III. От империи царской к империи советской

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

III. От империи царской к империи советской

Если бы Ленин родился в Англии и там же пришел к власти, то Британская империя существовала бы и поныне. Более того, опираясь на индустриально развитую и культурно-технически передовую Англию, Ленин скорее бы достиг своей конечной стратегической цели. Эту цель он сформулировал до своего прихода к власти в России в следующих словах:

«Соединенные штаты мира (а не Европы) являются той государственной формой объединения, которую мы связываем с социализмом» (т. 18, 3 изд., стр 232).

После захвата власти большевиками Ленин уточнил вопрос о форме власти. В своем докладе о второй программе партии на Восьмом партийном съезде в 1919 г. Ленин заявил, что его партия полна решимости создать «Всемирную Советскую республику», добавив, что в отличие от нынешней общероссийской программы «может быть, будет у нас общая программа, когда создастся Всемирная Советская республика» (см. «Восьмой съезд РКП(б), протоколы, стр. 101).

Таким образом, программа Ленина по национально-колониальному вопросу — это не ликвидация больших империй, не освобождение подвластных им народов, а сведение всех национальных империй в одну мировую советскую суперимперию с тем, чтобы осуществить вторую часть большевистской программы — денационализация национальностей путем слияния всех наций — как метрополий, так и колоний — в один интернациональный гибрид в виде коммунистического человечества. Этот эксперимент сейчас проводится в СССР, где стараются создать из более чем ста народов одну единственную нацию — «советский народ». Между тем, идеологи Кремля, явно фальсифицируя Ленина, распространяют в странах Третьего мира легенды, что Ленин является основоположником учения о путях и методах освобождения колонизированных народов от ига мирового империализма, что якобы он стоял за сохранение и развитие ими своей национальной аутентичности, за создание независимых национальных государств. В этой связи идеологи Кремля ссылаются на советский опыт разрешения национального вопроса. Они выдают советскую тоталитарную империю с ее абсолютным централизмом за свободную федерацию суверенных нерусских государств с бывшей их метрополией — Россией. И это производит впечатление, ибо большевики изобрели уникальную в истории форму «национальной независимости» со всеми классическими атрибутами независимых государств: союзные республики имеют (конечно, только по названию) свои конституции, свои парламенты, свои правительства, свои компартии, свои национальные флаги, свои государственные гербы. И каждая из этих союзных республик якобы имеет право свободного выхода из состава СССР. Так гласит Конституция СССР.

Каждый советский человек знает, что все эти атрибуты независимости и суверенности советских республик — фикция. Однако — фикция, превращенная в идеологическую категорию, стала эффективным инструментом советской пропаганды в странах Третьего мира.

Эту фикцию Ленин нашел не сразу. Насколько счастливой оказалась формула «право народов на самоопределение» в ее ленинском диалектическом толковании как право фиктивное, настолько же долгим было блуждание Ленина в поисках другой диалектической формулы: именно, как найти такую форму правления будущей большевистской империи, чтобы такая империя выглядела как добровольное объединение свободных и суверенных народов. Задача была не из легких даже для такого диалектика как Ленин: создать независимые по форме, но абсолютно зависимые от Москвы национальные республики в планируемой им новой империи…

При этом Ленин до революции категорически отводил всякую мысль о федерации. Вот что он утверждал:

«Пока и поскольку разные нации составляют единое государство, марксисты ни в коем случае не будут проповедовать ни федеративного принципа, ни децентрализации» (ПСС, т. 24, стр. 140).

В другом месте:

«Нетрудно видеть, почему под правом самоопределения наций нельзя понимать ни федерации, ни автономии… Вставить в свою программу защиту федерализма марксисты никак не могут; об этом нечего и говорить» (там же, стр. 218).

А что же Ленин предлагал? Вот его директива по управлению над нерусскими народами в его будущей империи:

«Необходима, писал Ленин, широкая областная автономия (не для одной Польши, а для всех областей России) и вполне демократическое местное самоуправление» (Ленин. О национально-колониальном вопросе, стр. 145).

