5. ВОССТАНОВЛЕНИЕ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ

5. ВОССТАНОВЛЕНИЕ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ

После освобождения Ашхабада оперативные сводки штаба Закаспийского фронта пестрели донесениями о переходе па сторону Красной Армии отдельных отрядов белогвардейских войск. 12 сентября 1919 года перешли две роты противника из отряда особого назначения, вечером того же дня — еще 10 конников. Днем раньше перебежали 22 человека.

В начале декабря батальон Сибирского стрелкового полка, настроенный в пользу Советской власти, перебив часть своих офицеров, целиком перешел на сторону советских войск ⁷⁰.

Предыстория этих массовых переходов началась гораздо раньше, в Красноводске.

В трех километрах от берега стояла на якоре баржа «Григорьянц» — плавучая тюрьма, имевшая мрачную славу. В ее темных и душных трюмах вместе с уголовниками томились арестованные рабочие. Казанджикские большевики-подпольщики Е. Ф. Пашетных, Н. И. Кузнецов [44], П. Бурментьев и другие подготавливали к побегу заключенных. Они склонили на свою сторону сочувствующих большевикам матросов, через них установили связь с подпольем Красноводска.

Отряд особого назначения, охранявший и плавучую тюрьму, находился под влиянием красноводских подпольщиков, был настроен просоветски. С помощью солдат этой части и ее пулеметной команды подполье намечало поднять восстание и захватить Красноводск. Но белогвардейское командование внезапно отправило отряд на фронт. Распропагандированные большевиками еще в Красноводске, две его роты перешли на сторону Красной Армии ⁷¹.

Переход батальона сибиряков на сторону советских войск прямо связан с мужественной деятельностью 16 подпольщиц. Подполью было известно, что офицеры запугивали солдат «зверствами» большевистских войск, в рядах которых будто бы служат «озверелые» китайцы и мадьяры. Женщины-агитаторы сумели разоблачить нелепость подобных вымыслов и убедить солдат-сибиряков, что в Красной Армии служат простые рабочие и крестьяне и сражаются они за Советскую власть, которая принесла освобождение трудовому люду от царского гнета, от помещиков и буржуазии. Приблизительно в октябре белогвардейская контрразведка арестовала этих женщин. Среди них особенно известно имя Т. Островской, геройски перенесшей истязания в застенках контрразведки ⁷².

Побеги из красноводских тюрем в те дни не редкость. Здесь не обходилось без большевистского подполья, способствовавшего освобождению арестованных. Так, 35 заключенных при активном содействии подпольной организации сумели обезоружить караул, захватить 11 винтовок с патронами и бежать через Каракумы навстречу наступающим советским войскам[45].

В ночь с 3 на 4 августа из плавучей тюрьмы бежали 10 человек. Среди них был Петр Колодин, осужденный вместе с большевиком В. И. Самцовым в 1918 году⁷³.

С. М. Киров в своем письме Л. М. Карахану (заместителю наркома иностранных дел РСФСР) рассказывал о злоключениях 22 красноармейцев и советских работников, прибывших в Астрахань 3 сентября 1919 года. После падения Советской власти в Мугани они отправились морем в Закаспий, навстречу наступающим советским войскам. С приключениями добрались до Красноводск, где их тут же схватили. Но патриоты не только сумели освободиться, по и даже захватили рейдовое сторожевое судно, на котором доплыли до Астрахани⁷⁴.

Такие дерзкие побеги, по-видимому, удавались благодаря налаженной связи подполья с местами заключения. О том, что такая связь существовала, свидетельствует и арест почтового работника Кузьмука «за тайную передачу корреспонденции от заключенных»⁷⁵.

Накануне неотвратимо приближавшегося краха белогвардейщины работа большевистского подполья вступила в новую, более активную фазу. Ослабели позиции эсеров и меньшевиков, которые теперь не имели, как прежде, заметного влияния в профсоюзах. Лидеры мелкобуржуазных партии все больше скатывались в зловонное болото измены. Отдельные эсеры, для виду арестованные властями, подсаживались в камеры заключенных-большевиков и просоветски настроенных рабочих⁷⁶.

Усилилась руководящая роль большевиков, неизмеримо вырос их авторитет; рабочий класс видел в них выразителей своих интересов, свой авангард. Этому, несомненно, способствовали не только партийно-организаторская работа большевистского подполья, но и успешные наступательные операции советских войск, занявших Бами, Кизыл-Арват, Казанджик.

