ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Тайная организация Нили. Борьба за создание еврейского легиона. Положение в Эрец Исраэль в конце войны. Освобождение Иерусалима. Участие еврейских батальонов в боях.

1

В 1882 году приехали из Румынии Эфраим и Малка Аронсон и привезли с собой шестилетнего Аарона. Они оказались среди первых жителей Зихрон–Яакова; у них родились здесь пятеро детей‚ а старший сын Аарон‚ закончив школу‚ получил диплом агронома во Франции‚ руководил в Атлите испытательной сельскохозяйственной станцией. Это был человек небольшого роста‚ широкоплечий‚ характера энергичного‚ независимого – признанный лидер молодого поколения. Весной 1915 года возникла угроза нападения саранчи‚ и Джамаль–паша поставил Аронсона во главе штаба по борьбе с саранчой. Вскоре он стал советником Джамаль–паши по экономическим и сельскохозяйственным вопросам‚ накопил обширную информацию‚ собрал вокруг себя группу еврейской молодежи и назначал их на должности‚ ранее недоступные для гражданских лиц.

Секретарем Аронсона на опытной станции в Атлите был Авшалом Файнберг из Хадеры‚ пылкий‚ увлекающийся человек. После начала войны Файнберг решил‚ что следует немедленно связаться с англичанами‚ получить от них оружие и поднять восстание против турок. Аронсон отклонил этот нереальный план и предложил взамен снабжать англичан необходимой информацией‚ которая помогла бы им освободить Эрец Исраэль.

В 1915 году братья Аарон и Александр Аронсоны совместно с Авшаломом Файнбергом основали тайную организацию‚ и в августе того года Файнберг отплыл в Египет вместе с группой беженцев. В Порт–Саиде он встретился с офицерами британской разведки и предложил поставлять сведения о численности турецких войск и их передвижениях. Англичане отнеслись скептически к этой идее: их смущали шпионы–добровольцы‚ которые отказывались брать плату за свои услуги. Файнберг сумел их убедить‚ и они договорились‚ что время от времени британский корабль будет подходить к берегу в районе Атлита и получать разведывательные данные. Вскоре Файнберга тайно переправили в Атлит‚ и связь‚ казалось‚ была налажена.

Аарон Аронсон считался своим человеком в штабе Джамаль–паши‚ в его руках скапливались важные сведения о планах турецкого командования‚ но корабли не приходили. Их ожидали ночь за ночью‚ недели и месяцы подряд в условленном месте‚ сведения постепенно устаревали‚ и тогда Файнберг вновь отправился в Египет. Он переоделся бедуином‚ попытался перейти границу на Синайском полуострове‚ но турки его арестовали и вернули назад. Ему грозил суд и смертная казнь‚ однако Аронсон сумел убедить Джамаль–пашу‚ что это он послал Файнберга в пустыню‚ чтобы изучить пути миграции саранчи‚ и того отпустили на свободу.

В декабре 1915 года в Зихрон–Яакове появилась сестра Аронсона Сарра. Было ей тогда двадцать пять лет; она оставила мужа‚ еврейского торговца в Стамбуле‚ вернулась домой и присоединилась к разведывательной группе. Группа насчитывала несколько десятков человек – из Зихрон–Яакова‚ Ришон ле–Циона‚ Хадеры и Атлита. Они были уверены‚ что англичане выиграют войну‚ и если евреи внесут свой вклад в победу Великобритании‚ то к их требованиям прислушаются на послевоенных переговорах.

Летом 1916 года Джамаль–паша отпустил Аронсона в Берлин для продолжения научных исследований. В Копенгагене он встретился с агентами британской разведки; те инсценировали похищение Аронсона и переправили его в Египет. Англичане сразу же оценили его знания природных и экономических условий Палестины и поверили‚ наконец‚ что разведывательная группа способна оказать им существенную пользу. В это время Авшалом Файнберг‚ не получая известий от Аронсона‚ решил вновь пробраться в Египет через Синайскую пустыню. С ним пошел Йосеф Лишанский‚ один из участников разведывательной группы.

В январе 1917 года‚ переодевшись бедуинами‚ они доехали на верблюдах до передовой линии английских войск‚ но их заметил турецкий патруль. В перестрелке Файнберг был убит‚ а тяжело раненый Лишанский удержался в седле и добрался до английских позиций. Его перевезли в Каир‚ и там он встретился с Аронсоном. Через месяц британский корабль высадил Лишанского у берегов Атлита: так была налажена постоянная связь с англичанами‚ которая продолжалась восемь месяцев. В тот момент возникло и название тайной организации – Нили: первые буквы слов стиха из первой книги пророка Шмуэля /Самуила/‚ что в переводе означает "Вечность /Всевышний/ Израиля не солжет".

