Тирренский бассейн
Широкое Тирренское море — Корсиканско-Сардинский канал, как его называют в документах того времени, — настолько открыто для соседей, настолько окружено изобильными и густонаселенными землями, что его судьба не может не быть богата событиями.
В первые отдаленные времена своей истории оно было поделено между этрусками, хозяевами Тосканы; городами Великой Греции и Сицилии; Марселем, представлявшим вместе со своими владениями обособленный мир; и, наконец, последними участниками раздела — карфагенянами, обосновавшимися на западе Сицилии, на берегах Сардинии и Корсики, куда проникли также и этруски. Грубо говоря, этруски владеют средней частью моря, а остальные — его ответвлениями: греки на юге — дорогой на Левант; карфагеняне — маршрутом, который начинается в Панормосе (Палермо), проходит через Дрепанон (Трапани) и заканчивается в Африке; и, наконец, марсельские греки контролируют путь, который подходит к Этрусскому морю на западе, а именно в том месте, где мореплаватель останавливается в ожидании благоприятного ветра, позволяющего пересечь Лионский залив и достичь Испании.
Этот первый набросок уже демонстрирует черты, присущие тирренскому миру: посредническая роль водоемов, важность морских портов, которые позволяют проникать внутрь и выходить отсюда. Можно только догадываться о причинах того, почему это слишком обширное, слишком открытое для всех море никогда не находилось в распоряжении одного властителя или одной-единственной системы хозяйствования и даже единой цивилизации. За исключением периода все нивелирующего господства Рима, ничей морской флот не добивался здесь долговременного превосходства над другими — ни корабли вандалов, вынужденных считаться с Византией, ни флотилии сарацин, для которых Италия в конце концов осталась недоступной, ни норманны, ни анжуйцы: первые столкнулись с Византией, вторые — одновременно с исламом и с каталонцами; что касается Пизы, ей составила сильнейшую конкуренцию Генуя. Генуя, которая хозяйничала на Корсике, занимала в XVI веке первое место. Однако ее первенство имело слабые стороны. Морскими перевозками для генуэзцев все чаще и чаще занимаются чужеземцы. Это первый признак упадка, и, с другой стороны, Генуе противостоит Испания, занимающая на Тирренском море твердые позиции. Первые камни в их фундамент были заложены «арагонцами», когда в XIII веке они завладели Сицилией (1282 год), а затем, в 1325 году, вопреки длительному противодействию генуэзцев, Сардинией, которая была им необходима для связи с Сицилией. Каталонская экспансия (и в этом одна из ее особенностей) развивалась по прямой от Балеарских островов на восток, через Сардинию и Сицилию. На последних каталонцы образовали настоящие морские колонии: Альгеро на Сардинии, Трапани на Сицилии.
Это было победоносное, но изнурительное продвижение. Начавшись поздно, оно отвоевывало для себя место, сокрушая препятствия, вступая в сражения, сочетая мореплавание с пиратством. Барселона, вдохновлявшая эту экспансию, постепенно уступила первое место Валенсии, силы которой при Альфонсе Великодушном (1455 год) довели завоевание Неаполитанского королевства до конца. Впрочем, активность Валенсии угасла так же быстро, как и началась, поскольку арагонская корона вскоре перешла в руки Кастилии. В эпоху Итальянских войн на Тирренском море произошли большие перемены: кастильские солдаты и чиновники заменили арагонцев как в Неаполе, так и на Сицилии61. Отныне благодаря наличию испанских галер и терсий*GR на Тирренском море ощущалось тяжкое присутствие морской, военной и континентальной державы, но это не сказывалось на торговле: при Карле V, несмотря на старинные коммерческие привилегии, каталонские ткани все в меньших и меньших объемах вывозятся на Сардинию и на Сицилию. Император, как и в других случаях, не особенно чуткий к интересам собственного Иберийского полуострова, позволяет генуэзским купцам сбывать свои сукна на этих рынках. Итак, реванш, возвращение Генуи?
Но дело обстоит вовсе не так просто. К 1550 году часть функций, выполняемых Генуей на Тирренском море и в других местах, переходит к рагузанцам. Грузовые суда последних обеспечивают перевозку сицилийской соли и зерна, а также путешествия на дальние расстояния, в Испанию, на Атлантику и в Левант. Тирренское море стало бы чисто рагузским водоемом, если бы не присутствие марсельцев (сначала едва заметное, оно ощущается все сильнее с начала 70-х годов XVI века) и не начавшийся несколько позже подъем Ливорно, питаемого и подстегиваемого одновременно Пизой и Флоренцией… На нем сказалась расчетливая политика Козимо Медичи, очень скоро проявившего интерес к генуэзской Корсике62. Наконец, через широкий морской проход между Сицилией и Сардинией без конца просачиваются вездесущие берберские корсары; в конце сезона навигации они часто беспокоят северные окраины — берега Савоны, Генуи, Ниццы и даже Прованса. Заградительные меры, принимаемые тосканцами на острове Эльба, в Порто Феррайо, скорее дают возможность оповещать о пиратах, чем останавливать их.
