ГЛАВА IX НЕСГИБАЕМАЯ ВЕТКА

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

ГЛАВА IX

НЕСГИБАЕМАЯ ВЕТКА

В конце XVII века безжалостные гонения со стороны светских и духовных властей вынуждали староверов оставлять обжитые места и искать религиозную свободу и церковную независимость либо на окраинах Руси — на Дону, в Поморье, на Урале и в Сибири, либо на чужбине.

Спасаясь от притеснений, ревнители «древлего благочестия» бежали в земли, издавна враждебные Московии — в Польшу и Турцию. К началу XVIII столетия в Речи Посполитой, в Могилевском воеводстве, близ города Гомеля возник крупнейший духовный и культурный центр старообрядчества — Ветка. Ее признанным руководителем и наставником был священноинок[111] Феодосий.

Он прожил долгую и удивительную жизнь. В священнический сан Феодосий был рукоположен патриархом Иосифом († 1652), которого староверы почитают последним благоверным московским архипастырем. Феодосий смиренно служил в Никольском монастыре городка Рыльска (Курская обл.) до тех пор, пока в 1653 году патриарх Никон не приступил к своим реформам.

Не желая служить по-новому, Феодосий ушел из обители. По преданию, он побывал в Москве, где посетил в темнице епископа Павла Коломенского и Каширского. В тюрьме Павел и Феодосий якобы имели продолжительную беседу об устройстве старообрядческих общин, независимых от патриаршей Церкви.

Из Москвы священник ушел к казакам, на реку Северский Донец, где поселился в пустыни. Среди степной вольницы Феодосий пользовался всеобщим уважением: «Казаки его, старца, слушали и вельми почитали… за то, что он старец добрый и учительный человек»[112]. Многим казакам был он духовным отцом.

Но в 1686 году Феодосий был пойман и доставлен к местным духовным властям, пытавшимся склонить старца к принятию реформ. И, как писал знаменитый старообрядческий начетчик Илларион Георгиевич Кабанов (Ксенос, 1819–1882), инок «после безуспешных увещаний послан к Москве, к патриарху Иоакиму, идеже много нудим бысть к приятию новопреданий, и не повинуся. И того ради отдан бысть в градский суд, и тамо много мучен и биен, и принуждаем бе»[113].

За стойкую приверженность старой вере Феодосий был сослан в Кирилло-Белозерский монастырь, где пробыл в заточении несколько лет, «стражда за благочестие, упражнялся в молитвах и от уныния писаше книги»[114]. Чтобы вырваться из темницы, старец притворился примирившимся с новообрядцами и, получив некоторую свободу, бежал в Поморье. Оттуда он отправился на реку Керженец (Нижегородская обл.), где в непроходимых лесах укрывались от гонений тысячи староверов.

Здесь Феодосий поселился около 1690 года, сначала в скиту Белмаш (Белбаж), затем в скиту Смольяны. В этой обители сохранялся довольный запас святого мира и запасные Святые Дары, освященные еще до патриарха Никона. За этими святынями в Смольяны приезжали старообрядцы со всей Руси. Пользуясь этим, Феодосий созывал в скиту Соборы и открыто проповедовал «древлее благочестие». Своей деятельностью он привлек внимание властей.

В 1694 году царские войска разорили и сожгли Смольяны, а Феодосий вынужден был бежать в Калугу, где жило немало староверов. Здесь он нашел заброшенную церковь, в которой за ветхостью уже много лет не совершались богослужения, но храм не был разорен. В нем сохранился и иконостас времен Ивана Грозного, и престол с антиминсом[115], освященным еще при патриархе Иосифе.

В Великий Четверток 1695 года Феодосий совершил в этой церкви литургию и освятил Запасные Дары. По замечанию писателя П.И. Мельникова (Андрея Печерского): «Все сделано было сообразно требованиям самых строгих ревнителей старого обряда. В дониконовской церкви, на дониконовском антиминсе, дониконовского рукоположения священник совершил литургию по старому Служебнику. Святость Даров, освященных Феодосием, была для всех несомненна. Даже самые беспоповцы просили у него совершенных им Даров»[116].