Во всех дореволюционных писаниях Ленина и документах его большевистской партии говорится лишь об «областных автономиях» Польши, Финляндии, Прибалтики, Кавказа. Причем, сама эта «областная автономия» толкуется как просто местное самоуправление, созданное на таких же основаниях, что и в любой русской области. Однако, когда после февральской революции Ленин вернулся в Россию и воочию увидел рост движения центробежных сил на окраинах бывшей Российской Империи, то он должен был констатировать, что его «областная автономия» бесперспективна и отвергается нерусскими народами. Ленин, который никогда не был рабом ни марксистских догм, ни собственных писаний, сделал из новой ситуации трезвый вывод. На Первом съезде Советов в июне 1917 г., как уже отмечалось, он впервые от имени большевистской партии объявил, что его цель — федерация республик. Через четыре месяца, захватив власть в Петрограде, Ленин объявил о создании Российской федерации русского и нерусских народов. Эта первая попытка Ленина сохранить бывшую царскую империю, придав ей форму федерации, успеха не имела. Нерусские народы, ссылаясь на их право на независимость, признанное большевиками, начали в 1918 г. объявлять один за другим о своем выходе из состава России и образовании независимых государств. Такие независимые государства создали Украина, Белоруссия, Литва, Латвия, Эстония, Туркестан, Татаро-Башкирия, Северный Кавказ, Грузия, Армения, Азербайджан. Все они впоследствии, одни раньше, другие позже, были покорены. Некоторые из них были присоединены прямо к РСФСР (Северный Кавказ, Туркестан, татаро-башкиры, Крым), а другие народы были объявлены «независимыми» советскими республиками (Украинская ССР, Белорусская ССР, ЗСФСР, куда входили Грузия, Армения и Азербайджан). До 1922 года, т. е. до создания СССР, они не подчинялись центральным государственным органам в лице РСФСР и в этом смысле они были «независимыми» советскими республиками. Однако это была видимость независимости, иначе говоря, фиктивная независимость, ибо этими республиками, как и Российской федерацией, руководил высший законодательный, исполнительный и контрольный орган в одном лице: ЦК партии большевиков прямо и непосредственно из Москвы, ЦК, который никогда не признал как в своем уставе, так и на практике, не только независимости, но даже местной автономии компартий этих республик. Опытный в этих делах старый большевик, председатель Совнаркома Грузии, потом председатель ЦИК Закавказской федерации Филипп Махарадзе говорил на 12 съезде партии в 1923 г.:

«Здесь говорят о независимых, о самостоятельных республиках советских… всем ясно, какая это самостоятельность, какая это независимость. Ведь у нас одна партия, один центральный орган, который, в конечном счете, определяет для всех республик, даже для всех малюсеньких, все решительно, и общие директивы, вплоть до назначения ответственных руководителей…» (12 съезд РКП(б), стенограф. отчет, М., 1923, стр. 472).

И все-таки управление этими «независимыми» советскими республиками давалось не так легко даже такому общепризнанному вождю как Ленин и такому изобретательному его ученику как Сталин. Но вот курьез: все «независимые» советские республики, включая Украину и Белоруссию, всерьез начали считать себя хотя и советскими, но все же независимыми республиками. Сплошь и рядом игнорировались директивы центральных органов партии, назначаемых из Москвы партийных надзирателей в этих республиках вообще отводили. Все руководящие должности в республиках занимали представители местных народов, которые интересы своих народов ставили выше общих советских интересов. Власть наркомата национальностей во главе со Сталиным на них не распространялась. Если же Сталин как эксперт партии по национальному вопросу начинал предъявлять претензии на руководство «суверенными» республиками, то возникали серьезные конфликты между Москвой и местами. Их первым зачинщиком всегда бывал Сталин, претендовавший еще при жизни Ленина на роль ортодоксального ленинца, большего ленинца, чем сам Ленин. Однако став генсеком ЦК и пользуясь тем, что очень осторожный в национальном вопросе Ленин отсутствовал по болезни, Сталин решил разом покончить с коммунистическим суверенитетом советских республик УССР, БССР и ЗСФСР путем включения их всех в состав РСФСР на началах «автономии». Соответствующее постановление Оргбюро ЦК по докладу Сталина было принято 24 сентября 1922 г. Ленин опротестовал это решение на следующий же день и потребовал к себе в Горки все материалы комиссии Оргбюро ЦК по данному вопросу. Возник острый конфликт между Лениным и Сталиным, который мог бы стоить Сталину его поста генсека, если бы Ленин вернулся к руководству. В основе конфликта лежат не стратегические расхождения, а тактические разногласия. Недооцененный всеми ученик начал противопоставлять себя безгрешному до сих пор учителю.

