3. СВЯЗИ С БАКУ

3. СВЯЗИ С БАКУ

Большевистское подполье Закаспия, оторванное от Центра, возлагало надежды на революционный бакинский рабочий класс и его авангард — коммунистов, выдержавших испытания в горниле классовых схваток. В них трудящиеся туркменской земли видели своих братьев по классу, готовых протянуть руку помощи, поделиться богатым революционным опытом, объединить усилия трудящихся, живущих по обе стороны Каспия, в борьбе против интервентов и буржуазных правительств.

Закаспийские подпольщики, заняв в профсоюзах руководящее положение, установили связь с Рабочей конференцией — легальной организацией, использовавшейся Бакинским комитетом большевиков в политической борьбе против английских оккупантов и буржуазного правительства Азербайджана. Конференция, являясь постоянно действующим представительным органом рабочего класса, пользовалась большим политическим авторитетом, была, по выражению С. М. Кирова, «рабочим парламентом».

10 января 1919 года рабочие Красноводска написали коллективное письмо Рабочей конференции. Его нельзя читать спокойно. В нем рассказывалось о режиме грубого насилия, установленном в Закаспии оккупантами и белогвардейцами, о частых арестах не только большевиков, но и беспартийных и даже меньшевиков. «Деспотизм настолько жесток, что даже при Николае 2-м этого не было. У нас не только какие-нибудь собрания, только скажи одно слово о них, ну и арестован, если не больше… Свобода затоптана, арестованные отправлены в Энзели, а сотни их детей обречены на голодную смерть» [34]. Красноводские рабочие просили Рабочую конференцию помочь им прислать в Закаспий делегацию³¹.

19 января это письмо было зачитано на заседании Рабочей конференции. Участники заседания с сочувствием отнеслись к просьбе своих братьев по классу. Вскоре по поручению Рабочей конференции в Красноводск выехала делегация — В. Г. Пронин (меньшевик, впоследствии ставший коммунистом), Жигайлов (эсер) и М. Г. Плешаков (большевик) [35], выдвинутый Бакинским подпольным комитетом партии.

Делегация бакинцев, встречавшаяся в Красноводске с рабочими депо, убедилась не только в произволе властей, установивших драконовский режим, но и в активной деятельности большевистского подполья, державшего в страхе даже садиста Куна, усиленно охраняемого английским отрядом и националистическими наймитами³².

23 февраля 1919 года состоялось заседание Рабочей конференции с участием 282 представителей профессиональных организаций Баку, а также рабочих делегаций из Красноводска, Петровск-Порта и Дербента. Собрание, выслушав доклады делегатов о положении арестованных, о работе профессиональных союзов и рабочих организаций, поручило президиуму Рабочей конференции «сделать представление властям о невыносимом положении трудящихся в Закаспии, Горской республике и необходимости принятия немедленных мер для улучшения экономического и правового положения». Рабочая конференция, выражая мнение Бакинского комитета большевиков, заверила приехавшие с мест делегации, что бакинский пролетариат в случае надобности окажет своим собратьям по классу помощь не только словом, по и делом. Большинством голосов было решено «настоять перед генералом Томсоном о переводе арестованных с судов и жен большевиков в г. Баку» ³³.

А. И. Микоян, описывая события тех дней, вспоминает, что посланцам Закаспия на заседании Рабочей конференции предоставили слово. «Они приветствовали конференцию, выражая свое восхищение героической борьбой бакинских пролетариев, и заявили о солидарности закаспийских рабочих с этой борьбой, — пишет он. — Вместе с тем они высказали просьбу, чтобы Рабочая конференция, используя свое влияние, обратилась к английским оккупационным властям с требованием об освобождении из закаспийских тюрем содержащихся там рабочих-революционеров» ³⁴.

