Операции в Финляндии

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Операции в Финляндии

Поскольку вопрос о будущих операциях оставался тайной, покрытой мраком, главной задачей армии «Лапландия» зимой 1941/42 г. была перегруппировка и возврат приданных финских частей под командование Маннергейма. Поскольку маршал отказался принимать ответственность за сектор финского III корпуса, пришлось направить туда 5-ю и 7-ю горнострелковые дивизии. На дальнем севере горнострелковый корпус «Норвегия» под командованием генерал-лейтенанта Фердинанда Шёрнера, бывшего командира 6-й горнострелковой дивизии, был дислоцирован следующим образом: 6-я горнострелковая дивизия занимала позиции на реке Лице; 2-я горнострелковая дивизия плюс 193-й пехотный полк находились в резерве у Печенги, а перешеек полуострова Рыбачий перекрывали 288-й пехотный полк плюс один батальон 2-й горнострелковой дивизии. Шёрнер был очень энергичным и решительным офицером. Причем эти качества он обычно проявлял в неблагоприятных ситуациях; поэтому, когда впоследствии Шёрнера отправили на Восточный фронт, он быстро рос в чине и в последний месяц войны стал фельдмаршалом. Его жесткое и беспощадное руководство, особенно на последних этапах войны, вызывало ненависть у солдат; Шёрнер считался самым непопулярным генералом в немецкой армии. Во время первой зимы в Лапландии он демонстрировал свое презрение к превратностям судьбы и убеждал подчиненных жить по принципу «Арктики не существует».

На реке Верман XXXVI корпус, переименованный в XXXVI горнострелковый корпус, под командованием генерала от инфантерии Карла Ф. Вайзенбергера (сменившего генерала Файге в ноябре 1941 г.), удерживал фронт силами 169-й пехотной дивизии, 324-го пехотного полка (163-й дивизии) и 139-го горнострелкового полка (принадлежавшего 3-й горнострелковой дивизии). Финская 6-я дивизия была выведена и 15 февраля покинула зону действия армии «Лапландия». Финский III корпус состоял из дивизии СС «Норд» и финской дивизии «J», находившихся восточнее Кестеньги, финской 3-й дивизии, остановившейся под Ухтой. Бывшая группа «J» была увеличена до размеров дивизии осенью 1941 г., когда к ней добавились 14-й полк и полк финской 6-й дивизии. Дивизия СС «Норд», в которой осталось всего три пехотных батальона, была пополнена двумя мотопехотными пулеметными батальонами. 9-й полк СС, который в декабре отозвали для возвращения в Германию, к началу советского зимнего наступления успел добраться до Ревеля (Таллина) и был направлен в группу армий «Север». В январе 1942 г. армии «Лапландия» обещали выделить пять «крепостных» батальонов для защиты района Киркенес — Печенга, а в середине января на полуострове Ханко высадились первые части 7-й горнострелковой дивизии. В конце месяца финские порты сковал лед, и все дальнейшие транспортные операции пришлось отложить до весны.

Проведенная Маннергеймом реорганизация финской армии оказалась не такой радикальной, как он планировал. В январе 1942 г. штаб-квартира армии «Карелия» была распущена, и Хейнрихс вернулся на свой пост начальника штаба финской армии. Были образованы три финские «группы», или «фронта»: фронт Маселькя, фронт Аунус (Олонецкий перешеек) и фронт Карельского перешейка. Зимой из армии было демобилизовано больше 100 000 мужчин старшего возраста, но запланированное сокращение дивизий до размеров бригад протекало медленно и завершилось в мае, когда в бригады были преобразованы две дивизии.

Зима прошла в Финляндии относительно спокойно; лишь на фронте Маселькя русские провели несколько пробных атак. В конце марта финны взяли Сурсари (Гогланд), остров в Финском заливе южнее Хельсинки. Сурсари имел важное значение для противовоздушной обороны Финляндии и блокады Ленинграда. В декабре 1941 г. он был занят небольшой финской частью, но затем отбит русскими. 1 апреля финны также взяли Тютярсари, небольшой островок в 20 километрах к югу от Сурсари, и через несколько дней передали его немецкому гарнизону. 11 апреля русские начали наступление на Свирский плацдарм, но прекратили его через десять дней, не добившись результата.

