ГЛАВА XIV. Помощь

ГЛАВА XIV. Помощь

Теперь покинем на время донью Клару и Орлиное Перо, чтобы возвратиться к Сыну Крови. За несколько минут до восхода солнца Валентин проснулся.

— Вставайте! — сказал он своим товарищам. — Пора отправляться.

Дон Пабло и Шоу встали. Курумиллы уже не было на месте.

— Э! — сказал охотник. — Вождь уже, кажется, проснулся. Спустившись в долину, мы не замедлим встретить его.

И все трое вышли из зала и начали при изменчивом свете угасавшей луны спускаться по крутым ступеням развалин храма, оставив остальных товарищей, которые продолжали спать. Немного времени спустя они были уже в долине. Там их действительно ждал Курумилла.

Вождь держал под уздцы четырех оседланных лошадей. Валентин не мог удержаться от жеста изумления.

— Мы ведь решили идти пешком, — сказал он, — разве вы это забыли, вождь?

— Нет, — ответил тот невозмутимо.

— В таком случае, какого черта вы оседлали лошадей, которые будут нам совершенно бесполезны?

— Нам лучше ехать верхом, — ответил он.

— Но мне кажется, — сказал дон Пабло, — что искать след удобнее пешком, как вы это сами сказали, дон Валентин.

Тот подумал с минуту, потом, обернувшись к молодому человеку, ответил, многозначительно пожав плечами.

— Курумилла человек осторожный. Мы живем вместе почти пятнадцать лет, и я всегда следовал его советам. Только один раз я захотел поступить по-своему и едва не лишился из-за этого своих волос. Воспользуемся же лошадьми, дон Пабло, — очевидно, у вождя свои причины поступать так. Не сомневаюсь, что впоследствии он докажет свою правоту.

— Так сядем на лошадей, — сказал дон Пабло. Охотники вскочили на лошадей и, бросив прощальный взгляд на развалины ацтекского храма, где спали их товарищи, пришпорили лошадей и поскакали.

— В какую сторону мы поедем? — спросил дон Пабло.

— Прежде всего нам надо приблизиться к реке, — ответил Валентин. — Когда мы приедем туда, то посмотрим, что нам делать дальше. Главное, нам надо держаться рядом, а то в темноте мы не сможем соединиться вновь.

В прерии единственная дорога — та, которая проложена бизонами, лосями и дикими зверями. Эти дороги, или, вернее тропинки, представляют собой лабиринт, в котором могут разобраться только индейцы, а охотники, как бы ни были они привычны к жизни в прериях, отваживаются следовать по этим тропинкам лишь с большой осторожностью. Если им кажется, что они узнали какую-нибудь тропинку, они уже не покидают ее ни под каким предлогом, так как знают, что если сойдут с нее вправо или влево, то неминуемо заблудятся и им будет крайне трудно снова попасть на настоящую дорогу.

Валентин был, быть может, единственным белым охотником в прерии, который мог благодаря своему глубокому знанию местности безнаказанно ходить по этому лабиринту. Но так как все тропинки в прерии, как правило, непременно ведут к реке, то замечание его было сделано исключительно с целью умерить горячность дона Пабло и заставить не отходить от него.

После двух часов довольно скорой езды охотники наконец подъехали к Рио-Хиле.

В эту минуту на горизонте среди пурпурных облаков величественно поднималось солнце.

— Остановимся здесь ненадолго, — сказал Валентин, — надо составить план кампании.

— Это, как мне кажется, не отнимет у нас много времени, — ответил дон Пабло.

— Вы так думаете?

— Карамба! Мне кажется, единственное, что мы можем Делать, это идти по следам Красного Кедра.

— Это справедливо. Так давайте искать их.

В это мгновение до слуха охотников донеслись яростные крики.

Охотники стали внимательно смотреть по сторонам и увидели отрад индейцев, большая часть которого ехала вдоль берега реки.

Они были от охотников на расстоянии полумили.

— О-о! — воскликнул Валентин. — Что бы это могло значить?

— Это апачи, — сказал Шоу.

— Я это вижу, — возразил француз. — Что сделалось с этими дьяволами? Можно подумать, что они сошли с ума, честное слово.

— О-о-а! — воскликнул Курумилла, который также смотрел на это зрелище, по обыкновению молча.

— Что такое? — обратился к нему Валентин.

— Взгляните, — сказал он, протягивая руку вперед. — Вот донья Клара.

— Донья Клара?! — воскликнул охотник вне себя от удивления.

— Пусть брат мой посмотрит.

— Вы правы, это действительно донья Клара, — сказал через минуту Валентин. — Но как она попала сюда?

И не заботясь далее об индейцах, которые, конечно, не преминут его преследовать, он поскакал к молодой девушке. Товарищи его последовали за ним, не обращая внимания на то, что Рио-Хила в этом месте была очень широка. Приблизившись к реке, охотники вошли в воду и вплавь направились к противоположному берегу на помощь девушке, сопровождаемые целым дождем стрел, которыми их осыпали индейцы, испускавшие дикие крики ярости при виде новых врагов, точно выросших из земли.