После освобождения Ашхабада центр большевистского подполья и революционной работы переместился в Красноводск. Там после ареста 22 подпольщиков оставшиеся на свободе большевики ушли в глубокое подполье, организацию возглавил поездной контролер Павел Яковлевич Бесшапочный [46]. Еще в начале 1919 года он привлек к себе внимание властей. В феврале Бесшапочный и вместе с ним Зорин, Небольсин, Сапожников, Мамыкин и Фоменко арестовываются по обвинению «в принадлежности к партии большевиков и как организаторы фракции этой партии при местном железнодорожном отделении…». Но против их ареста выступили железнодорожники, и под давлением общественного мнения власти вскоре освободили большевиков на поруки⁷⁷.

В зависимости от обстоятельств подпольная организация широко использовала как нелегальные, так и легальные методы работы. Рабочие А. Фролов, Гудсков, Никушин, Балабин, Лазовский, Купин вывели из строя вражеский бронепоезд «Партизан», насыпав в его буксы наждак[47]. На станции Джебел вместе со своими двумя сыновьями действовал рабочий Алексей Платонович Трупов. Во время наступления частей Красной Армии он оказал им неоценимую услугу: получив приказ белогвардейского командования разрушить водоснабжающую сеть, нефтекачку и ремонтные мастерские, Трунов, рискуя жизнью, сорвал этот план. Все эти важнейшие объекты красные войска захватили исправными⁷⁸.

П. Бесшапочный, руководя большевистским подпольем, лично сам участвовал в строго законспирированной работе. Часто выезжая в служебные командировки, он распространял на фронте и по линии железной дороги революционную литературу и газеты, получаемые из Баку. Организация установила связи с подпольщиками по всему Закаспию и в Баку, имела явки в Красноводске, Кули-Маяке и других местах.

В ноябре 1919 года военно-полевой суд белогвардейцев, рассмотревший дело о красноводской подпольной организации, отметил, что большевики долгое время пользовались широкой сетью явок, раскинутых по всему уезду. На одной из конспиративных квартир в Кули-Маяке недолгое время скрывался от слежки агентов белогвардейской контрразведки П. Я. Бесшапочный. Через этот населенный пункт подпольщики получали из Баку нелегальную литературу, здесь, вероятно, в малолюдном местечке, на Бесшапочного обратили внимание и арестовали.

Вместе с П. Я. Бесшапочным судили группу подпольщиков, арестованных по одному делу. Бесшапочного приговорили к смертной казни через повешение, его жену Марию Ивановну и ее сестру Анну Кузнецову суд «помиловал»— заменил смертную казнь «каторжными работами без срока». Тимофей Зорин и Игнатий Небольсин были приговорены к каторжным работам на 15 лет. Враги страшно истязали руководителя красноводского подполья. Павел Яковлевич Бесшапочный был живым закопан в яму⁷⁹.

Несмотря на расправу с руководителями подполья, оставшиеся на свободе большевики и поддерживавшие их рабочие не складывали оружия, продолжали мужественную борьбу с врагом. По заданию большевистской организации передовые рабочие распространяли листовки, дезорганизовывали работу телеграфа, железной дороги, выводили из строя технику врага. Так, машинист Манкевич оставил паровоз вблизи линии фронта, а сам скрылся. Многие железнодорожники бросали работу, несмотря на то что администрация заранее отбирала у них паспорта. Военные власти, обеспокоенные влиянием большевиков, арестовали начальника железнодорожной охраны С. А. Плешакова, обвинив его «в сочувствии большевизму и бездеятельности в деле преследования большевиков»⁸⁰.

Павел Яковлевич Бесшапочный

Мария Бесшапочная

Большое значение имела наступательная агитационно-массовая работа подполья, особенно по разложению белогвардейских войск, по расшатыванию их тыла. Подпольщики руководствовались высокими гуманными идеями: чем больше распропагандированных неприятельских солдат, тем меньше жертв, тем скорее закончится война, тем быстрее придет освобождение.

Агитация за власть Советов в тылу истекающего кровью врага была сопряжена со смертельной опасностью. И все-таки ее вели Я. Андропов, Лупин и другие члены подпольной организации. За подобную «преступную деятельность» военная контрразведка арестовала большевика Дмитрия Ионычева, за «вредные разговоры о добровольческой армии» — милиционера Сергея Солдатова, который «в разговорах сочувствовал Советской большевистской власти». Белогвардейские офицеры, перешедшие на сторону советских войск, признавали, что большевики вели активную работу в войсковых частях⁸¹.

