15-16 декабря

15-16 декабря

К 15 декабря войска генерала Соломатина настолько ослабели, что в немецких источниках почти не упоминаются попытки вырваться из окружения: все боевые действия того периода слились в обширную панораму непрерывных боев.

«В „котле“ и у краев „котла“ бушевали яростные схватки, во время которых, несмотря на неблагосклонность погоды и пересеченную местность, немецкие солдаты демонстрировали поразительный темп наступления, а также упорное и ожесточенное сопротивление. Назревал кризис, несколько раз казалось, что прорыв уже неизбежен. Пока две танковых дивизии (19-я и 20-я), кавалерийская дивизия СС и другие формирования сражались на севере, одно из русских подразделений сумело прорваться в слабом месте у Плоской <между Цицино и Шипарево>. Большая часть русских осталась в „котле“, их атаковали со всех сторон, разбивали на группы, сжимали в кольцо и уничтожали. В последующие недели основные бои были подкреплены рядом местных атак» (36).

Получив от Жукова разрешение на прорыв, Соломатин быстро сформулировал план выведения своих войск из окружения вместе с максимальным числом раненых и техники (37). Поначалу он намеревался выйти из окружения пешком, по лесам и болотам между Шевнино и Демяхи, где местность способствовала бегству, а немецкие укрепления были особенно ненадежны. Однако наличие раненых и техники заставило его отказаться от этого замысла. Тогда Соломатин решил прорываться на запад, по кратчайшему пути между Дубровкой и Шипарево. Атаку он назначил на 23:00 15 декабря, чтобы завершить отступление к следующему утру.

Для прикрытия атаки и отвлечения противника по рации Соломатин запросил у Жукова, находящегося в штабе 41-й армии, артподготовку в 22:40, массированный обстрел немецких укреплений по обе стороны от пути его следования — до начала движения и во время него, чтобы предотвратить сосредоточение войск противника на флангах. Кроме того, он попросил Жукова зажечь в районе Клемятино три больших костра, чтобы облегчить ориентацию.

Планируя собственно штурм, Соломатин поместил в первом эшелоне 74-ю стрелковую, 19-ю и 37-ю механизированные бригады. 74-я бригада полковника Репина должна была обойти Дубровку с запада, 19-я бригада подполковника Дубровина — обойти Цицино с запада, а 37-я бригада капитана Угрюмова — охватить Шипарево с востока. Всю оставшуюся артиллерию, танки и зенитные орудия Соломатин передал в распоряжение штурмовых сил первого эшелона. Во втором эшелоне он оставил 91-ю стрелковую и 35-ю и 48-ю механизированные бригады — удерживать сжимающийся обвод во время прорыва. Как только прорыв состоится, эти бригады будут быстро отступать по тому же коридору, прикрываемые с флангов 32-й отдельной бригадой бронемашин[15] капитана А. М. Власкова и 75-м мотоциклетным батальоном майора А.Н. Ледюка. Эта впечатляющая расстановка сил заставляла забыть о том, что в каждой из бригад насчитывалось менее 2000 человек и что их поддерживал лишь десяток боеспособных танков (38).

Остаток дня и вечера 15 декабря войска Соломатина пытались перегруппироваться для атаки под почти непрерывным артиллерийским огнем противника, который нарушал движение и заставлял отчетливо осознавать, что осуществить план прорыва невозможно. Части первого эшелона сумели занять исходные позиции своевременно, но многие войска второго эшелона серьезно отставали. Однако у Соломатина не было выбора: ему пришлось предпринять атаку в назначенное время, всеми силами, какие имелись в его распоряжении.

В 22:40 артиллерия Жукова приступила к обстрелу, привлекая внимание немцев к участку фронта у реки Вишенка. Соломатин описал последующие действия:

«В 23 часа был дан сигнал бригадам первого эшелона об открытии огня и начале атаки. Противник совершенно не ожидал удара с этой стороны. И когда бригады открыли огонь и, не прекращая его, двинулись в атаку, гитлеровцы в панике стали разбегаться, бросая танки, пушки, пулеметы и другое вооружение… Смелой атакой бригады первого эшелона расчистили путь, и по заранее разработанному плану начался отвод всех войск из тыла врага.