Орлиное Перо и донья Клара продолжали нестись вперед, не слыша призывных криков. Всадники, которых увидел Орлиное Перо, были воинами-апачами, возвращавшимися в селение с охоты. Хотя они и не знали того, что произошло, но увидев своих друзей, беспокойно мечущихся из стороны в сторону по берегу, и двоих людей, скачущих во весь дух, они тотчас же угадали истину, а именно то, что это были пленники, которые бежали от их соплеменников. Вскоре весь берег был усыпан индейскими воинами, и преследование приняло для беглецов угрожающий характер, несмотря на то, что они значительно опередили своих врагов.

Рио-Хила — одна из самых больших и величественных рек Дикого Запада. Она крайне извилиста, на ней множество порогов, водопадов и в особенности островов, образовавшихся от перемены ее русла во время разлива.

Орлиное Перо понял, что их единственная возможность спастись скрывается не в прерии, где они не могли бы найти ни одного места, чтобы скрыться, а на одном из этих островков Рио-Хилы, так как скалы и лес, которым они поросли, могли дать им временное убежище. А потому безумная скачка его имела целью окольным путем возвратиться к реке.

От Валентина и его друзей не ускользнуло ни одно движение беглецов. Несмотря на то, что сами они подвергались яростному преследованию со стороны индейцев, они с тревогой следили за происходившей на их глазах ужасной борьбой.

— Они погибли! — воскликнул вдруг дон Пабло. — Этот индеец сумасшедший, клянусь вам! Смотрите, он повернул в нашу сторону. Это значит идти прямо волку в пасть. — Ошибаетесь, — возразил на это Валентин. — Тактика этого человека очень проста. Смотрите, индейцы угадали ее, они стараются перерезать ему дорогу к реке.

— By God! Это правда! — воскликнул Шоу. — Надо помочь этому человеку осуществить задуманное.

— Давайте внезапно атакуем апачей. Может быть, это отвлечет их внимание и даст беглецам время исполнить их намерение.

Четверо охотников с громким криком «ура!» во всю прыть понеслись на апачей.

Приблизившись к ним на расстояние ружейного выстрела, они дали по ним залп. Четыре апача упали мертвыми.

Индейцы, сперва напуганные этим совершенно неожиданным для них нападением, рассеялись в разные стороны, но затем вновь сошлись, сдвинувшись в тесные ряды, и, в свою очередь, ринулись на противника, испуская воинственные крики.

Но те их встретили новым залпом. Четверо апачей снова выбыли из строя. После этого охотники разъехались в разные стороны.

— Смелее, друзья! — воскликнул Валентин, отъезжая. — Эти негодяи не умеют владеть оружием. Если мы захотим, то мы весь день можем забавляться с ними.

— В этом нет необходимости, — заметил дон Пабло. — Смотрите!

Действительно, беглецы, воспользовавшись минутным смятением краснокожих, уже достигли одного из островов и были пока в безопасности.

— Теперь наша очередь! — крикнул Валентин. — Дадим еще один залп, чтобы заставить этих демонов отступить, а затем отправимся на остров.

— Ура? Ура! — закричали охотники, бросаясь в атаку на апачей.

В рядах индейских воинов произошло минутное замешательство, и после этого они бросились врассыпную, отступая, а охотники помчались к реке, вошли в нее и стали плыть по направлению к острову. Вдруг лошадь Валентина поднялась на дыбы и опрокинулась навзничь вместе со своим всадником: несчастное животное было совершенно изранено стрелами. К счастью для Валентина, река в этом месте была мелкая, и он, высвободившись из-под лошади, встал на колени позади ее трупа и, обернувшись к неприятелю, стал стрелять сначала из своего ружья, а затем из пистолета. Его поддерживали охотники, стрелявшие с острова. Взбешенные до крайности тем, что они не могут справиться с одним человеком, апачи ринулись на него плотной толпою, точно желая раздавить его своею численностью. У Валентина уже истощился весь запас пуль, и он стал отбиваться от врагов прикладом. По счастливой случайности Валентин не получил ни одного ранения, если не считать нескольких незначительных царапин — неприятель не решался употребить в дело оружие из боязни причинить вред кому-либо из своих, настолько тесно сгрудились индейцы.

Но Валентин стал чувствовать, что силы покидают его. В ушах его звенело, в висках стучало, глаза заволокло туманом, и ослабевшие руки не могли уже больше наносить ударов. Силы человека имеют границы, и, как бы ни были велики энергия человека и его сила воли, настает момент, когда борьба становится для него невозможной и он волей-неволей должен признать себя побежденным. Такой момент настал и для Валентина.

Ружье его было сломано. Он был теперь безоружен и во власти своих врагов. По-видимому, для него все было кончено. Но охотники, завидев, что он в опасности, бросились его спасать. Пока Орлиное Перо, дон Пабло и Шоу атаковали индейцев, заставляя их отступить, Курумилла поднял своего друга на плечи.

Снова началась битва, еще более ожесточенная, чем прежде. Наконец, после неслыханных усилий, охотникам удалось пробиться на остров, несмотря на отчаянное стремление краснокожих помешать им.

Валентин был в обмороке.

Курумилла отнес его в укромное место и молча стал приводить в чувство. Десять минут спустя Валентин полностью пришел в себя.

Увидев, что враг в безопасности, апачи отошли на такое расстояние, где их не могли сразить ружейным огнем, и день прошел без новых событий. Охотники могли худо-бедно укрепиться на острове, до которого они наконец добрались после стольких усилий.