Караваны золота и пряностей

Историю кочевых народов следует отличать от истории Великих караванных путей, дальних маршрутов, ведущих с одного конца пустыни на другой и соприкасающихся со Средиземноморским регионом на протяжении столетий с одной стороны на Дальнем Востоке, а с другой — в местности Блед-эс-Судан, граничащей с Черной Африкой. Разница здесь такая же, как между дальними и каботажными плаваниями. Снаряжать караваны — дело купцов, живущих в городах, то есть в активных экономических центрах, имеющих выход на мировой рынок; снаряжение каравана — это роскошь, это незаурядный поступок, это результат сложного взаимодействия.

XVI век получил караванную торговлю в наследство; ему досталось орудие, изобретенное другими; он сохранил его нетронутым и передал потомкам для использования в том же самом виде. Описания Гобино, Г. Швайнфурта⁴³, Рене Кэйе, Брюньона⁴⁴, Флаша⁴⁵ повторяют описание, сделанное Тавернье; все их подробности настолько близки, что совпадают даже с рассказом безвестного англичанина, который следовал около 1586 года за пышным караваном паломников, направляющимся в Мекку⁴⁶. Караван формировался в местечке Бирка, в трех милях от Каира, через двадцать дней после месяца Рамадан; для участия в нем собралось до 40 тысяч мулов и верблюдов и до 50 тысяч путешественников: купцов, озабоченных сохранностью своего товара и выступающих впереди и притом пользующихся возможностью продать по дороге свои шелка, кораллы, олово, пшеницу или рис, которые пользуются особым спросом в Мекке; и беззаботных паломников, предметом внимания которых являются только собственные персоны и которые образуют арьергард… У этого содружества бедных и богатых имеется свой полководец, «капитан» каравана, и проводники; последние несут ночью зажженные факелы для освещения пути. Дело в том, что предпочтительнее всего двигаться в течение двух рассветных часов, когда можно наслаждаться ночной прохладой. Для защиты от воинственных арабов, живущих на побережье Красного моря, предусмотрен эскорт: двести спаги и четыреста солдат плюс полевая артиллерия, шесть орудий, влекомых двенадцатью верблюдами и предназначенных для того, чтобы наводить ужас на бедуинов и сопровождать своим громом триумфальный въезд в Мекку, to make triumph^*LJ, как говорит рассказчик…

17. Караванные пути Сахары в XV–XVI веках

Эта схема в основном заимствована из работы Vitorino Magalh?es Godinho, Os descobrimientos e а economia mundial, 1963, которая особое внимание уделяет XV веку. Дороги, ведущие через Северную Африку, в Оран или Тунис, едва намечены. Подъем Алжира начался только во второй половине XVI века. Разумеется, пути ведущие из Магриба в Черную Африку, как и характер торговли, были подвержены изменениям. Важнейший путь в Абиссинию вел по Нилу.

Этот огромный, как мы видим, караван, участники которого преследуют отчасти торговые, отчасти благочестивые цели, движется с хорошей скоростью: трудный переход от Каира до Мекки он совершает за сорок дней. Представим себе, какое множество вьючных животных требуется собирать всякий раз (для снабжения турецкой армии требовалось использовать одновременно от 30 до 40 тысяч верблюдов), какое множество путешественников было вынуждено подчиняться строгой походной дисциплине, довольствоваться захваченными с собой средствами, поскольку по дороге они пополняли только запасы воды и топлива, необходимые для приготовления пищи и для содержания скота… Подобные дорогостоящие и грандиозные мероприятия можно было затевать только в расчете на то, что они окупятся: в Сахаре предметами караванной торговли были соль, рабы, ткани и золото; в Сирии — изысканные пряности, ароматические травы, благовония и шелк. Впрочем, доставка этих товаров была достаточно регулярной.

Вполне вероятно, что объем торговых перевозок в Сахаре в XV–XVI веках в целом вырос, несмотря на то, что португальцы уже совершили свои великие открытия. Закрепившиеся на берегах Гвинеи с начала 1460 годов португальцы, без сомнения, отвлекли на себя часть сахарской торговли; отсюда очевидный кризис в торговле золотом, к которому мы еще вернемся. Этому не противоречит тот факт, что в XVI веке драгоценный металл продолжал непрерывно доставляться по великим сахарским путям в Северную Африку и Египет⁴⁷, а следовательно, существовал и движущийся на юг встречный поток людей и товаров. Было бы заманчиво объяснить перебоями в поставках золота попытку Салах Рейса, «короля» Алжира, продвинуться в 1556 году до Уарглы, а также рейд паши Джудера, который в 1591 году довел своих марокканцев и испанских ренегатов⁴⁸ до Томбукту, — предприятие, несомненно, более существенное, потому что для него потребовалось пересечь всю Сахару. Не этим ли походом объясняется прибытие в Марракеш 30 мулов, груженных золотом, которых через три года, в 1594 году, видел там англичанин Мэдок⁴⁹?

