6

6

Трудному испытанию подверглась в день Полтавы русская армия, и выдержала она его с изумительным успехом. Ее моральная доблесть, организованность, способность к маневрированию, дисциплина, железная стойкость — оказались на очень высоком уровне.

Воинский устав Петра был издан лишь в 1716 г., но уже в то время, которое нас тут занимает, перед Полтавой, русская регулярная армия существовала на прочной основе ежегодных рекрутских наборов, систематического обучения и по своему однородному национальному составу и национальному самосознанию была выше европейских регулярных армий, раньше ее возникших, но пополнявшихся наймом и вербовкой. Выше, чем где-либо, в русской армии оказывался и другой моральный фактор: чувство товарищества. Поддержка товарища в бою требовалась не только формально, но и фактически, уже в первые годы петровской армии существовала сплоченность кадров. Конная артиллерия, созданная Петром, сливалась в бою в единое, слаженно действующее целое и с пехотой, которую она охраняла и поддерживала, как это было под селом Добрым (у Черной Натопы), и с кавалерией, которой артиллерийская подготовка так облегчила действия во втором фазисе Полтавского боя, когда русские конники ликвидировали отброшенных к лесу шведов, бывших под командой Рооса и Шлиппенбаха. Полковая конная артиллерия, таким образом, докончила дело, начатое тяжелыми и легкими орудиями русских артиллерийских сил, встретивших в первом фазисе боя убийственным огнем шведскую кавалерию, бурно устремившуюся на редуты в самом начале дела. Эта полная слаженность дружных действий всех трех родов оружия сказалась очень ярко и в третьем, окончательном фазисе боя, т. е. в столь роковой для шведов "генеральной баталии", завершившей разгром шведской армии. Сказывалась она и раньше.

В течение всей Полтавской битвы обнаруживалось неоднократно удачное взаимодействие всех родов оружия. На рассвете, в первые часы битвы, артиллерия полевой фортификации (шести параллельных редутов и только двух перпендикулярных) жестоко потрепала шведскую кавалерию, атаковавшую эти укрепления, а русская конница довершила разгром и взятие в плен отчасти загнанных в лес, отчасти отогнанных к шведскому лагерю кавалерийских эскадронов и отрезанных от армии шести батальонов пехоты. Шведы снова атаковали редуты и понесли урон, еще больший, чем прежде. Когда в 9 часов утра началась "генеральная баталия", то здесь уже сильно ослабленный противник разом встретился с могучим натиском пехоты, которую очень оперативно поддержал артиллерийский огонь. Смятение в шведских рядах усилилось, когда кавалерийские полки начали обходить шведов с флангов, где с самого начала "генеральной баталии" Петр поставил конницу. Но пушечный огонь довершил катастрофу дрогнувшей шведской армии. "Трудно переоценить огромную роль русской артиллерии в разгроме шведов под Полтавой", — справедливо говорит генерал-лейтенант артиллерии И. С. Прочко, особенно отмечая, что наша артиллерия находилась все время "в самых горячих местах боя и с малых дистанций поражала неприятеля".[567] К этому необходимо прибавить, что ведь и спустя три дня после Полтавы безусловная и немедленная сдача в плен всей значительной бежавшей с поля битвы части шведской армии была обусловлена непосредственно именно тем, что возвышенности у Переволочной были заняты подошедшей артиллерией Меншикова, а полное отсутствие орудий сделало положение шведов абсолютно безнадежным и не позволило им даже и думать о новом бое.[568]

Отсюда не следует, однако, что мы вправе забыть о громадном значении конницы во все утренние часы Полтавского сражения, кончившиеся разгромом и капитуляцией отрезанных от главной армии шведских частей, — и о том, как затем во время "генеральной баталии" главная тяжесть победоносного боя выпала на долю пехоты. Под Полтавой победило целесообразное, дружное, тактически совершенное взаимодействие всех трех родов оружия. Эта слаженность и своевременность выступлений всех частей явились одним из замечательных достижений петровской стратегии. Большой путь оказался пройденным от "детского играния" под первой Нарвой, т. е. от отсутствия воинского искусства, о чем так иронически поминал сам Петр, до высокого, заслуженного успеха русской стратегии и тактики под Полтавой…

За разгромом шведской армии под Полтавой 27 июня 1709 г. последовало быстрое бегство шведов и короля Карла XII к Днепру. Но русское преследование уничтожило все надежды шведов спастись переправой через реку, и по первому же требованию преследовавшего шведов Меншикова, настигшего их под Переволочной, вся шведская армия принуждена была сдаться на милость победителя. Карл XII и Мазепа успели бежать через Днепр за три часа до прихода Меншикова к Переволочной. И материальная часть разгромленной под Полтавой шведской армии и полный упадок духа как солдат, так и командного состава были таковы, что генерал Левенгаупт, которому король, убегая, передал верховное командование, человек очень храбрый и опытный, счел всякое сопротивление совершенно немыслимым. По окончательному, позднейшему подсчету, сдавшихся под Переволочной шведских пленников оказалось больше: не 14 030 человек, а 16 264. Эту цифру находим в письме Петра царевичу Алексею от 8 июля 1709 г.[569] Когда постепенно впоследствии выловлены были шведы, разбежавшиеся по лесам и полям еще до сдачи всей армии, то общий подсчет пленников дал цифру около 18 тыс. человек.