9 | О ТОМ, КАК БЫЛ КАЗНЁН АКУГЭНДА

9 | О ТОМ, КАК БЫЛ КАЗНЁН АКУГЭНДА

Намба-но Сабуро Цунэфуса, прослышав о том, что Камакурский Акугэнда поражён тяжким недугом и находится близ храма Исиямадэра, что в краю Ооми, двинулся туда, пленил его и привёз в Рокухара.

Воин Ито Кагэцуна допросил пленного. Акугэнда отвечал:

— Покойный Ёситомо говорил: «Я направляюсь в Восточные земли, соберу вассалов в землях Мусаси и Сагами и пойду на столицу по Морской дороге, а тебе, Ёсихира, поручаю договориться с войсками в Каи и Синано и повести их по Горной дороге». Я пошёл через горы в землю Хида, набрал там с три тысячи воинов, ещё не служивших. Однако же, когда дошла до нас весть о гибели Ёситомо, все они разбежались. Проще всего было тут же покончить с собой, но хотелось мне выследить кого-нибудь из главарей Тайра, что вознамерились подчинить себе этот мир. Чтобы осуществить этот замысел, принял я обличье слуги, оставил лошадь и околачивался у ворот; снимал обувь и скрытно подползал ко входу в дом, но охранялся дом хорошо; ночи сменяли дни, и несмотря на

Намба-но Сабуро Цунэфуса, прослышав о том, что Камакурский Акугэнда поражён тяжким недугом и находится близ храма Исиямадэра, что в краю Ооми, двинулся туда, пленил его и привёз в Рокухара.

все ухищрения, не мог я до них добраться. А потом кто-то меня заметил, и закончилась моя судьба, предопределённая в прошлых рождениях — попал живым в плен.

Воин из Ито сказал:

— Прямому наследнику Минамото, такому прославленному воину — верно, досадно было так попасться?

— Точно так! — отвечал Акугэнда, — шёл через горы в глубоких снегах, мок под дождём, попадал в метели, и оттого ослаб. А потом и в столице в Рокухара пронизывал мою скудную одежду ветер с реки, и еды почти не было, сил никаких не осталось, и держался я лишь одной мыслью о мести врагам. За дни и месяцы такой жизни я занемог, потому Цунэфуса смог меня схватить. Если б не болезнь, истощившая мои силы, я бы уложил двух-трёх таких, как Цунэфуса, и принял бы смерть. Нет в том позора моей воинской доблести, просто пришёл конец моей судьбе! — так он говорил, а все, слышавшие это, согласились: «Да, так и есть!»

В двадцать первый день, в час Лошади[110] Намба-но Сабуро по приказу свыше зарубил его в Рокухара. Перед тем, как принять смерть, Акугэнда сказал:

— Начиная с Киёмори, нет среди Тайра из Исэ людей недалёких. В годы Хогэн сколько тысяч, десятков тысяч было казнено — и из Минамото, и из Тайра, но всегда для воинов, владеющих луком и стрелами, было важно не опозорить врага. Как можно — зарубить человека моего звания средь бела дня[111]? Судьба моя подошла к концу, в этой жизни довелось мне проиграть в войне и терпеть такой стыд. Но в будущей жизни я непременно стану де- моном, а если нет — то громовиком, и тогда сокрушу вас всех, начиная с Киёмори и заканчивая тобой! В годы Хогэн Тамэтомо убеждал остальных нападать на дворец Такамацу ночью — но его не послушали, и проиграли битву. Я, Ёсихира, когда Киёмори ушёл в Кумано, приказывал: «Догоните их, и не дайте им дойти до Юаса и Сисиносэ. Хватайте живыми тех, кто в белых паломнических одеждах и в шапках татээбоси!», но потом мне говорили: «Так уж обернулось дело!» — и поступили вопреки моим словам — и вот, расплачиваюсь за это до сих пор. Руби уж скорее! — с такими словами Акугэнда подставил шею и был зарублен.