ГЛАВА XII. Черный Кот

ГЛАВА XII. Черный Кот

События, которые должны теперь последовать, требуют некоторого предварительного разъяснения. Мы возвратимся к двум юным девушкам, которых мы покинули в тот момент, когда они в сопровождении канадских охотников бежали из лагеря Красного Кедра.

Беглецы остановились за несколько минут перед восходом солнца на небольшом мысе, вдававшемся в реку. С этого места им как на ладони были видны река и прерия.

Все было тихо и спокойно. Стремительная Рио-Хила катила свои желтые воды между берегов, поросших густым кустарником. В чаще леса сотни птиц давали оглушительный концерт, к которому примешивались мычание бизонов и крики других животных.

Первой заботой охотников было зажечь огонь и приготовить завтрак. Стреноженные лошади между тем пощипывали молодые древесные побеги.

— Зачем нам отдыхать теперь, Гарри, — сказала Эллен, — мы ведь в дороге не более трех часов.

— Нам неизвестно, что ожидает нас через час, мисс Эллен, — возразил на это охотник. — Мы должны воспользоваться минутной отсрочкой, посланной нам Провидением, чтобы запастись силами.

Девушка кивнула головой в знак согласия. Завтрак был вскоре готов. Когда он был кончен, беглецы снова сели на своих лошадей и поехали дальше. Вдруг где-то в высокой траве раздался странный пронзительный свист, и вслед за этим точно из-под земли выросло человек сорок индейцев. Они мигом окружили беглецов.

В первую минуту Эллен и ее спутники подумали, что перед ними те самые корасы, которых должен был привести Орлиное Перо. Но заблуждение их было непродолжительным — одного взгляда на этих индейцев было достаточно, чтобы узнать в них апачей.

Донья Клара, испуганная сначала этим нападением, почти тотчас же овладела собой и поняла, что всякое сопротивление будет бесполезным.

— Вы напрасно жертвуете собой ради меня, — сказала она охотникам-канадцам. — Оставьте меня в руках этих индейцев, которых я боюсь меньше, чем гамбусинос Красного Кедра. Бегите, Эллен, бегите, друзья мои!

— Нет! — решительно воскликнула американка. — Я умру вместе с вами, друг мой.

— Пусть обе женщины и бледнолицые охотники следуют за нами, — скомандовал один из индейцев.

— С какою целью? — кротко спросила донья Клара. По знаку вождя двое людей схватили мексиканку и привязали ее к лошади, сделав это довольно бережно.

Одним движением, быстрым как мысль, Гарри выхватил Эллен из седла, перебросил ее через шею своей лошади и с отчаянной отвагой вместе с Диком ринулся в толпу краснокожих, отбиваясь от них прикладом своего ружья. В течение нескольких минут между сражающимися происходила ужасная борьба. Наконец Гарри удалось вырваться из толпы и он помчался во весь дух, увозя с собой дочь Красного Кедра, от страха лишившуюся чувств.

Дик оказался менее удачливым. Уложив на месте двоих или троих индейцев, он упал с лошади, сраженный ударом копья. Падая, молодой человек бросил отчаянный взгляд на ту, которую он не мог спасти и ради которой он теперь умирал. Один из индейцев бросился к нему, мигом оскальпировал его и принялся размахивать окровавленными волосами перед глазами доньи Клары, полумертвой от ужаса и горя.

После этого краснокожие умчались, увозя с собой свою добычу.

Индейцы в большинстве случаев не имеют обыкновения обращаться жестоко с пленными, в особенности если они имеют дело с женщинами. Похитители доньи Клары не причинили ей ни малейшего вреда. Индейцы эти были частью войска апачей. В этом отряде было человек сто под предводительством Черного Кота. Все эти воины были хорошо вооружены и ехали на прекрасных лошадях.