В конце зимы планы армии «Лапландия» начать наступление в ближайшем будущем были отвергнуты. 2 марта один полк 7-й горнострелковой дивизии, ожидавший доставки в Финляндию, был временно прикомандирован к группе армий «Север», а спустя неделю следом за ним отправился один полк 5-й горнострелковой дивизии. В конце февраля ОКВ сообщило Дитлю, что его главной задачей в обозримом будущем является оборона Печенги, в частности против высадки с моря. Поскольку русские на полуострове Рыбачий представляли собой постоянную угрозу, Дитлю следовало подготовить план взятия полуострова, но срок операции оставался открытым. В середине марта армия «Лапландия» по приказу Гитлера перевела три батальона в горнострелковый корпус «Норвегия» для обеспечения мобильной обороны финского арктического побережья. 2 апреля Маннергейм посетил штаб-квартиру Дитля в Рованиеми и снова сказал, что он не сможет начать наступление на Беломорск, пока русские удерживают Ленинград. Но даже в случае падения последнего рельеф местности не позволяет провести такую операцию раньше следующей зимы.

Советское весеннее наступление

После осени 1941 г. русские постоянно укрепляли свои части, противостоявшие армии «Лапландия». В конце осени они создали Карельский фронт (группу армий) для проведения операций от Мурманска до Онежского озера. 14-й армии была отведена зона от Мурманска до Кандалакши, а в апреле 1942 г. против финского III корпуса заняла позиции 26-я армия. 1 апреля против горнострелкового корпуса «Норвегия» у русских были две дивизии, две бригады, три пограничных полка и два пулеметных батальона; против XXXVI горнострелкового корпуса — две дивизии, один пограничный полк и два лыжных батальона; против III корпуса — две дивизии, две бригады, три лыжных батальона и пограничный полк. В апреле в сектор III корпуса прибыли еще две русские дивизии, в сектор горнострелкового корпуса «Норвегия» — две лыжные бригады, а в сектора XXXVI горнострелкового и III корпусов — лыжные батальоны численностью примерно в бригаду.

Лапландская армия с опозданием заметила приготовления русских. 13 апреля III корпус отменил план собственного наступления, когда воздушная разведка доложила о том, что на товарном дворе станции Лоухи скопилось 700–800 вагонов, но из-за плохой погоды армия обнаружила сосредоточение войск только на южном фланге горнострелкового корпуса «Норвегия». Дитль поверил в возможность широкомасштабной операции накануне весенней распутицы лишь через два дня, когда атака уже началась. Видимо, русские думали убить сразу двух зайцев: во-первых, они рассчитывали добиться цели еще до того, как распутица остановит операцию и несколько недель не позволит противнику контратаковать; во-вторых, считали, что 400-километровая линия коммуникаций III корпуса станет непроходимой, в то время как они сами будут получать все необходимое по шоссе, ведущему от Лоухи прямо к линии фронта.

Русские начали наступление 24 апреля атакой 23-й гвардейской дивизии и 8-й лыжной бригады на слабо укрепленный левый фланг III корпуса восточнее Кестеньги. В течение дня они провели фронтальную атаку в центре и отвлекающий обходной маневр на своем правом фланге, что придало наступлению новый импульс. 26-го левый фланг III корпуса не выдержал и начал отступать; полученные к этому времени данные неопровержимо свидетельствовали, что русские собираются нанести решительный удар большими силами, прорвать фронт и заставить корпус отойти на запад, за Кестеньгу. У армии «Лапландия» были в резерве только один танковый батальон, оснащенный устаревшими танками «Панцер-1», и рота Бранденбургского полка (специалисты по диверсиям в тылу противника). Их бросили в бой вместе с батальоном, составлявшим весь резерв XXXVI корпуса. Кроме того, III корпус получил один дополнительный батальон из сектора Ухты. 5-й воздушный флот, который имел право отвлекаться от арктических конвоев и Мурманской железной дороги только в случае возникновения серьезного кризиса, приказал эскадрильям истребителей и пикирующих бомбардировщиков начать перемещение из Банака и Киркенеса в финский город Кеми, находящийся в тылу III корпуса.

