Мир со Швецией и Петр император

Мир со Швецией и Петр император

Недолго это утешение радовало сердце Петра: 25 апреля 1719 года царевич скончался на четвертом году своей жизни. Этот неожиданный удар сильно поразил государя, потерявшего последнюю надежду передать судьбу своего народа родному наследнику! Но много было твердости в этой героической и в то же время благочестивой душе! Отдав милого младенца небесному Отцу, Петр вместе с ним передал Богу и будущую судьбу России. Усердная молитва успокоила страдания государя до того, что он уже без убийственного уныния мог видеть все приготовления к выносу тела царевича из дворца, мог даже сам проводить его до места погребения в Невском монастыре. Его душевные силы были еще удивительнее: в эти горестные дни он мог, как обычно, заниматься государственными делами. Правда, в то время они были очень важны и требовали особенного внимания царя: Швеция лишилась своего короля-героя, и новые опасности угрожали России.

Корабль «Ингерманланд», на котором находился Петр I во время командования 4 флотами в 1718 году.

Вы удивляетесь, друзья мои, что смерть Карла XII, вместо того чтобы успокоить наше Отечество, готовила ему новые беды! Да, к несчастью, это было так! В последнее время своей жизни Карл имел очень умного министра Герца, который, понимая всю пользу дружбы между двумя такими великими государями, какими были Петр I и Карл XII, старался помирить их, и его старания приносили успех, тем более что Петр был недоволен своими союзниками. Вы помните, как долго собирались они послать на помощь ему свои войска? Впоследствии они не только не изменили свою медлительность, но их нерасположение к Русскому царю так усилилось, что для него гораздо выгоднее было мириться с давнишним врагом, искавшим этого примирения, чем помогать в борьбе против него своим новым союзникам. И вот в то время, когда надежда на мир уже казалась близкой, Карл XII был неожиданно убит при осаде Норвежского городка Фридрихсгалля, и его смерть уничтожила все, чего с большим трудом удалось достигнуть Герцу. Престол Карла достался его младшей сестре, Ульрике-Элеоноре, супруге принца Гессенского, хотя племянник ее, Фредерик, герцог Голштинский, имел гораздо больше прав на наследство. Петр знал молодого, обиженного герцога и покровительствовал ему. Этого было уже довольно, чтобы встревожить новую королеву, которую и без того старались поссорить с Русскими их прежние союзники Австрийцы, Датчане, Ганноверцы и даже Англичане. Но что же было с Ульрикой-Элеонорой, когда она услышала, что герцог Голштинский предложил свою руку дочери Петра, царевне Анне, и Петр с удовольствием принял предложение? Страх, что царь захочет помочь своему будущему зятю получить принадлежащий ему по закону престол, заставил Шведскую королеву как можно скорее соединиться с неприятелями России, и вот вместо ожидаемого мира к Русским прилетела весть о новой войне, еще страшнее прежней, потому что союзниками Шведов были уже теперь и Англичане со своим сильным всегда славившимся флотом.

Петр Великий объявляет народу о заключении Ништадтского мира. Рисунок по картине Сафонова.

Северная война (1700–1721) окончилась блистательным миром для России и изменила положение в Европе. Россия получила выход к Балтийскому морю и возвратила исконно Русские территории. Россия получила Ингерманландию, часть Карелии, Эстляндию и Лифляндию с городами Рига, Дерпт, Нарва, Выборг, Корела, а также острова на Балтике. Россия стала великой европейской державой.

Петр не только со своей обычной твердостью услышал эту новость, но даже сказал при этом следующие слова: «Я два раза предлагал мир моему брату Карлу: сначала по необходимости, а потом из великодушия; теперь же получу его у Шведов силой!» И это было исполнено с точностью. Петр в самом деле силой заставил упрямых Шведов помириться и вот каким образом: имея в числе кораблей и судов своего флота очень много галер, царь составил из них особенный флот, отдельный от корабельного, и отправил его в Балтийское море с приказом опустошить берега Швеции огнем и оружием. Генералы: князь Голицын и Ласси, бригадир Менгден, командиры разных отделений нового флота исполнили приказ государя, и запылавшие города и селения на берегах Швеции сильнее всяких слов показали королеве необходимость заключения мира с Русскими. Она и ее супруг, уже объявленный также королем Швеции, предложили, наконец, сами этот мир и прежде всего умоляли Петра отвести его страшные галеры от разоренных берегов Швеции. С искренней радостью царь исполнил их желание, и тотчас же отправил тайного советника барона Остермана в Финляндский городок Ништадт, выбранный местом для проведения мирных переговоров.