Вскоре в Калугу из-за польского рубежа прибыл инок Нифонт с письмом от тамошних староверов, умолявших старца придти к ним.

Первые старообрядческие поселения на русско-польской границе были основаны в 1685 году, когда туда переселились со своими прихожанами священники Козьма и Стефан.

Отец Козьма служил в московской церкви Всех святых на Кулишках в Белом городе. Около 1678 года с двенадцатью семействами самых ревностных к «древлему благочестию» прихожан Козьма ушел на русско-польскую границу, в Стародубье. Как пишет Мельников: «Здесь у него был приятель, вероятно, один из сотников Стародубского полка, Гаврила Иванович. Снисходя к просьбе попа Козьмы, велел он курковскому атаману Ломаке поселить московских выходцев в местечке Понуровке»[117].

В первый же год беженцы заселили еще четыре слободы, население которых особенно умножилось после поражения в 1682 году московского стрелецкого восстания. Тогда же в Стародубье пришел священник Стефан из городка Белева (Тульская обл.) со множеством старообрядцев из калужских и тульских краев.

Когда в 1685 году правительство царевны Софьи Алексеевны издало «Двенадцать статей», стародубскому полковнику было приказано применить их против поселенцев. Тогда «священницы же Козьма и Стефан со своими чады совет положиша отъити в Польшу»[118].

Перейдя польский рубеж, который был в пятнадцати верстах от их слобод, староверы нашли удобное место для поселения почти у самой русской границы. На пустынном острове реки Сож, недалеко от Гомеля они построили первую слободу, названную по имени речного острова Веткой. Также Веткой принято называть всю совокупность старообрядческих поселений в нынешней Гомельской области Белоруссии.

Весть о том, что в польских землях старая вера «во ослабе», привлекала сюда новых беженцев. В кратчайшее время они заселили четырнадцать больших слобод. Паны Халецкий и Красильский, которым принадлежало это место, были рады переселенцам, отвели им пустовавшие дотоле земли и, получая за них хороший чинш (оброк), покровительствовали и защищали «москалей», сколь могли.

Стефан и Козьма поселились в слободе Ветке. Но на новом месте между ними возникло разногласие: Козьма купил колокола «на позывание народное к службе», Стефан же не одобрил этого: «Мы не славитися семо забегохом, но от новин и гонений укрытися, и в тайных сокровищах сих цело и непорочно благочестие соблюсти древнее, а он глас издает, чтобы призвати на ся паки гонение»[119].

Покинув Ветку, отец Стефан поселился в слободе Карпове, где и скончался. Отец Козьма сначала жил в Ветке, а потом в слободе Косецкой, где умер в 1690 году. По преданию Козьму отпевал священноинок Иоасаф.

Этот Иоасаф был послушником и келейником Иова Льговского, который постриг Иоасафа во иночество, а затем ходатайствовал перед тверским и кашинским архиепископом Иоасафом († 1676) о рукоположении своего любимого ученика в священнический сан. Архиепископ, тайно сочувствовавший староверам и имевший «дружество» с Иовом, уступил просьбам подвижника и рукоположил Иоасафа по дораскольным книгам.

Некоторое время отец Иоасаф жил во Льговском монастыре при старце Иове. А в 1674 году, когда Иов переселился на Дон, ушел в Польшу, в слободу Вылев (Былев), отстоящую от Ветки в двадцати верстах. Но слобожане не приняли инока, считая его предателем «древлего благочестия», получившим священнический сан от еретика.

Опечаленный Иоасаф возвратился на Русь и, как пишет церковный историк, рассказал игумену Досифею, уважаемому проповеднику старой веры, о своих злоключениях «и прошаше, да соблажнения ради народного не повелит ему священнодействовати. Досифей же, видя нужду в священстве, и внят о сем, помолився, и метну жребий, яко да тем показано будет от Бога, что ему сотворити, и паде жребий, еже бы священнодействовати Иоасафу. И тако известився, приим и благослови его священнодействовати»[120].

