Среда, 24 декабря 1941 г
Среда, 24 декабря 1941 г
Риттер фон Лееб
Оценка обстановки командующим группой армий «Север»: В районе ответственности 16-й армии обстановку, пожалуй, можно считать нормализовавшейся. Отход за Волхов удался в полной степени.
В отличие от этого, обстановка в 18-й армии по-прежнему очень напряженная, в особенности после донесения о движении колонны длиной в 14 километров из Путилово в южном направлении. А там находится лишь одна 269-я пехотная дивизия, которая уже сейчас ведет бой с сильным противником…
Особо пристального внимания требует участок вклинения противника в полосе обороны 121-й пехотной дивизии…
Запись в журнале боевых действий группы армий «Север»: «В 04. 45 в группу армий поступило следующее сообщение Главного командования сухопутных войск о планах Гитлера по проведению операций: «После того, как мобильные части, пополненные танками и отдохнувшие, вновь будут полностью боеспособны, встанет вопрос о нанесении ими удара с целью сужения кольца окружения Ленинграда с востока. Этот удар можно было бы нанести силами группировки войск по льду Ладожского озера в направлении Кокорева и оттуда далее в юго-западном направлении. Другая группировка должна была бы форсировать Неву после того, как успехом завершится наступление первой группировки. Таким образом, Невский фронт мог бы быть ликвидирован, восточная линия окружения приблизилась бы к городу, а сообщение между Ленинградом и Ладожским озером было бы прекращено. По данному вопросу, пока еще только проработанному на картах, группа армий «Север» должна высказать свое мнение».
Примечание: Еще одно документальное, ранее неизвестное подтверждение того, какую огромную роль для обеих сторон играл Шлиссельбургско-Синявинский выступ. — Ю. Л.
Абрам Буров
Ленинградский горисполком разрешил разобрать деревянные дома и другие строения на дрова. Топлива так мало, что под угрозой оказалась даже работа хлебозаводов.
Вольфганг Буфф
Вчера раздалось лишь несколько выстрелов, а затем наступила мертвая тишина, и после сверхчеловеческих усилий последних дней офицерами и солдатами овладело чувство совершенной опустошенности. Предпраздничное настроение улетучилось, и мы не ощущаем радости Рождества: 80 убитых и несколько сотен раненых на нашем участке фронта. При этом никакого успеха, и все рады, что отошли на исходные позиции. Теперь русские наверняка воспользуются нашим положением и лишат нас остатков рождественских праздников своими контратаками и артиллерийским огнем.
Таким было наше положение и наши мысли в ожидании Рождества. К тому же мы полагали, что долгожданная почта не подойдет. И все же оказалось, что и здесь радость Рождества всесильна и способна устранить самое сильное чувство депрессии. Я не знаю, как это произошло, но к полудню, когда подъезжала кухня с едой, вдруг все увидели за ней перегруженный автомобиль. Там оказалось то, о чем мы уже и не решались мечтать. С военной пунктуальностью прибыли рождественские подарки от командования сухопутных войск для солдат-фрон-товиков. Они оказались исключительно обильными. Вновь намного больше, чем ожидалось. В Вестфалии в 1939 г. выдавался кулек с пирожными и яблоками. В Гавре в 1940 г., кроме того, бутылка шампанского й торт, но то, что предлагалось здесь, на заснеженных полях восточного фронта, превзошло в третий рождественский с начала войны праздник все наши ожидания.
Мы проходили мимо раздатчика, держа ящик из-под боеприпасов. А затем разливалось всеобщее блаженство. Каждому выдавалось: 1 бутылка красного вина, 1 бутылка коньяка, 1/3 бутылки шампанского, 1 банка консервированных фруктов, 2 яблока, 60 сигарет, в том числе 40 немецких, табак, сигары, пачка бритвенных лезвий, 27 плиток шоколада, кекс, 4 пакетика с леденцами и почти фунт рождественских кондитерских изделий. Кроме того, пришли два больших мешка с почтой. Когда их развязали, то посыпались посылки и письма. Их получатели бежали к блиндажу, распаковывали содержимое и вдруг задумывались, а не устроить ли сразу же празднование Рождества? Так это и случилось. В лесу были найдены небольшие деревца, которым затем нашлось место в тесных блиндажах. Украшениями послужили обнаруженные в посылках рождественские свечи и елочные украшения. Затем были разложены рождественские подарки, и вскоре праздник Рождества в блиндажах, рассчитанных на три человека, был в полном разгаре. И когда после трех часов наступили сумерки, то вокруг все стало тихо. Казалось, что рождественская ночь распространилась и на другие участки фронта. Вдруг проявилось все то, что сопутствует этому празднику: рождественская тишина, рождественский мир, рождественская радость. И все это на ледяном фронте России. Из находящихся глубоко под землей блиндажей стали пробиваться наружу рождественские песнопения. В полночь сквозь морозную ясную ночь далеко были слышны таинственные мелодии. Где-то в сопровождении трубы хор пел: «Тихая ночь, святая ночь».
Из-за своих больных ног я лежал в блиндаже. Альфред зажег огонь и намазал мне бутерброд, но настроение у нас не было праздничным. Дрова кончались, и надо было идти за ними наружу. Альфред апатично сидел со мной у угасающего огня. После долгих уговоров он, наконец, пошел в лес и принес маленькую рождественскую елочку, затем нашлась пила, и скоро огонь вновь разгорелся. Вскоре появился транспорт с рождественскими подарками. Альфред посадил рождественскую ель в наполненный песком ящик из-под боеприпасов, а затем меня ненадолго попросили выйти из блиндажа вычислителей, который превратился в рождественский дворец. Чертежные инструменты были убраны, а стол вместо скатерти был накрыт обратной стороной карты русской местности. Снарядная гильза, как подставка под ель, также была обернута белой бумагой, дерево было украшено золотой звездой, а перед ним в песок была воткнута свеча. Затем было выставлено рождественское угощение на троих, так как к нам со вчерашнего дня присоединился Хайнц Винен. В ходе наступательных боев он был ранен и вчера после выздоровления вернулся из Германии из запасного артиллерийского дивизиона. Вместо Линдена его поселили к нам в блиндаж наблюдателей, и теперь он с нами празднует Рождество. В семь часов в блиндаж вошли Альфред и Винен. Когда они встали перед входом и посмотрели сквозь маленькое стеклянное оконце, я зажег коптилку и открыл дверь со словами: «Дети мои, входите же!» Затем мы вместе пели: «Тихая ночь, святая ночь» и читали рождественские молитвы. Пожелав друг другу радостного Рождества, пожав от всего сердца руки, мы начали свой маленький праздник французским красным вином и немецкими рождественскими пирожными. Мы болтали о прошлом и о доме. Время от времени звонил телефон, но не для того чтобы передавать команды на открытие огня, а чтобы поздравить с Рождеством. Я позвонил в офицерский блиндаж. Там тоже было праздничное настроение. Оно ощущалось повсюду. Его можно было прочитать на каждом лице и уловить в любом слове. Ведь это было Рождество!