МИФ О ДРЕВНЕМ КИТАЕ

МИФ О ДРЕВНЕМ КИТАЕ

Из статьи д-ра Е. Габовича (Германия) о китайских чудесах:

«Трудные роды китайской исторической идеи хорошо известны критикам хронологии. Собственно китайская историческая идея сильно отличалась от европейской и сводилась к тому, что рассказы о прошлом (конечно же, не имевшие никакой привязки к временной оси) имели характер моральных наставлений, поучительных историй и являлись, таким образом, чисто литературными произведениями. Не историческая истина, а убедительный характер поучительного рассказа стоял на первом месте в китайском «историческом» повествовании.

То, что западная историческая идея и сегодня еще чужда массам китайцев, продемонстрировали мне многочисленные контакты с коллегами, с которыми мне пришлось общаться в Китае летом 1999 г. Мой интерес к истории был явно не понятен коллегам-естествоиспытателям, вызывал у них скорее насмешку, чем сочувствие. Коллеги из Института истории естественных наук Китайской АН вели себя, естественно, иначе, но зато образ их работы демонстрировал, что они находятся на государственной службе. Китайские профессора-историки предпочитают не ставить неудобных вопросов, а просто «документировать» все, что им удается где-либо найти. Когда же я задавал им многочисленные вопросы, они в большинстве случаев ограничивались тем, что я про себя называл «журналистскими отговорками». На каждый вопрос у них был немедленный ответ с улыбкой: абсолютно неубедительные ответы, которые позволяют сохранить лицо, но не более того.

За полтора века своего присутствия при дворе китайских богдыханов европейские иезуиты не только успели придумать многотысячную историю для опекаемого ими Китая (эта сверхдлинная история должна была быть доведена до всемирного потопа, а не начинаться, как в Европе, когда-то много позже), но и объяснить китайскому двору уже хорошо осознанную в Европе истину: у кого древнее история — тому и карты в руки!»

Китай, как известно, страна особенная. Вы не найдете практически ничего, что бы не было открыто или изобретено на Земле, чего бы китайцы не знали или не сделали гораздо раньше. Все-то было у них задолго до остальных: и письменность, и бумага, и порох, и компас, и календарь и… и… и так до бесконечности. Достаточно почитать, например, книгу английских историков Джеймса и Торпа «Тайны древних цивилизаций». Там прямо заявляется, что все то, что нынешняя техногенная цивилизация сделала с 1500 г., было сделано до 1500 г., причем задолго, причем в основном китайцами. Особенно умилителен такой экспонат китайского паноптикума: изготовление китайского компаса, когда по раскаленному (то есть размагниченному) железу лупят молотком, чтобы, встряхивая атомы (!) железа (в русском переводе книги Джеймса и Торпа стоит еще более безграмотное «молекулы» вместо «атомы»), ориентировать по магнитному полю Земли.

А, например, чего стоит миф о китайских гребно-колесных судах с 39 парами колес? Вот что пишет Е. Габович о китайском мореплавании:

«На мое замечание о том, что в Европе только в конце XIX века кораблестроители смогли создать деревянный корабль длиной в 97 м (на большее дерево как материал «не тянет», статика не позволяет), китайские коллеги отвечали, что их корабли были построены из целых стволов, да еще и в несколько слоев, и потому были более прочными, чем европейские. Коллеги-профессора не понимали, что при таком весе даже самая изощренная «китайская статика» не позволит существовать и кораблю длиной в 50 м. Недаром замечательные китайские джонки имеют оптимальную длину в диапазоне 30–40 м.

На вопрос о том, как же наш колосс мог передвигаться по морям под парусами (размера парусов, представленных на различных моделях флагмана в морских музеях Китая, явно не хватало для успешного плавания). «Да, вы правы, — было сказано мне, — скорость флагмана была небольшая, так что его тащили по морю на буксире корабли поменьше». И даже показали в музее соответствующую картину местного Айвазовского, столь выразительную, что напрашивалось подозрение: а не с натуры ли писал художник, сидя на гребне морской волны?

Не сумели китайские историки техники убедительно ответить и на другие мои вопросы: где брали лес («привозили из-за границы» был не слишком точный ответ), какие породы использовали для строительства кораблей (в музеях кораблестроения я обнаружил только образцы диаметром в 15–20 см), как осуществлялась ориентация в море, какой была система сигнализации между кораблями и откуда бралась информация о мелях и подводных скалах (картография была тогда в примитивнейшем состоянии).

Еще один аспект этой славной истории выдает происхождение от источника, описывавшего испанскую Армаду. Во флоте адмирала Женг Хы корабли были все строго специализированы: одни везли товары и подарки (корабли с сокровищами), другие были боевыми кораблями с многочисленными пушками (и это в 1405 году!), третьи транспортировали солдат (не торчать же им вблизи пушек!), четвертые — продовольствие (чтобы те, что на других кораблях, не чревоугодничали), пятые — питьевую воду. При первом же штурме такой флот оказался бы в пикантной ситуации, когда солдатам нечего пить и есть, а на некоторых судах голодные матросы могли бы купаться в питьевой воде или рыскать в предназначенных для торговли товарах на предмет нахождения чего-либо съедобного.

