моему Карлу: сперва по нужде, а потом из великодушия; теперь же исторгну его у шведов силою!» И это было исполнено: Петр в самом деле силой заставил упрямых шведов помириться, и вот каким образом. Имея в числе кораблей и судов своего флота очень много галер [106], царь составил из них особый флот, отдельный от корабельного, и отправил его в Балтийское море с повелением опустошать берега Швеции огнем и оружием. Генералы князь Голицын и Ласи, бригадир Менгден, начальники разных отделений нового флота, исполнили повеление государя - и запылавшие города и селения на берегах Швеции сильнее всяких слов доказали королеве необходимость мира с русскими. Она и супруг ее, уже объявленный королем Швеции, предложили наконец сами этот мир и прежде всего умоляли Петра об удалении страшных галер его от разоренных берегов Швеции. С искренней радостью царь исполнил их желание и тотчас же отправил барона Остермана, тайного советника, в финляндский городок Ништадт, избранный местом мирных переговоров. Но и тут шведы, надеясь на помощь англичан, приславших к ним более 28 кораблей, долго медлили и не соглашались на все условия, предложенные Петром. Тогда он, потеряв терпение, приказал галерному флоту снова выступить в поход. Шведские селения и леса по берегам Ботнического залива загорелись до городов Вазы и Умео. Вместе со страшным пожаром наконец потухла продолжительная война шведов с русскими: король и королева согласились на все предложения царя и знаменитый для России Ништадтский мир был заключен 30 августа 1721 года.
Выгоды этого мира были бесчисленны. Утвердив в вечном владении отечества нашего области Лифляндию, Эстляндию, Ингерманландию, Карелию и часть Финляндии с городами Кексгольмом и Выборгом, они осуществили великий план Петра: соединили народ его с европейцами и тем в полной мере вознаградили все труды и опасности, каким подвергался царь в продолжение этой более чем двадцатилетней войны.
Зато как радовался он этому счастливому окончанию! Как весело праздновал полученное известие о мире! С каким торжеством объявил о нем народу! Это важное объявление сделано было 4 сентября, в день получения известия. Двенадцать драгун и с ними два трубача, одетые в зеленые мундиры с белыми тафтяными перевязями через плечо и со знаменами, украшенными лаврами, ездили по городу и почти на каждой улице повторяли свою торжественную новость.
Но это было еще только объявление о мире, настоящее же торжество не могло быть отпраздновано так скоро: приготовления к нему заняли много времени. К тому же Россия готовилась праздновать не одно это торжество, но вместе с ним и другое, не менее важное.
Уже давно среди подданных Петра уменьшилось число недовольных им и новым порядком, вводимым им в образование; уже давно большая и лучшая часть из них поняла, что все перемены делаются для счастья их. Заключенный мир, так блистательно исполнивший намерения государя, придавал новую живость благодарным чувствам подданных его, тем более что незадолго перед тем Петр еще раз доказал свою отеческую заботу о счастье народа: для лучшего производства дел он учредил вместо приказов, о которых, верно, помнят читатели мои, Государственные коллегии.
В прежних приказах решение зависело от воли одного судьи, а в коллегиях - от нескольких, и начальник каждой, называвшийся президентом или председателем, не мог ничего сделать без согласия других членов коллегии
Учрежденных коллегий было девять Коллегия иностранных дел заступила место Посольского приказа. Камер-коллегия занималась государственными доходами. Юстиц-коллегия наблюдала за судопроизводством Вотчинная коллегия заменяла Поместный приказ. Государственные счета проверялись Ревизион-коллегией. Всеми делами, которые касались флота, управляла Адмиралтейств-коллегия, всеми военными делами - Военная коллегия; всеми торговыми, а также всеми каналами, дорогами и таможнями - Коммерц-коллегия. В ведении Берг- и Мануфактур-коллегии были все горные заводы, все фабрики и мануфактуры. Петр не забыл и того, что главное основание правосудия составляют законы, и потому для усовершенствования изданных прежними государями и для рассуждения о новых, сделавшихся необходимыми по новому образованию царства, он учредил из членов коллегий Комиссию составления нового уложения.