Медаль, выбитая в честь заключения Ништадтского мира

Но и тут Шведы, надеясь на помощь Англичан, приславших к ним более 28 кораблей, долго медлили и не соглашались на все условия, предложенные Петром. Тогда он, потеряв терпение, приказал снова галерному флоту выступить в поход. Шведские селения и леса по берегам Ботнического залива загорелись до городов Вазы и Умео! Вместе с этим страшным пожаром, наконец, потухла продолжительная война Шведов с Русскими: король и королева согласились на все предложения царя, и знаменитый для России Ништадтский мир был заключен 30 августа 1721 года.

Выгоды этого мира были бесчисленны. Утвердив в вечном владении нашего Отечества области: Лифляндию, Эстляндию, Ингерманландию, Карелию и часть Финляндии с городами Кексгольмом и Выборгом, этот мир осуществил великий план Петра: он соединил его народ с Европейцами и тем самым в полной мере вознаградил царя за все труды и опасности, каким он подвергался в продолжение этой более чем двадцатилетней войны!

Зато как же и радовался он этому счастливому окончанию! Как весело праздновал полученное известие о мире! С каким торжеством объявил о нем народу! Это важное объявление было сделано 4 сентября, в день получения известия. Двенадцать драгун и с ними два трубача, одетые в зеленые мундиры с белыми тафтяными[296] перевязями через плечо и со знаменами, украшенными лаврами, ездили по городу и почти на каждой улице повторяли свою торжественную новость.

Но это было только объявление о мире; настоящее же его торжество не могло быть отпраздновано так скоро: приготовления к нему заняли много времени. К тому же Россия готовилась праздновать не одно это торжество, но вместе с ним и другое, не менее важное — торжество глубокой благодарности своей к ее государю.

Вид Петербурга при Петре Великом. Вид на Васильевский остров. Гравюра.

Уже давно между подданными Петра уменьшилось число недовольных им и новым порядком, вводимым в образование; уже давно большая и лучшая часть из них поняла, что все учрежденные перемены вводятся для их счастья, и в заговоре царевича Алексея уже не участвовали знаменитейшие бояре, а почти все были из приверженцев прежней царицы, значит, уже можно было сказать, что все Русские согласно уважали того, кто был достоин уважения всего света. Заключенный мир, так блистательно осуществивший намерения государя, придавал новую живость благодарным чувствам его подданных, тем более, что незадолго до этого Петр представил новое доказательство своей отеческой заботы о счастье народа: для лучшего производства дел по всем частям государственного управления он учредил вместо приказов, о которых, наверное, помнят мои читатели, Государственные коллегии. Это нововведение было чрезвычайно полезно, потому что в прежних приказах решение зависело от воли одного судьи, а в коллегиях — от нескольких, и начальник каждой коллегии, называвшийся президентом или председателем, не мог ничего сделать без согласия своих товарищей, других членов коллегии. Таким образом, ни одно дело не могло больше зависеть, как это случалось прежде, от прихоти одного человека, а подвергалось рассмотрению и обсуждению многих.

Учрежденных коллегий сначала было девять: Коллегия Иностранных Дел заступила на место Посольского приказа; Камер-коллегия[297] занималась государственными доходами; Юстиц-коллегия[298] смотрела за судопроизводством; Вотчинная коллегия заменила Поместный приказ; государственные счета проверялись Ревизион-коллегией. Всеми делами, которые касались флота, управляла Адмиралтейств-коллегия; всеми военными делами — Военная; всеми торговыми, а также всеми каналами, дорогами и таможнями — Коммерц-коллегия*. В Берг- и Мануфактур-коллегии[299] были все горные заводы, фабрики и мануфактуры. Вместе с основанием коллегий, предназначенных для улучшения правосудия, Петр не забыл и того, что главную основу правосудия составляют законы, и поэтому для усовершенствования всех изданных прежними государями законов и для разработки новых, ставших необходимыми в связи с преобразованиями в царстве, он учредил из членов коллегий Комиссию для составления нового уложения.

Домик Петра I в Санкт-Петербурге. Гравюра.

