Заговор Аржентона
Поступок генерала Луазона необъясним и загадочен. Спустя почти двести лет мы можем лишь догадываться об истинных его причинах. Но то, что это не было результатом тривиальной трусости со стороны всегда отличавшегося отчаянной храбростью Луи-Анри Луазона, это можно сказать со всей определенностью.
А ведь генерал Луазон был знаменит не только своей храбростью, но и своими грабежами и жестокими репрессиями по отношению к португальцам. Известно, что за его голову по всей стране были обещаны большие премиальные. Короче говоря, в Португалии Луазона ненавидели и боялись, пуще дьявола. Вряд ли при всем при этом и он сам мог питать в отношении португальцев и их британских союзников какие-либо положительные чувства или иллюзии. В подобном контексте трудно себе представить генерала Луазона, ведущего тайные переговоры с англичанами и португальцами.
Однако генерал Брюн де Виллере и уже известный нам адъютант Сульта Толосс открыто обвиняли Луазона в предательстве: якобы, он сознательно оставил португальцам без боя стратегически важный мост в Амаранте, что вынудило Сульта ради спасения своей армии пожертвовать всей остававшейся у него артиллерией и обозом.
Защищаясь, генерал Луазон во всех бедах обвинял маршала Сульта.
В этом контексте очень интересной представляется информация о так называемом заговоре капитана Аржентона.
О том, что маневр Луазона был следствием направленного против Сульта заговора, свидетельствовал после своего ареста некий капитан 18-го драгунского полка Жак-Константэн Аржентон. Это был малозаметный офицер, выходец из бедной семьи и участник Египетской экспедиции. Таких в армии Наполеона были тысячи.
Следует отметить, что офицеры французской армии делились на три категории: первые, их было большинство, были искренне преданны императору и готовы были без рассуждений идти за него в огонь и воду; вторые, республиканцы в душе, поддерживали Императора, но прекрасно видели и понимали все злоупотребления и излишества установившейся в стране в 1804 г. формы правления; третьи, бывшие роялисты, не принимая ни Республику, ни Империю, сожалели о былых временах и готовы были к борьбе за их возвращение.
В армии маршала Сульта к наиболее экстремально настроенным представителям последней категории принадлежали полковники Лафитт и Доннадья. Принадлежал к ним и капитан Аржентон, часто встречавшийся с ними и выражавший в узком кругу единомышленников свое недовольство не только главнокомандующим, но и самим императором, принесшим интересы Франции в жертву своим личным амбициям.
В конечном итоге, капитан Аржентон был тайно послан в лагерь англичан к сэру Артуру Уэлльсли, штаб-квартира которого находилась в тот момент в Коимбре. Их первая встреча состоялась 25 апреля 1809 г. От имени своих начальников Аржентон провел переговоры о возможном прекращении военных действий и беспрепятственной эвакуации французской армии из Португалии на манер, как это было сделано за год до этого с армией генерала Жюно. Но, упиваясь важностью своей миссии и оказанным ему приемом, Аржентон пошел и дальше. Он «начал выполнять миссию, которая ему не поручалась, называя массу фамилий генералов и полковников, уполномочивших его на ведение переговоров с британским главнокомандующим. Это была явная неправда, которая обычно хорошо маскируется и поэтому часто воспринимается за чистую монету. План, предложенный этим интриганом, заключался в следующем. Он утверждал, что, если население Опорту согласится, маршал Сульт не упустит возможности провозгласить себя королем или, как минимум, временно взять на себя все атрибуты королевской власти. Этого будет достаточно, чтобы в армии разгорелось восстание. Маршал будет свергнут, но после этого генералы пойдут еще дальше. Они провозгласят низложение самого Наполеона, а затем, если английская армия поддержит их, они отойдут к Пиренеям. За этим примером последуют триста тысяч человек, находящихся в Испании… и, если англичане согласятся с тем, что им предлагают, это позволит без всякого кровопролития установить мир во всем мире». (72, с. 83–84)
Конечно же, говорить о столь беспрепятственном низложении Наполеона в 1809 г. — это была полная ерунда, и британский главнокомандующий прекрасно понял это. Он вежливо сказал, что все это столь важно, что он должен обсудить это со своим правительством, и отпустил капитана-фантазера восвояси. При этом он не упустил случая выведать у него информацию о расположении французских войск и о царивших в них настроениях.
