Жюно в Лиссабоне

Полное отсутствие какого бы то ни было серьезного сопротивления делало численность французской армии в Португалии вроде бы вполне достаточной. Однако предусмотрительный Наполеон, находившийся в это время в Италии, приказал на всякий случай двинуть в поддержку ей на испанскую территорию корпус генерала Дюпона, которому также как и Жюно предоставился отличный шанс получить маршальский жезл, который тот уже почти заслужил своими победами над австрийцами и пруссаками. Жюно, узнав о скором подкреплении и не ведая о готовящейся уже несколько месяцев в Англии экспедиции, был совершенно спокоен за свои позиции в завоеванной Португалии и начал с наслаждением «упиваться почестями, объектом которых стал представитель хозяина Европы». (61, с. 97)

Жюно всерьез начал задумываться и о португальской короне. Почему бы и нет? Ведь стал же королем Неаполитанским Мюрат, не говоря уж о наполеоновских братьях Жозефе (король Испании) и Жероме (король Вестфалии).

«С самого начала карьеры Бонапарта он был верным его приспешником и мог осчастливить португальцев королевой, которая вела свой род от греческих императоров из фамилии Комненов». (20, с. 251)

К тому же, народ отнесся к французам самым дружественным образом. Многочисленные

депутации являлись с поздравительными адресами. Правительственный совет, сформированный

принцем-регентом перед отъездом в Бразилию, не демонстрировал никакого сопротивления; остатки португальской армии изъявили покорность. «В Лиссабоне обнаружился прекрасный арсенал, годный для обеспечения армии. Нашлось и около трех тысяч хорошо подготовленных рабочих, желавших продолжать зарабатывать себе на жизнь, даже работая на французов. Жюно использовал их для ремонта и производства лафетов для многочисленных орудий, найденных им в Лиссабоне». (71, с. 345)

Тем не менее, французский генерал ничем не обнаруживал намерения установить в Португалии либеральное правительство и таким образом удовлетворить заветным желаниям португальского народа. Напротив того, он разделил Португалию на военные округа и захватил все общественные суммы, но вместе с тем, желая по возможности доставить себе популярность, хотя бы в ущерб интересам своего повелителя, взял перо и в документе, в котором Наполеон требовал с португальцев уплаты сорока миллионов франков вознаграждения, самопроизвольно зачеркнул цифру 40 и вместо нее написал 20. Взамен того португальские радикалы обещали просить его себе в короли. (20, с. 251)

Л. Мадлен отмечает, что не без ведома и, возможно, даже по настоянию Жюно «португальская депутация отправилась в Париж с намерением представить Наполеону в качестве возможного короля одного из его подчиненных. При этом Жюно в своих речах рисовал в отношении себя портрет монарха мечты». (61, с. 97)

Эта депутация, направленная Жюно в Париж, включала в себя 13 человек. В нее входили архиепископы Лиссабона и Коимбры, маркизы де Пеньялава, де Валенса и де Мариалва, граф де Сабугал, виконт де Барбасена, отец и сын д'Абрантиши, государственные советники Алберту Форге и де Силва-Лейтау, а также господа Перейра де Меллу и Лоренсу де Лима. Существует мнение, что Жюно удалил из Лиссабона наиболее подозрительных и опасных для него представителей португальской знати, которые оказались «заложниками в руках вершителя судьбы Португалии». (74, с.74) Члены этой депутации удерживались в Париже до самого отречения Наполеона: всеми забытые и почти без средств к существованию.

К декабрю 1807 г. Жюно со своим генеральным штабом и 1-й дивизией генерала Делаборда, численность которой сократилась с 8,5 до 6,8 тыс. чел., располагался в Лиссабоне. Один батальон 70-го полка занимал Белем, другой — форт Сан-Жулиан. Генерал Делаборд был сделан губернатором португальской столицы.

^{Генерал Ф. Келлерманн, граф (1770–1835)} 

2-я дивизия генерала Луазона, численность которой оставалась на уровне 8,4 тыс. чел., занимала Синтру, Мафру и Торриш-Ведраш.

3-я дивизия генерала Траво, сократившаяся с 6,2 до 5,5 тыс. чел., а также кавалерия генерала Келлерманна стояли севернее Лиссабона. Небольшие французские гарнизоны занимали крепости Альмейда, Абрантиш, Элваш, Пенише и др.

Северные области страны были заняты и контролировались испанскими войсками генерал-лейтенанта Таранко, расположившегося в Опорту. Испанская дивизия генерал-лейтенанта Солано занимала юго-восток Португалии. Гренадерский полк, артиллерия и саперы дивизии генерала Караффа квартировалась в Лиссабоне, остальные его части занимали Кашкаиш, Мафру, Сантарем, Сетубал и некоторые другие населенные пункты. Генерал Келлерманн принял командование над территориями Португалии, находившимися слева от реки Тежу. Генерал Морэн с двумя полками был отправлен в провинцию Алгарви.

Несколько поврежденных португальских кораблей было брошено в порту Лиссабона; Жюно поручил капитану Маженди, присланному морским министром Декре, заняться их ремонтом и приведением в боеспособное состояние.

Кроме того, в Лиссабонской бухте была обнаружена русская эскадра вице-адмирала Дмитрия Сенявина, зашедшая в устье Тежу, спасаясь от шторма, незадолго до вступления в город французов.

Состояние эскадры было печальным: у одного корабля была повреждена бизань-мачта, у другого — руль, паруса почти всех кораблей были изорваны в клочья. Но, как мы еще увидим, спасшись от бури морской, Сенявин и его эскадра попали в еще более жестокую бурю — политическую: со стороны берега они оказались заблокированы армией генерала Жюно, а со стороны моря — сильным британским флотом под командованием вице-адмирала сэра Чарльза Коттона. Сенявин оказался меж двух огней. Англичане, имевшие в своем распоряжении 11 линейных кораблей, могли расстрелять русскую эскадру без особых усилий, если бы Сенявин обнаружил против них хоть какие-либо враждебные намерения. Генерал Жюно тоже мог с еще меньшими усилиями расстрелять русские корабли с суши, если бы Сенявин обнаружил слишком явное желание оставаться в мирных отношениях с блокировавшими Лиссабон англичанами.

Историк Е.Тарле писал: «В этом, казалось, безвыходном положении Сенявин обнаружил столько ума, осторожности, дипломатической тонкости, что вполне сумел добиться успеха, и жестокая альтернатива — либо погубить эскадру, либо погубить себя самого — была обойдена». (24, с. 329) Мы очень скоро увидим, прав ли был знаменитый академик, и удалось ли Сенявину в его стремлении не погубить себя сохранить эскадру?