Ободрившись, Иоасаф вернулся на Ветку и поселился «от Вылева по пути семь верст». Между тем местные жители наконец-то уверились в истинности сана Иоасафа, просили его жить близ их слободы и служить для них. «Иоасаф же бяше благонравен и легок во обычаи, не помяну их первыя досады, преклонися на прошение их, прииде»[121]. Сначала он жил в Вылеве, а потом переселился в Ветку, где решил устроить церковь и монастырь.

Началось строительство, но Иоасаф не успел освятить храм: он умер в 1695 году. Слобожане, почитавшие старца святым, положили его останки «в самой церкви, над которыми и амбон но подобию гроба зделан»[122]. И в 1717 году «мощи его и одежда обретошася целы и нетленны, ничем же вредимы»[123]. Была написана икона Иоасафа, составлено его житие и служба ему, к сожалению, не дошедшие до нас.

Отец Феодосий, прибыв на Ветку, увидел, что церковь, начатая Иоасафом, мала и не вмещает всех богомольцев, ибо население слобод значительно возросло. Тогда он велел распространить храм в длину и ширину и украсить старинным иконостасом из заброшенной калужской церкви.

В ту пору старообрядчество испытывало великую нужду в священстве: попы, рукоположенные до Раскола, старели и умирали, а заменить их было некому, ведь у староверов не было епископа, который мог бы рукополагать новых священнослужителей. Для разрешения этой проблемы Феодосий, «собрав лик иночествующих пустынножителей и мирских, советова с ними соборне о приятии новохиротонисанных иереов по Никоне»[124].

Собор постановил принимать в старообрядчество священников, иноков и мирян из официальной Церкви как еретиков второго чина, то есть через проклятие ересей и помазание святым миром. По преданию, Феодосию так советовал поступать сам святитель Павел Коломенский. Этого постановления Церковь придерживается и ныне.

Но у староверов не хватало мира, употребляемого при крещении людей и освящении храмов. По церковным канонам, миро — сложное ароматическое вещество из оливкового масла, белого вина и благовонных трав, символизирующее благодать Святого Духа, — может варить и освящать только верховный епископ (патриарх или митрополит), которого у старообрядцев не было.

Дораскольное миро кончалось, а нового взять было неоткуда. Тогда Феодосий разбавил деревянным маслом имевшееся у него старое миро, руководствуясь при этом древним правилом: «Аще скудство будет мира в Божественных крещениях, и церк-воосвящениях, и во иной сего погребе, обретающемуся малому миру примешати елей прощено есть, яко да сице умножившися удовлит исполнити освящение требующим то» (Книга Матфея Правильника)[125].

Возможно, тогда же был составлен чин отречения от «никонианской ереси». Переходящий в старообрядчество проклинал тех, которые не крестятся двумя перстами «яко же и Христос», хулят древний трисоставный (восьмиконечный) крест и поклоняются четырехконечному «латинскому крыжу», «развратно» совершают крещение (не погружением в воду, а обливанием), бреют и стригут «постригали и бритвами» бороды и усы, едят в посты мясо и т. п.[126].

Первыми священнослужителями, принятыми в Церковь вторым чином, стали священник Александр из Рыльска, родной брат Феодосия, и священник Григорий из Москвы. Вместе с ними осенью 1695 года Феодосий освятил расширенный храм во имя Покрова Богородицы на древнем антиминсе, привезенном когда-то отцу Иоасафу старицей Меланией, ученицей протопопа Аввакума.

Так начался расцвет Ветки, на несколько десятилетий превратившейся в столицу старообрядчества. Здесь ежедневно совершалась литургия, отсюда по всей Руси рассылались Запасные Дары и миро. Население слобод увеличилось до сорока тысяч человек. Явились многолюдные монастыри, мужские и женские. Иноки переписывали богослужебные книги (у староверов тогда не было своих типографий) и писали иконы. Инокини ткали, шили золотом и изготовлялись лестовки (кожаные четки). Миряне занимались земледелием и торговлей.