Все это частные наблюдения, составившиеся под впечатлением дошедших до нас документов. Они не позволяют также обрисовать с полной ясностью товарооборот, оживляющий верхнюю долину Нила, по которой пролегает естественный торговый маршрут из Абиссинии в Египет и обратно. По нему прибывают в Турцию страусовые перья, которыми янычары и спаги украшают свои плюмажи⁵⁰. Это также один из путей доставки золота: тому есть доказательства, относящиеся к XVI веку. Судя по замечанию Тавернье, так было и XVII веке⁵¹. В эпоху Филиппа II, в то время как Европа переходит на потребление американского серебра, турецкий ислам живет еще, по всей видимости, за счет африканского золота. Нельзя сказать, чтобы золото поступало сюда в изобилии, поскольку импорт драгоценных металлов из христианского мира постоянно возрастает. Тем не менее любопытно, что в конце столетия Турция пользуется славой страны золота, в то время как сефевидская Персия считается страной серебра⁵².

На Ближнем Востоке было две основных зоны караванной торговли: по одной из них проходили пути, ведущие в Мекку из Сирии или из Каира; вторая включает в себя маршруты от Алеппо до реки Тигр⁵³. Евфрат, по словам Тавернье, был закрыт для судоходства из-за наличия на нем мельниц, по крайней мере до 1638 года, когда турецкая армия использует эту реку в качестве пути сообщения⁵⁴. Тигр был судоходным только вниз от Багдада⁵⁵.

Два пучка дорог протянулись в сторону Индийского океана, один из них ведет в направлении Персидского залива, другой — Красного моря, он заканчивается в египетских портах Тор и Суэц или еще дальше, в Джидде, где собираются паломники и завершаются маршруты плавания, соединяющие Красное море с Индией и Индонезией⁵⁶. Эти связи существуют на протяжении столетий, и их процветание, начавшееся в XII–XIII веках, продолжается и в XVI веке. Они объединяют морские и караванные перевозки и в зависимости от обстоятельств сопровождаются выпадением отдельных этапов и перевалочных пунктов, обострением конкуренции, но система в целом при этом никогда не страдает и остается действенной. Это не означает, что Средиземноморье и прилегающие к нему со стороны Индийского океана территории представляют собой «единое живое существо», если следовать формулировке Якоба Буркхардта, эффектной, но чересчур категоричной. Без сомнения, в географическом смысле места перехода были предопределены краткостью расстояний от побережий Сирии до Персидского залива и тем более от одного края Суэцкого перешейка до другого. Но такие естественные преимущества тоже не все решают, и пересечение пустыни остается затруднительным мероприятием, требующим приложения значительных усилий.

Таким образом осуществляется контакт двух хозяйственных систем, каждая из которых получает от этого огромную выгоду, хотя и продолжает оставаться самостоятельной и жить за собственный счет. До открытий Васко да Гамы, как и позднее, Индийский океан представляет собой обособленную вселенную, почти полностью обеспечивающую себя ресурсами: зерно доставляется из Диу, хлопчатобумажные ткани — из Камбайи, лошади — из Ормуза, рис и сахар — из Бенгалии, слоновая кость, рабы и золото — с берегов Восточной Африки. Здесь налицо масса возможностей согласовать производство и спрос. Извне в регион поступают только предметы роскоши: с берегов Тихого океана — шелк, фарфор, медь, олово, пряности; с Запада — ткани и, что более важно, серебряные деньги. Громоздкий механизм торгового обмена в Тихоокеанском регионе было бы не так легко сдвинуть с места, если бы не его постоянная потребность в притоке серебра. Средиземноморье знало острый, лихорадочный спрос на перец, пряности, шелк. Но этот спрос, возможно, остался бы неудовлетворенным, если бы не страстная привязанность жителей Индии и Китая к белому металлу… Возникнув в результате крайнего напряжения, левантийская торговля отнюдь не существует сама по себе, не развивается как естественный процесс. Она предполагает сплочение усилий, наличие промежуточных этапов, без которых ее течение было бы нарушено. Сильное потрясение способно вывести из строя всю систему. Представим себе, через сколько рук должен пройти мешок индийского перца или мешок индонезийской гвоздики, чтобы попасть в лавку купца в Алеппо, потом в Венеции, потом в Нюрнберге…