Положение на флангах Великой армии

Положение на флангах Великой армии

Малоутешительно для Наполеона складывались дела и на других театрах военных действий. Действовавший на крайнем левом фланге Великой армии 10?й армейский корпус под командованием маршала Э. Макдональда 12(24) июня занял Россиены, откуда часть сил была направлена к Риге, а прочие войска – к Якобштадту для создания угрозы правому флангу 1?й Западной армии. 19 июля (1 августа) войска Макдональда заняли Динабург, но взять Ригу с ходу на удалось. Действуя сразу на трех направлениях (Мемель, Рига, Динабург), его войска из?за недостатка сил не могли выполнить поставленные задачи. Ввиду появления на левом фланге Великой армии корпуса Витгенштейна Наполеону пришлось усилить это направление и помочь Макдональду 2?м армейским корпусом маршала Н.Ш. Удино. Ему надлежало действовать, имея конечную цель – отбросить войска Витгенштейна на север к С.?Петербургу и облегчить наступление Макдональда на Ригу. Удино, переправившись в Полоцке через Двину, направил движение своих войск на Себеж, а от Якобштадта туда же должен был наступать Макдональд. Витгенштейн же, опасаясь соединения двух корпусов противника, пошел наперерез Удино к Клястицам, где у д. Якубово 18(30) – 19(31) июля произошли бои. У Витгенштейна в наличии находилось 23 тыс. человек против 28 тыс. человек у Удино. Но силы французов были распылены, и Витгенштейну в результате удалось нанести им поражение. Для преследования отступавшего за р. Дрисса корпуса Удино был выделен авангард под командованием генерал?майора Я.П. Кульнева. Однако, увлекшись, Кульнев, полагая, что французы в беспорядке отходят, 20 июля (1) августа у д. Боярщины внезапно столкнулся с основными силами Удино и потерпел неудачу. В этом бою погиб и сам Кульнев, один из лучших русских кавалерийских генералов. Правда, попытка Удино развить достигнутый успех завершилась неудачей; в свою очередь, у д. Головщины (в районе Клястиц) его войска наткнулись в тот же день на главные силы корпуса Витгенштейна и в завязавшемся бою потерпели поражение. После этого Удино был вынужден отступить за р. Дрисса, а затем отойти в направлении Полоцка.

В результате этих боев наступление 2?го армейского корпуса Удино на С.?Петербург было приостановлено. Наполеон же был вынужден отправить на поддержку Удино 6?й армейский корпус генерала Л. Гувьон Сен?Сира (13 тыс. человек), что ослабило силы Великой армии на главном направлении. Несмотря на явный перевес сил Удино и Сен?Сира (свыше 40 тыс. человек), Витгенштейн предпринял движение на Полоцк с целью отбросить противника за Двину. 5(17) августа он атаковал соединенные корпуса, но был отбит и отошел за р. Дрисса. После чего на этом участке на два месяца наступило относительное затишье. Все же действия Витгенштейна сыграли огромную роль – с минимальными силами он смог защитить направление на С.?Петербург и фактически оттянуть на себя три корпуса Великой армии с главного театра войны.

На правом фланге Великой армии 15(27) июля в наступление перешла 3?я Обсервационная армия, ее войска пленили в Кобрине саксонскую бригаду 7?го армейского корпуса ген. Ш. Рейнье. Дело в том, что французские штабы на долгое время потеряли из виду 9?ю и 15?ю пехотные дивизии, раньше числившиеся во 2?й армии, а затем переданные в состав 3?й Обсервационной армии. Именно поэтому, исходя из неправильной оценки численности войск А.П. Тормасова в 9 тыс. человек (в действительности 45 тыс.), Наполеон требовал наступления от 17?тысячного саксонского корпуса генерала Рейнье, действовавшего против 3?й Обсервационной армии (309) . Следствием чего явилось поражение и пленение около 3 тыс. саксонцев бригады генерала Г.Х. Кленгеля под Кобрином. Это был яркий пример того, как незнание сил противника из?за плохой работы разведки привело к неудаче в военных действиях. Как ни странно, но наполеоновской разведке долго не удавалось узнать точный состав 3?й Обсервационной армии, несмотря на засылку агентуры, опросы жителей, пленных и дезертиров. На помощь к Рейнье Наполеон срочно направил Австрийский вспомогательный корпус К. Шварценберга, который первоначально предполагалось задействовать на основном театре военных действий. Объединенные корпуса Шварценберга и Рейнье (свыше 40 тыс. человек) предприняли ответное наступление и 31 июля (12 августа) у Городечны Тормасов встретил противника, как он полагал, на сильной позиции (как выяснилось, она имела многие изъяны). 18 тыс. русских – против свыше 33 тыс. саксонцев и австрийцев. Сражение продолжалось 14 часов, в ходе его русским полкам удалось отбить все атаки противника, но недостатки позиции у Городечны не позволяли дальше защищать ее. Ввиду возникшей угрозы для сообщений армии и численного превосходства неприятеля Тормасов в ночь на 1(13) августа отступил за р. Стырь, чтобы сблизиться с подходившей к театру военных действий Дунайской армией. Потери с обеих сторон превышали 2 тыс. человек. Противник не сумел использовать в полной мере оплошность, допущенную Тормасовым при выборе позиции, а затем и отрезать ему путь отхода. Дальше до начала сентября Шварценберг и Рейнье ограничились лишь наблюдением за Тормасовым на левом берегу р. Стырь. Хотя Тормасов прекратил наступательные действия, в целом он выполнил поставленную задачу и смог прикрыть южное направление.

