Воспитание воина
Воспитание воина
Естественно, что вся жизнь раджпута с самого раннего возраста была подчинена высокой героической цели — стать настоящим мужчиной-воином. На это было направлено традиционное воспитание мальчиков и юношей. И это верно не только в отношении владетельных семей, но и простых раджпутов. Есть сведения, что в прошлые времена все они — буквально от мала до велика — участвовали в битвах уже с семи-восьми лет; рядом с отцами выходили на поле боя, если решалась судьба клана. Точно также — никакой почтенный возраст не считался помехой для уважающего себя раджпута. Все родственники старались по разным признакам определить, хорошим ли воином будет юный раджпут. Считалось, что хороший воин должен иметь особенно длинные руки, достающие ниже колен, — как говорят предания, именно такие руки были у Рамы и Притхвираджа. Один из героев баллад, Малхан, считался неуязвимым, т. к. имел знак божьей милости, спасающий его во время битв — а именно знак лотоса на пятке. Малхан, таким образом, мог погибнуть лишь в случае, если ранение придется именно туда (возникает параллель с Ахиллесом в древнегреческой мифологии). Другие благоприятные признаки — продольная линия на подошве (что-то типа «линии жизни» на руке) и леворукость. Считалось, что человек, который может научиться одинаково хорошо владеть мечом и правой, и левой рукой, имеет большие преимущества в поединке.
Маленькие раджпуты с раннего возраста приучались к воинственным занятиям, а чтобы вид крови им стал привычен, их с детства, когда они еще не имеют даже силы держать настоящий меч — учат своим детским мечом или сабелькой срубать головы козлятам, ягнятам и т. п. жертвенным животным. Даже в наши дни во время праздников при принесении жертв принято делать это руками юных раджпутов.
Раджпутские источники полны рассказов о том, как росли великие воины. Например, знаменитый основатель клана Шактаватов Шакта родился в семье Удай Сингха Сисодия и был вторым из двадцати четырех братьев. Когда ему было пять лет, он сидел около отца в момент, когда оружейный мастер принес новое оружие. Предание гласит, что ребенок схватил кинжал и спросил: не для того ли эта штучка, чтобы резать и убивать? И тут же полоснул себя по руке, чтобы опробовать, как именно. Кровь хлынула на пол, но мальчик не испугался и не закричал от боли. Отец пришел в бешенство, вспомнил, что при рождении ребенка гороскопы предрекали, что он станет проклятьем рода, и прогнал ребенка с глаз. От тяжкой судьбы изгоя мальчика спас бездетный родственник из клана правителей Салумбара. Позже у этого человека родился собственный сын, и молодые люди стали со временем смертельными врагами, а герой рассказа в итоге своей полной превратностей жизни стал основателем нового клана. Клан Шактават, как говорят, отличался своей отчаянностью, воинственностью и неуправляемостью, как и его основатель.
Юноша должен был расти спортивным, ловким, решительным. Считалось, что лучше всего воспитывают такие качества и помогают их поддерживать охота и спортивные развлечения и упражнения.
Первый успех юного раджпута в настоящей охоте на зверей, обычно в возрасте около 11–12 лет — это повод всей семье ликовать. Удачливого охотника все поздравляют. А если он — принц, то все не только поздравляют, но и дарят подарки. Особенно гордится успехами сына его мать. В балладах рассказывается, как мать посылает своих подросших сыновей на охоту — чтобы убедиться, что они уже взрослые. Один из юношей убивает дикого оленя. Вернувшись домой, он получает поздравления от своей счастливой матери, которая с гордостью рассказывает об этом событии отцу. По-видимому, считалось, что первая самостоятельная охота знаменует собой очень важный момент: на этом женское воспитание заканчивалось, и ребенок поступал в полное распоряжение своего отца. Но надо отметить, что в раджпутской традиции высочайшее уважение и почтение к матери составляют одну из основ системы ценностей, и влияние матери на жизнь сына обычно очень велико.
