Преимущество финансовых центров

Заново утверждающиеся государства не могли все вместить и переварить. Их громоздкий механизм плохо отвечал новым задачам, превышающим человеческие силы. Экономика, которая в нашей школьной классификации называется территориальной, была не в состоянии подавить так называемую городскую экономику. Города по-прежнему играли роль движущей силы. И державы, которые включили их в свой состав, были вынуждены терпеть их и считаться с ними. Этот союз был тем более естественным, что даже независимые города нуждались в опоре и в пространстве территориальных государств.

Ресурсов всей Тосканы недостаточно, чтобы содержать богатейшую Флоренцию Медичи. Здесь производится только треть зерна, достаточного для ее годового потребления. Подмастерья приходят в лавки Arte della Lana^*WK с холмов Тосканы, но также и из Генуи, Болоньи, Перуджи, Феррары, Фаэнцы и Мантуи³⁴¹. До 1581–1585 годов инвестиции флорентийского капитала (le accomandite) размещаются на территории всей Европы и даже на Востоке³⁴²; колонии флорентийских купцов наличествуют во всех важнейших центрах; их влияние на Иберийском полуострове было куда значительнее, чем обычно полагают; в Лионе они главенствуют, и даже в Венеции в начале XVII века они занимают ключевые позиции³⁴³. Со времени вступления на престол великого герцога Фердинанда (1576 год) активизируется поиск новых рынков. Довольно любопытны походы галер из Сан Стефано и сотрудничество с голландцами на предмет освоения Бразилии или Индии³⁴⁴.

Крупные города XVI века, пристанище предприимчивого и агрессивного капитализма, готовы вовлечь в свою орбиту и использовать целый мир. Интересы Венеции не исчерпываются только Терра Фермой или побережьями и островами, входящими в ее империю, из которых она выжимает все соки. Она черпает жизненные силы также из огромной турецкой державы, как плющ живет за счет дерева, вокруг которого он обвивается.

Генуя тоже не в состоянии обеспечивать свою безбедную жизнь за счет скудных прибрежных территорий на западе и в Леванте или на Корсике, которая была ценным, но хлопотным приобретением… Драматизм событий XV и XVI веков заключается не только в выпавших на долю города политических испытаниях, которые на поверку оказываются результатом более глубоких причин. Драма, переживаемая Генуей, состояла в утрате империи и в попытке создания на ее месте новой. Но эта новая империя ничем не походила на прежнюю.

Первая империя Генуи включала в себя, в основном, торговые колонии. Оставим пока в стороне идеи В. Зомбарта относительно аграрной и феодальной экспансии итальянских городов в Средние века, приводившей к созданию крупных земельных владений, что, без сомнения, справедливо по отношении к Сирии, Криту, Кипру и острову Хиос, где генуэзцы продержались до 1556 года. Но главное богатство Генуи заключалось в колониях, основанных ею далеко от Константинополя, на границах Византийской империи, в Каффе, Тане, Солдайе и Трапезунде… Это были торговые фактории. Нечто подобное — своеобразную цитадель торговли — семейство Ломеллини организовало на североафриканском берегу, в Табарке, откуда Генуя еще в XVI веке благодаря сбору кораллов извлекала баснословные барыши.

Вторая Генуэзская империя была обращена лицом на Запад, ее опорой служили очень древние форпосты во владениях Милана, Венеции, Неаполя, старинные и влиятельные торговые колонии, для сохранения которых было достаточно поддерживать с ними связь… В 1561 году в Мессине на долю выходцев из Генуи приходилась значительная часть торговли зерном, шелком и пряностями. Согласно одному консульскому документу ее официальный объем составлял 240 тыс. скудо в год³⁴⁵. Десятки таких колоний были рассеяны по всему Средиземноморью.

Но основы империи, с помощью которой Генуя могла возместить потери, понесенные ею в конце XV века на Востоке, закладывались на территории Испании, в Севилье, Лиссабоне, Медине дель Кампо, Вальядолиде, Антверпене, Америке… В Севилье ее учредительным документом стало соглашение 1493 года, подписанное Генуей и Католическими королями³⁴⁶; в нем закреплялось право генуэзских колоний избирать консула из своей среды, consulem subditorum suorum^*WL, и сменять его по своему усмотрению… Эти западные колонии, которые начали оказывать столь глубокое и сильное влияние на финансовые дела Испании как раз накануне ее грандиозных американских завоеваний, состояли из переселенцев особого рода — это были колонии банкиров.