27 апреля советская 14-я армия начала наступление на реке Лице мощной атакой на правый фланг 6-й горнострелковой дивизии силами 10-й гвардейской дивизии и отвлекающей атакой на левый фланг плацдарма, проведенной 14-й стрелковой дивизией. Ночью на западном берегу бухты Западная Лица высадилась 12-я бригада морской пехоты и начала атаку на незащищенный левый фланг 6-й дивизии. Эта высадка застала горнострелковый корпус «Норвегия» врасплох и могла бы иметь успех, если бы атака велась более решительно. На исходе месяца буран, самый сильный за весь год, прервал боевые действия обеих сторон на несколько дней.

Карта 18

1 мая, когда русские передовые части остановились севернее Кестеньги, Дитль попросил у Маннергейма финскую 12-ю бригаду (бывшую 6-ю дивизию), чтобы укрепить ею III корпус. Маннергейм, не желавший, чтобы бригада тратила силы в большой и изнурительной операции, отказал, но вместо этого предложил передать армии «Лапландия» 163-ю пехотную дивизию, а после того как немецкая часть заменит III корпус, взять на себя операции в секторе Ухты. В данный момент такой помощи было совершенно недостаточно, но Дитль принял предложение, поскольку в будущем он мог получить дивизию и снять с себя ответственность за фронт в Ухте.

В первых числах мая советская 26-я армия получила подкрепление — 186-ю стрелковую дивизию и 80-ю стрелковую бригаду — с целью завершить окружение левого фланга III корпуса. Лапландская армия приказала передать корпусу оставшиеся два батальона 139-го горнострелкового полка XXXVI горнострелкового корпуса; к тому времени батальон, присланный из-под Ухты, уже был брошен в бой. Переведя два батальона с правого фланга, III корпус сумел девятью батальонами сдержать наступление двух дивизий и двух бригад. 3 мая русские послали 8-ю лыжную бригаду и полк 186-й стрелковой дивизии в дальний охват на запад и юг с целью перерезать дорогу за Кестеньгой. III корпус предложил оставить Кестеньгу и укрепления к востоку от города и занять оборонительную позицию на перешейке между Пяозеро и Топозеро, но Дитль, считавший, что отступление обернется слишком большими потерями людей и техники, приказал корпусу держать оборону даже в том случае, если он будет отрезан.

5 мая 8-я лыжная бригада и полк 186-й стрелковой дивизии оказались в 3 километрах от дороги, ведущей от Кестеньги на запад, а их передовые части почти добрались до нее, но северо-западнее города русские увязли в болоте, и их атака захлебнулась. В следующие два дня немцы и финны сумели окружить обе русские части и практически уничтожить их. От 8-й лыжной бригады осталось 367 человек. 6 мая армия «Лапландия» и III корпус пришли к выводу, что кризис на северном фланге миновал. Оборона велась успешно — главным образом из-за неумения русских эффективно использовать свое громадное численное превосходство. Они тратили силы в некоординированных атаках отдельных дивизий, в результате чего от 186-й стрелковой и 23-й гвардейской дивизий осталось от 30 до 40 процентов численного состава, 80-я стрелковая бригада пострадала немногим меньше, а 8-я лыжная бригада была истреблена почти полностью. В конце политруки просто больше не могли гнать людей в бой. Когда 7-го стало ясно, что без пополнений русские новую атаку не начнут, Дитль решил контратаковать.

Карта 19

Бои на реке Лице ни разу не достигли такого ожесточения, как в секторе III корпуса, но ситуация там была потенциально более опасной, так как немцы боялись одновременной высадки англо-американского десанта на арктическом побережье. 9 мая Дитль и Шёрнер решили поставить на карту все ради быстрого решения. Всей 2-й горнострелковой дивизии, некоторые части которой уже находились в пути, было приказано отправиться на фронт, а для обороны побережья между Тана-фьордом и Печенгской бухтой оставить всего четыре батальона. Но еще до того как последние резервы сумели добраться до передовой, ситуация внезапно изменилась. 14 мая 12-я бригада морской пехоты, водные коммуникации которой постоянно бомбились, сочла свои позиции на западном берегу бухты Западная Лица невыгодными и отступила. Затем русские, получившие за последнюю неделю свежую дивизию, прекратили атаки на южном фланге, и 15 мая горнострелковый корпус «Норвегия» вернул свои прежние позиции по всему фронту.