В прежние, феодальные времена на охоту выезжали большими группами. Первая охота в году проводилась ранней весной, во время праздника в честь богини Дурги. На охоте собирались все дееспособные мужчины клана — из всех его боковых, младших и родственных семей. Это был своеобразный смотр войска клана, выезд на маневры. Обычно охотники выезжали в лесные угодья, где могли безнаказанно убивать разных зверей, в изобилии водившихся тогда в Раджастхане: лосей, гиен, волков, антилоп, даже тигров, но главным образом оленей и кабанов. Охотились с собаками, и собак своих очень любили и холили, что для Индии — редкость. Собака помогала загонять кабана или зайца. Охотники выезжали обычно верхом, на конях; вооружение было легким и состояло из пик, небольших копий и мечей, которыми и поражали добычу. Считалось, что необходимо демонстрировать личную удаль и отвагу, а не смертоносность своего вооружения. Охотники одевались в одежды зеленовато-бурого цвета, причем и тюрбан, и стеганый халат были у всех одинаковыми; поверх халата надевался прочный жилет из шкуры лося, чтобы защищать от острых ветвей в лесу и от случайных ранений. Было принято после охоты там же, на природе, всем вместе из одного котла поесть свежатинки — особенно любили полакомиться мясом оленя и кабана, и не забывали о вине. Эти почти обрядовые действа очень способствовали дружбе и взаимопониманию и в более сложных обстоятельствах. Рассказы об охотничьих традициях наполняют гордостью и чувством превосходства над остальными сердца современных раджпутов, которым уже приходится лишь мечтать о чем-нибудь подобном да гордиться предками.
Из спортивных занятий, любимых раджпутами, авторы упоминают такие:
— различные виды конной выездки;
— стрельба по цели из лука и ружья; стрела должна войти в цель по самое оперение;
— бросание копья в цель с коня в движении; целью обычно служили глиняная куча или буйвол;
— поединки в кругу на конях; воины вооружены зачехленными копьями и должны отражать атаки нападающих со всех сторон, находясь «в хороводе»;
— тренировка умения защищаться мечом от копья;
— конное поло с мячом;
— тренировка умения соскочить с коня на полном скаку в тот момент, когда конь с ездоком проносится под низко висящей веткой дерева — ездок должен при этом повиснуть на ветке. Этот вид спорта считался очень опасным, многие калечились, и некоторые, самые рассудительные, «не хотели выглядеть обезьянами» и отказывались;
— борьба; многие умели бороться по правилам, но бывали и специальные команды профессиональных борцов, которые своим умением доставляли удовольствие княжескому двору. К ним очень уважительно относились и очень любили, обеспечивали всем необходимым. Часто проводились соревнования разных команд, и бывали летальные исходы поединков, хотя обычно борьба велась до момента, когда одному удастся положить другого на лопатки — как говорили, «показать ему небо». Бывали и такие отчаянные, что боролись с применением особого индийского оружия «тигриная лапа», и отрывали им друг у друга куски плоти; в конце XVIII в. такое варварство было запрещено.
Кроме военной подготовки, совершенно необходимым для настоящего раджпута считалось общее образование. Прежде всего обязательным считалось знание исторических легенд и преданий, сказаний, как относящихся к истории собственных клана и кулы, так и раджпутских вообще. Раджпутские исторические и героические песни и сказания очень многочисленны; на их основе были составлены исторические хроники отдельных кланов и кул. Уместно сказать, что сама по себе историко-биографическая традиция раджпутской культуры — явление уникальное для Индии, если иметь в виду характерное для мировоззрения древних и средневековых индийцев вполне индифферентное отношение к историческому документу, хронике. Можно даже предположить, что такая особенность раджпутской культуры была обусловлена тем, что раджпуты умели ценить жизнь, потому что часто подвергались опасностям. Поэтому они понимали красоту жизни, ценили удовольствия и немного думали об иллюзорности жизни и о других идеях индуизма. Надо думать, что с пониманием бесценности краткого мига жизни, характерного для мировоззрения раджпутов, связано их вечное стремление «остановить мгновение» — в живописи, в том числе портретной, в героических поэмах и песнях. Раджпуты — народ с развитым чувством времени, с чувством истории. Память о подвигах и деяниях предков наполняла великим смыслом жизнь каждого раджпута, который ощущал себя хранителем традиции, звеном в цепи поколений.