Отсутствие капитана Аржентона даже не было замечено во французском лагере. В начале мая он встретился с Артуром Уэлльсли еще раз. После этой второй встречи, показавшейся ему еще более успешной, чем первая, Аржентон направился к своему непосредственному начальнику генералу Лефевру и рассказал ему о своих «достижениях». Ошарашенный Лефевр тут же доложил об этом «куда положено», и несчастный капитан был схвачен, а будучи задержанным, он во всем сознался и донес на большое количество французских военачальников, в том числе на генералов Луазона, Кенеля и Делаборда. В свою защиту перед военным советом он, помимо всего прочего, открыто обвинил маршала Сульта в претензиях на португальскую корону.
К слову сказать, все три названных Аржентоном генерала служили в армии генерала Жюно, завоевавшей Португалию в 1807 г., и все трое в 1808 г. были по условиям Синтрской конвенции отправлены во Францию. Все трое, действительно, недолюбливали герцога Далматского. Делаборд, в частности, говорил про Сульта, что это «малый из породы ворон, боящийся выстрелов». Особенно взбесило всех то, что когда маршалу доложили о начавшейся переправе англичан, тот еще находился в постели и долгое время он не мог поверить в это, говоря, что это все ерунда, что это вовсе не англичане, а его собственные швейцарцы, также носившие похожие на английские красные мундиры, ловят рыбу в водах Доуру.
Совершенно ясно, что несчастный и совсем запутавшийся капитан Аржентон был лишь инструментом в некоей хитрой политической интриге. Начав обвинять всех и вся, он был поспешно отправлен в Париж, предан суду, приговорен к смерти и расстрелян 22 декабря 1809 г. Не помогли ему и усилия его адвоката Фальконнэ, который, используя версию о претензиях маршала Сульта на португальскую корону, сделал попытку объяснить поведение своего клиента его психологическими особенностями, связанными с недовольством командованием, ущемленным честолюбием и заботой об интересах Франции.
Версию о готовившемся заговоре активно поддержал и сам маршал Сульт, который, оправдываясь за провал похода в Португалию, также утверждал, что заговорщики, во главе которых стоял Луазон, стремились сдать его лично и его армию противнику. Генерал Луазон же, отчитываясь перед императором, представил все так, будто бы это он спас остатки армии, загубленной ошибками, бездействием и несанкционированными королевскими амбициями маршала Сульта. Луазон обвинил Сульта в том, что тот совсем потерял рассудок, подписывал документы королевским титулом «Николай Первый» и устраивал бесконечные приемы, превосходившие по пышности приемы в Тюильри.
Согласно версии Луазона, штаб маршала Сульта начал даже опасаться за его здравый смысл и всерьез обсуждал возможность его ареста. А когда генералы «всерьез обсуждают» возможность ареста своего главнокомандующего, это и называется заговором. Важно теперь понять, каковы были причины этого заговора? Действительно ли Сульт возжелал провозгласить себя королем Португалии или северной ее части?
В этом вопросе среди исследователей нет единого мнения. В частности, яростным противником этой версии является французский академик Ж. Тюлар, который характеризует, якобы, «желание Сульта провозгласить себя королем Португалии под именем Николая I, как утверждали неохотно служивший под его началом маршал Ней, а также генерал Тьебо, чьи мемуары в целом весьма неодобрительно освещают деятельность крупных военачальников того времени» (27, с. 293), вполне категорично. Он пишет: «Разумеется, все это были клеветнические слухи». (27, с. 293)
А. Манфред, напротив, утверждает, что, «чувствуя себя полновластным хозяином оккупированной страны и считая, что Наполеона, завязшего в австрийской войне, можно будет поставить перед совершившимися фактами, Сульт решил провозгласить себя королем Португалии под именем Николая I. Он был, видимо, настолько увлечен этой вздорной идеей, что проглядел десант англичан под командованием Уэлльсли, занявший Лиссабон». (13, с. 585)
Такого же мнения придерживается и Л. Мадлен, который пишет: «Можно было наблюдать Сульта за попытками провозгласить себя королем Португалии под именем Николая I, что являлось признаком чрезмерного возбуждения и идущего до безумия разложения». (61, с. 251)
Генерал Ж.-Б. Франчески-Делонн (1767–1810)
Известен факт, что маршал Сульт 19 апреля 1809 г. через начальника своего штаба генерала Рикара распространил по дивизиям секретное письмо, в котором призывал организовать плебисцит относительно возведения его самого на трон Португалии. В этом письме, приводимом А. Тьером, генерал Рикар, в частности, писал: «Многочисленные делегации прибывают к Его Превосходительству… с просьбами, чтобы он взял бразды правления, стал их правителем и облачил себя всеми атрибутами высшей власти: народ обещал ему быть верным, поддерживать его и защищать от любых нападений, в том числе и от восставших из других провинций, вплоть до полного подчинения всего королевства. Маршал принял эти предложения… Он приказал мне ознакомить вас с этим решением, чтобы в районах, где вы командуете, вы содействовали его осуществлению, а также распространяли эту новость по всем уголкам королевства, где это возможно будет сделать». (72, с.75–76)
Несмотря на то, что это письмо и было секретным, но оно быстро стало известно в армии. Одни лишь посмеялись над непомерными амбициями главнокомандующего, другие же были просто шокированы происходящим. Особенно были возмущены старые офицеры, ставшие генералами в сражениях за Республику в 1793–1794 гг. К числу наиболее агрессивно настроенных относились генералы Делаборд, Кенель и Луазон. Генерал Кенель, вновь бывший комендантом Опорту, даже написал маршалу Сульту письмо с недвусмысленным изложением своих соображений против предлагавшегося проекта.