На самом деле известно, что испанская Армада создавалась в спешке, в нее включали не только военные, но и торговые, порой обветшалые суда Чтобы их как-то разумно использовать, некоторые из них нагружали запасными продуктами питания: все-таки флот шел во вражеские воды и собирался действовать у берегов противника (в отличие от китайского флота, шедшего с миссией доброй воли в гостеприимные южноазиатские страны). Прочитав про это, склонный к порядку китайский писатель ввел во флоте Женг Хы стопроцентную специализацию кораблей, никогда не реализуемую ни в одном реальном флоте: каждый корабль экспедиции должен быть в дальних морях максимально автономен».

О кругосветных путешествиях «китайского» флота недавно написал книгу командор Британского подводного флота Г. Мензис («1421 год — Китай открывает мир», вышла в 2002 году на английском языке). В книге приводится немало любопытных сведений, которые могут свидетельствовать о плаваниях из Евразии в Америку и даже в Австралию до Колумба, но причем тут китайцы? Например, Мензис, обнаружив на острове Род-Айленд (США штат Массачусетс) одичавший рис, посчитал, что это свидетельство о пребывании там китайцев. Но этот рис растет рядом с романской ротондой-маяком, построенном так, как в Китае отродясь не строили. К тому же и одичавший рис говорит не в пользу «древнекитайского», а индоевропейского происхождения, ибо рис, родина которого Индия, был сначала культивирован в Европе (например, в Ломбардии — в 1475 г.), а в Китае — только в XVI веке! Только после этого времени Китай стал «страной риса»…

Теперь о китайском книгопечатании. Предоставим слово все тому же пытливому Е. Габовичу:

«До или после Гутенберга изобрели китайцы книгопечатание? Речь идет не о традиционной китайской «блоковой» печати, то есть печати с вырезных деревянных досок, который еще и в начале XX века был в Китае преобладающим способом производства книг. Нет, речь идет о печати при помощи книжного набора, печати с подвижными литерами, который крайне естественен и рационален для любого фонетического письма, сводящего азбуку к небольшому числу обозначений для звуков.

Но ведь китайская письменность не является фонетической, а число знаков в оной исчисляется многими тысячами! Поэтому китайская письменность и сегодня еще не пригодна для набора и большинство китаизированных компьютеров, как мне объяснили китайские коллеги, работают на основе английского алфавита. Пишущий китайский текст вводит в компьютер латинскими буквами название очередного иероглифа.

Но это же название имеют и многие другие знаки китайского письма: количество односложных наименований измеряется сотнями, а иероглифов — десятками тысяч. Поэтому компьютер вынужден показывать на экране все те знаки китайской грамоты, которые носят напечатанное название. Их может быть несколько десятков, а может быть, и более сотни. Поэтому работающий с компьютером должен выбрать из этого множества именно тот иероглиф, который ему сейчас нужен. Указав на него, пишущий перенимает очередной значок в свой текст.

Ясно, что при такой структуре китайской письменности применение любой наборной кассы становится практически невозможным: слишком много ящичков нужно включить в наборную кассу. Китайцы якобы применяли вращающиеся наборные кассы, что еще менее вероятно на практике: при вращении наборщик должен уметь распознавать тысячи и тысячи иероглифов не только в их обычном виде, но и под любым углом наклона, в том числе и «вверх головой». Кроме того, эти имеющие только по 24 ящичка две круглые наборные кассы должны были содержать по несколько тысяч литер каждая, что превращает «набор» в абсолютно невыполнимое предприятие.

Несмотря на всю нелепость утверждения об изобретении в Китае набора в середине XI века, эта новая сказочка историков взята на вооружение китайским государством и активно внедряется в сознание. Возводятся памятники «изобретателю» литерной печати Би Шэну, строятся музеи книгопечати и т. п. Это явно вранье с удовольствием подхватывается всеми традиционными историками, которым «внешняя экспансия» и изобретение новых тем (типа историчности короля Артура) заменяет критический подход к традиционному «вральному континууму».

Почему-то в древнем Китае не изобрели атомную бомбу и подводную лодку? Но зато «изобрели» практически все то, что стало известно по переводам с европейских языков с момента появления иезуитов в Китае. Западные технические изобретения XVI–XVIII веков буквально заполонили страницы в фантастической древней истории Китая. Как было не попасть туда и изобретению Гутенберга Конечно, как и все другие европейские технические изобретения, и книгопечать существовала в Китае только на бумаге».