Во время вторжения Карла XII и измены гетмана Мазепы старообрядцы Ветки и Стародубья сами собрались и стали против врагов России. Они вели партизанскую войну, отбивая у неприятеля обозы и нападая на небольшие отряды. Несколько сот шведов было убито слобожанами, а пленные были представлены императору Петру I. Государь, хоть и не жаловал «раскольников», но оценил их услугу: простил беженцев, разрешил им вернуться в Стародубье, а Ветку повелел не трогать.

Вскоре Феодосий «за немощь конечныя старости» оставил руководство общинными делами, препоручив их своему брату Александру. Но авторитет Феодосия по-прежнему оставался непререкаемым. Недаром Кабанов писал: «Бяше же священный отец Феодосий добрый страж, добрый пастырь стада Христова, священных канонов и святоотеческих преданий блюститель, мира церковного хранитель, новосечений и нелепых мудрований обличитель и искоренитель, в распрях и смущениях сущим примиритель, иночествующим предобрый наставник и искусный правитель и окормитель, не точию близ сущих окормляя, но и в далечайших странах писаньми своими посещая»[127].

Незадолго до смерти Феодосию пришлось принять участие в обсуждении заблуждений священника Димитрия, диакона Александра и начетчика Тимофея Лысенина. Эти староверы с Керженца вводили новшества в церковные чины и уставы. Например, они признавали равносторонний четырехконечный крест («греческий крест») истинным крестом Христовым и поклонялись ему, а также по-особому совершали каждение.

Известие о новшествах довело Феодосия до «немалых слез», ведь в этом нестроении виделись предпосылки к новому расколу.

В 1709 году старец вызвал на Ветку для увещевания Лысенина, который, однако, не принес покаяния и остался при своем мнении, за что ветковский Собор постановил не иметь с ним никакого общения.

В1710 году на Ветке состоялся новый Собор, на который были вызваны священник Димитрий и диакон Александр — духовные дети Феодосия. Старец, упросив прекратить раздор, отпустил их с благословением. Он послал на Керженец грамоту о примирении, где, между прочим, писал: «Молю всех вас, приимите к себе моление и утешите мою старость до конца изнемогшую, от вашего разделения оскорбленную. Примиритеся между собою и пребудите в любви, якоже и прежде сего были»[128].

Скончался Феодосий в глубокой старости в 1711 году. Все старообрядчество признало его святым угодником Божьим, тем более, что тело его явилось нетленным: «По преставлении же его обретошася мощи его целы и ничим же вредимы». Они были погребены возле Покровского храма, «вне церкви подле алтаря, над которыми каплица <часовня> сделана»[129]. К сожалению, останки Феодосия и прочих ветковских подвижников постигла печальная участь.

В 1735 году, на Страстной неделе произошла так называемая «ветковская выгонка». По приказу императрицы Анны Иоанновны царские войска — пять полков под командованием полковника Якова Григорьевича Сытина — силой оружия выслали в Россию сорок тысяч «беглых раскольников». Слободы были опустошены, монастыри — сожжены, а храмы — разграблены. Но многие миряне и иноки успели разбежаться по окрестным лесам.

Изгоняемые староверы пытались увезти с собой тела Иоасафа, Феодосия и его брата Александра. Но Сытин опередил верующих и, вскрыв гробницы, освидетельствовал мощи. Затем переложил их в новые гробы, запечатал полковой печатью и отправил в слободу Святскую. По именному указу императрицы останки были «непублично» сожжены близ Новгорода Северского, на речке Колоске, а пепел сброшен в воду.

Спустя несколько лет после «выгонки» в разоренные селения стали возвращаться старообрядцы, и к 1740 году Ветка снова заселилась. Были основаны новые слободы, возобновлены старые и заложены новые монастыри. Вновь на Ветке явились прославленные подвижники и почитаемые мощи. Возродились традиции писания икон и книг.

Упрямый русский характер восторжествовал! Пережив Речь Посполитую и Российскую империю, изведав несколько ужасных войн и разрушительную аварию на Чернобыльской АЭС, несгибаемая Ветка сохранилась до наших дней, хотя ее блестящая слава и неоспоримое величие остались в прошлом.