Таким образом, произошло нечто неожиданное, как это нередко бывает в боевых условиях. В самом деле, до этого командованием 41-й армии предпринималась не одна попытка сравнительно большими силами прорвать извне кольцо окружения, но каждый раз безуспешно. Теперь же значительно меньшими силами удалось, обманув противника и достигнув внезапности, разгромить его и добиться успеха. Почти без потерь бригады 1-го механизированного и 6-го стрелкового корпусов к рассвету 16 декабря организованно вышли из вражеского тыла, а танки, машины и тяжелое вооружение, оказавшиеся не на ходу или неисправными, уничтожили на месте…

После выхода из окружения две бригады 1-го механизированного корпуса заняли оборону: 35-я — на участке Емельянове, иск. Клемятино; 19-я — в районе Клемятино. Остальные бригады и части корпуса, а также 48-я отдельная механизированная бригада отошли в район Раменка, Рыжкове. 74-я и 91-я стрелковые бригады присоединились к своему корпусу» (39).

В своем не вполне достоверном отчете Соломатин не упомянул о том, что его механизированный корпус потерял 1300 человек убитыми и пропавшими без вести, 3500 было ранено во время рискованного прорыва и только 4000 из 15200 человек сумели вернуться в расположение 41-й армии (40). В 6-м стрелковом корпусе Поветкина потери были еще больше. Более того, на поле боя оба корпуса потеряли почти всю технику и вооружение. Победный марш 41-й армии Тарасова в немецкий тыл завел их дальше, чем войска любого другого сектора Ржевского выступа. Но в конце концов операция вылилась в трагедию. Вместо того чтобы оказывать помощь 20-й армии в операции под Сычевкой, командованию пришлось просить помощи у 20-й армии, чтобы спасти 41-ю армию и операцию «Марс» в целом.

В немецких отчетах о ходе боевых действий отражены колоссальные потери войск Соломатина и Тарасова в «котле» у города Белый. После нескольких дней очистки поля боя, поиска еще живых русских и уничтожения очагов сопротивления, 1-я танковая дивизия оценила масштабы потерь противника. В отчете дивизии имеется лаконичное перечисление уничтоженных русских войск: «Часть 134-й стрелковой дивизии, Новосибирская добровольческая сталинская дивизия <150-я стрелковая дивизия>, 1-й механизированный ударный корпус с 19-й, 35-й, 47-й и частично 37-й мотомеханизированными бригадами, а также 65-я и 219-я танковые бригады, 6-й сталинский корпус с 74-й, 75-й и 91-й сталинскими бригадами» (41).

Далее в отчете сказано: «Из этих войск боевая группа фон дер Медена и части 12-й танковой дивизии уже уничтожили 35-ю и 47-ю мотомеханизированные бригады. Из танков окруженного противника, которых вначале насчитывалось до 300, около 200 было уничтожено, причем численность танков сократилась на две трети, а численность пехоты противника — примерно до 30 %. Однако окружение почти не ослабило его артиллерию: как и прежде, к западу от шоссе на Белый была сосредоточена большая часть стволов, лишь незначительные артиллерийские подразделения были введены в прорыв. Во время уже завершившегося сражения мощная авиация Красной армии успешно прикрывала артиллерию в зоне прорыва» (42).

В целом, с учетом ущерба, нанесенного боевыми группами фон дер Медена и Хольсте, 1-я танковая дивизия в период с 26 ноября по 10 декабря уничтожила: 121 танк, 13 штурмовых орудий, 23 полевых пушки, 44 гранатомета, 8 полевых кухонь, 17 бронемашин, 57 противотанковых ружей, 488 человек было взято в плен. Ввиду отсутствия топлива много танков попало в руки немцев во время попытки прорыва и после нее, потери противника на участке 30-го армейского корпуса тоже были велики (43). В отчете о ходе боевых действий советского 1-го механизированного корпуса подтверждаются эти цифры и называются еще более высокие (см. Приложения).

Еще до того, как окруженные русские предприняли последнюю попытку вырваться из «котла» у Белого, по инструкции генерала Моделя из 9-й армии генерал Гарпе начал перегруппировку своих войск, чтобы обеспечить необходимую помощь немецким соединениям, сражающимся в других секторах. 16 декабря передовые части 52-й пехотной дивизии прибыли во Владимирское, были отправлены на смену уставшим танковым дивизиям, и вскоре после этого боевая группа Хольсте была расформирована. Пока 52-я пехотная дивизия готовилась к очистке тыла и укреплению передовой, танковые дивизии медленно собирались в тылу. Одновременно боевая группа фон дер Медена 1-й танковой дивизии устремилась на север, в долину Лучесы, а за ней по пятам следовала боевая группа Кассница стрелкового полка дивизии «Великая Германия». Несмотря на все старания последних трех недель, довести свою работу до конца они еще не успели.

Окончательный провал действий у Вазузы