А в Китае еще было и бамбуковое огнестрельное оружие (читатель, только, ради Бога, не экспериментируйте с таким «ружьем»!) и многое другое…

Китайцев, однако, смутить такой несуразностью нельзя. Они с детства убеждены, что их Поднебесная вечна, а потому «историческая правда» — это выдумка досужих западноевропейцев. Ведь они-то все — потомки Конфуция… Не верите? А зря! В 1999 г., когда праздновалось 50-летие КНР, одновременно, по случаю, оказалось и 2550 лет со дня рождения этого самого Кон-фу-ци, ради чего был собран съезд тех его потомков, которые сохранили свою родословную на бамбуковых дощечках, ведшуюся непрерывно (!) в течение этих самых 2550 лет. Собралось таковых в Пекине около 1500 человек. При этом, учитывая естественный коэффициент размножения, за 100 с лишним поколений общее число потомков Конфуция должно было составить порядка 10 млрд. человек — то есть все живые и усопшие, вместе взятые, включая аборигенов Австралии и прочих не знающих о том, что все мы — потомки Конфуция…

На рисунке показан процесс набора с помощью подвижного деревянного шрифта, разработанный Ван Чэнем в конце XIII в., 250 лет спустя после изобретения подвижного шрифта Би Шэном. Справа: вращающиеся кассы, позволявшие наборщику быстрее находить нужные знаки. Слева: работник разглаживает обратную сторону листа бумаги, чтобы получить оттиск с печатного блока.

Китайская грамота. Касса металлических шрифтов в наборном цехе китайской газеты.

Реконструкция китайского военного колесного корабля (около 1135 г.н. э.) Вероятно, это был крупнейший представитель своего класса, с двадцатью двумя гребными и одним кормовым колесом. Кроме судовой команды, на нем размещалось около 3000 морских пехотинцев.

Для сравнения приведем данные А.Н. Баташева, собравшего все сведения о своем роде «Баташ»: примерно то же число (1500) ныне живущих потомков по всему свету прослеживают свой род назад только до XV века, далее же — все легендарно. Вот и возникает мысль о том, что некий Исповедник (по-латыни Конфессор), приехавший из Западной Европы с португальскими мореплавателями в XV веке, и положил основу легенде о древнем Конфуции.

И, конечно же, говоря о Китае, нельзя пройти мимо Великой Китайской Стены. Предоставим заключительное слово коллеге Габовичу:

«Что мы знаем про Великую Китайскую Стену (далее ВКС)? В первую очередь то, что мы о ней мало что знаем. Мы не знаем, например, какова ее длина: разные энциклопедии и книги по китайской истории сообщают самые разные числа на сей счет. Мы не имеем ни одной подробной карты ВКС. Мы не знаем даже точной доли естественных препятствий, интегрированных в ВКС (некоторые источники утверждают, что около 80 % ВКС составляют именно такие препятствия, которые при всем сочувствии к традиционной истории рукотворной стеной не назовешь).

Свидетельства о существовании ВКС в прошлом крайне малочисленны. Да, она обозначена линией на некоторых старых картах, но бумага все стерпеть может. Зато никаких картин китайских художников, изображающих ВКС, нет и в помине. Все мои поиски в художественных альбомах остались безуспешными. Такие же поиски читателей моих критических статей тоже не привели ни к какому результату. А ведь китайские художники-реалисты обожали рисовать и горы, и реки с кораблями, и сцены из городской и придворной жизни. Только вот ВКС они не рисовали. Может быть, из-за того, что она не помещалась ни на какое полотно? Первое известное человечеству изображение ВКС сделал в конце XVIII века английский офицер, очевидно, видевший серию линий укреплений севернее Пекина.

Кратко история возникновения мифа о ВКС представляется мне следующим образом. В XVII веке, быть может, еще до завоевания Китая маньчжурами, с помощью европейских инженеров были построены крепостные стены для защиты Пекина с севера (о чем свидетельствует внешнее сходство с европейскими укрепленными стенами). Эти укрепления имели целью перегородить лежащие к северу от Пекина перевалы. Рассказы об этих действительно внушительных укреплениях, протянувшихся на десятки (но не на сотни и не на тысячи километров или хотя бы ли: 1 ли — 0,5 км), а так-же про отдельные крепости, сигнальные башни, земляные валы, которые рассказчики видели в разных частях Китая, слились в воображении европейцев, слышавших эти рассказы (не всегда очевидцев), в некий образ предлиннющей (на многие тысячи километров простирающейся) сплошной ВКС.

Получившие образование в Европе или в европеизированных университетах Китая будущие коммунисты и революционеры подхватили этот миф и сделали его символом величия Китая. Поэтому, когда им после 1949 г. удалось взять власть в свои руки, они в качестве одной из первых акций взялись за «восстановление» ВКС. Но так как в большинстве случаев восстанавливать было нечего, пришлось строить ВКС заново. При этом ее строили не там, где она могла бы в прошлом играть хоть какую-то оборонительную роль (ей приписываемую), то есть на перевалах и в низинах между горами, а там, где она лучше всего и на максимально большое расстояние смотрелась: на водоразделах и хребтах гор».

Вот так успешно строилась Великая китайская стена — под мудрым руководством Великого Кормчего, Председателя Мао Цзэдуна…