Как пишет далее А. И. Микоян, Рабочая конференция, угрожая всеобщей политической забастовкой, настойчиво потребовала от английского командования освободить всех политических заключенных из тюрем Энзели, Красноводска, Кизыл-Арвата и Ашхабада. После долгих переговоров, длившихся около двух недель, английское командование было вынуждено освободить всех политических узников и передать их бакинской Рабочей конференции.

Поддержка бакинцев вдохновила трудящихся Закаспия. От всех профессиональных организаций властям поступали настойчивые запросы о судьбе политических заключенных и о причинах их ареста³⁵.

Связи с Баку, поддержка его революционных организаций привлекли к Закаспию внимание всех трудящихся Закавказья. Более того, решительные действия бакинских профсоюзов, где той задавали большевики, были наглядным уроком пролетарской солидарности, позволили воочию убедиться, что могут свершить сами рабочие, если они объединятся п сплоченно выступят против контрреволюционных сил.

Ярким примером политической борьбы, руководимой большевиками, стремившимися превратить профсоюзы в свою надежную опору, сделать их верными проводниками политики партии, явился съезд профсоюзов Кавказа и Закаспия, состоявшийся в Баку 7—15 апреля 1919 года[36]. На съезд прибыли делегаты профессиональных организаций Северного Кавказа, Дагестана, Закаспия и представители ряда профсоюзов Грузии. Большевики Азербайджана, имевшие большое влияние в профсоюзах, послали на съезд свои лучшие силы, чтобы провести его под лозунгом восстановления единого пролетарского фронта и борьбы против наступления контрреволюции ³⁶.

От Закаспия в работе съезда участвовали 12 делегатов: из Кизыл-Арвата — 6, из Ашхабада — 3, из Красноводск — 3[37]. Они представляли почти 7 тысяч членов профессиональных союзов. О предстоящем съезде оповещались профсоюзы Мерва, Кушки, Байрам-Али, по из-за преследования белых властей оттуда никто не сумел приехать.

Профсоюзные организации Ашхабада представляли: Сидоров — председатель Совета профсоюзов, беспартийный, 37 лет, служащий; Сергеев — телеграфист, беспартийный, 51 года; Хлусов — работник областной продовольственной коллегии, беспартийный, 29 лет; Кизыл-Арвата: Станислав Томчак — литейщик Главных мастерских, беспартийный, 29 лет; Федор Важев — кондуктор, беспартийный, 44 лет; Георгий Мельнов — телеграфист, беспартийный, 25 лет; Павел Панкин — токарь, вероятно, большевик, 32 лет; Василий Гудсков — токарь Главных мастерских, большевик, 39 лет, заместитель председателя Союза профсоюзов, известный как один из руководителей большевистского подполья; Никита Вердин — слесарь, большевик, 37 лет, одни из руководителей Союза профсоюзов; Красноводска: Сергей Кривоносов — печник, большевик, 31 года; Иван Бабанин — стрелочник, большевик, 39 лет; Николай Курочкин — слесарь, большевик, 45 лет. Все они занимали в профсоюзе железнодорожных рабочих руководящее положение ³⁷.

Как видно, подавляющее большинство делегатов составляли рабочие, половина из них — большевики, выражавшие настроения революционных масс Закаспия. Такой состав делегации был одной из причин отказа грузинских меньшевиков участвовать в работе съезда. «Истинной подоплекой такой позиции, — вспоминает А. И. Микоян, — было стремление избавиться от делегатов профсоюзов Закаспия и Дагестана, про которых было известно, что они настроены пробольшевистски»³⁸.

С яркими обвинительными речами, изобличающими антинародную политику контрреволюции, выступили большевики С. Кривоносое и Н. Бердин. Протоколы съезда свидетельствуют, что они гневно осуждали раскольническую политику эсеров и меньшевиков, обманом вовлекших в авантюру против Советской власти часть рабочих и помогавших властям сформировать из кизыл-арватцев белые отряды. Но, заявил Бердин, «теперь весь пролетариат откачнулся от них и сказал: вы вели нас в пропасть».