Эти слова служили паролем для контактов с англичанами‚ которые приплывали на корабле; с этого момента группа Нили стала собирать и передавать информацию британскому командованию. Срочные сведения отправляли в Египет при помощи голубиной почты.

2

Весной 1917 года британские войска пересекли Синайский полуостров; они стояли уже возле Газы‚ и в праздник Песах турки изгнали евреев из Яффы и Тель–Авива. Художник Нахум Гутман вспоминал: "Наступили тяжелые времена. Все жители были обязаны оставить Тель–Авив в двадцать четыре часа... В домах заколачивали ставни и забивали досками двери – крест–накрест... Квартал за кварталом‚ улица за улицей... Турецкие солдаты рыскали по улицам‚ вылавливая уклоняющихся от воинской службы... Сами солдаты были оборванными‚ голодными. Командовали ими невежественные и жестокие офицеры‚ не имевшие понятия‚ за что они воюют". Изгнанники разместились в Петах–Тикве и Кфар–Сабе; они жили в шалашах‚ сооруженных из ветвей эвкалиптов‚ страдали от голода и эпидемии тифа‚ которая унесла много жизней. На очереди были изгнания из других поселений‚ но группа Нили оповестила об этом англичан‚ во многих странах прошли демонстрации протеста‚ и Джамаль–паша приостановил выселения и грабежи‚ которые могли привести к полному разгрому еврейского населения.

Те дни были вершиной деятельности Нили. Аарон Аронсон стал советником командующего Египетским экспедиционным корпусом генерала Э. Алленби; участники тайной организации передавали англичанам информацию о численности и передвижении турецких войск‚ о расположении аэродромов‚ радиостанций и баз немецких подводных лодок. Группа Нили участвовала в нелегальной доставке средств для помощи еврейскому населению; испытательная станция в Атлите стала практически единственным каналом‚ по которому поступали деньги‚ собранные за границей: английские корабли привозили мешки с золотыми монетами‚ которые передавали общественному комитету для распределения среди голодающих.

По ночам на морском берегу возле Атлита дежурили члены тайной группы; небольшой корабль останавливался вдалеке от берега‚ от него подходила шлюпка‚ и матросам передавали собранные сведения. Но иногда корабль долгое время не появлялся‚ и Сарра Аронсон писала брату: "Вот уже пятую ночь наши люди выходят каждый вечер на берег и каждое утро возвращаются без всяких результатов‚ разочарованные‚ разгневанные‚ утратившие надежду. Рисковать жизнью тяжело‚ но рисковать ею без толку – это вдвойне ужасно... Меня терзают сомнения. Окупятся ли жертвы? Действительно ли получит что–нибудь наш народ за то‚ что мы рискуем жизнью‚ помогая англичанам? Ты должен знать‚ что мы подвергаем опасности не только самих себя‚ но и всё население".

В апреле 1917 года Сарра тайно побывала в Египте‚ но несмотря на уговоры не пожелала там остаться и вернулась в Зихрон–Яаков. Перед началом наступления штаб генерала Алленби попросил сведения о турецкой обороне Беэр–Шевы‚ и группа Нили сообщила о погодных условиях Негева‚ местонахождениях водных источников и расположении дорог‚ что помогло британской армии при пересечении пустыни. "Благодаря отважной роли молодых разведчиков‚ – вспоминал секретарь Алленби‚ – командующему удалось достичь успеха в его действиях".

В августе 1917 года турки случайно поймали почтового голубя‚ посланного из Атлита в Египет. Им не удалось расшифровать письмо‚ которое нес голубь: в основу сложного шифра легли слова из иврита‚ английского‚ французского и арамейского языка. Но турки догадались‚ что существует разведывательная группа‚ и решили обнаружить ее любой ценой. По всей стране проводили обыски‚ облавы‚ поголовную проверку документов; участник тайной организации Нааман Белкинд попытался уйти в Египет‚ но его арестовали возле линии фронта. Сарра Аронсон понимала‚ что скоро доберутся до них; она писала брату в Каир: "Нельзя терять ни минуты. Англичане должны быть здесь до двадцать седьмого сентября. Да и то‚ как знать‚ застанут ли меня в живых". С последним кораблем‚ который тайно подошел к берегам Атлита‚ Сарра отправила сведения о размещении турецких войск; несколько человек уплыли на том корабле‚ но она отказалась покинуть товарищей.

