Глава вторая,

Глава вторая,

в которой рассказывается о путешествии через Московию, описывается страна и все, что мы видели там примечательного

За время нашего шестнадцатидневного пребывания в Астрахани были подготовлены пять галер для дальнейшего путешествия, и вместе с другим персидским послом, к которому мы присоединились в Астрахани, погрузились на корабль.

Вместе с нами послали сотню солдат князя Московии, сопровождающих нас по приказу генерал-губернатора Астрахани, с тем чтобы охранять в дороге. Галеры были очень хорошо построены, и каждая имела судовую команду из сотни гребцов. Мы сели на корабль на берегу той реки, которая, как мы уже говорили, называется Эдером, или, по-другому, Волгой; ширина течения здесь составляет половину испанского лье. Эта местность заселена по обоим берегам татарскими народами, которые делятся на орды или племена и которые большей частью живут в сельской местности среди своих стад, являющихся их главным пропитанием. На реке много рыбаков, и они ловят здесь главным образом осетра, не похожего на лосося в Испании. Самый маленький весит не менее двенадцати или тринадцати фунтов, и вызывает удивление, что никто не смеет есть мясо этой рыбы и что они ловят ее исключительно ради икры. Количество икры может достигать шести или семи фунтов в каждой рыбе, и она черная, как спелая винная ягода. Она очень вкусная, а высушенная сохраняется два или три года, не портясь, так же как здесь, в Испании, мы сохраняем айву и гранат.

Вдоль берега Волги, по правую руку нашего движения к Московии, мы видели племя татар, пасших верблюдов, лошадей и стада овец. Они живут так же, как кочевники Марокко, во все времена года передвигаясь вместе с жилищем. И носят они имя Ногай, и когда истощаются пастбища на одной стороне реки и надо их искать на другой, и нет мостов, чтобы переправить свои стада, то обычно они делают переправу через реку в августе месяце, когда вода в ней немного мелеет. Чтобы перейти вброд реку, они придумали следующий способ. Лошадей и верблюдов связывают вместе хвостами, тридцать на тридцать или пятьдесят на пятьдесят, и загоняют в воду. Их большое число позволяет бороться с силой течения, и таким образом они переправляются. Чтобы переправить овец, кладут на поверхность воды огромные тюки грубой шерсти, покрытые дегтем, как это сделано на кораблях, и, крепко связанные вместе, они выталкиваются один за другим шестами (как чашки на гончарном круге) и таким образом бараны и овцы, помещенные на них, могут быть переправлены. Но так как ширина реки очень большая, нередко бывает и так, что половина стада тонет, потому что в самом узком месте реки расстояние от берега до берега составляет лье. Эти татарские племена являются подданными разных вельмож, и стада, которые они имеют, так многочисленны, что овца здесь стоит менее риала. Эти ногайцы — язычники в вопросах религии, но они очень гостеприимны; так, когда прибывает какой-нибудь чужестранец, его немедленно приглашают на пир, убивают лошадь, вырезают самую нежную часть, варят и кладут перед гостем в доказательство того, что его почитают и уважают.

В течение двух последующих месяцев мы плыли на галерах вверх по Волге, но каждые десять дней высаживались на берег и шли к небольшим поселениям, которые все расположены вдоль берега реки. На каждой остановке мы меняли некоторых уставших гребцов, брали свежих людей, чтобы грести на галерах. Все это делалось по команде солдат, которые сопровождали нас, выполняя приказ князя Московии. Холмы по обоим берегам Волги очень высокие, и на них много поселений. Мы видели на этих холмах бесчисленных медведей, львов и тигров, а также многочисленных куниц. Через каждые сто лье или около этого вдоль реки стоят города князя Московии, и первый город, куда мы пришли, назывался Черный Яр, следующий — Царицын, третий — Самара и другие, которые мы не называем. Когда неблагоприятный ветер дул вниз по реке, гребцы вынуждены были садиться на лошадей на одном или другом берегу реки и тащить галеры на толстых веревках. Каждую ночь мы обычно высаживались на сушу, чтобы спать на берегу среди полей, и наша охрана из сотни солдат караулила и охраняла нас. К концу двухмесячного путешествия по реке мы пришли в очень большой город князя Московии, называемый Казань, с населением около 50 тысяч домовладельцев (или 225 тысяч душ), и все христиане. Этот город наполнен церквями, и в каждой есть колокола, и в праздничные дни, когда звонят вечерню, невозможно спать или оставаться в городе из-за их громкого перезвона. В день, когда мы прибыли в этот город, огромная толпа народа вышла встречать нас и удивлялась, когда мы проходили по площади и улицам. Мы оставались в Казани восемь дней, и нас так обильно кормили, что мы не могли все съесть и выбрасывали еду из окон.