Делегаты Закаспия рассказали съезду о бесправном положении профессиональных союзов, рабочих организаций, всех трудящихся края, где воцарилась диктатура интервентов, а «Комитет общественного спасения» «выявил себя полным самодержцем», запретил созывать общие собрания рабочих, а если и разрешал, то с издевательским предупреждением: «Можно говорить, сколько стоит фунт семечек, по о политической жизни — ни слова».

Когда Никита Бердин зачитывал съезду наказ рабочих Главных мастерских Кизыл-Арвата, ему из зала задали вопрос:

— А вас там не повесят?

— Да, — ответил Бердин с горькой иронией. — Это они сумеют сделать ³⁹.

Зачитывая наказ, Бердин горячо комментировал каждый его пункт, излагая большевистские взгляды.

В оглашенном на съезде заявлении делегатов Закаспия отмечено, что «Комитет общественного спасения» не выполняет решение областного съезда профсоюзов об освобождении политических заключенных. Делегаты просили съезд «реагировать на такое возмутительное насилие над нашими товарищами». В принятой большинством голосов резолюции говорилось, что съезд «самым решительным образом протестует против насилий, чинимых над… политическими арестованными Закаспия, Энзели и томящимися до сих пор без предъявления обвинений, и требует их немедленного освобождения». Участники съезда обязали вновь избранное руководство профсоюзов предпринять практические шаги по освобождению заключенных товарищей ⁴⁰.

По многим вопросам съезд принял резолюции, предложенные большевиками. Исходя из того, что Закавказье и Закаспий находились во власти интервентов и буржуазных правительств, съезд поставил перед профессиональным движением основные задачи: «а) революционная борьба профсоюзов и тесное объединение со всеми пролетарскими организациями; б) непосредственная политическая борьба за диктатуру пролетариата, за Советскую власть…» По предложению коммунистической фракции, в резолюции было записано: «Объединение Закавказья, Закаспия и Дагестана возможно лишь путем восстановления Советской власти в пределах указанных областей, формирующихся с Российской Советской Социалистической Республикой». Перед профсоюзным движением ставилась ясная цель: «Через диктатуру пролетариата — к социализму!» ⁴¹

Съезд избрал Краевой центр профсоюзов Закавказья, Дагестана и Закаспия, где в большинстве оказались большевики. От Закаспия был избран большевик Никита Бердин ⁴².

Таким образом, съезд, поддержавший линию большевиков, стал той важной ареной, с которой они разъясняли пролетариату задачи по борьбе с контрреволюционными силами, изобличали двурушническую политику эсеро-меньшевистских лидеров, вносивших разлад в рабочее движение, призвали профессиональные союзы и другие рабочие организации к завоеванию политических прав, а конкретно — к борьбе за диктатуру пролетариата.

Дальнейшие события в Закаспии покажут революционизирующую силу решений съезда, подкрепленных организаторской и массово-политической работой большевистского подполья. Коммунисты, сосредоточивая в своих руках руководство профсоюзами, поведут активную борьбу против агентуры буржуазии в революционном движении, мобилизуют трудящиеся массы па активные политические выступления.

Уже в апреле, вскоре после съезда профсоюзов, по Закаспию прокатилась волна протестов. В Красноводск объединенный комитет профессиональных союзов потребовал освободить политических заключенных из тюрем Красноводска и Энзели. Объявили забастовку железнодорожники Казанджика, которыми руководил стачечный комитет во главе с председателем профсоюза Л. Афанасьевым, к тому времени полностью перешедший на политическую платформу большевиков.

Утром 27 апреля гудок созвал рабочих и служащих поселка в железнодорожный клуб. Здесь казанджикские подпольщики П. Васильев и Е. Ф. Пашетных в своих выступлениях клеймили позором предателей рабочего класса — эсеров и меньшевиков и стоящие за их спиной силы внешней и внутренней контрреволюции. Яркую речь произнес Л. Афанасьев. Под бурные аплодисменты собравшихся он заявил, что преступно молчать, когда в тюрьмах томятся братья по классу, и потребовал от правительства немедленного освобождения всех политических заключенных. О своем решении — прекратить движение поездов (за исключением пассажирских), пока не будут удовлетворены требования бастующих, — казанджикцы разослали телеграммы во все профессиональные союзы, а также «Комитету общественного спасения».