Занимаясь столь важными учреждениями, царь находил время думать о другом великом намерении. Оно касалось духовенства нашего. Давно уже он находил излишней власть патриархов, почти равнявшуюся царской. Зная из истории несколько примеров тех беспорядков, какие могут произойти в таком случае, Петр решился уничтожить это важное достоинство и для того не назначил нового патриарха на место последнего, Адриана, умершего в 1700 году. Чтобы приучить подданных своих к этой новости, Петр объявил сначала, что, не имея времени по случаю войны со шведами заняться избранием нового патриарха, он откладывает это избрание и поручает управлять всеми духовными делами рязанскому митрополиту Стефану Яворскому. Во все время войны государь продолжал откладывать, и наконец в январе 1721 года, когда уже все привыкли к возможности жить без патриарха, объявил, что его более не будет в России и все духовные дела поручаются священному собору, названному святейшим правительствующим Синодом.
Образование этого верховного духовного судилища было такое же, как и Сената. Правила его и вообще все, что касалось жизни и состояния духовенства, сочинены были одним из знаменитейших ученых того времени, любимцем Петра - архиепископом псковским Феофаном Прокоповичем.
Народ, уже доверявший всему, что делал государь, без ропота принял новое учреждение и в скором времени почувствовал пользу его.
Все эти дела, которые Петр обдумывал и очень часто даже исполнял среди трудностей войны или жестоких огорчений душевных, убедительно доказывали необыкновенное величие его. Глубоко чувствуя это, русские желали показать перед целым светом справедливую благодарность свою государю. С таким намерением все члены Синода и Сената собрались вместе за два дня до назначенного торжества мира и, определив назвать Петра Императором, Отцом Отечества и Великим, письменно просили его о принятии этих названий через князя Меншикова.
О, с каким нетерпением ожидали жители столицы этого радостного дня! Он был 22 октября 1721 года. С самого утра засуетился народ по улицам Петербурга, еще никогда не видавшего такого праздника. Все толпились около Троицкого собора. Туда ожидали к обедне государя со всем двором. Двадцать девять полков с пушками, трубами и литаврами уже стояли там в стройном порядке. Горделиво и весело посматривали вокруг храбрые воины, радостно и почтительно здоровались с ними толпы любопытных, со всех сторон окружавшие их. Раздался благовест к обедне. Все - и воины, и граждане - перекрестились и обратили взоры к той стороне, откуда должен был ехать царь. Вскоре увидели его вместе с царицей и всем семейством. Те же радостные приветствия встретили и проводили Петра до самого входа в церковь. Там после обедни прочитан был славный для русских трактат Ништадтского мира, и потом архиепископ Феофан Прокопович произнес речь, в которой, представив кратко все великие дела царя, назвал его достойным имени Отца Отечества, Императора и Великого. Канцлер, граф Головкин, повторил от всех чинов государственных такое же приветствие и кончил восклицанием: «Виват! Виват! Виват, Петр Великий, Отец Отечества, Император Всероссийский!»
Три раза повторено было это восклицание всеми находившимися в церкви и всем народом и войском, окружавшими ее. В это же самое время раздались колокольный звон, звуки труб и литавр, пушечные и ружейные выстрелы. Так совершилось торжественное принятие Петром благодарных чувств народа его. Новый император, не менее благодарный своим товарищам по победам, в тот же день спешил наградить каждого по заслугам его. Князь Меншиков, Сиверс и Гордон пожалованы были в вице-адмиралы, вице-адмирал Крюйс - в адмиралы, а граф Брюс и барон Остерман за искусство и успех, с которыми вели они переговоры в Ништадте, были награждены деревнями и деньгами.
Праздники продолжались три дня, и каждый вечер были иллюминованы корабли и дома петербургские, каждый вечер горел прекрасный фейерверк. Вы, верно, догадаетесь, милые дети, что не забыт был и простой народ, столь любимый Петром: для него были выставлены жареные быки и разного рода птица, а также хлебы, калачи и сайки, из двух фонтанов било красное и белое вино, не говоря уже о целых бочках меду и пива, которые веселые гости царя скоро опоражнивали за славный мир и счастье России.