В этой стране нет бедных, здесь пища так дешева, что каждый, кто голоден, выходит и находит еду на дороге. Чего у них нет, так это хорошего вина, и они имеют только один напиток, который делают из пшеницы или ячменя, и он такой крепкий, что тот, кто выпьет его, часто пьянеет. По этой причине здесь есть закон и указ, по которому ни один человек не смеет носить оружие, иначе они могут убить друг друга в любой момент. Климат здесь крайне холодный, поэтому они носят одежду из шкур куницы, которой здесь изобилие. У них нет сочных фруктов, только дикие яблоки, и тех немного, и они не сладкие, а совершенно кислые. Люди в Казани изящной породы: мужчины красивы, высоки и крепки, а женщины, как правило, привлекательны. Они выходят на улицу очень хорошо одетыми, носят широкие меховые одежды из куницы с капюшонами. Они широко пользуются печами, и в каждом доме есть собака, большая, как лев, так как они боятся ночных грабежей врага. Днем собак сажают на цепь, но в первый же вечерний час звенят колокольчики, предупреждая людей, что собаки повсюду спущены и что прохожие должны остерегаться. И так как все выпускают собак на свободу, никто не смеет выйти из дому из боязни быть разорванным на куски.

Все дома в Казани сделаны из дерева, но там есть большая крепость, очень прочно построенная из каменных плит; она охраняется солдатами, и они дежурят здесь ночью в своих кварталах, как это делается в Испании, Италии и Фландрии. Эта охрана была установлена потому, что раньше турки и татары имели обыкновение нападать ночью и, поджигая дома, похищать людей.

Из Казани мы отправились дальше на семи галерах, которыми комендант снабдил нас вместе с охраной из сотни солдат, получивших приказ доставить нас в сохранности ко дворцу князя Московии. Мы продолжали путешествие тем же путем, продвигаясь на север, начиная все больше чувствовать суровый климат этого края; через шесть дней мы подошли к городу на том же берегу, который называется Чебоксары. Той ночью Волга, или Эдер, покрылась таким толстым слоем льда, что нам пришлось изменить путь нашего следования. Люди вынесли на берег весь наш багаж и все, что мы везли на галерах, снабдили нас лошадьми и санями, дав, таким образом, возможность без промедления продолжить путь ко двору.

Джованни Ботеро утверждал, что в Волгу впадают семьдесят восемь рек и что эта река, так же, как и Борисфен (Буг) и Двина, берет свое начало в озере Волаппо[254]. В этом вопросе он, по-видимому, правильно осведомлен, так как река, кажется, течет из отдаленных районов Литвы. Причиной, почему все эти рукава, притоки и устье Волги замерзают зимой, является то, что земля здесь получает мало солнечного тепла; даже в полдень солнце смотрит на восток, и суровая зима здесь длится полных девять месяцев. Далее, леса вдоль берегов не пропускают к земле солнечные лучи; они являются частью великих Херсонских лесов, которые тянутся отсюда на север. Таким образом, за три месяца летнего времени солнце не может до конца согреть землю. Однако, хотя зима очень холодная и земля вся покрыта снегом и льдом, это время года в действительности более благоприятно для передвижения, перевозки товаров и для путешествий, чем лето, так как за короткое теплое лето снег тает, земля везде покрывается озерами и болотами, почти непроходимыми до тех пор, пока снова не ударят морозы и можно будет передвигаться по воде и по суше.

