Между Тунисом и Сицилией

Не просто будет уяснить роль того безымянного и нечетко определенного моря, которое простирает между Африкой и Сицилией свои глубины, богатые рыбой, свои отмели, изобилующие кораллами и губками, свои острова, (часто слишком маленькие и безлюдные): на западной оконечности Сицилии — Фавиньяну, Мареттимо, Леванцо; разбросанные по морю Мальту, Гоццо и Пантеллерию; Табарку, Ла Галиту, Дзембру, Джербу, Керкенну поблизости от тунисского берега. Границы этого моря соответствуют границам древнего геологического «моста», который простирался от Сицилии до Африки: на востоке — это линия, проходящая от Триполи до Сиракуз, на западе — от Боны до Трапани. Главная ось направлена с севера на юг, от Сицилии к Африке. Здесь проходит оживленное движение между Востоком и Западом, Левантом и Океаном. Но оно отклоняется преимущественно к северу, в сторону важнейшего прохода, образуемого Мессинским проливом. На отрезке между Сицилией и Африкой оно не имеет такой плотности, как в направлении Север — Юг.

Все зависело от торговых потоков, перемещавшихся то южнее, то севернее. На протяжении одной исторической эпохи контроль над ними принадлежал мусульманам — с 827 года, когда началось нашествие Аглабидов, до 1071 года, даты возвращения Палермо, цитадели ислама; впоследствии, начиная с XI века, он постепенно переходит к нормандцам, т. к. нормандское наступление, перекинувшееся с Неаполя на Сицилию, не останавливается с отвоеванием великого острова; оно продолжается на юге посредством войны, пиратских набегов, торговли и даже эмиграции на африканский берег… Эту политику, продиктованную близостью последнего, продолжают в дальнейшем анжуйцы и арагонцы. Не раз они высаживаются на африканское побережье, облагают данью эмиров Туниса и владеют Джербой с 1284 по 1335 год. Христианские купцы тем временем закрепляются повсюду, особенно на тунисских и триполитанских souks^*GN, получая здесь привилегии за привилегиями. Христианский солдат, в особенности каталонский наемник, будущий хозяин Сицилии (Сицилийская вечерня относится к 1282 году), в свою очередь, воевал в Африке с такой же выгодой для себя, как и на Востоке. Очень скоро, уже в XII веке, каталонские моряки стали посещать коралловые рифы Табарки.

И в XVI веке честолюбие и политический расчет вице-королей испанской Сицилии подвергались искушению со стороны авторов проектов завоевания Африки, опиравшихся на палермитанские и мессинские круги: Хуана де ла Веги, позднее герцога Медина Сели, еще позже Маркантонио Колонны… Эти проекты выражают смутно ощущавшуюся необходимость объединить острова и берега, участвующие в посреднической торговле; прибавить к зерну, сыру, бочкам с тунцом из Сицилии оливковое масло Джербы, кожу, воск и шерсть из южных стран, золотой песок и черных рабов из Сахары. Установить твердую власть по всему морю и тем самым обеспечить порядок на берегах, безопасность ловли тунца и собирания кораллов на рифах Берберии для рыбаков из Трапани, этих полукаталонцев, плохо вооруженные лодки которых бесстрашно нападали в XVI веке на суда берберских корсаров. Наконец, защитить от этих последних caricatori^*GO сицилийского зерна, постоянно находящиеся под угрозой нападения с южного берега. Ведь корсарство здесь, как и в других местах, часто служит для восстановления естественного равновесия, нарушаемого историей…

Говоря о Сицилии, стало обыкновением сравнивать ее с Севером, с Неаполем, и отмечать, что их история была диаметрально противоположной: возвышение Неаполя означало упадок Палермо, и наоборот. Еще важнее было бы подчеркнуть связь Сицилии с Африкой, т. е. признать ту роль, которую играл мир моря, оставшегося безымянным вследствие несовершенства наших знаний или из-за нашей невнимательности.