Норвегия и капитуляция

Норвегия и капитуляция

1944 г. прошел для армии «Норвегия» так же, как и два предыдущих: в ожидании вторжения, которого не произошло. В середине года численность армии составляла 372 000 штыков, но еще до конца лета она уменьшилась на 80 000 за счет перевода трех дивизий и смешанных меньших контингентов на шатавшиеся фронты в России и Франции. Осенью враждебная позиция Швеции, разместившей войска на границе напротив Осло и Тронхейма, заставила армию испытать нехватку солдат.

Активные военные действия происходили на море и в воздухе, поскольку британские корабли совершали рейды на порты и судоходные линии, а немецкие подводные лодки упрямо гонялись за конвоями. После гибели «Шарнхорста» Дёниц разместил в Арктике 24 субмарины, но количество потопленных ими судов резко уменьшилось, а потери увеличились, когда британцы начали использовать построенные американцами эскортные авианосцы для защиты конвоев. После потери французских портов Берген и Тронхейм стали главными базами подводной войны в Атлантике, но флот субмарин принципиально нового типа, на который немцы очень рассчитывали, так и не появился.

В течение года «Тирпиц» продолжал выполнять свою задачу, связывая тяжелые корабли британского ВМФ и заставляя последний обеспечивать чересчур сильную защиту шедших в Россию конвоев, но дни гигантского линкора уже были сочтены. Как только весной 1944 г. был закончен его ремонт, во время воздушной атаки 2 марта шестнадцать прямых попаданий вывели «Тирпиц» из строя еще на четыре месяца. Когда два налета, проведенные в июле и августе, успеха не принесли, 15 сентября британские ВВС подняли в воздух с аэродрома под Архангельском две эскадрильи бомбардировщиков «Ланкастер», вооруженных 6-тонными бронебойными бомбами. «Тирпиц», обнаруженный ими в Альта-фьорде, уже скрыла дымовая завеса, генераторы которой были расставлены вдоль берега, но хватило и одного попадания, чтобы сильно повредить нос корабля. Поскольку для нового ремонта требовалось уже девять месяцев, корабль перевели в Тромсё, где он должен был служить стационарной плавучей батареей, прикрывавшей левый фланг позиции «Люнген». 28 октября «Ланкастеры» прилетели опять, на этот раз с базы в Шотландии, но из-за неожиданно наставшей густой облачности были вынуждены бомбить цель сквозь тучи и в линкор не попали. Через две недели, 12 ноября, британцы повторили попытку. На этот раз они снова прибыли с востока и застали линкор врасплох. Через три минуты, получив два прямых попадания и четыре косвенных, «Тирпиц» перевернулся в мелкой бухте, уткнувшись гигантской надстройкой в дно и выставив днище над поверхностью воды. Штаб германского ВМФ считал, что «Ланкастеры» сумели остаться незамеченными потому, что летели над территорией нейтральной Швеции.

Неизбежным результатом операции «Нордлихт» стали перестановки в командовании и смена диспозиции частей в Норвегии. В октябре ОКВ передало LXXI корпус и командование в Северной Норвегии (включая район Нарвика) 20-й горнострелковой армии. 18 декабря в соответствии с приказом, который Гитлер подписал раньше, Рендулич стал командующим вооруженными силами в Норвегии, а Фалькенхорст вернулся в Германию. 20-я горнострелковая армия впитала в себя армию «Норвегия», и в районе Нарвик — Люнген-фьорд была создана армейская группа «Нарвик» в составе XIX горнострелкового корпуса и LXXI корпуса под командованием штаб-квартиры XIX горнострелкового корпуса. Штаб-квартира XXXVI горнострелкового корпуса приняла на себя командование частями, расположенными на шведской границе.

Во время зимы главной задачей 20-й горнострелковой армии стало возвращение в Германию как можно большего количества частей. 6-я горнострелковая дивизия СС начала грузиться на корабли в середине ноября, а в следующие пять месяцев за ней отправились 2-я горнострелковая, 163-я, 169-я и 199-я дивизии. Перевозки, и без того затрудненные необходимостью доставлять дивизии от Люнген-фьорда до My по дороге, в марте практически сошли на нет, когда запасы угля иссякли и норвежские паровозы топили дровами; 7-я горнострелковая дивизия, которая была в расписании последней, застряла южнее Тронхейма до конца апреля.