Первого октября 1917 года‚ в первый день праздника Суккот‚ турки оцепили Зихрон–Яаков. Участники тайной организации были арестованы‚ удалось ускользнуть лишь Йосефу Лишанскому. Их пытали‚ чтобы выяснить‚ где он скрывается‚ и Реувен Шварц погиб под пытками; били и отца семьи Эфраима Аронсона‚ но самым мучительным истязаниям подвергли Сарру. Ее били‚ вырывали ногти‚ прикладывали к телу раскаленные кирпичи; врач Зихрон–Яакова Гилель Яффе отметил в дневнике после осмотра: "Всё ее тело покрыто большими черными шрамами от бичеваний кнутом".

В один из дней Сарру оставили ненадолго одной‚ и она написала записку своему родственнику: "Скажи моим братьям‚ чтобы отомстили за меня. Не должно быть жалости к этим разбойникам: они не знают жалости ко мне... Они хотят увезти меня в Дамаск. Там они меня наверное повесят. К счастью‚ у меня есть маленький револьвер... Помните‚ что мы умерли‚ как мужественные люди‚ и не выдали никого... Я хотела только одного: содействовать возрождению моего народа". В конце записки Сарра добавила: "Разыщи Лишанского и скажи ему: убей себя‚ но не сдавайся. Они идут... Больше не могу писать".

На четвертый день пыток Сарра попросила разрешения помыться и сменить одежду. Ей позволили войти в ванную комнату; она быстро заперла за собой дверь‚ и тут же раздался выстрел. Гилель Яффе записал в дневнике: "Обнаружил Сарру на полу ванной комнаты без сознания... После укола она пришла в себя‚ узнала меня и взмолилась: "Ради Всевышнего‚ дайте мне умереть! Я не могу больше терпеть..." Руки ее были опухшими‚ синими от побоев‚ она плакала и упрашивала дать ей яд". Три дня после этого Сарра еще жила; ее тело было парализовано‚ и больше всего она опасалась‚ что в бреду может проговориться. Записано в дневнике врача: "Девятое октября. Половина девятого утра. Сарра умерла".

В Зихрон–Яаков приехал губернатор из Хайфы и пригрозил "стереть с лица земли поселение‚ если не выдадут ему Лишанского". Турецкие солдаты готовились выполнить приказ‚ и жители Зихрон–Яакова на общем собрании‚ по свидетельству доктора Яффе‚ "единогласно поклялись выдать Лишанского". Опасность грозила не только им‚ но и всему еврейскому населению страны: откровенная вражда турецких властей‚ уничтожение армянского населения в Турции – это было серьезным предупреждением для евреев‚ которых могли обвинить в предательстве. "Ужасный день‚ – записал Яффе после собрания. – Все горько плачут..." Делегаты из Зихрон–Яакова отправились в Верхнюю Галилею‚ где дозорные из организации Га–шомер прятали Лишанского‚ и потребовали его выдать. Обыски распространились уже на Галилею‚ а потому решили убить Лишанского и тело передать властям. Его повели на север‚ в сторону границы‚ по пути выстрелили и ранили в плечо‚ – Лишанскому удалось бежать. Он прятался возле Метулы‚ затем пошел на юг‚ чтобы добраться до позиций британских войск‚ но в пути его опознали бедуины и передали в руки властей.

Йосеф Лишанский был подвергнут жестоким пыткам и повешен в Дамаске в декабре 1917 года; вместе с ним казнили и Наамана Белкинда. Прочие участники группы Нили попали в тюрьмы и на принудительные работы; лишь наступление англичан спасло евреев от массовых арестов‚ а возможно‚ и от массовых казней. После окончания войны Аарон Аронсон жил в Лондоне‚ входил в состав сионистской делегации‚ которая вела переговоры на парижской мирной конференции. Пятнадцатого мая 1919 года Аронсон погиб: самолет‚ на котором он летел из Лондона в Париж‚ упал в воды Ла–Манша.

3

С лета 1915 года Владимир Жаботинский пытался уговорить правителей европейских стран‚ чтобы сформировали боевой еврейский легион. Италия в то время не участвовала в войне‚ и Жаботинскому ответили так: "Если Италия вмешается в войну‚ тогда ваша мысль – отличная мысль; тогда приезжайте опять‚ мы обсудим это дело практически". В Париже Жаботинский беседовал с министром иностранных дел Франции‚ и тот сказал уклончиво: "Вообще неизвестно‚ будет ли кампания в Палестине‚ и когда‚ и кто ее поведет". В Лондоне ему сообщили‚ что военный министр Великобритании не одобряет создание "экзотических полков" и военные операции на "экзотических" фронтах. Это был еще один отказ‚ и Жаботинский поехал в Копенгаген‚ где размещался центр Сионистской организации. Его руководители стояли за строгий нейтралитет; они опасались‚ что формирование еврейского подразделения‚ его участие в боевых действиях против Турции приведет к разгрому поселений в Эрец Исраэль‚ и предложили Жаботинскому прекратить всякую деятельность по созданию легиона.