Весенняя распутица к северу от Кестеньги заставила III корпус отложить контратаку до 15 мая. Тем временем русские, как обычно, быстро возвели сложные полевые укрепления. Когда фланговая атака трех финских батальонов увязла в немыслимой грязи, немцам пришлось провести несколько лобовых атак, в результате которых 21 мая русская оборона была прорвана. Сопротивление русских рухнуло, и III корпус уже практически вернул себе утраченные позиции, когда 23 мая Сииласвуо вопреки приказам армии «Лапландия» прекратил наступление.

За последние полторы недели операции к северу от Кестеньги отношения немецких и финских командиров вновь обострились. 23 мая в военном дневнике армии «Лапландия» появилась следующая запись: «В последние три недели у командования армии сложилось и окрепло впечатление, что командир III корпуса либо по собственной инициативе, либо по приказу высшего финского командования избегает всех решений, которые могут вовлечь финские части в серьезные бои». Германский офицер связи при III корпусе доложил, что с 15 мая все главные атаки проводили только немецкие части, а штаб армии «Лапландия» запротоколировал, что Сииласвуо постоянно отдавал собственные приказы, хотя знал, что командование армии их не одобрит; последним из них стал приказ остановить операцию.

Хотя в нескольких местах восстановить хорошие оборонительные позиции III корпусу не удалось, Дитль решил позволить Сииласвуо остановиться, так как боялся, что иначе финны отступят и оставят немцев одних. 23-го он издал приказ, ограничивавший право Сииласвуо отводить части с передовой. Однако на следующий день командир III корпуса проигнорировал этот приказ, велел всем финским батальонам покинуть германский сектор фронта и потребовал, чтобы немцы в трехдневный срок вернули всех лошадей и повозки, взятые у финнов. Такая мера лишила бы немцев провианта и боеприпасов, и Дитлю пришлось просить Сииласвуо во имя «братства по оружию» не оставлять германские части в безвыходном положении.

Хотя финский офицер связи при штабе армии «Лапландия» уверял, что финское высшее командование не оказывало давления на III корпус с целью сохранения финских частей или их быстрого вывода из боя, Дитль приказал, чтобы немецкие части по возможности перестали зависеть от финской поддержки, и обратился к ОКВ с просьбой ускорить присылку 7-й горнострелковой дивизии. Однако Гитлер уже решил, что части 7-й горнострелковой дивизии должны еще на какое-то время задержаться в группе армий «Север».

3 июня в расположение армии прибыл рабочий штаб XVIII горнострелкового корпуса, и Дитль предложил передать ему сектор Кестеньги в середине месяца, но Сииласвуо отказался сокращать свои командные функции до тех пор, пока большинство финских частей не будет выведено из сектора. 18-го Маннергейм согласился обменять части в конце месяца с условием, что 14-й полк и части 3-й дивизии вернутся к нему. Когда соглашение было достигнуто, 3 июля XVIII горнострелковый корпус под командованием генерала от горных стрелков Франца Бёме принял сектор Кестеньги. Один финский полк оставался в этом секторе до середины сентября, после чего его заменили последние части 7-й горнострелковой дивизии.

Оборонительные бои к востоку от Кестеньги и на реке Лице были несомненными победами немцев и финнов. III корпус утверждал, что насчитал 15 000 убитых русских только на передовой и что потери противника за линией фронта от артиллерийского огня и воздушных бомбежек не меньше. Например, 85-я отдельная бригада была уничтожена пикирующими бомбардировщиками, еще не успев достичь линии фронта. Норвежский горнострелковый корпус насчитал 8000 убитых русских. Общие немецкие и финские потери составили на реке Лице 3200, а в секторе III корпуса — 2500 человек. И все же внезапность, с которой русские прекратили свои операции, вызывает удивление, поскольку на реке Лице у них была свежая дивизия, 152-я Уральская, а в Лоухи прибыло 20-тысячное пополнение. С такими силами они могли сделать еще одну попытку. Несомненно, на решение о прекращении обоих наступлений повлияли тяжелые потери, понесенные вначале, но главную роль, скорее всего, сыграл срыв заранее рассчитанных сроков операции, поскольку весенняя распутица существенно снижала шансы наступавших на успех. Однако, по мнению армии «Норвегия», успех обороны перевешивал все остальные результаты данной кампании: угроза нового наступления русских в сочетании с высадкой англо-американских войск на Дальнем Севере на время исчезла.