Сани, которые нам дали в этом городе на Волге, называемом Чебоксарами, были на манер складных стульев, похожие на небольшие носилки или маленькую карету и устанавливались на полозьях, сделанных из гладких деревянных брусьев. Эти сани по внешнему виду такие же, какими пользуются фламандцы в Нидерландах или во Фландрии на реках Маас и Шельда, когда замерзает вода, и итальянцы, которые живут в верховьях реки По. Но сани, которыми пользуются московиты на Волге, гораздо больше и бегут ровно, не опрокидываясь на замерзшую землю, как это обычно бывает в Германии. Форма саней такая: это квадратная коробка, внутри нее два сиденья; крыша имеет пирамидальную форму и покрыта шкурами. Впереди находится табурет или половина сиденья, на котором сидит человек, правящий лошадьми, запряженными в сани, между тем как внутри в безопасности располагаются два путешественника, совершающих поездку. Сзади коробки находится выступ, своего рода полка, где можно поместить багаж. Лошади несутся быстро и проходят двенадцать или пятнадцать лье в день; но так как на каждых санях может поместиться только два пассажира, то потребовалось более пяти сотен таких саней, чтобы перевезти всех наших людей и багаж. Таким образом, мы путешествовали от Казани, пока не достигли города, называемого Нижний Новгород, с населением свыше 8 тысяч семейств (или 36 тысяч душ). Дома здесь, как и везде на Волге, деревянные, но город окружен каменными стенами, одной стороной нависающими над берегом реки. Как только мы прибыли сюда, пришел приказ от князя Московии — весть была послана к нашему приезду, — чтобы мы задержались здесь на месяц, и поэтому мы отложили наше дальнейшее путешествие.

Люди Нижнего [Новгорода] — христиане и подданные князя Московии; но у них есть сладострастный обычай, и ходит молва об их банях, где мужчины и женщины имеют обыкновение мыться вместе, без одежд, прикрывающих их наготу; следовательно, их общение чрезвычайно вольное, более, чем в любой другой стране может быть допустимо. Пища в Нижнем [Новгороде] очень дешева, как повсюду в Татарии и Московии, — мы об этом уже писали. Одежда здесь, однако, дорогая, хотя мы по приказу князя могли свободно все брать, и поистине, у нас было изобилие одежды. В конце месяца, который мы спокойно прожили в Нижнем, пришел приказ нам продолжать путь и отправляться ко двору. Мы путешествовали способом, предложенным одним из дворецких князя, прибывшим в Нижний за нами в санях с крытыми сиденьями наподобие тех, которые использовали мы. И сейчас нас сопровождал генерал-губернатор крепости Нижнего. Эта крепость охраняется гарнизоном из 6 тысяч солдат, которые днем и ночью сторожат ее от турков и татар. Я не знаю точно, действительно ли те татары, о которых мы говорим, Перекопской орды, но мне кажется, что эти (живущие на Волге), хотя они и заняли земли, расположенные так далеко на север [от Крыма], — настоящие татары, живущие как кочевники-мавры из Марокко, их образ жизни — как у людей нецивилизованной страны.