Летом 1915 года он приехал в Россию. Сионисты в Петербурге не захотели разговаривать с человеком‚ который "ставил под угрозу" еврейские поселения; в Одессе произошло то же самое‚ лишь один из старых друзей пришел повидаться и сказал: "Не следует спасать отечество без приглашения". Жаботинский вспоминал: "Старая мать моя‚ вытирая глаза‚ призналась‚ что к ней подошел на улице один из виднейших воротил русского сионизма... и сказал в упор: "Повесить надо вашего сына". Её это глубоко огорчило. Я спросил: "Посоветуй‚ что мне дальше делать?" До сих пор‚ как гордятся люди пергаментом о столбовом дворянстве‚ я горжусь ее ответом: "Если ты уверен‚ что прав‚ не сдавайся"..."

Но зато с киевскими сионистами было иначе. "Встретили меня киевляне как родного‚ созвали заседание‚ выслушали доклад‚ одобрили‚ ободрили‚ благословили на работу дальше‚ обещали помогать‚ чем можно‚ и сдержали свое слово. Не раз в трудный день я посылал телеграмму в Киев: "выручайте!" – и ответ всегда получался через банк". Неожиданная помощь пришла и от газеты "Московские ведомости"‚ чьим корреспондентом Жаботинский состоял. Главный редактор предложил ему: "Оставайтесь работать у нас в Москве‚ – зачем вам опять на запад?" – "Легион"‚ – ответил Жаботинский. "Если так‚ поезжайте с Богом"‚ – сказал редактор. "И два года подряд‚ пока большевики не закрыли‚ помогала мне старая честная газета‚ гордость русской печати‚ давая возможность жить в Лондоне‚ содержать семью в Петербурге и делать что угодно".

Более двух лет подряд Жаботинский боролся за создание еврейского легиона‚ и Хаим Вейцман свидетельствовал: "Трудно описать те сложности и препятствия‚ с которыми Жаботинскому пришлось столкнуться. Ему мешали‚ его высмеивали со всех сторон. Однако его настойчивость оказалась поистине поразительной". Практически это была борьба в одиночку‚ но не случайно Жаботинский получил прозвище: "Председатель объединения жестоковыйных евреев". В те годы он разработал "теорию терпения": "Суть ее была в том‚ что после каждого провала надо себя проэкзаменовать и спросить: а ты‚ быть может‚ неправ? Если неправ‚ сходи с трибуны и замолчи. Если же прав‚ то не верь глазам: провал – не провал‚ "нет" не ответ‚ пережди час и начинай сначала".

В лондонском квартале Ист–Энд жили евреи – беженцы из России‚ у которых было российское подданство. Англичане не брали их в армию‚ и из этой среды Жаботинский надеялся сформировать первое подразделение будущего еврейского легиона. Но тамошняя молодежь его разочаровала. Они не желали слушать про Эрец Исраэль и еврейский легион; они надеялись‚ что эта война вообще их не коснется‚ и на встречах отвечали Жаботинскому криками‚ руганью и скандалами. Один из жителей Ист–Энда сказал после бурного митинга: "Мистер Жаботинский‚ долго вы еще собираетесь метать горох об стенку? Ничего вы в наших людях не понимаете. Вы им толкуете‚ что вот это они должны сделать "как евреи"‚ а вот это "как англичане"‚ а вот это "как люди"... Болтовня. Мы не евреи. Мы не англичане. Мы не люди. А кто мы? Портные".

Жаботинский писал: "Привожу это горькое слово только потому‚ что‚ в конце концов‚ Ист–Энд за себя постоял. Солдат он нам дал первосортных‚ смелых и выносливых; даже самая кличка "портной" – "шнейдер" – постепенно приобрела во всех наших батальонах оттенок почетного прозвища‚ стала синонимом настоящего человека‚ который исполняет что положено‚ не хныча и не хвастаясь‚ точно‚ сурово и спокойно".

Постепенно в Лондоне стало преобладать мнение‚ что необходимо открыть восточный фронт против Турции‚ а потому идея создания еврейского подразделения казалась теперь не только возможной‚ но и необходимой. В один из дней Жаботинский пошел к главному редактору газеты "Таймс" и сказал: "Настал момент для выстрела из большой пушки: нужна статья в "Таймсе". – "Напишите письмо в редакцию‚ – ответил тот‚ – а я дам передовицу"... Когда появился этот номер газеты‚ в ресторане подошел ко мне один из самых свирепых наших ругателей‚ кисло улыбнулся и сказал: "Ваше дело в шляпе: "Таймс" высказался..."

