Любовь и галантность

Любовь и галантность

— Жди меня здесь не более трех дней, и если я за это время не возвращусь, то… скажи моей несравненной госпоже… что преданный ей рыцарь пожертвовал жизнью ради того, чтобы совершить подвиг, которым он бы снискал ее любовь.

Впервые женщину как существо возвышенное воспели в Европе трубадуры Прованса. Опять же вопреки церкви, доказывающей, что женщина есть сосуд греховный, трубадуры утверждали: женщина с помощью любви может облагородить мужчину, поскольку любовь не просто акт продолжения рода, но и чувство прекрасное и возвышенное.

Крамолу странствующих певцов тотчас подхватили странствующие рыцари. Любовь и женщина придали новый смысл их деяниям. Слава, которая была самоцелью и оправданием жизни, в свою очередь приобрела смысл. Слава не просто так, а чтобы заслужить любовь женщины, избранницы. Отсюда и странствия, и шарфы на шлемах, и обеты, вошедшие в легенды и затем в романы. Как, например, обет Суэро де Киньонеса, который носил на шее железное кольцо в знак пленения красотой своей возлюбленной. Или поступок Дона Мануэля, который вошел в клетку со львами, чтобы поднять оброненную перчатку своей избранницы.

Почитание женщины первоначально распространяется лишь на знатных дам. Но это ведь такая поведенческая норма, что ее трудно удержать в сословных границах. Простолюдины из богатых тоже стали подумывать о куртуазности, да и знатные сеньоры не обходили простолюдинок. Эталон рыцарства маршал де Бусико в ответ на упрек, что он по ошибке поклонился на улице двум проституткам, сказал: «Да лучше я поклонюсь десяти публичным девкам, нежели оставлю без внимания хоть одну достойную женщину». В данном случае, как видим, к простолюдинкам допускается учтивость с оговорками. Но уже через годы в статут одного из рыцарских орденов вписывается безоговорочно: «Никогда не злословить о женщинах, какого бы они ни были положения».

С течением времени куртуазный идеал изменяется. Собственно любовная линия остается любовной, а куртуазность понимается широко: как учтивость, умение вести себя в обществе, воспитанность. Причем она имеет четко направленную ориентацию. Так, знатный рыцарь де Ла Тур Ландрю пишет в наставлении дочерям: «От малых людей вы удостоитесь гораздо большего почета, хвалы и признательности, нежели от великих, ибо, проявляя куртуазность и оказывая честь великим людям, вы воздаете то, что им положено по праву. А честь и куртуазность по отношению к мелким дворянам и дворянкам, а также менее значительным лицам выказывается по доброй воле и мягкости сердца».

Но это — знатный сеньор, отец, беспокоящийся о хорошем воспитании дочерей. Он как бы обосновывает выгоды куртуазности. А какое дело до этих требований рыцарю, грубому мужчине, пропахшему кошмой-подкладкой от доспехов и конским потом? Ан нет, было дело. Например, устав ордена Полумесяца уже без всяких обоснований предписывает «проявлять всегда жалость и сострадание к бедным людям, равно как и быть в словах и делах мягким, куртуазным и любезным по отношению ко всякому человеку».