СУЗДАЛЬСКО-НИЖЕГОРОДСКОЕ ВЕЛИКОЕ КНЯЖЕСТВО

режде, чем приступим к хронологическо-биографическому обзору суздальско-нижегородских владетельных князей за татарский период русской истории, скажем несколько слов о судьбах главных центров Суздальско-Нижегородского княжества до появления татар, чтобы иметь, так сказать, цельное, до некоторой степени, представление об этих центрах.

Суздаль, теперь уездный город Владимирской губернии, стоит на левом берегу реки Каменки, впадающей в реку Нерль (а Нерль — в Клязьму); он расположен на ровном месте и со всех сторон окружен полями; земляной вал, окружающий кремль, как и по сию пору называется главная часть города, имеет протяжения 700 сажен; этот вал отделен от материка рвом, наполнявшимся, конечно, водою. Кроме того, город огибается с трех сторон рекой Каменкой[565].

Относительно времени основания города в летописях не находим никаких указаний. Есть местные позднейшие сказания об основании города: так, и до сих пор не редкость встретить во Владимире и Суздале рукопись «О богоспасаемом граде Суждале», составленную ключарем Рождество-Богородицкого монастыря во Владимире Ананией Федоровым[566], около 1770 года митрополит Евгений указывает на списки ее в библиотеках канцлера графа Румянцева и графа Толстого. Три сына Афетовы, по этой рукописи, — Сан, Авесхасан и премудрый Асан — удалились из южных стран в северные; Сан и Авесхасан дошли даже до моря Варяжского и построили там Новгород, а младший, премудрый Асан, остановился на берегу реки Каменки и поставил тут город, который, по его мудрому суждению, как он судил (?), назвал Суждалем. Анания тут же предлагает и свое мнение о происхождении названия города: именно от слов сухой дол, сух-дол, по местоположению. По местному преданию, город поставлен был первоначально на реке Нерль, в трех верстах от того места на Каменке, куда потом он перенесен был. Причиной перенесения города была болотистая местность на реке Нерль. Однако на этом месте все-таки осталось селение, которое и теперь называется Кидекшей потому, что здесь прежде хотели основать город, но кинули (кидать — Кидекша) его по сырости местности и перенесли за три версты на реку Каменку в сухой дол, почему и город назван Суждаль, Суздаль. Некоторые, наконец, производят название Суждаля от того, что здесь князья судили народ[567].

Если отечественные любители старины искажали так дело, что сказать об иностранцах? Мы разумеем известного венгерского летописца, так называемого Нотария, короля Белы: он говорит, что угры под начальством воеводы Альма, родственника Аттилы, в 884 году тронулись из Скифии, вошли в Суздаль и, переправившись в окрестностях Киева через Днепр, вздумали овладеть Россией и т. д. и т. д.[568] У Татищева есть известие, что в 982 году «иде Владимир (святой) в поле и, покорив землю Польскую, град Суздаль утвердил». Татищев ссылается на Стриковского, между тем как последний признается, что Суздаль ему неизвестен[569].

Оставляя все эти басни в стороне надобно, однако, сказать, что в X веке Суздаль уже существовал: в первой половине XI века он уже упоминается в летописи; нельзя же допустить, чтобы город, упоминаемый в летописях в первой четверти XI века, не был уже хотя бы в конце X века! Так у Нестора[570] читаем под 1024 годом: «В се же лето всташа влсви в Суждали, избиваху старую чадь по дьяволю наученью и бесованью, глаголюще, яко си держать гобино»; великий князь Ярослав нашел необходимым лично усмирить этот мятеж, а потому «приде Суждалю». В древней Успенской суздальской церкви была надпись о времени основания города; за ветхостью эта церковь была снесена и на место ее поставлена новая, в которой воспроизведена к помянутая надпись старой церкви. Эта надпись гласит: «В лето 6505 (997 год) Великий Князь Владимир, пришед во град Суздаль и крестя Суздальскую землю, заложил в Кремле города сего первую церковь Пресвятыя Богородицы честнаго и славнаго ея Успения»[571].

