ЦИКЛ СТАЛИНА

ЦИКЛ СТАЛИНА

Два «народа» одной страны

Обычно любое, в том числе человеческое сообщество, находится в некой среде. Для того чтобы в ней существовать, оно должно уметь, с одной стороны, сохранять накопленную в прошлом полезную для своего развития информацию (опыт), а с другой — суметь понять сигналы, идущие от среды о том, в каком направлении нужно меняться.

Итак, в процессе эволюции сообщество должно быть одновременно инерционным и чутким к изменениям.

В биологии эта задача решена за счет двуполой системы, разделённой на две взаимосвязанные подсистемы — консервативную и оперативную. Первая (женская) отвечает за сохранение имеющейся информации, а вторая (мужская) — за приобретение новой. И это решение делает всю систему устойчивой, а элементарной эволюционирующей единицей оказывается не отдельная особь, а популяция в целом.

Таким образом, в разнополых системах потомство получает от своих родителей два разных типа информации: генетическую информацию, идущую от поколения к поколению, даёт мать (женщины в целом консервативнее), вторую — информацию от среды, из настоящего в будущее, даёт отец (мужчины более адаптивны).

Так вот, перед человеческими сообществами стоят те же задачи, и на примере того, как они решаются, можно проследить действие эволюционных законов. Например, в любой стране сельское население — наиболее консервативный элемент общества; крестьяне «отвечают» за память из прошлого в будущее. (Если крестьян свести на нет, их место займут другие — те, кто производит основной продукт страны, кто позволяет ей выживать.) А новая информация поступает в систему через элиту, которая «руководит» движением из настоящего в будущее.

А это значит, что на одной территории живёт два «народа»— правда, в отличие от биологического примера, они имеют мало возможностей для пересечения. Эти «два народа», оставаясь в рамках одной культуры, имеют совершенно разные жизненные установки, цели, мораль и виды на будущее.

Элита обычно подавляет народ, но бывает, народ «разгоняет» свою элиту. А почему же он её разгоняет?

Элита, как правило, живёт за счёт своей страны, то есть от прибавочного продукта, который даёт ей народ. Это не паразитизм, не нахлебничество, если она работает в интересах своей страны и её народа. Но вот если элита начинает действовать в интересах иных стран, то это катастрофа, однако такое тоже случается.

Конечно, народ может изгнать элиту или перестать её содержать. Но она — необходимый элемент общества. Не станет её — пропадёт и государство. То есть, ей нужно давать возможность жить ровно настолько хорошо (удобно, комфортно, сытно и т. д.), насколько она приносит пользу обществу. Когда же между разными классами страны нет «обратной связи», а своё содержание элита назначает сама себе и по собственному усмотрению, то страна в целом беднеет, а кто-то в частности богатеет. За счёт чего? За счёт обнищания большинства.

Так что главное не в том, чтобы изгнать негодную элиту, а чтобы правильно содержать годную.

История России XX века отличается от предыдущих времён одним очень важным обстоятельством. До этого основное богатство страны и основной её ресурс составляло крестьянство и оно же давало основную долю национального дохода. Считалось, что от сельского хозяйства можно забирать достаточно средств для решения текущих задач по той простой причине, что богатство села идёт от земли, и значит, неисчерпаемо. До революции наш золотой рубль держался на крестьянах. А элита при царе прожигала жизнь за границей.

Кто оплачивал её роскошную жизнь? Нищие крестьяне. Вместо того, чтобы быть им признательной, элита, сравнивая жизнь европейцев и русских, считала наших крестьян лодырями и неумёхами.

Уже в 1959 году сельские жители России составляли 48,0 % всего населения, в 1994-м — 27,0 %, а от трудоспособного населения — вообще 15,4 %. Естественно, падала и доля национального дохода, ими произведённого. В 1994-м она составила (по РФ) 8,2 %.

Из этого есть два следствия.

Во-первых, лично мы считаем, что для достижения продовольственной независимости страны доля занятых в сельском хозяйстве должна быть существенно большей. И в реальности сельским хозяйством у нас и впрямь занимается большее количество населения, чем это показывает статистика. Просто сегодня в числе сельских работников не учитываются дачники. Кроме того, процесс сокращения сельских жителей и уменьшение доли производимого ими национального продукта не сопровождается соответствующим ростом производительности аграрного труда, вследствие чего страна испытывает постоянные продовольственные трудности и теряет продовольственную независимость.

Во-вторых, сегодня уже нельзя выйти из кризиса за счёт крестьянства, как это всегда было раньше, в том числе при И.В. Сталине. Можно подумать, что раз теперь основной производящий класс — рабочие, то за их счёт и произойдёт очередной рывок. Это было бы так, если бы рабочим не надо было есть.

Под руководством И.В. Сталина страна, перейдя в мобилизационный режим экономики, совершила могучий индустриальный рывок, а потому весь этот цикл мы называем его именем. После рывка была и стагнация, и кризис (не закончившийся до сих пор); но вместо крестьян страну содержали за счёт продажи нефти и газа. Теперь что касается элиты.

Сталинская эпоха показала, что основная задача власти — сблизить два «народа» одной страны, в том числе в мере потребления. Только так возможен успех. Нельзя одновременно развивать страну и транжирить ресурс. Спору нет, Сталин держал в чёрном теле крестьянство, но и партноменклатуру — элиту своего времени — зажимал крепко, не давал излишне жировать.

И кстати, сегодня завершение цикла показывает, что народ, кардинально разделившись, погибнет.

Напомним некоторые принципы мобилизационной экономики. Как видно из российской истории, накануне и в ходе осуществления рывка перед властью встают вполне конкретные задачи. Можно дать некоторый общий сценарий развития событий:

1. Исходно низкая норма внутренних накоплений. Это не злой умысел, а объективная реальность, ибо это и есть наше стационарное состояние.

2. Правящая элита, помня о происходивших в прошлом напряжениях всех сил, не рискует вводить режим мобилизационной экономики и продолжает пользоваться ресурсами, накопленными после предыдущего рывка, но не всегда эффективно. Кроме того, наших правителей не устраивает, что в роскоши они уступают западноевропейской знати. Не понимая истинных причин этого разрыва, вожди предпринимают попытки улучшить своё, а также общее положение за счёт копирования зарубежных порядков. Им помогает своя интеллектуальная элита и иностранные советники, что только ухудшает общее экономическое положение и углубляет кризис.

3. Возникает внешняя угроза, когда соперничающие страны пытаются воспользоваться экономическим отставанием России и закрепить его, нанеся ей политическое поражение. Это служит сигналом к переходу к мобилизационному режиму функционирования экономики. Как правило, такой переход требует появления новых идей, самых передовых на этот момент в мире, а также новых людей в руководстве, способных действовать в условиях нового режима функционирования страны. (Возврат после мобилизационного режима к стационарному также требует смены элиты).

4. В результате напряжения всех сил удаётся преодолеть внешний кризис, а после этого у народа пропадает побудительная причина поддерживать предыдущий режим. Элита склонна вспоминать вождей, выполнивших труднейшую работу по спасению страны, как ужасных тиранов, и навязывает эту точку зрения народу.

Далее всё повторяется.