Мертворожденные планы

В конце апреля, ровно за день до весеннего наступления русских, армия «Лапландия» сообщила ОКВ, что, поскольку обещанные пополнения поступят не раньше осени, вести летние наступательные операции не имеет смысла. Месяц спустя в своей директиве армии «Лапландия» ОКВ согласилось с этой оценкой и поставило перед армией лишь две особые задачи: восстановить ситуацию к востоку от Кестеньги, вернувшись на прежнюю линию укреплений, и передать все части, которые можно освободить от этого задания, горнострелковому корпусу «Норвегия». Отныне главную роль будет играть северный сектор; при этом основной задачей горнострелкового корпуса «Норвегия» будет защита от попыток англо-американского вторжения. ОКВ указало на огромное стратегическое значение полуострова Рыбачий и приказало продолжать приготовления к его взятию. Поскольку заранее сказать, когда улучшится ситуация с пополнениями и снабжением, трудно, вопрос о сроке операции остается открытым; возможно, она состоится в конце лета 1942 г. или в конце зимы 1942/43 г.

4 июня Гитлер и Кейтель прилетели в Имолу, чтобы поздравить Маннергейма с 75-летием. Этот визит финнов не обрадовал, поскольку он усилил напряжение в их и без того сложных отношениях с Соединенными Штатами и через две недели привел к разрыву консульских отношений. Во время этого визита Дитль сказал Гитлеру, что у армии «Лапландия» не хватает сил ни для взятия полуострова Рыбачий, ни для его удержания, если это все-таки удастся. Гитлер неохотно отменил операцию, но распорядился продолжать приготовления и приказал 5-му воздушному флоту готовить аэродромы и наземные службы для очень большого пополнения. Предлагавшееся наступление на Беломорск также повисло в воздухе; позже Кейтель доложил, что финны сожалеют, что не смогли провести эту операцию прошедшей зимой. Беломорск имеет для них очень большое значение, поскольку это не просто стратегическая цель, а послевоенный пограничный пункт. Они сомневаются, что данную операцию можно провести этим летом, но намечают ее на следующую зиму[41].

После отхода русских от Кестеньги на фронте наступило затишье. В июне армия «Лапландия» завершила перевод своих пяти «крепостных» батальонов на арктическое побережье, а в июле — августе занялась береговой артиллерией, разместив в зоне между Тана-фьордом и Печенгской бухтой 21 батарею. В конце лета командование «крепостными» батальонами и береговой артиллерией было поручено штаб-квартире 210-й пехотной дивизии. В конце июня армия «Лапландия» была переименована в 20-ю горнострелковую армию. В июле XVIII горнострелковый корпус провел небольшую атаку с целью занять господствующую высоту на левом фланге, которая осталась в руках русских, когда Сииласвуо прекратил операции III корпуса. Если не считать этого, русские и немцы ограничивались артиллерийскими дуэлями, после которых и у тех и у других начинались лесные пожары, так как белый фосфор легко поджигал вечнозеленые деревья. Время от времени пожары выжигали минные поля, угрожали военной технике и оборудованию и причиняли серьезные неудобства[42].

Единственной летней операцией, имевшей какое-либо стратегическое значение, была операция «Клабаутерманн», которую германские ВМФ и ВВС провели с финских баз на побережье Ладожского озера. Идея использовать небольшие катера для прекращения русского судоходства по Ладожскому озеру пришла в голову Гитлеру осенью 1941 г., слишком поздно, чтобы принести какую-то пользу. Фюрер вернулся к ней весной 1942 г. после сообщений финнов о том, что русские эвакуируют Ленинград. Гитлер боялся, что город оставят вообще; в этом случае северный участок фронта перестанет иметь для русских значение, и они перебросят освободившиеся войска на другое направление. Поэтому он приказал мешать эвакуации «всеми имеющимися средствами». К 1 июля ВМФ перевел на Ладожское озеро немецкие и итальянские торпедные катера. ВВС подключились к операции месяцем позже. И те и другие претендовали на Верховное командование, что не шло на пользу операции, которая и без того была осложнена отсутствием воздушного прикрытия и мелководьем[43]. Операция «Клабаутерманн» продолжалась до 6 ноября, после чего немецкие части и оборудование были выведены. К тому времени русские завершили запланированную эвакуацию, используя свои боевые катера для доставки провизии и боеприпасов из Новой Ладоги на Карельский перешеек и на обратном пути вывозя из города гражданское население.

