Осадная война в IV в. (Роджер Томлин)

Осадная война в IV в. (Роджер Томлин)

Несмотря на то что мобильная армия Восточной империи погибла под Адрианополем (378 г.), готам не удалось взять город штурмом на следующий же день. После тщетной попытки проникнуть за стены вместе с дезертирами из римской армии, готы перешли к массированным атакам на ворота. Оттуда в них полетели камни и другие снаряды. Когда римский скорпион выстрелил каменным ядром, среди осаждающих началась паника, хотя никого и не задело. Еще через два дня готы сдались, жалея, что не последовали совету своего предводителя «не воевать со стенами». Этот эпизод ярко демонстрирует неспособность варваров брать укрепленные города с помощью осады: им не хватало умения и техники (готам пришлось подбирать римские стрелы, чтобы было чем стрелять). Аммиан Марцеллин, наш основной источник, считает это само собой разумеющимся. Зимой 356/7 гг. Юлиан оказался заперт в Сансе со слабым гарнизоном, однако он успешно противостоял с его помощью нападению алеманнов; через месяц германцы сдались, «ворча, что они, должно быть, сошли с ума, раз вздумали осаждать город». В 374 г., когда квады и сарматы вторглись в Паннонию, дунайская столица Сирмий обладала довольно слабыми укреплениями, однако наместник расчистил рвы, отремонтировал стены, и варвары, «которые были мало искушены в тонкостях военного искусства», обошли город стороной. Главный противник Валентиниана, алеманнский король Макриан, считался особенно опасным, потому что он «отваживался даже осаждать укрепленные города». Но, однако, в ноябре 355 г., когда Юлиан был провозглашен цезарем, пришла весть, что Колонь «после ожесточенной осады» сдалась франкам.