4

Осенью 1916 года в Лондон приехал Иосиф Трумпельдор‚ командир расформированного отряда погонщиков мулов. Сто двадцать солдат из этого отряда решили продолжить военную службу‚ и их повезли в Англию. По пути корабль налетел на мину‚ им пришлось поплавать в воде‚ а в Лондоне они попросили‚ чтобы их определили в один батальон. Жаботинский был знаком с влиятельными лицами; они постарались‚ и все солдаты бывшего отряда погонщиков мулов оказались вместе: из них образовали пятую роту‚ которая стала ядром будущего еврейского легиона. Жаботинский уговорил командира лагеря‚ и его зачислили рядовым в ту же роту. В первые дни службы знаменитый на всю Россию и уже немолодой журналист мыл полы‚ и сержант сказал ему: "Отлично вымыли. Будем просить полковника‚ чтобы вас назначили на эту должность при нашей столовой".

В пятой роте большинство составляли евреи из России; среди них были и несколько русских–иудействующих‚ белокурых и синеглазых. Жаботинский вспоминал: "Один из них‚ Матвеев‚ добрался до Палестины всего за несколько дней до войны: пришел пешком из Астрахани в Иерусалим прямо через Месопотамию. В субботние вечера он очень серьезно напивался..‚ ложился в углу на свою койку и в голос читал псалмы Давида из старого молитвенника. Еще там были семь грузинских евреев‚ все с очень длинными именами‚ кончавшимися на "швили"... Семеро молодцов‚ как на подбор‚ высокие‚ стройные..‚ первые силачи на весь батальон. Я их очень полюбил за спокойную повадку‚ за скромность‚ за уважение к самим себе‚ к соседу‚ к человеку постарше. Один из них непременно хотел отнять у меня веник‚ когда меня назначили мести... Были среди нас египетские уроженцы‚ с которыми можно было сговориться только по–итальянски или по–французски. Два дагестанских еврея и один крымчак поверяли друг другу свои тайны по–татарски. А был там один по имени Девикалогло‚ настоящий православный грек‚ неведомо как попавший к нам‚ и с ним я уже никак не мог сговориться: если бы сложить нас обоих вместе‚ то знали мы вдвоем десять языков – только все разные".

Жаботинский и Трумпельдор написали докладную записку о создании еврейского легиона; эту записку обсуждал военный кабинет и поручил военному министру встретиться с ее авторами. Никто не преlполагал‚ что один из авторов записки – рядовой британской армии; это было неслыханное нарушение традиций – совещание между военным министром и рядовым пехотинцем‚ но тем не менее‚ именно на этой встрече они пришли к соглашению о сформировании еврейского подразделения. После встречи с министром Жаботинский вернулся в казарму‚ возбужденный и окрыленный‚ – и "вдруг в барак влетел... юный рыжий подпоручик: дежурный офицер... Он орлиным оком окинул окна‚ почему–то закрытые‚ нахмурился и сказал: "Эй‚ вы‚ там‚ рядовой в очках‚ – открыть!" – "Которое‚ сэр?" – спросил Жаботинский. "Все‚ болван вы этакий"‚ – изрек подпоручик и проследовал дальше.

Двадцать пятого августа 1917 года было официально объявлено о создании еврейского боевого подразделения. В Ист–Энде‚ еврейском квартале Лондона‚ добровольцы записывались в легион‚ и из них образовали тридцать восьмой батальон королевских стрелков. В нем было шестьдесят четыре солдата по фамилии Коган; командовал батальоном подполковник Д. Патерсон‚ командир бывшего отряда погонщиков мулов‚ тот самый Патерсон‚ как писал Жаботинский‚ "который поверил в нас с первого момента‚ когда еще все над нами смеялись". Суббота была днем отдыха солдат этого батальона‚ на кухне готовили кашерную пищу; их командир с удивлением отметил‚ что "за всё время никто из солдат не выпил даже капли пива"‚ а потому пришлось закрыть солдатский ларек.

Второго февраля 1918 года еврейский батальон промаршировал по главным улицам Лондона; его приветствовал мэр–лорд города в средневековых одеждах посреди пышной свиты. Затем батальон направился в еврейский квартал: над колонной развевался флаг Соединенного королевства Великобритании и еврейский национальный флаг; впереди ехал на лошади подполковник Патерсон и приветствовал зрителей. "Бело–голубые флаги висели над каждой лавчонкой‚ – вспоминал Жаботинский‚ – женщины плакали на улицах от радости; старые бородачи кивали сивыми бородами и бормотали молитву "благословен‚ давший дожить нам до сего дня..."‚ а солдаты‚ те самые портные‚ плечо к плечу‚ штыки в параллельном наклоне‚ как на чертеже‚ каждый шаг – словно один громовой удар‚ гордые‚ пьяные от гимнов и массового крика‚ от сознания мессианской роли‚ которой не было со времен Бар–Кохбы".