Как известно, составители и хранители генеалогических хроник, героических песен и баллад были бхаты — сказители, пользовавшиеся у раджпутов огромным авторитетом. В течение многих веков между раджпутами и бхатами складывались очень тесные взаимоотношения. Бхаты и чараны — представители одноименных каст, профессиональное занятие которых — составление генеалогий и героических поэтических историй раджпутских семей, не только знаменитых и правящих, но и самых простых. Бхаты и чараны не ведут общераджпутских хронологий — их главной задачей является составление в виде поэмы или героической песни истории отдельного клана. Кроме этого, они бывали главными «идеологическими работниками» в раджпутских армиях, при дворах раджпутских правителей они выступали как артисты, а во всех раджпутских семьях ни один праздник не обходился без их участия и рассказа о предках и их славных деяниях. Они же сочиняли лирические поэмы о любви и жизни, о природе и даже религиозные гимны. Они адаптировали для неформального небрахманского исполнения пураны и эпос. Знаменитые раджпутские поэмы «расо» — плод их творчества. Как авторы и исполнители поэм, они называются «бардаи», «поэт»; так, великий автор поэмы о раджпутском герое «Притхвирадж-расо» вошел в историю как Чанд Бардаи. Дж. Тод считал, что «бардаи» — это именно то слово, которое в германских языках обозначает их коллег — бардов (Тод считал готов родственниками раджпутов).
Подобных бхатам каст немало, они называются по-разному, но если сказать «бхат», все поймут, о ком идет речь. Некоторые из этих каст являются преимущественно генеалогами и ведут документированные списки родственных связей, другие — сочинители преимущественно беллетристической направленности, которые, впрочем, работают с реальными фактами биографий предков и современных раджпутов. Ученые предлагают такое разграничение: чараны — это те традиционные поэты, кто сочиняет на раджастханском диалекте «дингал»; а бхаты — те, кто сочиняет и поет на на диалекте хинди — брадж бхаша (74, 249). Они все пользовались в раджпутском обществе колоссальным уважением и даже наделялись мистическими свойствами. Сами они считали себя по крайней мере равными брахманам. Говорят, что они практиковали совершение так называемого «трагу» — совершали попытку самоубийства, пуская на глазах обидчика свою собственную кровь, вспарывая себе кишки, например, для того, чтобы грех убийства бхата вызвал кармическое наказание того человека, который настолько плохо обращался с ним, что вынудил прибегнуть к этому последнему аргументу (74, 250). Подобное ритуальное самоубийство практиковали, как известно, и брахманы, и угроза его всегда очень устрашала и дисциплинировала их партнеров. У раджпутов было распространено поверье, что вызвавший самоубийство бхата или чарана человек обречен на самые страшные кары. Недобрые исследователи говорят, что страх наказания «трагу» был очень велик, и позволял бхатам через этот невинный шантаж держать общество в повиновении. Но надо полагать, что вовсе не по этой причине они пользовались огромным влиянием на раджпутов, а благодаря своим знаниям и умениям. Тот же Дж. Тод говорил, что в раджпутском обществе авторитет бхатов был большим, чем авторитет брахманов — от них раджпуты могли снести даже замечания и язвительные насмешки, чего не прощали никому; только бхаты осмеливались сказать своим хозяевам горькую правду — невзирая на лица. В последние десятилетия нашего времени они, как отмечают исследователи, занялись разными делами, требующими грамотности и умения вести деловые бумаги, но потребность в их традиционных знаниях и умениях не уменьшается. Генеалогические сведения нужны всем для брачных и наследственных дел и при решении спорных вопросов. Генеалоги записывали (и продолжают это делать) данные о своих подопечных в особые рукописные книги, где фиксируются все могущие иметь интерес сведения о родственных связях и отношениях раджпутских кланов и членов некоторых других каст (53, 196). Во всяком случае, именно благодаря этим безвестным интеллигентным людям сохранились до наших дней вполне достоверные сведения о событиях далекой раджпутской истории, об отдельных людях и героических раджпутских кланах. Богатейшая раджпутская литература тоже обязана своим рождением этим людям.