Надобно, впрочем, заметить, что Владимир приходил в Суздальскую землю в 987 году (по другим известиям — в 999 году), а в 997 году он приходил в Новгород, а не в Суздальскую землю; притом надписи, подобные вышеприведенной, измышлялись, кажется, в новейшее время.

Но кому принадлежал Суздаль до личного замещения его собственными князьями?

Карамзин говорит, что дети Ярославовы, исполняя его завещание, разделили между собой государство. Область Изяславова, сверх Новгорода, простиралась от Киева на юг и запад до гор Карпатских, Польши и Литвы. Князь черниговский взял еще отдаленный Тмутаракань, Рязань, Муром и страну вятичей; Всеволод, кроме Переяславля — Ростов, Суздаль, Белоозеро и Поволжье, или берега Волги. Карамзин основывается в данном случае на одной летописи XV века и на Новгородской летописи попа Иоанна[572]. Хотя более важные списки летописей, изданные Археографической комиссией, и говорят только о Переяславле (южном), доставшемся Всеволоду[573], тем не менее приводимое Карамзиным известие из летописи XV века (синодальная библиотека, № 349) о том, что Всеволод получил Ростов, Суздаль и т. д., нужно признать достоверным, так как история Ростовско-Суздальской земли показывает, что эта последняя была постоянно во власти потомков Мономаха[574].

Сын Мономаха Изяслав, выгнанный из Смоленска Давидом Святославичем, после злоключений в Черниговской области прибежал в 1096 году в Муром и здесь должен был отстаивать принявший его город от своего крестного отца, Олега Святославича, который справедливо считал Муром своей отчиной. Изяслав, готовясь к бою с Олегом, призывал к себе войска из Ростова, Суздаля и Белаозера[575]; в происшедшей 6 сентября битве Изяслав пал; Олег после того взял Муром, Суздаль и Ростов. Брат Изяслава, сидевший тогда в Новгороде, отправил к Олегу послов сказать ему, чтоб он не занимал чужой волости и шел опять в Муром; Мстислав обещал при этом примирить его с отцом своим. Олег не только не оставил занятых им городов, но думал взять еще и Новгород: он послал к Новгороду со сторожевым отрядом брата своего Ярослава, а сам расположился в поле, близ Ростова. Мстислав, в свою очередь, также выступил против Олега, послав наперед себя со сторожевым отрядом Добрыню Рагуиловича. Ярослав поспешил известить об этом Олега, который ушел к Ростову, а Мстислав тем временем пришел на Волгу, продолжая наступление на Олега, который направился к Суздалю. Узнав, что Мстислав продолжает преследовать его, Олег приказал зажечь Суздаль, который и был истреблен пожаром почти дотла. Олег после того бежал к Мурому.

Мстислав искренне желал мира и с этой целью пересылался с своим крестным отцом, но последний хитрил: он соглашался на мир и в то же время готовился нечаянно напасть на Мстислава, распустившего свои полки. Однако к последнему вовремя успели собраться новгородцы, ростовцы и белозерцы; кроме того, он получил известие, что отец послал к нему на помощь брата его Вячеслава с половцами… Бой произошел в пяток второй недели Великого поста, на реке Колокше. Мстислав, «преиде Пожарь», одержал верх, а Олег бежал к Мурому; здесь он оставил брата своего Ярослава, а сам бежал далее, к Рязани, до которой преследовал его Мстислав. Последний, заручившись здесь от Олега словом, что он «обратится ко братии своей с молбою», возвратился в Суздаль, а отсюда ушел в свой Новгород[576].