18 января 1920 года разведывательная сводка информировала советское командование: «…большая часть населения Красповодска и солдат воинских частей настроены в пользу Советской власти»⁸². В том, несомненно, и доля заслуги героев подполья.

«Пропаганда велась большевиками в размерах небывало широких, — сокрушался впоследствии Деникин. — Она проникала всевозможными путями в ряды оккупационных и белых войск и в занятые ими районы… Эта работа играла решающую роль в организации победы Красной Армии» ⁸³.

В. И. Ленин, вскрывая причины превосходства революционной агитации над агитацией контрреволюционной, говорил: «Смешно думать, что он (народ. — Р. Э.) пошел за большевиками, потому что их агитация была более искусна. Нет, дело в том, что агитация их была правдива» ⁸⁴.

Большевистское слово находило благодатную почву: пополнение белой армии состояло из насильно мобилизованных крестьян и в значительной мере из красноармейцев, взятых в плен на Южном фронте. Прозревала «добровольческая» деникинская армия, солдаты стали понимать бессмысленность борьбы против собственного парода, «за веру, царя и отечество» (других лозунгов Деникин и монархическое офицерство не признавали). При удобном случае они сдавались в плен или переходили на сторону советских войск, поворачивая оружие против своих командиров.

Территорию, контролируемую белогвардейскими войсками, охватили голод и эпидемии. Началось повальное бегство чиновников, торговцев, служителей религиозного культа: крысы покидали тонущий корабль. Солдаты, мобилизованные рабочие, дайхане большими группами переходили на сторону приближавшейся Красной Армии⁸⁵. Белогвардейщина предпринимала отчаянные попытки удержать морской порт Красноводск, имевший стратегическое значение.

22 октября 1919 года некий профессор Г. Фальборк в своей докладной бил тревогу: «В случае оттеснения нас из Красноводска большевики овладеют треугольником Астрахань — Красноводск — Баку, что будет знаменовать потерю для пас Каспийского моря, а нм даст возможность выхода в тыл вооруженных сил на Юге России» ⁸⁶.

8 августа 1919 года, через три дня после ухода английских оккупантов, белогвардейщина упразднила путавшееся под ногами «правительство», так называемый Совет министров Закаспия, и вся полнота власти перешла к военному командованию ⁸⁷.

В Красноводске воцарились порядки хуже старорежимных. Людей пороли шомполами, розгами. За подозрение в связях с большевиками или сочувствии Советской власти расстреливали, многие семьи насильно эвакуировались в Петровск-Порт⁸⁸. Как писал В. И. Ленин, «самые действия Деникина и Колчака агитировали против них, агитировали за Советскую власть» ⁸⁹.

Отчаявшийся Деникин приказал частям «добровольческой» армии, действовавшим в Закаспии, не отступать, а генералу Лазареву посоветовал утопиться в море, если его войска оставят свои позиции. Не помогли грозные приказы, не помогло и смещение Лазарева и назначение вместо него «энергичного и сурового» генерала Казановича. Белогвардейское воинство откатывалось на запад, к морю⁹⁰.

В декабре на Закаспийский фронт прибыл член Турккомиссии, ВЦИК и СНК РСФСР и Реввоенсовета Туркестанского фронта В. В. Куйбышев. Под его руководством советские войска блестяще осуществили военную операцию и с боем захватили станцию Айдын. А на рассвете б февраля 1920 года советские войска начали штурм Красноводска.

Во время ожесточенного боя, отмечалось в белогвардейском обзоре военных действий, «городские большевики из караульной роты и железнодорожников стреляли по отдельным офицерам. Командующий войсками и штаб бригады, командиры полков под обстрелом приехали к пристани» ⁹¹.

К вечеру город был освобожден. В тот же день группа советских войск высадилась на острове Челекен и изгнала отсюда врага. Над туркменской землей гордо зареял алый флаг Советов.

Так закончилась героическая эпопея гражданской войны в Закаспии, так бесславно бежали отсюда английские колонизаторы и белогвардейско-националистические банды.

Большевистское подполье Закаспия, несмотря на режим террора военной диктатуры интервентов и белогвардейцев, сплотилось воедино, возглавило революционную борьбу масс, разоблачило предательство мелкобуржуазных партий, ускорило разложение войск противника, дезорганизовало вражеский тыл. Это был значительный вклад в дело разгрома Красной Армией внутренней и внешней контрреволюции в Туркестане, яркая страница героической летописи Коммунистической партии.