На следующее утро батальон выехал в Египет; одним из взводов командовал Владимир Жаботинский‚ которого произвели в офицеры "с каким–то очень сложным обходом английской конституции". Он был сугубо штатским человеком‚ и офицеры посмеивались: "Какой вы солдат? Просто переодетый фельетонист..." Трумпельдор хотел служить в этом батальоне‚ соглашался даже на звание сержанта‚ но англичане не позволили однорукому инвалиду вступить в армию. Трумпельдор выслушал приговор‚ улыбнулся: "Не хотят‚ шельмы этакие"‚ прибавил: "Эйн давар" и уехал в Россию.

5

Война продолжалась. Экономическое положение на этой земле ухудшалось из года в год: безработица‚ отсутствие необходимых продуктов питания‚ сокращение помощи‚ которая поступала прежде из других стран. В начале 1917 года в Иерусалиме умирали ежемесячно от голода и болезней до трехсот жителей еврейских кварталов. Турецкие власти конфисковывали у населения лошадей‚ мулов и верблюдов‚ взимали поборы деньгами‚ пищевыми продуктами‚ скотом‚ вырубали эвкалиптовые рощи для паровозных топок; солдаты размещались в домах‚ изгоняя хозяев‚ используя для отопления мебель‚ двери‚ плодовые деревья. Очевидец вспоминал: "Усилился голод. Хлеб пекли из сорго; он был довольно вкусный‚ пока теплый‚ остыв‚ превращался в камень. Апельсины некому было убирать‚ они падали на землю‚ и запах гниющих плодов был отвратителен".

Турецкие чиновники подозрительно относились к еврейскому населению и не очень–то верили‚ что они желают победы Турции. Несмотря на приказ властей‚ бойцы организации Га–Шомер не сдали оружие и действовали под видом местной охраны‚ готовясь ко всяким неожиданностям на последнем этапе войны. Появились во множестве арабские дезертиры‚ которые не желали служить в турецкой армии; голодные и оборванные‚ они бродили по Галилее‚ нападали на прохожих‚ врывались в поселения в поисках пищи. Пользуясь хаосом военных времен‚ участились набеги бедуинов из Заиорданья‚ и от них тоже следовало защищаться. В условиях войны и действия чрезвычайных законов было трудно и опасно доставать оружие с боеприпасами‚ и в организации Га–Шшомер сами смастерили машину‚ которая начиняла патроны порохом. Эту машину хранили в тайнике‚ секрет которого знали несколько человек; в тайниках хранили ружья и револьверы‚ привезенные из Бейрута и Дамаска. Несмотря на сложности тех лет‚ ни одно еврейское поселение не было покинуто‚ появились новые в Галилее – Тель–Хай‚ Кфар–Гилади‚ Аелет га–Шахар.

Организация Га–Шомер в строгой тайне разработала план захвата Иерусалима – в тот момент‚ когда британские войска станут к нему приближаться. В Иерусалиме было сосредоточено основное еврейское население; его следовало оградить от всяких случайностей до подхода англичан‚ и разведчики изучали топографию города‚ расположение турецких войск‚ их количество. В тайне организовывали и подвижные вооруженные отряды‚ которые в случае необходимости могли прийти на помощь еврейским поселениям. Преследования евреев и высылки из страны продолжались‚ будущее оставалось тревожащим; Рахель Янаит записала в дневнике: "Даже если произойдет самое ужасное‚ пусть хоть некоторые из нас выживут‚ хоть горсточка палестинских евреев‚ – в конце концов‚ они постоят за честь нации".

Второго ноября 1917 года Египетский экспедиционный корпус под командованием генерала Э. Алленби начал наступление. В результате стремительного рейда кавалерии англичане освободили за несколько недель Негев и Иудею – от Иерихона до Петах–Тиквы‚ включая Беэр–Шеву‚ Газу‚ Яффу и Тель–Авив. А через месяц после начала наступления британские войска появились возле Иерусалима. Это случилось в холодную и дождливую декабрьскую ночь: солдаты промокли‚ лошади скользили на каменистых холмах‚ однако им удалось захватить две арабские деревни на подступах к городу – Бейт–Иксу и Дир–Ясин. В ту же ночь пятнадцать тысяч турецких солдат‚ не приняв боя‚ ушли из города в сторону Шхема; на следующее утро жители обнаружили‚ что в Иерусалиме не осталось ни одного солдата. Девятого декабря 1917 года британские войска колоннами вступали в город‚ а иерусалимские евреи танцевали на улицах. "Мы были голодными‚ – вспоминал один из них. – Не было у нас хлеба‚ но мы танцевали". К вечеру снова пошел дождь‚ похолодало‚ в окнах домов зажглись огоньки свечей: это был первый день праздника Ханука‚ когда отмечается освобождение Эрец Исраэль от чужеземной власти‚ – в этом совпадении усмотрели знак наступления иных времен.