Итак, Тирренский бассейн с его сложной и разнородной структурой слишком втянут в общую жизнь моря, чтобы иметь свои резкие отличия, однако он является в известной степени самодостаточным благодаря разнообразию своих ресурсов, которые обеспечивают его почти полностью. Его земли слишком перенаселены или заняты пастбищами, поэтому хлеб, которым питаются его города, привозят из Сицилии, и примерно до 1550 года — из Прованса, по крайней мере с территории Прованса, куда он доставляется из Бургундии и из более отдаленных краев. Соль везут из Трапани, сыр с Сардинии, vino greco о latino*GS из Неаполя, солонину с Корсики, шелк из Сицилии или Калабрии, фрукты, миндаль, орехи, а также бочки с анчоусами или тунцом из Прованса, железо с острова Эльба; деньги, капиталы из Флоренции или из Генуи. Все остальное поступает извне: кожа, пряности, красильное дерево, шерсть, и даже соль из Ибисы…
Из этих двух сливающихся и дополняющих друг друга каналов общения, из которых один пролегает в отдалении, снаружи, а другой поблизости, именно внутренний канал является более насыщенным. Этим объясняется зашедшее довольно далеко смешение народов, цивилизаций, языков и искусств. Этим объясняется резкое преобладание мелких судов в здешних относительно спокойных, укрытых от ветров водах. За один год, с июня 1609-го по июнь 1610-го только в ливорнском порту побывало более 2500 лодок или небольших судов63. Огромная цифра! Лишь на лодке можно добраться по Тибру до Рима и до его порта Рипа Гранде64 и доставить туда мебель и гардероб епископа, переезжающего в римскую Курию, или бочки с греческим вином, которое какое-нибудь духовное лицо озаботилось в свое время выписать из королевства Неаполитанского. Все статистические данные, как относящиеся к порту Ливорно и очень богатые за интересующий нас период, так и почерпнутые в архивах Чивитавеккьи, Генуи или, наконец, Марселя, свидетельствуют о необыкновенном значении перевозок на малые расстояния: при доставке леса — от мыса Корсо до Ливорно или до Генуи; при доставке железа — из Рио на острове Эльба до того же тосканского порта… Любой груз оказывается на борту этих маленьких судов: барок, саэтт, laudi, liuti, тартан, фрегатов, полакр…65. В таможенных регистрах Генуи суда, встающие у причала, заносятся в две графы — venuta magna*GT и venuta parva*GU в зависимости от того, превышает ли их вместимость 150 кантаров (т. е. около 30 тонн); так вот, в год Генуэзский порт принимал несколько десятков «больших» кораблей и одну-две тысячи «малых»: в 1586 году 47 больших против 2283 малых; в 1587-м6640 против 1921, в 1605-м67 107 против 1787… (Эти цифры ниже реальных, потому что они учитывают только суда, уплачивающие проездную пошлину, к числу которых не относятся многочисленные перевозчики зерна, растительного масла и соли.)
Несомненно, каботаж, обслуживающий большие торговые потоки, является обычным делом, непременным для всех малых морей. Но здесь, на Тирренском море, он достигает необычайных размеров. Вкупе с необычайным количеством документальных свидетельств это позволяет нам убедиться в том, что в других случаях мы можем только предполагать, а именно в том, что маленькие грузовые парусники играли важнейшую роль в экономическом обмене. Нередко приезжающий в Ливорно хозяин корсиканской лодки, груженной несколькими бочками солонины и сырами68, сам отправляется на городские улицы для распродажи своего товара, несмотря на протесты местных лавочников.
Однако эти скромные плавательные средства не могли удовлетворить всех потребностей. Если Карфаген, принятый в лоно «Сицилийского моря», если Марсель, затерянный на далекой окраине Тирренского моря, если, гораздо позднее, Генуя могли играть в нем столь важную роль, то только потому, как замечает Видаль де ла Блаш69, что им удавалось справиться с трудной задачей плавания на запад, подчиняющегося восточным ветрам, опасному levante*GV и мистралю. Для этого не годились обычные лодки. В эпоху мидийских войн Карфаген, как и Марсель, использовали для таких плаваний, по-видимому, более тяжелые суда, чем их противники. Отсюда успех их военных флотов. Много веков спустя Генуя лучше, чем другие, сумела подготовиться к дальним плаваниям благодаря техническим нововведениям и широкому использованию латинского паруса. Она воспользовалась всем этим настолько успешно, что с конца XIII века ее корабли оставляли за собой Гибралтарский пролив и доходили до Фландрии70.
Впрочем, генуэзцы не оставили заботу и попечение о крупнотоннажных судах. В XV веке на протяженных маршрутах от Хиоса или Перы до Фландрии они располагают навами*GW, или нефами, водоизмещением до 1000 т и более. «Как жаль, что ты не видел корабль «Форнара», — пишет в начале 1447 года один капитан своему флорентийскому приятелю, — tu avresti avuto piacere maximo a vedere questa nave ehe ti parebbe in magnificenza»71 *GX. Судов большего тоннажа тогда не существовало. Прибытие к порту Байи в день Святого Мартина в 1495 году двух больших «генуэзских нав», которые «встали на рейде и бросили якорь, не заходя в названный порт», могло бы, по словам Коммина, переломить ситуацию в пользу французов, «ибо двух этих кораблей на тот момент было достаточно, дабы защитить город Неаполь; это два больших и прекрасных судна грузоподъемностью одно 3000 ботт, а второе 2500 ботг, и первое называется «Галлиена», а второе «Эспинола»…»72 Но ни то, ни другое не стали переходить от Байи к расположенному рядом большому городу.
Эти подробности гораздо теснее связаны с нашим предметом и с нашей действительной задачей, чем может показаться. Ведь когда речь идет о жизни какого-то морского региона, разве не технические детали: типы используемых парусов, весел, рулей, профиль корпуса, тоннаж судов — дают перевес той или иной стороне? *