В июне казалось, что следующей задачей 20-й горнострелковой армии станет взятие полуострова Рыбачий; планировавшаяся операция имела кодовое наименование «Визенгрунд». Поскольку Маннергейм пообещал взять сектор Ухты на себя и освободить 5-ю горнострелковую дивизию, создавалось впечатление, что проблема с получением необходимых частей решена. Однако в первую неделю июля ОКВ сообщило Дитлю, что 5-ю горнострелковую дивизию не удастся переправить в район Печенги, поскольку органы военного снабжения не могут обеспечить пребывание в этом районе еще одной крупной части. ОКВ собиралось «со временем» прислать достаточное количество «статичных» частей (без лошадей и повозок) на смену 6-й горнострелковой дивизии в районе реки Лицы и высвободить последнюю, а также 2-ю горнострелковую дивизию для участия в операции «Визенгрунд». Однако Дитль тут же резко возразил, заявив, что Лица — это не место для плохо вооруженных третьеразрядных частей, после чего план «Визенгруд» был положен на полку.

Дитль, продолжавший рассчитывать на получение дивизии, тут же вернулся к идее двойного наступления на Мурманскую железную дорогу — силами XXXVI горнострелкового корпуса на Кандалакшу и силами финской армии на Беломорск. На совещании с Эрфуртом 8 и 9 июля и с Йодлем 13-го план был доработан, после чего Йодль представил его в ставку фюрера. Гитлер одобрил план директивой № 44 от 21 июля 1942 г. 20-й горнострелковой армии следовало быть готовой к взятию Кандалакши осенью; ее командование заверили в том, что необходимые для данной операции финские части освободят сразу же после падения Ленинграда, которое произойдет самое позднее в сентябре; таким образом, к концу сентября 5-я горнострелковая дивизия уже будет в Финляндии. Гитлер предупредил, что защита никелевых рудников Печенги остается главной заботой армии, поэтому все резервы следует направлять именно туда. Кроме того, он официально отменил проведение операции «Визенгрунд» в 1942 г., но приказал продолжать подготовку так, чтобы начать наступление весной 1943 г.; предварительное уведомление будет направлено за восемь недель до его начала. Кандалакшская операция получила кодовое наименование «Лахсфанг» («Лососевая путина»).

XXXVI горнострелковый корпус начал планировать «Лахсфанг» 22 июля. Он считал, что успех будет зависеть от двух факторов: быстроты прорыва линии Верман и стремительности наступления на Кандалакшу с целью не дать противнику остановиться и создать новую линию обороны. XXXVI горнострелковый корпус собирался прорвать позиции с помощью двух пехотных дивизий, одна из которых должна была атаковать вдоль шоссе, а вторая — вдоль железной дороги. Горнострелковой дивизии предстояло обойти северный фланг русских и нанести удар на востоке, чтобы не дать противнику организовать вторую линию обороны. Корпус планировал участие в операции 80 000 солдат — вдвое больше, чем их было летом 1941 г. 5-й воздушный флот согласился выделить для наступления 60 пикирующих бомбардировщиков, 9 истребителей и 9 бомбардировщиков — столько самолетов не участвовало во всей летней операции 1941 г. «Зильберфукс». Самым важным фактором было время. Операции следовало закончить до 1 декабря; позже глубокий снег и малая продолжительность светового дня сделали бы их невозможными. Прошедшей зимой с середины марта до середины апреля имелась вторая возможность для атаки, но менее благоприятная, так как немецкие пехотные дивизии не были обучены зимним операциям в Арктике. XXXVI горнострелковый корпус считал, что «Лахсфанг» можно закончить за четыре недели, и хотел завершить операцию к середине ноября, потому что к тому времени продолжительность светового дня будет составлять менее семи часов, а затем начнет убывать со скоростью час в неделю.