Хитроумная тактика Ленина в национальном вопросе — русские большевики должны подчеркивать право нерусских народов на отделение от России, а национальные большевики, наоборот, должны подчеркивать право своих народов на присоединение к России — не сработала, когда революция стала фактом и «тюрьма народов» развалилась. Даже в тех краях, где большевики имели до революции своих сторонников (Прибалтика, Украина, Белоруссия, Закавказье), национальные большевики, которые выступали против своих независимых, на этот раз уже советских, государств в пользу Москвы, только разоблачали себя как врагов любой независимости и прямых агентов чуждой и враждебной народам большевистской Москвы. Ленин вовремя учуял опасность развала советской империи и сделал новый тактический поворот в национальной политике.

Когда на 8-ом съезде партии (1919) Бухарин и Пятаков хотели восстановить старый лозунг Ленина о том, что партия должна признавать право на самоопределение не наций, а только трудящихся классов ранее угнетенных народов, то Ленин поднял собственную диалектику на новую, высшую ступень. Эта новая, высшая диалектика была призвана угодить как национальным стремлениям в борьбе за независимость, так и коммунистическим целям интеграции. Ленин решил создать, как переходную форму к централизации, независимые советские социалистические государства во всех тех краях, где Красная Армия уничтожила возникшие ранее независимые национальные государства.

Однако новая «диалектика» оказалась палкой о двух концах. Обозначилась весьма серьезная опасность совсем с неожиданной стороны: многие руководители советских «независимых» республик и всерьез начали играть роль «независимых», вызывающе игнорируя даже директивы ЦК. Это заставило Ленина раскрыть свои истинные карты. Произошло это на 10-ом съезде партии. Под руководством Ленина и по докладу Сталина по национальному вопросу съезд предрешил ликвидацию советских «независимых» республик. В резолюции съезда на этот счет говорилось:

«Изолированное существование отдельных советских республик неустойчиво, непрочно, ввиду угрозы их существованию со стороны капиталистических государств. Общие интересы обороны повелительно диктуют государственный союз отдельных союзных республик, как единственный путь спасения от империалистической кабалы и национального гнета». («КПСС в резолюциях», ч. I, стр. 557).

Вот теперь впервые между Лениным и его экспертом по национальному вопросу Сталиным возникает политический спор: как, в какой форме и какими темпами осуществить на практике решение 10-го съезда партии. Исходный документ по данному вопросу составил Сталин. По предложению Политбюро от 10-го августа 1922-го года была создана комиссия Оргбюро под председательством генсека Сталина для составления проекта по созданию новой федерации из существующих советских республик: Украины, Белоруссии, Закавказской федерации и РСФСР. Сталин сам лично составил соответствующий проект, согласно которому все независимые советские республики входят в состав РСФСР на правах «автономии». Сталин разослал свой проект республикам на одобрение без ведома и решения ЦК. Белоруссия и Грузия отвергли проект Сталина. Украина заняла выжидательную позицию, так как среди руководителей Украины не было единодушия насчет проектируемой федерации. Тем временем Сталин прибег к своему излюбленному методу к аппаратному нажиму на «национал-уклонистов». Дело дошло до Ленина. В истории партии оно известно как «Грузинское дело». Партийные учебники и вся партийно-историческая литература до сих пор занимаются самой бесцеремонной просталинской и антиленинской фальсификацией действительной истории «Грузинского дела». Осветим его суть. Партийное подчинение в «независимых» республиках различалось между собой в отношении иерархии этого подчинения. Если славянские советские республики прямо подчинялись ЦК РКП(б), то в неславянских республиках партийно-административная лестница напоминала модель царского времени: над Кавказом было поставлено Кавказское бюро ЦК РКП(б) (при царе здесь было царское наместничество на Кавказе), а в Средней Азии было создано Среднеазиатское бюро ЦК РКП(б) (при царе здесь было генерал-губернаторство Туркестана). Национальные компартии в этих краях подчинялись не прямо ЦК в Москве, а вот этим его филиалам на местах. Поскольку во главе бюро ЦК стояли русские большевики или обрусевшие националы, то получалось, что вопреки всем решениям о «независимости» национальными республиками управляют не националы, а русские. Это звучит парадоксально, но факт: если во главе национальных окраин становился обрусевший национал, то он проводил открыто великодержавную политику против своей нации, чего не осмелился бы делать чисто русский коммунист. Таким великодержавником на Кавказе был Орджоникидзе, которого Ленин поставил во главе Кавказа в качестве секретаря бюро ЦК, переименованного в феврале 1922-го года в Закавказский крайком партии, подчинив ему центральные комитеты компартий Грузии, Армении и Азербайджана.