По планам большевистского подполья забастовку железнодорожников Казанджика должны были подхватить рабочие Кизыл-Арвата во главе с В. Гудсковым. Но и здесь изменническую роль сыграли эсеры и меньшевики [38]. Зная о решениях бакинского съезда профсоюзов, они организовали в Кизыл-Арвате большой добровольческий отряд, который расставили по всему городу, чтобы не допустить выступления рабочих. Для устрашения большевистски настроенных рабочих в Казанджик из Ашхабада срочно прислали «чрезвычайный» отряд во главе с офицерами контрразведки, которые вначале арестовали большевиков, рабочих, а затем и эсеро-меньшевистских лидеров⁴³.

Так белогвардейщина восстанавливала против себя даже своих единомышленников, изолировалась почти от всех слоев общества.

Но наиболее оголтелые эсеры и меньшевики, скатившиеся в болото реакции, не унимались. На первомайскую демонстрацию 1919 года, организованную большевистским подпольем Ашхабада, контрреволюционные силы ответили враждебной антиманифестацией. Примечательно, что в то время, когда соотношение сил менялось в пользу большевиков, росла сознательность народных масс, внутренняя контрреволюция все чаще оказывалась в обороне. Даже несмотря на разобщенность действий рабочих Закаспия, наступающей стороной уже становились революционные массы, руководимые большевиками. Наглядное тому доказательство — майский митинг в Ашхабаде и другие выступления рабочих.

Белогвардейское правительство, открыто прибегая к услугам эсеро-меньшевистских лидеров, к тому времени выпустило на волю Фунтикова и его сподручных. Действуя по инструкции своих хозяев, верный себе, экс-глава бывшего правительства призывал на митинге рабочих отказаться от намерения освободить из тюрем арестованных, поносил большевиков, которые совершали диверсии, открыто призывали ликвидировать фронт. Его поддержал Зимин. Но подпольщики — смазчик Щеглов, машинист П. Акимов — дали достойную отповедь белогвардейским ораторам:

— Говорите о пролетарском празднике, а у самих рабочие сидят в тюрьме!

По поручению И. А. Кукаева и В. К. Кулешова на митинге должен был выступить и И. К. Храбров. Но слова ему не дали. Тогда он подал в президиум лист с большевистской резолюцией. Зимин вырвал бумагу из рук председательствующего, вслух ее прочесть не решился и только раздраженно сказал:

Вот из-за таких типов… пришлось отдать англичанам в уплату за помощь Закаспийскую область на 16 лет⁴⁴.

Группа ашхабадских подпольщиков.

Слева направо в первом ряду: Г. С. Кадыгроб, И. А. Кукаев, П. Ф. Панькин, М. Кулиев, М. М. Дулин.

Во втором ряду: Н. Н. Малинина, А. Кукаев (сын И. А. Кукаева). Между 1925–1928 годами

Это демагогическое заявление опытного политикана Зимина было рассчитано па то, чтобы оправдать оккупацию англичанами Красноводска и почти всего Каспийского побережья, обвинить в том большевиков, обмануть трудящихся. И впрямь — с больной головы па здоровую!

В гражданскую войну, явившуюся суровым испытанием классовой интернациональной солидарности пролетариата, бакинские рабочие еще не раз оказали серьезную помощь трудящимся Закаспия. В конце апреля — начале мая командование интервентов решило отправить из Баку в Красноводск для белых 28 пароходов с вооружением и нефтепродуктами. Бакинские моряки наотрез отказались выполнить приказ англичан. На переговоры в президиум Рабочей конференции пришел капитан Вольтон, который категорически потребовал от Ф. К. Губанова (большевик, погиб в 1919 году) и Л. И. Мирзояна (большевик, член Бакинского Совета третьего созыва), чтобы они приказали матросам выйти в море. Естественно, англичанина спросили, чем гружены пароходы.