После похищения молодой девушки отряд быстрым аллюром двинулся по прериям дальше, чтобы насколько возможно опередить тех, кому вздумается их преследовать. Вечером они сделали остановку у берега Рио-Хилы. В этом месте река величественно текла между высоких скалистых берегов самых причудливых очертаний. Индейцы разбили лагерь на довольно высоком холме, господствовавшем над местностью, разожгли несколько костров и приготовились переночевать здесь в ожидании главных сил, которые должны были к ним подойти. Донью Клару поместили одну в вигваме из бизоньих шкур, посреди которого был разведен огонь, так как поздней осенью на Диком Западе ночи бывают холодными. Привыкнув к жизни в прерии и хорошо зная обычаи индейцев, молодая девушка терпеливо снесла бы свою участь, если б не мысль о постигших ее за последнее время несчастьях, а главное — отсутствие известий о судьбе отца. Мысли эти действовали на нее угнетающе.

Сидя на бизоньей шкуре возле огня, она доканчивала ужин, состоявший из жареной лосятины, и размышляла о странных и страшных событиях истекшего дня, как вдруг полог вигвама откинулся и на пороге показался Черный Кот.

Черный Кот был человеком высокого роста, лет шестидесяти, но волосы его все еще были иссиня-черные. Он пользовался в своем племени вполне заслуженной репутацией человека смелого и умного. Облако печали омрачало теперь его лицо, обыкновенно кроткое и спокойное.

Он тихими шагами подошел к девушке, сел возле нее и с минуту смотрел на нее с искренним участием.

— Дочь моя опечалена, — сказал он. — Она думает о своем отце? Сердце ее у ее родных, но пусть дочь моя не падает духом и не теряет надежды. Великий Дух придет к ней на помощь и осушит ее слезы.

Молодая мексиканка вместо ответа только печально покачала головой.

Вождь продолжал.

— Я тоже страдаю, облако затмило мой ум. Бледнолицые воины объявили нам жестокую войну, но я знаю средство, которое заставит их бежать с наших охотничьих земель. Завтра, когда мы придем в селение нашего племени, я обращусь за советом к Великому Духу. Пусть дочь моя утешится. Ей у нас никто не причинит вреда. Я буду ее отцом.

— Вождь, — ответила донья Клара, — отвезите меня в Санта-Фе, и я обещаю вам, что отец мой даст вам столько ружей, пороха, пуль и зеркал, сколько вы у него попросите.

— Это невозможно. Дочь моя слишком важная заложница, чтобы я согласился ее отдать. Пусть дочь моя забудет бледнолицых, которых она не должна больше видеть, и приготовится сделаться женою одного из вождей.

— Как?! — воскликнула с ужасом молодая девушка. — Мне сделаться женою индейца? Никогда! Лучше привяжите меня к столбу пыток, только не подвергайте такому наказанию.

— Дочь моя подумает об этом, — ответил Черный Кот. — На что жалуется Белая Лилия? Мы поступаем с нею только так, как часто поступали с нами. Таков закон прерии.

С этими словами Черный Кот встал и медленно вышел из палатки, бросив на молодую девушку участливый взгляд. После ухода Черного Кота девушка ощутила глубокое отчаяние. Весь ужас ее положения предстал перед нею с полной очевидностью. Она проплакала всю ночь, одинокая, под крики и песни апачей, праздновавших прибытие воинов своего отряда.

На рассвете следующего дня отряд двинулся в поход. Воины зорко следили за каждым движением молодой девушки. Черный Кот, избегая ее взгляда, шел в арьергарде. Индейцы шли пожелтевшим полем по берегу Рио-Хилы, а отряд их походил на огромную змею. Его путь лежал к селению, близость которого можно было угадать по удушливому запаху, несущемуся с индейского кладбища 23.

Около двух часов пополудни войско вошло в селение под радостные крики толпы и бешеный лай собак. Селение было расположено на вершине холма. Оно состояло из глинобитных хижин, выстроенных без всякой симметрии и какого-либо порядка и обнесенных высокой оградой, в которых помещались на равном расстоянии друг от друга четыре бойницы. Посредине селения была площадь, в центре которой стоял ковчег первого человека — нечто вроде высокого цилиндра, сделанного из досок и увитого ползучими растениями. С западной стороны того места, которое мы описали, помещалась хижина врачевания 24. Возле нее на высоком шесте высилось чучело из шкуры гризли с деревянной головой, выкрашенной в черную краску, с надетой на него меховой шапкой, украшенной перьями. Чучело это изображало духа зла. Несколько других фигур, похожих на эту, торчали в разных местах селения — это были жертвы, принесенные Владыке Жизни. Между хижинами были подмостки, на которых сушились маис, рожь и овощи.