Ростовско-Суздальскую землю часто посещал Владимир Всеволодович Мономах, отцу которого по завещанию Ярослава кроме Переяславля южного достались Ростов, Суздаль, Белоозеро и Поволжье. Здесь Мономах поставил город и назвал его своим именем — Владимир (на Клязьме), а в Суздале основал церковь Пресвятой Богородицы[577]. Не вдаваясь в подробности, заметим только, что мы видим затем в Ростовско-Суздальской земле Юрия Владимировича (Долгорукого), сына его Василька в 1149 году, затем другого сына его, Андрея, который жил в основанном им городе Боголюбове (а столицей его был город Владимир). Но по смерти отца в 1157 году его признали великим князем и Ростов с Суздалем, в которых до указанного года сидели наместники Юрия. Не будем распространяться и о событиях в Ростовско-Суздальской земле по убиении Андрея — об избрании вечем племянников его, Ярополка и Мстислава Ростиславичей, о двукратном призыве владимирцами из Чернигова Михаила (Михалка) Юрьевича, который брал с собой и младшего брата своего Всеволода (Большое Гнездо), о битве Михаила с Мстиславом Суздальским и Ростовским, о занятии им Владимира, откуда Ярополк бежал в Рязань, а Мстислав — в Новгород; наконец, не будем говорить об обстоятельствах вокняжения Всеволода Юрьевича во Владимире и о признании его князем — после боя на Юрьевском поле — Ростовом и Суздалем, а также о ссоре по его смерти сыновей его, Константина и Юрия: рассказ об этих событиях слишком много занял бы места, а для нашей цели достаточно краткого указания на судьбы города до покорения Руси татарами. Заметим только, что Константин Всеволодович, занявши великокняжеский стол, дал брату своему Юрию, до того времени великому князю, сначала Городец, а потом и Суздаль. По смерти Константина Юрий во второй раз занял великокняжеский стол, и Суздаль соединился с великим княжеством.

По уходе татар из северо-восточной Руси, в 1238 году во Владимире сел старший из оставшихся братьев великого князя Юрия, павшего в битве с татарами на реке Сити, Ярослав Всеволодович; тогда же этот последний отдал младшим братьям своим: Святославу — Суздаль, а Ивану — Стародуб[578]. Надобно полагать, как сейчас увидим, что Святослав владел Суздалем до того времени, когда ему пришлось занять великокняжеский стол, т. е. до 1246 года включительно, когда умер старший брат его Ярослав.

Как видно из летописных известий[579], Ярослав перед последней поездкой в Орду (в 1245 году), а может быть, и раньше, распорядился насчет уделов, которые должны быть даны его сыновьям: «А братаничи свои», т. е. детей Ярослава, Святослав «посажа по городом, яко же уряди брат его, князь великий Ярослав Всеволодич, он же не премени (не изменил) слова его», как говорят летописи. Суздаль с пригородками — Городцом и Нижним Новгородом, — как видно из последующих событий, Святослав отдал племяннику своему, Андрею Ярославичу. О Святославе мы уже говорили в своем месте[580], а потому здесь заметим только, что в 1248 году, в бытность Андрея и Александра Ярославичей в Орде, он согнан был с великокняжеского стола самым младшим племянником его, московским князем Михаилом Хоробритом (Храбрым), павшим в том же году в битве с литовцами. На праздный великокняжеский стол вступил младший из сыновей Ярослава Всеволодовича Андрей[581]. Кто сидел в Суздале с 1248 года с достоверностью сказать нельзя: можно предполагать, что там был или старший сын Андрея, если он был в летах[582], или наместник его, а Святослав довольствовался Юрьевом-Польским. Дальнейший переход Суздаля из рук в руки мы увидим при биографическом обзоре суздальских князей.

Теперь мы могли бы перейти прямо к биографическому перечню суздальско-нижегородских князей, но по принятому нами плану — передать читателю краткую повесть того или другого княжества до татарского нашествия и вместе с тем передать, хотя кратко, историю главных центров княжеств, иначе — главных городов их, мы должны сказать несколько слов о Нижнем Новгороде и Городце на Волге, входивших в состав Андреева удела и потом обособившихся, а также несколько слов и о других городах княжества.