Занимаясь столь важными учреждениями, царь находил время думать о другом великом намерении. Оно касалось духовенства. Давно уже он находил излишней в правлении власть патриархов, почти равнявшуюся царской. Зная из истории несколько примеров беспорядков, какие могут произойти в подобном случае, Петр давно решил обходиться без патриарха, и поэтому не назначал нового патриарха на место последнего, Адриана, умершего в 1700 году. Чтобы понемногу приучать подданных к этой новости, он объявил сначала, что не имеет времени из-за войны со Шведами заняться избранием нового патриарха, поэтому откладывает это избрание и поручает управлять всеми духовными делами Рязанскому митрополиту Стефану Яворскому. Во время войны государь продолжал откладывать это избрание и, наконец, в январе 1721 года, когда уже все привыкли к жизни без патриарха, решительно объявил, что его больше не будет в России и все духовные дела поручаются священному собору, названному Святейшим Правительствующим Синодом[300]. Образование этого верховного духовного суда было такое же, как и Сената. Правила его и вообще все, что касалось жизни и состояния духовенства, составлены были одним из знаменитейших ученых того времени и любимцем Петра — архиепископом Псковским Феофаном Прокоповичем. Народ, уже с доверием относившийся ко всему, что делал его государь, без ропота принял новое учреждение и в скором времени почувствовал его пользу.

Все эти знаменитые дела, которые Петр обдумывал и очень часто даже проводил в жизнь, одновременно перенося трудности войны или жестокие душевные огорчения, убедительно доказывали необыкновенное его величие. Глубоко чувствуя это, Русские, осыпанные его благодеяниями, желали показать перед целым светом и свою благодарность, и ту признательность, с какой все сословия относились к высоким качествам государя. С таким намерением все члены Синода и Сената собрались вместе за два дня до назначенного празднования заключения мира и, решив предложить Петру титул Императора и название Отца Отечества и Великого, письменно просили его через князя Меншикова о принятии этих названий.

Долго скромность государя не позволяла ему принять эти громкие имена, но, наконец, убеждения любимца, сенаторов и духовенства заставили его согласиться: в день празднования мира было назначено торжественно выполнить общее желание.

С нетерпением ожидали жители северной столицы этого радостного дня! Это было 22 октября 1721 года. С самого утра засуетился народ по улицам Петербурга, еще никогда не видевшего такого знаменитого праздника. Все толпились около Троицкого собора. Там ожидали к обедне государя со всем двором. Двадцать девять полков с пушками, трубами и литаврами уже стояли там в стройном порядке. Горделиво и весело посматривали вокруг себя храбрые воины, радостно и почтительно здоровались с ними толпы любопытных, со всех сторон окружавшие их. Раздался благовест[301] к обедне. Все — и воины, и граждане — набожно перекрестились и обратили взоры в ту сторону, откуда надо было ехать царю. Вскоре увидели его приближение вместе с царицей и всем семейством. Радостные приветствия встретили и проводили Петра до самого входа в церковь. Там после обедни был прочитан славный для Русских трактат Ништадтского мира, и потом архиепископ Феофан Прокопович произнес речь, в которой, представив кратко все великие дела царя, назвал его достойным имени Отца Отечества, Императора и Великого.

Канцлер[302], граф Головкин, повторил от всех государственных чинов такое же приветствие и закончил восклицанием: «Виват! Виват! Виват! Петр Великий, Отец Отечества, Император Всероссийский!»

Три раза повторено было это восклицание всеми находившимися в церкви, и всем народом и войском, окружавшим ее. В это же самое время раздавались в воздухе колокольный звон, звуки труб и литавр, пушечные и ружейные выстрелы.

Так совершилось торжественное принятие Петром благодарных чувств его народа. Новый император, не менее благодарный своим товарищам за одержанные победы, в тот же день спешил наградить каждого по заслугам. Князь Меншиков, Сивере и Гордон пожалованы были в вице-адмиралы; вице-адмирал Крюйс в адмиралы Синего флага[303], а граф Брюс и барон Остерман за искусство и успех, с которыми вели они переговоры в Ништадте, были награждены деревнями и деньгами.

Е.Е. Лансере. Петербург начала XVIII века. 1906 г.

Строительство Санкт-Петербурга шло очень быстро. Первыми обитателями, поселенными в новом городе, были жители разрушенной Шведской крепости Ниеншанца. Из Калуги, Можайска и Вереи сюда были переселены Русские купцы. Уже в ноябре 1703 г. к устью Невы прибыл первый иностранный корабль с грузом вина и соли.

Праздники продолжались три дня, и каждый вечер были иллюминированы[304] корабли и Петербургские дома; каждый вечер горел прекрасный фейерверк. Вы, наверное, догадаетесь, милые дети, что в этом веселии государя и столицы не был забыт и простой народ, столь любимый Петром: для него были выставлены жареные быки и разного рода птицы, также хлебы, калачи и сайки; а из двух фонтанов било красное и белое вино, не говоря уже о целых бочках меда и пива, которые веселые гости царя быстро опорожняли за славный мир и счастье России.