Некоторые генералы и офицеры, в числе которых был и Луазон, испугались, что, если этот проект осуществится, то им придется надолго остаться вдали от Франции. Они договорились поднять войска и отвести их во Францию; но заговор был раскрыт, и главные действующие лица арестованы. Что касается Луазона, то его не побеспокоили, так как у Сульта не было против него никаких точных доказательств. Несколько позже, после поражения при Опорту, Луазон прибыл в Шёнбруннский замок и имел там аудиенцию с Наполеоном, на которой доложил об интригах своего шефа и вызвал у императора многочисленные насмешки, связанные с «так называемым королем Николаем».
На самом деле, ни один из главных заговорщиков — ни три вышеназванных генерала, ни полковник Доннадья — так и не были наказаны. И это весьма показательно, ибо Наполеон явно стремился поскорее замять эту неприятную историю. Именно поэтому капитан Аржентон, оказавшийся ненужным и весьма осведомленным свидетелем, был скоропалительно осужден и расстрелян.
Никаких последствий не имели обвинения в заговоре и для маршала Сульта, про которого Наполеон говорил: «Ему нужно было отрубить голову или вовсе не обращать на него внимания, и я выбрал этот последний вариант». (31, с. 225)
Чтобы объяснить ситуацию, маршал Сульт отправил в Мадрид генерала Франчески, долгие годы бывшего его адъютантом и преданного ему самозабвенно. Но этот храбрый офицер по дороге попал в засаду в районе Саморы, был взят в плен, долго скитался по испанским тюрьмам и умер от лихорадки в 1810 г.
Следует отметить, что во французской армии на Пиренейском полуострове было три генерала с фамилией Франчески. Их часто путают, поэтому постараемся внести ясность в этот вопрос.
Корсиканец Жан-Батист Франчески (1766–1813) начал военную службу в 1793 г. в гарнизоне Бастии. В 1799 г. он уже был бригадным генералом. Этот Франчески служил в Испании с 1808 г. до октября 1809 г., после чего был переведен в Тоскану. Впоследствии он участвовал в походе в Россию и погиб при осаде Данцига.
Другой генерал Франчески — Франсуа Франчески-Лозио (1770–1810) — был родом из Милана. Он служил при штабе Бонапарта в Италии, в 1805 г. стал полковником, а в 1808 г. — бригадным генералом в армии Жозефа Бонапарта в Испании.
Наш герой — Жан-Батист-Мари Франчески-Делонн родился в 1767 г. в Лионе. В 1792 г. записался в армию волонтером, а в 1799 г. был командиром гусарского эскадрона и адъютантом Сульта. Полковник (1803), бригадный генерал (1805), герой Аустерлицкого сражения Франчески-Делонн служил в Испании и Португалии под началом маршала Сульта, командуя легкой кавалерией. Отличился в сражении при Ла-Корунье. Он действительно был послан Сультом в Мадрид и попал в засаду в районе Саморы.
Верный сторонник Сульта генерал Брюн де Виллере также был им командирован к Наполеону в Австрию и в Шянбрунне объяснил ему позицию маршала. По итогам разговора император вручил генералу конфиденциальное письмо к маршалу. Наполеон сказал: «Добавьте, что все забыто, и что теперь я ему полностью доверяю». (55)
Довольный собой генерал писал: «Легко представить, как я был удовлетворен результатами своей миссии, и какую услугу я оказал герцогу Далматскому, привезя ему столь хорошие новости». (55)
Как видим, неприглядная история была поспешно замята, а несчастный капитан Аржентон так и остался единственным, кто своей жизнью заплатил по всем счетам.