Вся Ростовско-Суздальская земля носила название Низовской земли, или Низа, данное ей новгородцами, сообразно с географическим положением этой земли и Новгорода Великого. Так называют эту землю новгородцы в своих договорах с великими князьями владимирскими и потом московскими; так же иногда называют ее, со слов новгородцев, и великие князья. Таким образом, Новгород на Волге и Оке назван Нижним только по отношению к Новгороду Великому, как лежащий ниже последнего, на Низу, в Низовской земле[583].

Основание Нижнего Новгорода великим князем Юрием относят к 1212, 1220, 1221, 1222 годам и даже к более раннему году — 1199, который показан в надписи нижегородского Архангельского собора, сделанной, впрочем, в 1816 году[584]. Однако к этой надписи, как и к другим подобным ей, надобно относиться весьма осторожно: в подобных случаях часто дается слишком много места личным соображениям и естественному желанию более определенно восстановить родную старину при отсутствии положительных данных на то.

Местный историк родного города[585] говорит, что в 1199 году Юрий еще не был великим князем, а в 1212 году хотя и занял великокняжеский стол, но немедленно увлечен был в междоусобную войну с братом Константином: год 1220 также нельзя считать годом основания Нижнего Новгорода, потому что Юрий, вторично вступив на великокняжеский стол по смерти старшего брата Константина (1219 год), сначала посылал войска свои по просьбе Ингваря Рязанского на половцев, а потом на болгар. Этот последний поход продолжался все лето 1220 года, а зима прошла в переговорах с болгарскими послами. Таким образом — заключает местный историк — надобно полагать, что первоначальные укрепления Нижнего Новгорода начаты в 1221 году, а окончены в 1222 году.

Может быть, это так и было; но мы не имеем никакого основания оставлять без внимания прямое свидетельство летописей, что в 1221 году Юрий заложил на устье Оки город, который назвал Нижним Новгородом[586]. Само собой разумеется, что город рос постепенно и что укрепления его могли быть оконченными и до и после 1222 года.

На востоке и юго-востоке новые приобретения великого князя владимирского граничили с землями мордовских племен, из которых самым многочисленным было племя эрзня (эрзя), имевшее, так сказать, свою столицу, Эрземас, ныне Арзамас, и жившее в нынешней Нижегородской губернии по рекам Волге, Оке, Кудьме, Пьяне, Теше, Суре и Алатырю. Вся же мордва занимала пространство от устья Оки до верховьев рек Суры, Вороны или Воронежа и Цны[587]. Далее мордвы на восток жил более развитой и торговый народ — болгары.

С этими народами часто приходили в неприязненные столкновения сначала великие князья владимирские, а потом и суздальско-нижегородские. Так Андрей Боголюбский зимой 1172 года посылал на болгар сына своего Мстислава с детьми князей рязанского и муромского. Но «бысть не люб путь всем людем сим, зане непогодье есть зиме воевати Болгар, и поидуче не идяху». Однако державший весь наряд в этом походе воевода Андрея Боголюбского Борис Жидиславич взял шесть сел и седьмой — город[588]. По Татищеву и «Запискам» Екатерины II, разоренный Борисом Жидиславичем город стоял на месте нынешнего Нижнего Новгорода. Город расположен был на Дятловых горах[589].

Во вновь основанном городе Юрий поставил и первую церковь во имя архистратига Михаила, сначала деревянную, а в 1227 году — каменную. По другим известиям, каменная церковь, поставленная Юрием, была соборная церковь во имя Преображения Господня, заложенная в 1225 году[590].

Основанный Юрием город имел весьма важное значение как в торговом, так и политическом отношении. С одной стороны — две громадных реки, при которых поставлен Нижний Новгород, Ока и Волга, связывают с северо-востоком Руси русский же юг и инородческий юго-восток, откуда шли на Русь купцы бухарские, хивинские, закавказские; с другой стороны — это был важный стратегический пункт для наблюдения за мордвой и вообще за восточными соседями[591].

