В Россию с тройным заданием
В Россию с тройным заданием
С некоторым разочарованием Паке вынужден был констатировать, что Парвус-Гельфанд, с которым он снова встретился в конце марта, уже утратил интерес к обговоренной книге и вместо этого желал получить от него «Отчет о поездке по Сибири или Кавказу», который явно должен был носить разведывательный характер. Большевистские вожди интереса уже не представляют. В недрах их режима, верхушка которого переместилась обратно в Москву, возникает новая, будущая Россия. Короче, Паке должен объездить не захваченные (или пока не захваченные) большевиками области на юге и востоке и сообщить Парвусу только о том, «сколько капитала» ему требуется на выполнение этой миссии{375}.
Но когда Паке в середине мая, после отпуска на родине, снова объявился у Парвуса, в высших инстанциях было решено, что он должен отправиться в Москву в качестве корреспондента «Франкфуртер цайтунг» и одновременно как пресс-атташе заново организованного германского посольства. Парвуса это устраивало, а может быть, и было частью его плана. Паке получил от него «чек на 3 000 кр[он] в качестве задатка»{376}. На самом деле речь уже давно шла не просто об отчете, а о чем-то совсем ином. Проект «Прессбюро» Парвуса превратился в проект политико-информационного захвата Советской России изнутри.
Приготовления Паке к поездке в Россию и так значительно выходили за рамки всех чисто журналистских целей. Заметки, которые он делал для себя перед отъездом во время продолжительного отпуска дома во Франкфурте{377}, содержали ряд спекулятивных рассуждений о русском характере и его главной черте — «инфантильности». В качестве ее основной социологической причины он называл практику «ранних браков», поощрявшихся как первобытно-коммунистической ментальностью села («мира»), так и феодальным крепостничеством. В брак и в жизнь вступали незрелые люди; в результате русские как народ оставались «пусть свежими и высокоодаренными, но все же мечтателями». Вот почему они издавна видели в немцах своих «учителей» — и Паке, по-видимому, был с этим согласен.
Представления об «инфантильности» русских странным образом сочетались с женоненавистническими утверждениями, будто в Советской России «власть получил тип политизированной женщины». Она перекрывает свои женские слабости маскулинным «избытком ума и воли». В качестве примера ему приходят в голову женские батальоны Керенского, а также женщины-комиссары. «Горе народу, которым правят такие типы». И, не переводя дыхания, Паке начинает рассуждать об «обобществлении женщин»[75], якобы практикуемом местными советами в России. «Есть ли большая опасность, более тяжелая беда для народа, для государства, чем свалиться обратно в полигамию?»{378}
Все эти соображения вошли в конце концов в черновой проект Паке «О реформе России», полностью созвучный проектам империалистического освоения, встречавшимся в его путевых отчетах о поездке по Сибири и Азии. Зловеще всплывает в этих заметках имя «Остерман» — явно ссылка (нерасшифрованная) на историческую роль сына бохумского пастора Генриха Остермана, который, будучи офицером и дипломатом, достиг в свое время при Петре Великом поста вице-канцлера, а после смерти царя несколько лет был фактически регентом империи, совместно с фельдмаршалом Бурхартом Минихом (Мюннихом), возвышавшимся параллельно с ним. Оба они были не только военными и политиками, но и занимались строительством каналов, основанием школ и академий, реформами государственного управления и пр.[76]
Плану Паке «О реформе России», также носившему именно эти «остермановские» черты просвещенного абсолютизма, однако, был присущ некий футуристический налет. Главные пункты плана таковы:
A. Осушение болот Локитус в Белоруссии. Там можно было бы расселить 2 млн. чел. — прежде всего немцев, которые послужили бы «клином для раскола славянского мира»[77].{379}
B. Строительство канала между Балтийским и Черным морями, который позволил бы осуществлять сплошное освоение России по древним варяжским путям.
C. Отвод Гольфстрима в Балтийское, а по возможности — в Белое море. Аналогичный проект для Тихого океана. Создание теплых областей для колонизации и незамерзающих морских портов.
D. Реформы общества и церкви. В качестве важнейшего элемента — крупная школьная реформа по немецкому образцу.
E. Повышение брачного возраста.
F. Закон против насекомых и меры по их полному истреблению.
G. Закрепление понятия собственности в России с помощью аграрной политики, упраздняющей коллективистскую сельскую общину{380}.
Параллельно к этим наброскам Паке делал заметки о «распределении российских полезных ископаемых»{381}, явно в связи с переговорами о дополнительных и исполнительных договорах к Брестскому договору, которые велись в те дни между представителями российского советского правительства и германским имперским правительством.
Мировую войну рано или поздно следовало привести к завершению, и решающее значение для этого имели российские материальные ресурсы. И независимо от того, затянулась бы война еще надолго или вскоре была бы выиграна, — на долю Германии выпадала задача «реформы России». Большевики явно застряли на анархической стадии, хотя они, как обнаружил Паке, находились на верном пути — благодаря своей политике широкомасштабного огосударствления. Для построения развитого государственного социализма им недоставало лишь человеческого и организаторского субстрата. В Германии его было предостаточно.