Черный Кот приказал отвести донью Клару в хижину, в которой он сам жил долгое время. Она находилась в центре селения, а потому Черный Кот мог быть спокоен, что пленница его не будет иметь возможности обратиться в бегство. После этого он приготовился к великому волшебному заклинанию, посредством которого надеялся уничтожить своих врагов — бледнолицых.

Когда донья Клара осталась одна, она, утомленная до изнеможения, упала на подстилку из сухих листьев и залилась слезами. Хижина, которая служила ей тюрьмой, была похожа на все остальные хижины селения. Она имела круглую форму, в потолке ее зияло отверстие для дыма; вход был закрыт высушенной шкурой бизона, а внутри было просторно и опрятно.

Но как ни чувствовала себя молодая девушка утомленной, она тем не менее не ощущала ни малейшего желания заснуть на приготовленном для нее ложе 25. Девушка предпочла сидеть у наполовину потухшего костра, зажженного с очевидным намерением защитить ее от холода. Около полуночи, в тот момент, когда донья Клара, несмотря на твердую решимость не спать, начала уже дремать, у входа в хижину послышался легкий шорох. Она быстро вскочила и при слабом свете потухающего костра обнаружила перед собой индейского воина. Это был Орлиное Перо. Увидев сашема корасов, молодая девушка с трудом удержалась, чтобы не вскрикнуть от радости.

Вошедший приложил палец к губам, осмотрелся и, подойдя к девушке, сказал ей голосом тихим, как вздох.

— Почему Белая Лилия не поехала по дороге, указанной ей Орлиным Пером? Вместо того, чтобы быть теперь пленницей собак-апачей, она была бы у своего отца.

При этих словах из груди доньи Клары вырвался глухой стон, и она закрыла лицо руками.

— Апачи злы, они продают женщин. Знает ли сестра моя судьбу, которая угрожает ей?

— Увы!

— Что станет делать сестра моя Белая Лилия? — спросил индеец.

— Что я стану делать? — ответила мексиканка, и глаза ее при этом сверкнули мрачным огнем. — Девушка моего рода никогда не будет невольницей апачей. Пусть брат мой даст мне нож, и он увидит, боюсь ли я смерти.

— Это хорошо, — продолжал вождь, — сестра моя храбра. Для того, чтобы все получилось, надо иметь много мужества и хитрости.

— Что хочет сказать этим брат мой? — спросила девушка, вспыхнув от радостной надежды.

— Пусть сестра моя слушает, минуты драгоценны. Доверяет ли мне Белая Лилия?

Донья Клара с минуту пристально смотрела на индейца. Лицо его выражало прямоту и искренность. Быстрым движением взяв его руку, она сжала ее в своей и сказала с горячностью:

— Да, я верю вам, Орлиное Перо! Говорите, чего хотите вы от меня?

— Чтобы спасти вас, я, индеец, стану изменником, — грустно ответил сашем, — но не стоит придавать большое значение моему поступку, сестра моя. Завтра Черный Кот должен перед всем своим племенем произнести в хижине врачевания заклинание, чтобы Сын Крови со своими воинами оказался наконец в руках врагов.

— Я это знаю.

— Сестра моя будет присутствовать при церемонии. Пусть она внимательно следит за моими движениями, но, главное, она должна постараться не привлекать внимания кого-либо из воинов к тем взглядам, которыми мы будем обмениваться, иначе мы пропали. До завтра.

Поклонившись молодой девушке с нежной почтительностью, Орлиное Перо вышел из хижины.

Донья Клара упала на колени, сложила дрожащие руки и вознесла горячую молитву Богу.

Снаружи до нее доносился вой собак, к этому вою примешивался размеренный звук шагов часовых, стороживших хижину.

Моокапек был в числе этих часовых.