Освобождение Иерусалима расценили во всем мире как окончательный удар по престижу Османской империи; для христиан это имело огромное символическое значение – впервые со времен крестоносцев они вновь овладели Святым городом. Одиннадцатого декабря прибыл в Иерусалим генерал Алленби. В парадной форме‚ верхом на лошади‚ в сопровождении свиты он торжественно подъехал к Старому городу‚ спешился‚ с непокрытой головой вошел в Яффские ворота; на площади за воротами было зачитано официальное сообщение о взятии Святого города. Сначала его огласили по–английски‚ затем по–французски и итальянски‚ и наконец‚ для жителей города – на греческом‚ русском‚ арабском и иврите. Алленби сказал старейшинам христианской‚ мусульманской и еврейской общин: "Мы пришли сюда не как завоеватели‚ а как освободители. Мы намерены положить начало новой эры братства и мира на Святой Земле".

6

В Соединенных штатах Америки формированием еврейского батальона занимался Пинхас Рутенберг‚ в прошлом активный деятель российской партии эсеров; он говорил: "Мы сможем получить Эрец Исраэль лишь в том случае‚ если еврейская кровь прольется за ее освобождение". Из евреев–добровольцев США и Канады был сформирован сорок девятый батальон королевских стрелков; командовал батальоном подполковник Элиэзер Марголин‚ служили в нем сержант Давид Бен–Гурион‚ солдат Ицхак Бен–Цви и солдат Леви Школьник /в будущем глава правительства Израиля Леви Эшкол/. Батальон отправили в Египет‚ где уже проходил подготовку тридцать восьмой батальон королевских стрелков‚ сформированный в Лондоне.

На освобожденных англичанами территориях еврейское население тоже записывалось в легион‚ – из них составили сороковой батальон. Жаботинский вспоминал: "Такого подъема Палестина не знала ни до того‚ ни после... В Иерусалиме ко мне подходили старые и молодые матери... жаловаться‚ что медицинская комиссия "осрамила"‚ то есть забраковала их сыновей... Больной еврей‚ по виду родной дед Мафусаила‚ пришел протестовать‚ что ему не дали одурачить доктора: он сказал‚ что ему сорок лет – "но врач оказался антисемитом"..." Всего зачислили тысячу сто жителей Эрец Исраэль‚ а на территориях‚ занятых еще турками‚ евреи шептались о том‚ что наступили мессианские времена и "еврейская армия" идет освобождать Святую Землю.

Сороковой батальон отправили на обучение в Египет‚ и очевидец описал их появление в военном лагере: "Приехали палестинцы... Одеты они в какие–то невообразимые лохмотья‚ обувь у всех разная‚ да такая‚ что диву даешься‚ а иные и вообще босиком‚ или же обернули ноги бумагой и тряпками. Но боевой дух у них на высоте". Настроение было радостное и приподнятое; один из солдат возглашал: "Настал час великих дел! Дайте мне скалу – я вырву ее‚ дайте гору – я разрушу ее!"

В составе трех батальонов оказалось пять тысяч человек. На фуражках у солдат и офицеров была кокарда – семисвечник с надписью на иврите "кадима"‚ что означает "вперед"; на левом рукаве – магендавид: в одном батальоне красный‚ в другом синий‚ в третьем фиолетовый. Пятого июня 1918 года тридцать восьмой и тридцать девятый батальоны отправились на фронт. "Всю ночь‚ пока поезд шел через Синайскую пустыню‚ – отметил подполковник Д.Патерсон‚ – мы смотрели вперед‚ на паровозную трубу‚ из которой извергались снопы искр‚ и думали о том‚ как предки этих людей скитались некогда в этой пустыне‚ и их тоже вел в ночи огненный столп".

Первым принял участие в боях тридцать восьмой батальон – возле Шхема и в Иорданской долине: были убитые среди солдат‚ были и раненые. "Наши патрули забирались далеко‚ – вспоминал Жаботинский‚ – и приносили ценные сведения о расположении турецкого фронта"; взвод под командованием Жаботинского захватил переправу через Иордан‚ – с этого началось завоевание Заиорданья‚ в котором участвовали еврейские батальоны. В октябре 1918 года британские войска заняли Дамаск и Бейрут‚ и Османская империя признала себя побежденной. Так закончилось турецкое правление на этой земле‚ которое продолжалось четыреста один год.