В течение шести дней мы двигались, держа в поле зрения берега реки Эдер, и пришли в город, называемый Муромом. Это большой и очень населенный город, но так как мы ехали с поспешностью, то не имели возможности насладиться многими любопытными особенностями Мурома. Однако я не могу обойти молчанием то, о чем нам поведали и показали, и это хотя и своеобразный, но очень суеверный рассказ. По-видимому, главным занятием и торговлей этого города является дубление шкур крупного рогатого скота, и это делается в таком изобилии, что здесь находится тысяча и одна дубильня, всецело занятая этим ремеслом. Далее, в городе есть колодец, в который каждый дубильщик бросает свои тысяча и одну шкуру, чтобы они быстрее продубились. Но, когда в надлежащее время они вытаскивают шкуры из этого колодца, то всегда обнаруживают, что тысяча и одна шкура одного какого-нибудь дубильщика совершенно испорчены и загублены. Тогда его товарищи-дубильщики собирают вместе каждый свою тысячу, а одну шкуру тотчас дарят тому, чьи все шкуры были испорчены — а каждый знает свои шкуры по меткам и знакам, — и получается точно тысяча и одна шкура в компенсацию. Я полагаю, что это уловка сатаны, и даже сказал бы, что эта история ложь и не заслуживает доверия, так как мы сами не наблюдали ее. Но, с другой стороны, рассудим дальше: так как для дубления есть только один колодец с водой и так как все шкуры, которые бросают в колодец для выделки и дубления, одного вида и качества, то, по-видимому, почти невозможно поверить, что шкуры, принадлежащие одному лицу, пострадают больше, чем шкуры, принадлежащие другому лицу. Например, как можно утверждать, что у колодца имеются особые свойства — дубить в одном случае и портить в другом? Далее, как могло получиться, что число шкур так точно держалось, что всегда портилась именно тысяча и одна шкура? Все это несомненно доказывает, что это не природное действие воды, а в действительности дьявольская работа Сатаны.

Таким образом, мы проехали Муром, и в три дня достигли Владимира, двигаясь, как и раньше, к истоку Волги на санях. Этот город намного больше Мурома, имеет 12 тысяч дворов (или 54 тысячи душ) и имеет вид хорошо организованной и управляемой общины. Женщины здесь прекрасны, но их манера одеваться так безобразна и странна, и они обнаруживают так мало вкуса в подборе оттенков цвета, что одежда не украшает их. Мужчины все высоки и крепки. Вид этого города такой же, как и других городов, через которые мы проехали: и поскольку мы остановились во Владимире не более чем на день, то не имели возможности воспользоваться любезностью жителей города. Уже отсюда мы потеряли из виду реку Эдер, оставив ее по правую руку. Путешествуя по-прежнему тем же описанным выше способом, в сопровождении генерал-губернатора, у которого было сотни две солдат охраны, мы, наконец, прибыли ко двору великого князя Московии.

Его столица называется Москва, и она очень густонаселенна. По имени столицы названо княжество, Московия, а само название происходит от реки Москвы, которая омывает город Москву. Река берет свое начало в девяти милях от города, и судоходство по ней затруднено по причине извилистости ее русла, особенно между столицей и городом Коломной. Об этом упоминает Джованни Ботеро, который заимствовал это из сочинения Антонио Поссевино[255]. Далее он утверждает, что Москва, после того, как была сожжена и разрушена руками крымских татар и турок в 1570 году, стала размером не более чем два лье в окружности. Но я с особым вниманием обошел ее вокруг, исследуя это дело очень тщательно. Население города, я подсчитал, составляет 80 тысяч дворов (или 360 тысяч душ) и более. Они живут в отдельных домах с сараями и амбарами, и, следовательно, количество земли, занимаемой здесь людьми, более чем необходимо. Действительно, населенная площадь, показалось мне, полностью занимает окружность, по меньшей мере, в три лье, а может быть, больше. Город, однако, не обнесен стеной и стоит на открытой местности, и защитой ему служат болота, реки и лагуны, окружающие его. Огромный дворец (Кремль) окружен стеной, и он настолько обширный, что сам по себе является приличного размера городом. Дворец весь построен из камня и прекрасно сконструирован, особенно царские покои, которые спланированы на итальянский манер. Кремль так велик, что вся знать, которая лично служит князю, живет в Кремле. Я не знаю в действительности общее число тех, кто его населяет, но домов, которые видны за его стенами, насчитывается более шести тысяч. О нашем приеме я более подробно напишу в следующей главе.