Поскольку одновременное наступление финнов на Беломорск считалось непременным условием, Эрфурт попытался выяснить реакцию финского командования на директиву фюрера № 44. Начальник штаба Маннергейма Хейнрихс ответил, что финны относятся к этому «положительно», но только при условии предварительного падения Ленинграда. Кроме того, финское командование считает, что после этого левый фланг группы армий «Север» должен продвинуться на восток, до середины реки Свирь. Первого условия ожидали, но второе застало немцев врасплох. В ОКХ представителю Маннергейма генералу Тальвеле сказали, что если маршал будет на нем настаивать, то от операции «Лахсфанг» придется отказаться. Не желая брать на себя какие-либо обязательства, Маннергейм в августе отправил Хейнрихса в ставку фюрера, чтобы обсудить подробности операции устно. Финны предлагали начать наступление на северо-восток с линии Маселькя силами восьми дивизий и одной бронетанковой дивизии (созданной в июле 1942 г.). И снова время становилось фактором номер один: четыре дивизии, освобождавшиеся на Карельском перешейке, должны были передислоцироваться, на что, с учетом плохих дорог, требовалось три-четыре недели после падения Ленинграда.

Немецкая и финская операция «Лахсфанг» имела хорошие шансы на успех, но возможность ее проведения целиком и полностью зависела от сектора группы армий «Север». В директиве фюрера № 45 от 23 июля 1942 г. Гитлер приказал группе армий «Север» готовиться к операции «Нордлихт» («Северное сияние») — взятию Ленинграда, которое должно было состояться в сентябре. Он обещал прислать в ее сектор пять дивизий и тяжелую осадную артиллерию 11-й армии, которая закончила операции в Крыму. Части группы армий «Север», отодвинутой на второй план из-за летних наступлений группы армий «Юг», были растянуты по слишком широкому фронту. 18-я армия, находившаяся в зоне Ленинграда, считала, что на выполнение операции «Нордлихт» уйдет от двух до трех месяцев. Было известно, что в районе Ленинграда находятся тринадцать советских стрелковых дивизий и три танковые бригады (не считая частей, воевавших против финнов). Группа армий «Север» подсчитала, что для взятия города требуются восемнадцать дивизий. Своих дивизий у нее было пять; с пятью дивизиями 11-й армии получалось десять; дефицит составлял восемь дивизий.

8 августа генерал-фельдмаршал Георг фон Кюхлер, который заменил фон Лееба на посту командующего группой армий, представил план «Нордлихт» ставке Гитлера. Он указал, что в данный момент русские имеют над группой армий «Север» двойное численное превосходство, и попросил у ОКХ подкреплений. Гитлер ответил, что нельзя дать дивизий, которых нет, и что подобного скопления артиллерии не было со времен битвы под Верденом, состоявшейся во время Первой мировой войны[44]. На вопрос о том, сколько времени ему понадобится, Кюхлер ответил, что он надеется завершить операцию «Нордлихт» к концу октября. Йодль, который также присутствовал при этом, вставил, что операцию нужно завершить раньше, поскольку она является вовсе не концом, а началом операции «Лахсфанг». После этого Гитлер решил, что «Нордлихт» начнется самое позднее 10 сентября.

То, что итоги обсуждения не удовлетворили никого, стало ясно сразу же. Во время совещания Йодль предложил передать командование операцией генерал-фельдмаршалу Фрицу Эриху фон Манштейну, командующему 11-й армией, которая добилась блестящего успеха при осаде Севастополя. Хотя в тот момент казалось, что его идея не произвела на Гитлера впечатления, однако через две недели фюрер выразил намерение передать командование операцией «Нордлихт» Манштейну и штабу 11-й армии. Группа армий «Север» возражала, указывая, что план составлен 18-й армией и что смена командования за три недели до начала операции не вызовет ничего, кроме сумятицы, однако Гитлер уже принял решение и настоял на своем.