В 1919 году на праздник Хануку три батальона соединили вместе и образовали Первый полк Иудеи. Его командиром стал Элиэзер Марголин; все сержанты в полку были евреи; эмблемой полка стал семисвечник с надписью на иврите "кадима". Впоследствии Владимир Жаботинский так подытожил те события: "Британская армия могла бы освободить Палестину и без нас. Но она освободила Палестину с нами; в ответственный момент она поручила нам ответственную роль на опасном‚ исключительно тяжелом посту. Это не много и не мало; это то‚ что есть... Признание своего права на Палестину мы получили ценою войны – значит‚ ценою человеческих жертв. И сегодня никто не может бросить нам в лицо упрек: где вы были?"

***

При формировании еврейского легиона возникла необходимость в создании военных терминов‚ отсутствовавших в языке иврит. В 1917 году в Лондоне опубликовали инструкцию для еврейских солдат‚ авторы которой /одним из них был В.Жаботинский/ предложили первые термины‚ сохранившиеся по сей день: "гдуд" – батальон‚ "плуга" – рота‚ "кита" – отделение. В 1920 году для Первого полка Иудеи выпустили новую брошюру‚ которая ввела в армейский обиход такие термины: "кане" – ствол‚ "кадур" – пуля‚ "бариах" – затвор‚ "гедек" – курок‚ и другие.

***

Турецкие солдаты ушли из Иерусалима в ночь на девятое декабря 1917 года. На рассвете председатель совета города‚ начальник полиции и несколько должностных лиц прикрепили к палке белый флаг и вышли на окраину города‚ чтобы встретить освободителей. Но они не обнаружили ни одного солдата и ни одного офицера‚ которым можно было бы сдать Иерусалим.

Отцы города не знали‚ что делать‚ но неожиданно появились два солдата‚ два повара из двадцатого британского корпуса‚ которые‚ должно быть‚ заблудились в поисках съестных припасов. Должностные лица торжественно сообщили им о сдаче Иерусалима‚ но повара ничего не поняли и ушли обратно‚ а делегация с белым флагом осталась на прежнем месте в ожидании более благоприятной возможности.

Через некоторое время на них вышли два солдата шестидесятой лондонской дивизии. Они бродили в окрестностях в поисках воды и случайно наткнулись на группу людей с белым флагом. В отличие от поваров эти солдаты сразу поняли всю важность момента и поспешили с известием в свою часть. Оттуда немедленно пришли два сержанта и первым делом попросили спички‚ чтобы закурить сигареты. Десять дней не было у них спичек‚ десять дней они не курили‚ – сдача города могла подождать пару минут‚ пока они выкурят по первой сигарете. Разобравшись в чем дело‚ сержанты отправились доложить своему начальству‚ и вскоре прибыли на лошадях двенадцать английских офицеров. Выяснив‚ что турецкие солдаты ушли из Иерусалима‚ офицеры поскакали к центру города‚ а за ними вернулась назад несколько смущенная делегация.

Отцов города сопровождал фотограф‚ который запечатлел тот исторический момент‚ когда делегация встретилась с двумя сержантами. Впоследствии англичане потребовали‚ чтобы фотограф отдал негатив снимка; они‚ очевидно‚ не желали‚ чтобы для будущих поколений осталось такое скромное свидетельство сдачи Святого города – каким–то двум сержантам‚ которые первым делом попросили спички‚ чтобы закурить сигареты. Фотограф подчинился приказу и отдал негатив‚ а потому официальная версия сдачи города‚ запечатленная для потомства‚ такова: генерал Алленби в парадной форме‚ в окружении офицеров‚ на площади возле Яффских ворот.

Но хитрый фотограф обманул англичан. Он вернул негатив снимка‚ но прежде сделал с него копию. И потому сохранилось до наших дней самое первое свидетельство: на пустынном поле‚ посреди камней и колючек стоят отцы города с белым флагом‚ а возле них два сержанта в касках‚ с винтовками в руках. Самое удивительное заключается в том‚ что правда всё–таки восторжествовала‚ и не только на фотографии. Всякий желающий может увидеть в Иерусалиме скромный обелиск в память взятия Святого города солдатами шестидесятой лондонской дивизии. Этот обелиск стоит позади центральной автобусной станции‚ примерно на том месте‚ где два английских сержанта попросили спички‚ чтобы закурить сигареты.