С января по май 1945 г., когда немецкие армии на материке разваливались на части, 20-я горнострелковая армия вела практически мирную жизнь. Утихли даже слухи, предсказания и ожидание вторжения. Генерал от горных стрелков Франц Бёме, заменивший Рендулича на посту командующего вооруженными силами в Норвегии (которого в январе отправили командовать группой армий «Север»), жаловался, что в некоторых частях все еще считают воскресенье выходным днем. Хотя он сам называл такую практику «прискорбным неумением оценить нашу общую ситуацию», однако сам не мог предложить ничего, кроме выделения дня для партийной учебы или соревнований по легкой атлетике. Наблюдатель ОКВ описывал Норвегию в конце 1944 г. как одно из самых мирных мест в Европе, и такой она осталась до самого конца войны, несмотря на постепенное возрастание саботажа и акций норвежского Сопротивления.

В унылые дни поздней зимы рейхскомиссар Тербовен, как уже было один-два раза, произвел некоторое количество комических трюков. Фалькенхорст еще в июне 1943 г. убедил рейхскомиссара перестать требовать простора для инициативы, пообещав, что в случае вторжения Тербовен сможет остаться в своем офисе и продолжать осуществлять власть за пределами зоны непосредственных боевых действий. За прошедшие месяцы Тербовен как следует подумал и в марте 1945 г. пришел к выводу, что после вторжения вся Норвегия станет зоной боевых действий и ему ничего не останется. Когда он поделился этой мыслью с Бёме, тот согласился и предложил Тербовену после начала вторжения занять пост главы военной администрации под эгидой командующего вооруженными силами в Норвегии. Тербовен сделал встречное предложение: Бёме станет его заместителем во всем, кроме тактических операций. Рейхскомиссар горел желанием немедленно посвятить свою «энергию» делу воспитания у солдат воинского духа и оказывать им личную моральную поддержку даже тогда, когда начнутся военные действия. Для ОКВ, которое тогда не горело желанием поддерживать тесные связи между вермахтом и партией, предложение Тербовена стало громом среди ясного неба. В мозгах военных возникла страшная картина: каждый немецкий гаулейтер пытается навязать себя армии в качестве какого-то политкомиссара. Как обычно, Тербовен получил у Гитлера «принципиальное» одобрение, и понадобились объединенные усилия Кейтеля и Йодля, чтобы сохранить от скороспелой перестройки всю немецкую военную систему.

Весной, когда на материке бушевала война, 20-я горнострелковая армия оставалась беспомощной, однако все еще доставляла беспокойство Верховному командованию союзников, которое считало Норвегию возможным местом последнего отчаянного сопротивления. У самой армии таких планов не было, а когда главой государства стал Дёниц, 4 мая ей было приказано избегать всех инцидентов, которые могли бы спровоцировать западные державы.

После капитуляции немецких войск в Дании 5 мая обергруппенфюрер Вальтер Шелленберг (который ранее установил контакты в Швеции, пытаясь выдвинуть своего босса Гиммлера на роль миротворца) появился в Стокгольме и убедил шведское правительство принять решение об интернировании 20-й горнострелковой армии и всего германского персонала в Норвегии за исключением Тербовена и Квислинга. Хотя Шелленберг был полномочным представителем Дёница, Бёме (сказавший Дёницу во время беседы 5 мая, что 20-я горнострелковая армия и другие части вермахта в Норвегии готовы выполнить любую задачу «в меру своих сил», и вынесший впечатление, что Дёниц считает вооруженные силы в Норвегии важным фактором в торге с союзниками) отказался встречаться с посредниками под предлогом того, что его задача — оборона Норвегии — не изменилась. 8 мая, в день подписания безоговорочной капитуляции, ОКВ сообщило Бёме, что независимые переговоры со Швецией считались бы нарушением условий капитуляции и «имели бы самые тяжелые последствия для всего немецкого народа». В тот же день представители генерала сэра Эндрю Торна, командира шотландской гвардии, прибыли в Осло и доставили приказ о капитуляции.

В день капитуляции Тербовен покончил жизнь самоубийством в своем бункере. Квислинг в последнюю минуту отказался от возможности бежать в Испанию, предпочтя вместо этого «защищать свои убеждения» в норвежском суде. 23 октября 1945 г. он был казнен в Осло, в крепости Акерсхус.

В объявлении о капитуляции Бёме написал, что его армию «не дерзнул атаковать ни один враг» и что она согласилась на требования противника только в интересах своей страны. Полное значение понятия «безоговорочная капитуляция» немцы поняли только тогда, когда прибыли приказы союзников. В протесте, направленном ОКВ 10 мая, Бёме назвал условия капитуляции «невыносимо суровыми». Немецкие солдаты превратились в «неподвижную и беспомощную человеческую массу», тогда как с русскими военнопленными обращаются «с непостижимым уважением». Требование, чтобы армия сама арестовала эсэсовцев и партийных функционеров, «бесчестно». Свое обращение он закончил словами: «Горе побежденным».