Так из?за активных действий российских войск на флангах французский полководец уже в самом начале кампании был вынужден ослабить центральную группировку. Следствием этого стало незапланированное распыление сил. На флангах Великой армии уже в начале кампании оказалось задействованными пять корпусов.

Внутри страны также произошли перемены. Еще до отъезда из армии Александр I 6(18) июля призвал на борьбу с нашествием все слои населения и подписал Манифест о сборе внутри государства земского ополчения, который был зачитан во всех церквях, дворянских собраниях и в городских думах. Он призвал «собрать внутри государства новые силы, которые, нанося новый ужас врагу, составили бы вторую ограду в подкрепление первой и в защиту домов, жен и детей каждого и всех». Если до этого оборона вверялась армии, то по призыву царя Россия должна была «ополчиться», т. е. «единодушным и общим восстанием содействовать противу всех вражеских замыслов и покушений». Ставка была сделана на определенные слои, поскольку в Манифесте особо выделялось дворянство, духовенство и народ русский: «Да встретит он (враг. – В.Б .) в каждом дворянине Пожарского, в каждом духовном Палицына, в каждом гражданине Минина. Благородное Дворянское сословие! Ты во все времена было спасителем Отечества. Святейший Синод и Духовенство! Вы всегда теплыми молитвами своими призывали благодать на главу России. Народ Русской! Храброе потомство храбрых Славян! Ты неоднократно сокрушал зубы устремлявшихся на тебя львов и тигров; соединитесь все: со крестом в сердце и с оружием в руках, никакие силы человеческие вас не одолеют» (310) .

По сути, в этом манифесте содержался призыв единения сословий вокруг самодержавного монарха. Тезис единения сословий вокруг престола в 1812 г. брался за основу монархической историографией, критиковался или подвергался критическому осмыслению историками буржуазного направления и полностью отвергался советскими авторами. Но другой идеи феодальное общество тогда и не могло выдвинуть, и в тех условиях она оказалась жизнеспособной. Указанные три силы составили вместе главную опору государственной власти внутри страны в борьбе с нашествием в 1812 г. Каждая из них выполняла определенную функцию: дворянство – организующую; духовенство – идеологическую; граждане или народ русский, так скромно и несколько непривычно обозначила власть все податные сословия, в первую очередь имея в виду крепостных и государственных крестьян, составили основной человеческий материал, который был использован для достижения победы. Нагляднее всего это проявилось в создании ополчения, в явлении которого, как, например, считала советская историография, как раз выражался народный характер войны. Так, в формировании ополчения приняли участие 20 губерний Европейской России, объединенных в три ополченских округа. Создавались они губернскими дворянскими обществами. Они должны были поставлять резервы для регулярной армии, и уже в июле дворянство по призыву Александра I начало создавать части ополчения. Методы формирования были крепостническими, поскольку основу ополчений составляли крепостные крестьяне, которые поступали туда по выбору и от лица помещика (а отнюдь не самостоятельно), как его пожертвование. Крепостные являлись собственностью дворян, состоятельность поместного дворянина тогда определялась числом душ, которыми он владел. Губернское дворянское собрание определяло, сколько человек со 100 душ необходимо выставить в ополчение. Например, в Московской и Петербургской губерниях 10 со 100, в других по 4–6 со 100 душ. Кандидатам в ратники предъявлялись упрощенные требования по возрасту (от 17 до 45 лет) и медицинским показателям. В случае гибели или смерти ратника помещик получал рекрутскую квитанцию в зачет будущих наборов. Лбы и бороды ратникам не брили, чтобы подчеркнуть временность призыва, к присяге их не приводили. Мещане могли вступить в ополчение добровольно, но с согласия посадского общества, предварительно уплатить все подати и оставаться на собственном иждивении на время пребывания в ополчении. Офицерский же состав комплектовался почти исключительно из числа местного дворянства (добровольно), что рассматривалось как самообязательство сословия. Причем на командные должности допускались и чиновники, обвиненные в маловажных проступках, что становилось для них средством реабилитации. Ополчения содержались на пожертвования, собранные жителями соответствующих губерний, всего общая сумма пожертвований превысила 100 млн руб. Таким образом, чисто феодальными методами в 1812 г. российские войска получили реальную подмогу, хотя в основном ополчения (за редким исключением) использовались как вспомогательные войска во второй половине кампании 1812 г., а также в 1813–1814 гг. Необходимо отметить, что значительная часть формирований ополчения не могла противостоять регулярным частям Великой армии в силу плохой боевой подготовки и отсутствия соответствующего вооружения. Но ополчение использовали для прикрытия второстепенных направлений, для несения охранной и вспомогательной службы, что давало возможность командованию концентрировать регулярные части, не отвлекать их на выполнение небоевых и второстепенных задач.