Если фюрер ждал, что все отнесутся к операции «Нордлихт» с ликованием, то он ошибался. Во время первой встречи с Кюхлером, состоявшейся 28 августа, Манштейн сказал, что он не верит в возможность сломить сопротивление русских с помощью массированных артобстрелов и воздушных налетов. Он напомнил, что Севастополь продемонстрировал относительную нечувствительность русских к устрашающему эффекту тяжелых бомбардировок. По его мнению, операция предстояла трудная, и лично он предпочел бы атаковать с позиций финнов на Карельском перешейке. Однако наступление придется вести на обоих фронтах одновременно.

Тем временем возникла новая трудность. Группа армий «Север» должна была отпустить 5-ю горнострелковую дивизию до 15 августа, чтобы та смогла вовремя принять участие в операции «Лахсфанг». Кюхлер заявил, что это невозможно, потому что у него нет резервов; заменить дивизию некем, а ее отвод существенно ослабит Волховский фронт. Проблему предоставили решать Гитлеру; он мусолил ее целую неделю и в последнюю минуту (15 августа) решил оставить 5-ю горнострелковую дивизию в составе группы армий «Север», а вместо нее перевести в Финляндию из Норвегии 3-ю горнострелковую дивизию.

29 августа случилось именно то, чего боялся Кюхлер: русские продемонстрировали, что у них на руках козырей больше. Они начали наступление с востока, южнее Ладожского озера, и нанесли удар по так называемому «бутылочному горлышку» — выступу на крайнем левом фланге группы армий «Север», где ее Восточный и Ленинградский фронты стояли спиной к спине и разделялись несколькими километрами. Это наступление грозило (по крайней мере, потенциально) восстановить сухопутную связь с Ленинградом. В течение одного-двух дней русским удалось организовать местные прорывы, и Гитлер с бессильным гневом следил за тем, как испарялись его собственные наступательные планы.

В последний день месяца ОКВ пришлось сменить маршрут следования 3-й горнострелковой дивизии, некоторые части которой уже находились в море, с Финляндии на Ленинград. Тогда же 18-я армия доложила, что на отражение русского наступления уйдет несколько недель, а потому план «Нордлихт» превращается в настоящую аферу. Днем позже ОКВ и ОКХ дружно пришли к неизбежным выводам. Они отменили операцию «Лахсфанг» в 1942 г., а проведение операции «Нордлихт» поставили в зависимость от ситуации в «бутылочном горлышке», от погоды и от того, удастся ли собрать силы, нужные для штурма. ОКВ поставило Маннергейма в известность об этом решении и попросило его участия в операции «Нордлихт». В ответе Маннергейма от 4 сентября сообщалось, что штаб-квартира финской армии не отказывается «в принципе» принять участие в операции, но считает свои возможности «очень ограниченными».

Перспективы у операции «Нордлихт» были не блестящие. Восстановить левый фланг группе армий «Север» удалось только к середине октября, а немецкое высшее командование, получившее нагоняй от Гитлера, опасалось русской зимы больше, чем год назад. 1 октября ОКХ из-за нескончаемых осенних дождей отодвинуло начало операции до наступления морозов, а через три недели вообще отложило ее на неопределенный срок, приказав использовать собранную артиллерию для постепенного смыкания кольца вокруг Ленинграда без отправки в бой большого количества частей. В конце месяца 11-я армия была передана под прямое командование ОКХ и заняла сектор между группой армий «Север» и группой армий «Центр». Хотя номинально план «Нордлихт» с повестки дня снят не был, однако никаких шансов на его реализацию уже не существовало.

Когда стало ясно, что операция «Нордлихт» не состоится, ОКВ сообщило Дитлю, что условия, необходимые для проведения операции «Лахсфанг» в конце зимы 1942/43 г., создать невозможно, поэтому она отменяется. ОКВ собирается вернуть дивизию 20-й горнострелковой армии следующей весной; если это удастся, то операцию можно будет провести летом 1943 г. Направлением главного удара армии на ближайшее время является сектор горнострелкового корпуса «Норвегия» (в ноябре переименованного в XIX горнострелковый корпус); однако это не значит, что никаких новых инициатив в зоне армии проявлять не следует. В декабре фюрер приказал усилить 20-ю горнострелковую армию (в которой тогда насчитывалось 172 200 штыков) воздушным полком и полком военной полиции.