Серго Орджоникидзе сыграл в ранней истории партии выдающуюся роль, не уступающую роли Сталина до революции. Он был более близок к Ленину как его ученик в партшколе под Парижем, чем сам Сталин. Именно ему, Орджоникидзе, Ленин был обязан восстановлением и воссозданием большевистской партии в России накануне войны. В 1912-ом году он ездил по поручению Ленина в Россию, чтобы подготовить созыв знаменитой Пражской конференции партии 1912 года с участием делегатов из России, которых подобрал там он сам. На этой конференции был избран новый ЦК партии из семи человек, одним из которых был Орджоникидзе. Сталин не был в его составе, так как его кандидатура была отведена делегатами (его Ленин кооптировал позже). Орджоникидзе был поставлен во главе Русского бюро ЦК и вернулся обратно в Россию (фальсификаторы сталинской школы позже писали, что Сталин был избран членом ЦК на конференции и якобы он, а не Орджоникидзе, возглавлял Русское бюро ЦК).

Сталин и Орджоникидзе — оба грузины по национальности — как человеческие и психологические типы были явными антиподами. В имперском большевике Орджоникидзе много сохранилось от грузинского дворянина, каким он был, — остатки кавказского рыцарства, честность, прямота, личное мужество, жертвенность — все те черты, которых начисто был лишен его будущий повелитель, поднявшийся с грузинского дна — Коба-Джугашвили, но как раз Сталин умел использовать честный характер людей в своих уголовных целях. Сталин впоследствии превзошел в глазах Ленина своего земляка в силу тех качеств, которых не доставало Орджоникидзе: Сталин был коварен, бесчеловечен и властен. Ленин точно знал, что Сталин способен на выполнение любых его заведомо античеловеческих заданий, вплоть до убийств «врагов революции», как это он доказал не только во время «эксов» на Кавказе, но и во время гражданской войны на фронтах.

Но именно этих качеств в характере Сталина Ленин испугался теперь, в период мирного строительства, когда от голых массовых репрессий надо было переходить, как он выражался, к «культурничеству», к мирным средствам, особенно, когда дело имеешь с таким сложным социальным комплексом как нерусские народы.

Ничего не было так чуждо Сталину как «мирные средства», когда это касалось политики вообще и национального вопроса, в особенности. Большое рвение в этом Сталин проявил в близких ему закавказских, в частности, грузинских делах. Это было не случайно. Грузинские старые большевики хорошо знали не только подвиги Кобы по организации эксов, но и его уголовные преступления, его интриги против собственных товарищей в борьбе за руководство в дореволюционном Кавказском союзном комитете, вплоть до прямого сотрудничества с царской полицией, чтобы убрать своих конкурентов по руководству (например, арест Шаумяна в 1908 году в Баку по доносу Сталина). Так вот, пока эти старые большевики руководили кавказскими и грузинскими правительствами, карьера Сталина в Москве находилась под вечной угрозой. Отсюда постоянные интриги Сталина против них, чтобы дискредитировать их в глазах Ленина. Дело дошло до того, что агенты Сталина пустили в ход сочиненные ими от имени грузинского правительства «проекты законов», согласно которым советская Грузия ограждает себя от других советских республик «кордонами», вводит высокий тариф за использование Батумского порта, более того — советская Грузия якобы готовит закон, по которому грузинкам запрещается вступать в брак с русскими. Эти фальшивки были разоблачены на 12-ом съезде «уклонистами». На основании таких фальшивок собственного изобретения Сталин и создал знаменитое «Грузинское дело», объявив почти весь состав ЦК и правительства Грузии «национал-уклонистами». Сталин утверждал, что их руками Грузией управляют «меньшевики» и грузинские «князья». Чтобы подготовить разгром «национал-уклонистов», Сталин трижды отправлял комиссии ЦК РКП(б) в Тифлис для сбора дискредитирующих их материалов, включая в эти комиссии своих личных сторонников — Дзержинского, Куйбышева, Каменева. Но даже такие комиссии оказались не в состоянии собрать какие-либо факты против мнимых «уклонистов», а Сталин свирепствовал все больше. Вот тогда и вмешался в это дело Ленин.