Их слушали не только воины, но и женщины, и дети; по случаю всех семейных торжеств и празднеств, дней рождения, свадеб и просто в свободное время. Умение исполнить ту или иную песнь, поэму или балладу признавалось очень престижным для раджпута, в том числе и высокопоставленного. В связи с этим в раджпутской среде было очень развито умение играть на различных музыкальных инструментах: упоминаются духовые деревянные и металлические инструменты, вины, фисгармонии, флейты, барабаны, цимбалы, раковины и даже инструмент типа волынки, о котором Дж. Тод сообщает, что он называется «мешек» (сравните наши «мехи» у гармони и этимологическую связь «мех-мешок»). До сих пор раджпуты очень любят свои древние мелодии, и у них очень много не только героических, но и обрядовых, и лирических песен; это очень песенный народ.
Совершенно необходимым признавалось и было очень популярным увлечение шахматами; не только в музеях можно увидеть великолепные наборы резных фигур для этой игры. Считалось, что шахматы хорошо развивают ум, а военачальникам прививают «стратегическое мышление». Разумеется, четыре вида шахматных фигур традиционно состояли из слонов, колесниц, кавалерии и пехоты.
Раджпутские благородные мужчины и дамы должны были уметь красиво писать, связно излагать свои мысли на бумаге, сочинять стихи и даже красиво нанизывать гирлянды из цветов.
Конечно, в разных слоях общества степень образованности бывала разной, но в целом система была ориентирована на подготовку мужественных и утонченных людей, способных ценить радости жизни и защищать свою честь, и умереть, если так будет суждено, не дрогнув.
Раджпуты жаловались в своих книгах, что когда они не воюют, то очень тоскуют и тяготятся бездельем, просто заболевают. И поэтому проводят время в нездоровой праздности. Сохранилось свидетельство английского наблюдателя (А. К. Форбса) о порядках в доме некоего раджи: «В дни мира и покоя раджпут ведет праздную и монотонную жизнь. Обычно уже проходит какое-то время после рассвета, когда он начинает шевелиться в постели и звать, чтобы принесли хукку; покурив, наслаждается чаем или кофе и приступает к утреннему туалету и омовению; это занимает значительную часть утра. Скоро завтрак, и после завтрака опять требуется хукка и несколько передышек, занятых разговорами — до полудня. Тогда наступает время полуденного отдыха, который длится до трех часов пополудни. В это время он опять встает, умывает руки и лицо и готовится к важнейшему делу всего дня — распределению «красной чаши» — опиума. Он созывает своих друзей в зал для аудиенций или уходит с ними в садовую беседку. Готовится опиум — его толкут, растирают в латунном сосуде и смешивают с водой; затем он сливается в блюдо с носиком, из которого напиток льют в руку радже. Друг за другом подходят гости, каждый отнекивается — якобы эта «кусумба» совсем противная по вкусу и очень вредная для здоровья вещь, но после недолгих уговоров все друг за другом прикладывается к руке правителя, бормоча имена богов, друзей или кого-либо еще. И принимают свою дозу лекарства. Каждый после питья моет руку правителя в блюде с водой, которое подает слуга, и после того, как вытрет ее досуха своим шарфом — уступает место следующему. После этого подкрепления правитель и его гости сидят в этом же зале и развлекают себя шахматами или азартными играми, или приглашаются танцовщицы показать свои монотонные движения, или музыканты и певцы, или всегда имеющие успех любимцы — сказители и певцы бхаты и чараны. На закате появляется факельщик и зажигает свет; тогда все, кто сидит, встают и делают почтительный поклон правителю. Затем садятся снова, и игра, пение, танцы, рассказы продолжаются, как и прежде. Около 8 часов вечера правитель встает — идти к обеду и хукке, и вечер заканчивается» (35, 2, 261).