Конечно, мордва понимала, какая опасность грозила ей со стороны вновь основанного города, и ежечасно должна была ждать грозы с этого пункта. Эта гроза не замедлила разразиться над ней. Спустя четыре года по основании города (в 1226 году) великий князь Юрий послал на мордву братьев своих Святослава и Ивана, которые разорили много селений, взяли бесчисленный полон и возвратились домой «с победою великою»[592]. Это обстоятельство образумило мордву: разрозненные дотоле мордовские племена сплотились и выбрали общего главу, Пургаса, как это видно из последующих столкновений русских с мордвою.

Пургас хотел уничтожить недавно поставленный город и вообще оттеснить русских на запад; но Юрий зорко следил за движениями мордвы. В 1228 году он опять послал на мордву, на этот раз племянника своего Василька Константиновича Ростовского; но поход был неудачен, «зане погодья им не бысть» от дождей, почему великий князь и воротил рати назад. Судя по непогодью, поход этот был осенью, а 14 января того же года великий князь сам выступил в поход на мордву с братом Ярославом Всеволодовичем, с племянниками Васильком и Всеволодом Константиновичами и с муромским князем Юрием Давидовичем[593].

В отмщение за этот поход в апреле следующего 1229 года, Пургас осадил Нижний Новгород, но нижегородцы дали ему сильный отпор, и он ограничился только тем, что сжег укрепления (вероятно, какие-нибудь посады), причем сгорели Богородицкий монастырь и церковь за городом. В том же году Пургас разбит был своим соплеменником, Юриевым ротником (присяжником), сыном Пуреша, истребившим при содействии половцев остатки Пургасовой мордвы и всю, еще до сих пор загадочную, «Пургасову русь». Сам Пургас «едва в мале утече»[594].

В продолжение следующих трех лет мордва жила в покое. Но в 1232 году покой ее был нарушен: зимой помянутого года великий князь Юрий почему-то посылал на мордву сына своего Всеволода с другими князьями, которые жестоко опустошили Мордовскую землю[595]. Не успела Мордовская земля хорошенько оправиться от этого удара, как над ней в 1237 году, а потом, в 1238 году, и над Русью, разразилась грозная туча: нашли татары и поработили как мордву, так и Русь. Из летописей не видно, чтобы Нижний Новгород потерпел что-нибудь от татар; полагают, что он каким-то образом избег разорения[596].

По уходе татар великий князь Ярослав Всеволодович наделил братьев своих уделами: Святослав получил Суздаль, а следовательно, и Городец с Нижним Новгородом, как пригородки Суздаля. В 1247 году Святослав, как старший в роде, занял великокняжеский стол, а волости свои отдал сыну Ярослава Андрею Ярославичу, от которого и пошли князья суздальско-нижегородские и городецкие[597]. Надобно, впрочем, заметить, что Городец был во владении Андрея Александровича до самой смерти его и потом уже перешел в семью Андрея Ярославича.

Говоря о главных центрах Суздальско-Нижегородского княжества, мы сказали бы не все, если бы не посвятили, как и обещали выше, хотя несколько строк Городцу-Волжскому, который имел своих самостоятельных князей.

Волжский Городец, или Радилов Городец, ныне село Городец Балахнинского уезда, в 15 верстах от уездного города, стоит на Волге, почему и назывался Волжским. В летописях мы встречаем его уже в 1172 году; в нем тогда останавливался сын Андрея Боголюбского Мстислав, которого отец посылал в то время на болгар[598]. В 1176 году в Городце скончался Михаил Всеволодович; в 1216 году, после Липецкой битвы, побежденный Юрий Всеволодович, по заключенному миру с его братом-победителем, Константином, получает от последнего Городец Радилов, а потом и Суздаль[599]; наконец, там скончался в 1263 году Александр Невский[600].