— Медикаментами, — последовал лживый ответ.

— 28 пароходов медикаментов хватит на всю Россию, — сказал большевик Л. Гогоберидзе, военный работник Бакинского комитета партии.

Тогда Вольтон заявил, что им нужно отправить еще и другие предметы. Ему сказали, что пароходов не дадут, так как прекрасно понимают, что англичане хотят отправить в Красноводск военное снаряжение для белых. Капитан Вольтон долго торговался, с 28 пароходов дошел до трех. Ему и в этом отказали ⁴⁵.

Политическая и экономическая изоляция Закавказья и Закаспия, растущая революционная борьба народных масс поставили на грань катастрофы внутреннюю политику буржуазных правительств. Жестокий кризис переживала нефтяная промышленность Азербайджана. Не вывозилась нефть и с острова Челекен (в то время это был остров), что естественно сказывалось на материальном положении рабочих, так как закрывались предприятия, росла безработица.

Большевики видели выход из создавшегося положения в установлении торговой связи с Советской Россией и такое требование включили в проект коллективного договора рабочих с предпринимателями. Вывоз нефти из Азербайджана означал серьезную помощь Советской России, боровшейся против внешних и внутренних врагов. 2 мая 1919 года общебакинская конференция решила провести всеобщую экономическую стачку, которая, разумеется, приобрела политический характер.

Нефтепромышленники в сговоре с английским командованием отвергли условия коллективного договора, предусматривавшего, в частности, вывоз нефти в советский город Астрахань. 5 мая по решению Бакинского комитета РКП (б) началась всеобщая стачка. Бастовали рабочие всех промыслов, заводов к фабрик, моряки, железнодорожники, работники электростанций, типографий, телеграфа.

В знак солидарности с бакинскими рабочими забастовали и моряки Красноводска ⁴⁶.

Красноводские моряки, получив из Баку письмо профсоюза рабочих водного транспорта, прекратили прием и выдачу грузов. Замерли в порту пароходы и землечерпальные караваны, на станции — железнодорожные составы. Не вышли на работу служащие управления порта, пристани и других морских учреждений. Не отправлялись в рейс суда, почти весь экипаж парохода «Алазгер» категорически отказался оставаться на службе англичан. В результате некоторые требования моряков, предъявленные интервентам, были все-таки удовлетворены.

Командование английских войск и буржуазные правительства Азербайджана и Закаспия приняли все меры, чтобы подавить стачку. Они не брезговали ничем, начиная от арестов и увольнений бастующих моряков, кончая интригами, попытками расколоть профсоюзное движение. Случалось, что отдельные красноводские суда, несмотря на решение стачкома, поддавались уговорам администрации и выходили в море. 13 мая стачка в Красноводске прекратилась⁴⁷.

Под угрозой оружия в тот же день и бакинский пролетариат был вынужден прекратить стачку. По требованию Рабочей конференции и профсоюзов власти все же освободили арестованных руководителей стачкома. Стачка, имевшая важное значение в борьбе за победу

Советской власти, еще более повысила авторитет большевиков, способствовала развитию политической сознательности, укреплению интернациональной сплоченности пролетарских масс. Майская стачка окончательно разоблачила буржуазные правительства, усилила изоляцию меньшевиков и эсеров от широких масс трудящихся.

12 мая 1919 года Кавказский краевой комитет РКП(б), оценивая политическое значение стачки, писал: «…стачка спаяла воедино как русских, так и мусульманских рабочих, и, наконец, она показала, до чего влияние нашей партии сильно на рабочих. Рабочие по призыву нашей партии начали организованно стачку и так же организованно прекратили ее» ⁴⁸.