Эвакуация французской армии из Португалии

После подписания Синтрской Конвенции недовольные ею португальцы стали по ночам нападать на французских солдат и офицеров. Несколько растерзанных трупов было найдено прямо на улицах. Наибольшей опасности подвергался ненавидимый португальцами генерал Луазон, дом которого пришлось охранять силами 4 батальонов и 4 орудий.

Французские гербы и вывески на французском языке повсеместно срывались.

Эвакуация французской армии из Португалии началась в первых числах сентября, а уже 12 сентября 1808 г. на палубы британских кораблей были погружены последние остатки французских дивизий и раненые (последним 7 октября покинул Португалию гарнизон крепости Элваш с командиром батальона Жиро де Новийяром во главе). Генерал Тьебо оказался на борту корвета «Ля Филла», генерал Делаборд — на борту фрегата «Эмабль».

^{Левек. Репатриация французской армии после Синтрской конвенции в начале сентября 1808 г.} 

Наблюдая за эвакуацией своих войск, Жюно понуро стоял у окна. Внизу на набережной копошились тысячи людей. Колонны французских солдат с повозками и орудиями с превеликим трудом пробивались через окруженную аркадами дворцовую площадь к пришвартованным к причалу лодкам сквозь многотысячную толпу активно выражающих свое негодование лиссабонцев. Выставленное оцепление было в нескольких местах прорвано. Город гудел, как потревоженный улей. Площади и улицы заливала воинственно вопящая толпа. Отовсюду на головы оставляющих город французов сыпались угрозы и проклятия. В последние дни горожане, обычно трусливо-равнодушные ко всему происходящему либо долгое время державшие свое недовольство захватчиками столь глубоко в себе, что о нем невозможно было догадаться, наперебой пытались хотя бы напоследок показать французам (а еще более — своим соседям и женам) свой «неподдельный» героизм.

Находившиеся рядом с Жюно офицеры советовали ему отойти от окна, чтобы еще более не раззадоривать толпу.

— Столько месяцев я думал, что они меня любят…

— Это всего лишь чернь, вам следовало ее знать.

— Я ведь все делал… Что я мог сделать еще? Я постоянно просил подкреплений, мне их обещали…

Генерал стоял у окна, не шевелясь. Казалось, он ничего не слышал и, погруженный в свои невеселые мысли, разговаривал сам с собой.

— Конечно, меня оставили разбираться одного. К тому же эти проклятые испанцы нанесли мне удар в спину. Три месяца не было никаких связей с Францией!

— Нет, — продолжал Жюно, все более возбуждаясь, наверное, я не должен был атаковать позицию Уэллсли в центре, он там хорошо окопался. Я не должен был давать бой там, где хотел он. Мне надо было дать им подойти, дать им подойти… Но я не оставлю ни одного из своих солдат в руках англичан, ни одного пленного. Мое имя не Дюпон! Я привожу Наполеону почти нетронутую армию, полностью экипированную и готовую возобновить сражение.

Жюно отплыл во Францию на фрегате «Нимфа», на борт которого он поднялся одним из последних 13 сентября.

Таким образом, Португалия была оставлена французами, которые прибыли во французские порты Ля-Рошель и Киберон в течение двух недель с 15 по 30 октября.

Всего из вошедших в Португалию 28600 французских солдат и офицеров вернулись назад во Францию 24 тыс. Точнее — 24186 чел., как указывает генерал Тьебо. Общие потери Жюно в Португалии составили, таким образом, лишь 4400 чел. (70, с. 239)

Т. Холмберг называет несколько другие цифры: по его данным на английских кораблях из Португалии было отправлено 25747 французов, из которых 20900 с оружием в руках. (51)

Р. Шартран также указывает цифру 25747 чел. и расшифровывает ее следующим образом: 22635 чел. пехоты, 1974 чел. кавалерии, 1121 чел. артиллерии. Из артиллерийского парка было погружено 30 орудий. Р. Шартран уточняет, что ганноверские и швейцарские наемники либо дезертировали, либо присоединились к британской армии и остались в Португалии. (39, с. 84)

Жюно высадился в Ля-Рошели 11 октября 1808 г. (51) Там он получил письмо, написанное императором, в котором Наполеон писал: «Вы не совершили ничего вас позорящего; вы вернули мои войска, моих орлов и мои пушки, но я надеялся с вашей стороны на большее вы добились этой Конвенции лишь благодаря своему мужеству, а не способностям; и именно по этой причине англичане сетуют на то, что их генералы подписали». (51)

Сойдя на берег родной Франции, Жюно, узнав о такой реакции императора, горестно сказал: «Я уверен вся Европа будет судить меня иначе. Что я мог сделать?». (2, с. 99)

Прибыв в столицу 1 ноября 1808 г., Жюно, по замечанию В. Слоона, «встреченный в Париже гораздо радушнее, чем он этого ожидал» (20, с. 306), мог снова стать губернатором Парижа, а еще в день битвы при Аустерлице Наполеон назначил генерала Жюно своим первым адъютантом. Оба эти поста были очень почетными, но гордый Жюно предпочел написать прошение об отставке.