А. С. Гациский в изданном им Нижегородском летописце говорит, что Городец-Волжский основан в 1164 году великим князем псковским Юрием, сыном Всеволода Ярославича[601]. Не знаем, откуда господин Гациский почерпнул известие о времени основания Волжского Городца. Конечно, если Городец этот упоминается в летописях уже в 1172 году, то можно допустить что он существовал и в 1164. Но великого князя псковского Георгия, сына Всеволода Ярославича, мы не знаем. Может быть, господин Гациский разумел здесь сына Всеволода не Ярославича, а Всеволода Юрьевича, т. е. великого князя владимирского, брата Константинова? Но мы не находим известий и о том, был ли когда-нибудь в Пскове Юрий Всеволодович[602], не говоря уже о том, что в 1164 году его и на свете еще не было.

Как о городках, не игравших выдающихся ролей, не будем говорить ни о Юрьевце-Поволжском (он же Повольский), ни о Бережце и прочих. О Шуе, которая только и дала князьям суздальско-нижегородским фамилии с прибавками по личным прозвищам князей, говорить можно было бы много, но, в конце концов, нельзя было бы определить ее значения, так как краткие баснословные сказания о ней не таковы, как о других старых городах (чтобы хоть не очень ясное понятие дать о значении города): она была каким-то собирательным именем для всех собственно суздальских князей, начиная с Кирдяпы и Семена Димитриевича.

Итак, Суздальско-Нижегородским княжеством владело потомство Андрея Ярославича, имевшего троих сыновей: Юрия, Василия и Михаила. Из них старший, по смерти отца (в 1264 году) сел в Суздале, средний — в Нижнем Новгороде, где потомство его правило наследственно, а младший — в Городце. Это, впрочем, только предположение, что так, а не иначе были разделены уделы, или, лучше сказать, что все они владели уделами: так как потомство Василия утвердилось в Нижнем Новгороде, который с 1350 года сделался даже главным городом Суздальско-Нижегородского княжества, то естественно предполагать, что Василий сел в Нижнем; старший брат — в Суздале, а Михаил — в Городце. Но, как увидим, биографии помянутых князей указывают на то, что Нижний Новгород был во владении московских князей… Мы, со своей стороны, отвергаем это последнее мнение, но тем не менее странным кажется, почему о городецких и нижегородских князьях нет известий за то время, в которое сидели на помянутых уделах московские князья? Где были эти городецкие и нижегородские князья? Правда, мы увидим, что Андрей Александрович в 1304 году скончался в Городце, что он раньше помянутого года приезжал и пребывал здесь… Где же был Михаил, который скончался позднее своего двоюродного брата?

Остается еще заметить для предисловия, что некоторое время Городцом и Юрьевцем владел Владимир Андреевич Серпуховско-Боровский (Храбрый), но неизвестно, с какого и до какого времени. Есть договор (№ 38 в Собрании государственных грамот и договоров) великого князя Василия Димитриевича с Владимиром Храбрым, и по этому договору великий князь дает Владимиру взамен Волока и Ржевы Городец и Углич. Нельзя ли здесь разуметь Городец Волжский? Грамоту относят к более раннему году, чем 1405 год. Но в духовной грамоте самого Владимира Храброго (он умер в 1410 году) говорится, что он дает детям своим, Семену и Ярославу, Городец на Волге, что Городец и Углич освобождаются от дани, а в договоре Василия Ярославича Серпуховско-Боровского (внука Владимира Храброго) с великим князем Василием Темным говорится, что последний недодал первому Углича с волостьми, Городца с волостьми и прочего[603]. Нам желательно было бы сделать, так сказать, синхронистическо-параллельную таблицу князей Суздальско-Нижегородского княжества, но, как видит читатель, это невозможно сделать при запутанности известий как о самих князьях, так и о их генеалогии.

Теперь переходим к биографическим очеркам князей суздальско-нижегородских.