Генуя компенсировала свою торговую катастрофу на Востоке финансовой победой на Западе.

Именно благодаря умелому ведению cambios^*WM генуэзцы организовали торговлю с Америкой через Севилью; завладели вскоре важнейшими монополиями на соль и шерсть, а во второй половине столетия даже взяли под контроль правительство Филиппа II… Было ли это победой Генуи? И да, и нет. Эта денежная империя после 1579 года, с основанием Пьячентинских ярмарок, раскинувшая свои сети на всем пространстве западного мира, как в более поздние времена лондонская биржа, — эта империя принадлежала крупным патрицианским фамилиям, Nobili Vecchi^*WN, а не городу, власть в котором они прочно удерживали с 1528 года и который не мог изменить своей печальной участи, несмотря на появление новой аристократии, народные волнения и благоприятное стечение обстоятельств в 1575 году. Небывалая эксплуатация всего света финансовой аристократией стала самым великим и рискованным предприятием города в XVI веке. Жизнь Генуи в это время напоминала сказку. У нее уже не было собственного флота, по крайней мере достаточно многочисленного флота, но в нужное время появляются корабли из Рагузы, потом марсельские барки. Генуя лишается своих колоний на Черном море, а затем, в 1566 году, острова Хиос, центра торговых операций в Леванте. Но судя по реестру caratti del mare^*WO с 1550 по 1560 годы, сюда и теперь, как в XIII и XIV веках³⁴⁷, прибывает и шелк из Средней Азии, и белый воск из России и «Хазарии». Турки не соглашаются больше на вывоз хлеба, но при случае генуэзцам доводится есть турецкий хлеб… В XVII веке происходит свертывание экономики, но Генуя остается могущественной, агрессивной и в 1608 году объявляет себя портом свободной торговли³⁴⁸. Такие чудеса творят деньги, в которых вообще заключено некоторое волшебство. Все блага текут рекой в этот город богачей. Достаточно приобрести несколько каратов рагузского корабля³⁴⁹, и вот он уже на службе Dominante^*WP. Можно вложить немного денег в марсельские банки, и вот уже барки со всего побережья Прованса предлагают свои услуги. Почему бы генуэзцам не получать и некрашеный шелк из глубин Азии? Для этого требуется не так уж много благородного металла.

Начиная с 1570–1580 годов Генуя является центром перераспределения американского серебра под контролем финансовой аристократии, семейств Гримальди, Ломеллини, Спинола и многих других. Деньги, которые выходили за порог их великолепных высоких дворцов в Генуе, вкладывались в покупку земли и феодальных владений в Милане, Неаполе, в Montferrato inferiore^*WQ (скудная гористая местность вокруг Генуи не могла быть предметом надежных инвестиций), а также в испанские, римские и венецианские ренты³⁵⁰. Можно было бы составить список генуэзских злодеяний в Испании, где народ инстинктивно ненавидел этих гордых купцов, а Филипп II при случае обращался с ними как со слугами и сажал под арест³⁵¹. В марксистской историографии³⁵² был составлен подробный отчет о преступлениях торгового капитализма Нюрнберга в Чехии, Саксонии и Силезии; на него возлагают ответственность за экономическое и социальное отставание этих областей, отрезанных от всего мира и имевших к нему доступ только через недобросовестных посредников. Такие же обвинения можно выдвинуть в отношении генуэзцев в Испании: они помешали развитию местного капитализма, потому что род Мальвенда из Бургоса или Руисы из Медины дель Кампо не идут с ними ни в какое сравнение, а все финансовые советники Филиппа II, от Эразо и Гарники до новоиспеченного маркиза Ауньонского с его титулами, пребендами и хитроумием, были марионетками, продажными и подкупленными…

Таким образом, территориальные государства и империи, присоединявшие к себе все что попадет под руку, оказывались неспособными самостоятельно использовать приобретенные ими богатейшие экономические ресурсы. Это бессилие оставляло лазейку для городов и купцов. Именно они наживали огромные состояния, оставаясь в тени новых властей. И даже там, где последние могли бы не считаться ни с кем, на своей собственной территории, в отношении со своими подданными они действуют неуверенно и с оглядкой. Вспомним о привилегиях наиболее удачливых городов: во владениях католического короля это Севилья и Бургос³⁵³; в подчинении у Христианнейшего короля — Марсель и Лион. Этот список можно продолжать.