(Напротив, в середине зимы 357/8 гг. 600 франков два месяца продержались в двух заброшенных римских крепостях, прежде чем голод принудил их сдаться.) К тому времени, как Юлиан прибыл в Галлию, уже сорок пять галльских городов, а также мелких крепостей и башен, пали перед захватчиками — сравните это с семьюдесятью городами, восстановленными Пробом (опять согласно Юлиану), видимо, после великого нашествия 275 года. Чему германцы были обязаны таким успехом — неизвестно. По словам Либания, панегириста Юлиана, некоторые из этих городов были достаточно сильны, чтобы выдержать штурм, и, однако, их обитатели не могли выходить за стены, так что им даже приходилось сеять зерно внутри крепости. В Отене германцы применили «свой обычный способ»: попытались взобраться на стену рядом с неохраняемыми воротами; по словам Аммиана, гарнизон «пребывал в бездействии», однако местные ветераны поднялись на защиту города и продержались до тех пор, пока не подошел Юлиан со своим войском. В 368 г., незадолго до наступления Валентиниана, алеманнам удалось ворваться в Майнц во время христианского праздника, потому что в городе не оказалось гарнизона. Видимо, варвары все же не владели искусством правильной осады, и им приходилось полагаться на удачу, на блокаду и на моральное разложение провинциальных гарнизонов. Западным провинциям довелось повидать настоящие осады только во время гражданских войн — например, осада Аквилеи в 361 г. Этот важнейший город, чье упорное сопротивление в 238 г. погубило императора Максимина, удерживали против узурпатора Юлиана солдаты, преданные Констанцию II. Сохранившиеся укрепления Аквилеи не представляют собой ничего более впечатляющего, чем любая легионная крепость эпохи ранней империи, и трудно понять, почему осаждающие не решились штурмовать стены. Вместо этого они попытались зайти со стороны реки, построив деревянные осадные башни на трех лодках, связанных вместе; но защитники метали зажигательные снаряды, которые подожгли башни, и те обрушились. Аквилея долго сопротивлялась и сдалась только тогда, когда ее защитников наконец удалось убедить, что Констанций умер. Почти все осады, описанные Аммианом, происходят в Месопотамии, где сражались Рим и Персия, унаследовавшие многовековой опыт. Граница проходила примерно посередине между двумя столицами, Антиохией и Ктесифонтом, из-за того, что обеим сторонам было трудно продвинуться вперед через густую сеть укрепленных городов и военных крепостей противника. Такие походы, как персидское наступление 359—360 гг. или наступление Юлиана в 363 г., не могли обойтись без осад. Во время этих осад применялись старые, испытанные методы, причем обе стороны были примерно равны. Правда, персы использовали слонов, дававших большое психологическое преимущество. Аммиан всегда говорит об этих «ходячих горах» с отвращением. Однако реальной пользы от слонов было немного. На осаде Амиды их отогнали горящими головнями. Возможно, римляне имели превосходство в артиллерии: в Амиде персы использовали баллисты, захваченные у римлян за 11 лет до того, а «скорпионов» у них, похоже, не было. Но использование этих орудий служило одной, главной цели: подойти вплотную к стенам для штурма или для того, чтобы проломить их. Существовало четыре основных орудия взятия городов, известных с глубокой древности, так же как и контрмеры против них: тараны, насыпи, осадные башни и подкопы. В идеальном варианте использовались все четыре, причем, пожалуй, самым эффективным был таран. Главная проблема состояла в том, чтобы благополучно подвести их к стенам при наличии выступающих башен. При осаде персами Безабда (360 г.) это оказалось почти невозможным из-за обстрела римлян, использовавших, в числе прочего, железные корзины с горящей смолой, метаемые с помощью «скорпионов». Наконец персам удалось подвести таран к стене, защитив его от огня с помощью мокрых бычьих шкур. Они разрушили башню и ворвались в город. Римляне при попытке отвоевать Безабд в том же году использовали огромный таран, который персы применяли сто лет тому назад при штурме Антиохии и бросили во время отступления. Таран был хорошо защищен от огня мокрыми шкурами и тканью, а также обмазкой бревен квасцами, но защитникам города удалось обезвредить таран, зацепив петлей железный наконечник. В результате успешной вылазки удалось сжечь осадные машины. Поэтому римляне взялись за строительств во насыпей. На каждой насыпи было установлено по две баллисты, что дало римлянам решающее превосходство в артиллерии. Но персы сделали еще одну вылазку и сумели поджечь насыпи, насыпав углей в вязанки хвороста и тростника, из которых они были сложены. Примерно так же могли быть использованы осадные башни: персы в Амиде установили на вершине каждой башни баллисту. На осаде Юлианом Перисаборы (363 г.) одни только приготовления к строительству осадной башни заставили гарнизон сдаться. Некоторые особенности западных крепостей — использование свайных фундаментов и устройство поднятых полов в башнях — считаются предосторожностями против подкопа, но вряд ли германцы обладали необходимым для этого опытом. Однако персы использовали этот способ при осаде Дуры в середине III в. Римляне удачно применили подкоп при осаде Маогамалхи (363 г.) во время похода к Ктесифонту. Когда саперы добрались до фундамента стен, римляне предприняли отвлекающую атаку, что позволило саперам ворваться во внутренние помещения и перебить часовых на стенах. На большой осаде Амиды (359 г.), о которой уже упоминалось выше, использовались почти все способы ведения осады, известные к середине IV в. Подробное описание Аммиана, невольного ее участника, впечатляет еще больше, когда видишь базальтовые стены, которые и до сих пор окружают современный Дийярбакир. Эта черная крепость с 359 г. не раз ремонтировалась и расширялась, но неприступная восточная стена, «под которой зияла скалистая пропасть, в которую никто не мог заглянуть без головокружения», остается почти такой же, как при Констанции. В 359 г. персы по совету римского перебежчика попытались применить новую стратегию: они обошли пограничную крепость Нисибис и прошли вверх по Тигру, чтобы спуститься в Сирию с северо-востока. Римляне были обмануты, но, к несчастью для стратегии персов — и для Амиды, — римский наводчик навел свою баллисту на зависимого от персов правителя и убил его сына, ехавшего бок о бок с отцом. Кодекс чести обязывал персидскую армию отвлечься от первоначальных намерений, чтобы отомстить за его смерть, что обошлось им в 30 000 убитых и 74-дневную задержку, которая и спасла Сирию. В Амиде стоял сильный гарнизон: постоянно находящийся там V Парфянский легион, еще четыре пограничных легиона и пара вспомогательных частей, переведенных сюда из Галлии для поддержки узурпатора Магненция. Последние не принимали большого участия в осаде (Аммиан называет эти части «легионами», но это не более чем литературный архаизм): их вылазки принесли не меньше ущерба им самим, чем персам. Однако пять легионов сражались упрямо и искусно и могли бы спасти Амиду, если бы не судьба. Поначалу персы пытались взять стены приступом, используя слонов, «жутких созданий с морщинистой шкурой — отвратительнейшее зрелище»! Они начали возводить насыпи и осадные башни, обитые железом, с баллистами наверху. Но потом римский дезертир выдал персам подземный ход, ведущий к Тигру от одной из восточных башен. Ночью по этому подземному ходу пробрались в башню 70 персидских лучников. Наутро они открыли стрельбу, прикрывая попытку взять стены приступом, но их прогнали оттуда обстрелом баллист. Потом римлянам удалось с помощью обстрела из «скорпионов» разрушить персидские осадные башни. Но тут, к несчастью, обвалилась насыпь, возведенная с внутренней стороны стены напротив персидских насыпей, завалив проем между стеной и персидской насыпью. Персы бросили туда все свои войска и ворвались в Амиду. Весь день продолжались бои на улицах, но Аммиан благоразумно прятался до прихода ночи, а потом незаметно выскользнул через неохраняемую боковую дверь и «паче чаяния вернулся в Антиохию».