Средневековые раджпуты, как известно из упоминаний путешественников и из их собственных поэм, употребляли иногда препараты опийного мака — в виде настойки (напитка), шариков для глотания и курения. Выращиванием и изготовлением полуфабрикатов для этого занимались, как отмечают, представители касты «кунби» (79, 2, 378). Раджпуты прекрасно осознавали связанные с этим обычаем опасности для отдельного человека и общества: у них была даже поговорка «тот, кто употребляет опиум, имеет острые уши, острый слух, но не имеет глаз».
Как отмечали исследователи, клятва, некогда данная раджпутом и подтвержденная совместным употреблением опиума, обменом тюрбанов или даже просто пожатием правой руки друг другу, считается нерушимой при любых обстоятельствах. Отмечают, что приветствие, выражающееся пожиманием правой руки друг другу, — очень древний их обычай, знак огромного расположения к человеку. У раджпутов прошлого был и другой обычай приветствовать друга или гостя — кубком пенного напитка на меду. Раджпуты убеждены, что даже в раю Индры, куда попадают погибшие в бою воины, апсары встречают их наполненным вином кубками.
Старинными и традиционными были испытания «судом божьим». Считалось, что сделать это можно водой и огнем, т. е. невиновный человек в состоянии достать монету из сосуда с кипящей водой без ущерба для себя, а также он останется невредимым, если положить ему в руки раскаленный докрасна кусок железа или полить его руки кипящим маслом. Известно также, что в подобных случаях на защиту страдальца встают доселе не исследованные, но определенно существующие мощные психофизические факторы собственного организма.
В наши дни раджпутские касты тоже не хотят расставаться со своей славной героической традицией, хотя современные условия не способствуют ее процветанию. Исследователи современных раджпутов отмечают: «Раджпут-воин считает себя по праву рождения правителем и воином по естественной наклонности к этому делу. Такой раджпут считает своей обязанностью следить за надлежащим соблюдением межкастовых взаимоотношений и поддержанием иерархического порядка. Он ожидает подчинения и послушания от низших каст» (42, 217). Современные раджпуты часто служат в армии (где они составляют до половины численного состава) и в полиции. Они по-прежнему пользуются большим уважением в обществе, и по традиции от них ожидают справедливого управления и надежной защиты. Они это знают. И очень любят повторять свою поговорку: «Каков раджа, таковы и его подданные» («Ятха раджа, татха праджа»). Они не могут забыть о прежних своих героических веках, о полном опасностей стиле жизни и связанных с ним привилегиях. В их домах на стенах висят тигровые шкуры и другие охотничьи трофеи, коллекции оружия, над входом в дом раджпута может быть закреплен старинный герб или щит. В доме хранятся портреты и фотографии предков в самом воинственном антураже, в парадных костюмах, в полном вооружении, во дворце на приеме и т. п., и большое количество мечей, седел, попон, упряжи для боевых коней, щитов, и других подобных свидетельств героического прошлого. Очень часты живописные изображения раджпутской женщины с мечом и щитом; они выступают как охранители дома и размещаются над входом в него. Иногда в раджпутском хорошем доме можно увидеть какой-нибудь отделанный серебром и каменьями трон раджи или что-нибудь еще не менее диковинное. Гордость и память о героическом прошлом жива, но не менее важно и то, что раджпутские матери воспитывают своих детей готовыми к трудностям и опасностям жизни — раджпуты считают, что и сегодня их дхарма не изменилась, и пока стоит Индия, она может положиться на них.