Глава XVIII ОТНОШЕНИЕ ИМПЕРАТОРА ПЕТРА ВЕЛИКОГО К УЧАСТИ ПРАВОСЛАВНЫХ В ПОЛЬШЕ
Глава XVIII
ОТНОШЕНИЕ ИМПЕРАТОРА ПЕТРА ВЕЛИКОГО К УЧАСТИ ПРАВОСЛАВНЫХ В ПОЛЬШЕ
В силу заключенного Польшей в 1686 г. договора с Россией, русскому правительству, как мы видели, предоставлено было право защищать интересы православных, подвергавшихся в Польше гонениям и притеснениям за веру. Казалось бы, что при этих условиях православным будет предоставлена вероисповедная свобода и гонения за веру прекратятся. Этого следовало бы еще более ожидать в силу складывавшихся в Польше в начале XVIII в. исторических событий. Император Петр Великий выступил на защиту Польши против шведского короля Карла XII. В силу союза с Польшей, заключенного против Карла XII, русские войска заняли в 1704 г. многие области Польши, в том числе Волынь и Киевское воеводство. С появлением их православные жители этих областей почувствовали временное облегчение от преследований со стороны латино-униатов, тем более что Петр Великий не скрывал негодования против религиозного преследования православных в Польше. Православные, опираясь на присутствие союзных войск, стали смелее противодействовать униатам, но уходили русские войска, и разнузданность униатов и латино-польской шляхты против православных усиливалась.
До каких пределов доходила фанатическая ненависть униатов к православию, может служить иллюстрацией следующий факт. Когда император Петр Великий прибыл по военным обстоятельствам как союзник короля Августа против Карла XII в г. Полоцк (1705) и, посещая храмы и монастыри, хотел войти в алтарь одного униатского храма, то монахи-базилиане его туда не пустили на том основании, что он «схизматик». Затем, когда император, увидев в храме прекрасно убранный образ, спросил, чей он, фанатики базилиане ответили: «Священномученика Иосафата (Кунцевича), которого ваши единоверцы, богоотступники и еретики умертвили». Полоцким базилианам пришлось жестоко расплатиться за это, но дело не окончилось расплатой их одних. Петр всей душой возненавидел всех униатов и, занимая своими войсками многие области Польши, дал приказание ловить униатских иерархов, так что те сочли благоразумным делом скрыться в глубь Польши.
Если униаты осмелились так грубо поступить с могущественным русским императором, то легко представить, что должны были испытывать православные от униатов. Польские короли XVIII в. не имели почти никакой власти — она вся сосредоточивалась в руках аристократов и подстрекаемой ими шляхты, и всякий шляхтич мог безнаказанно позволить себе всякое своеволие. Избить, истязать православного, убить наповал шляхтичу-католику того времени — ничего не значило, ибо по праву сильного он всегда находил в том измышленные основания.
Потеряв всякое благоразумие, некоторые из патриотов под влиянием иезуитов стали смотреть на несчастных литовско-русских православных как на самых ненавистных людей и продолжали добиваться совершенного истребления православия в Польше. Однако в данном деле иезуитская партия действовала вовсе не в пользу униатов: униаты почти везде занимали второстепенное место, были больше подставными лицами. Доведенная до ничтожества уния не могла занять долженствующего положения в Польше, да это и не было целью иезуитской партии. С момента своего появления в Польше иезуиты, как мы видели, задались целью в корне уничтожить в литовско-русских областях православие и пользовались для этого всяким удобным случаем. Политическое положение Польши оказалось для них положительной находкой, и вот в 1717 г., на сейме в г. Гродно, один из иезуитов предложил проект совершенного истребления в Польше не только православной, но и униатской веры, который был принят сеймом. Этим проектом предлагались различные меры к тому, чтобы обессилить православное дворянство и принудить его к переходу в латинство. С этой целью советовалось латинополякам не допускать православных дворян к занятию государственных должностей; не допускать их к образованию, чтобы они в невежестве своем сравнялись с крестьянами; преследовать их при всяком удобном случае насмешками; показывать перед ними свое превосходство и не скрывать своего презрения к ним; дозволять жидам селиться среди русских в надежде, что «жиды, по прирожденной своей пронырливости, приберут в свои руки все доходы и, вытеснив русских из городов в предместья, вышлют их на барщину». Чтобы скорее латинизировать православную иерархию и духовенство, проект предлагал допускать на епископские православные кафедры только лиц, находящихся в родстве с латинянами, а низшее духовенство держать в темноте и лишать всякого образования, дабы оно не было в состоянии руководить в делах веры и наставлять свою паству. Рекомендовалось также держать духовенство в бедноте, дабы оно, имея постоянные заботы о насущном куске хлеба, менее всего думало о своей пастырской подготовке и пастырских обязанностях. С этой целью рекомендовалось патронам отдавать церкви в аренду жидам и при всяком удобном случае отнимать от церквей принадлежащие им имущества. Чтобы подорвать в народе нравственный авторитет православного духовенства и навлечь на него гнев польских патриотов и судебные преследования, проектом рекомендовались следующие меры: зорко следить за поведением православного духовенства и все неодобрительное в его поведении записывать и как можно больше разглашать в народе; возводить на православных епископов и рядовое духовенство ложные обвинения в восстаниях, подбрасывать от их имени письма, оскорбительные для Римской Церкви. Не оставил проект без внимания и простой русский народ, советуя отнять у него всякую возможность научиться грамоте и держа его в темноте, хотел парализовать в нем всякую возможность читать православные книги и заставить поскорее забыть свою веру. Все эти меры составитель проекта советовал применять и к униатам, потому что «при первой возможности эти недоверки с холопской верой постараются снова перейти в восточную схизматическую веру».
После Гродненского сейма преследования православных еще более усилились, и ярость по отношению к ним шляхты не знала пределов. Вот в каких словах в своем письме к примасу Польши в Литве изображает преследования православных русский резидент в Варшаве, католик Голембовский: «Ваше Высокопреосвященство! Посмотрите, что делает шляхта: забывши страх Божий, они врываются верхом в церкви, стреляют в алтари и иконы, рвут их, ломают кресты; на духовных и мирян они нападают в церквах; они выбрасывают монахов из монастырей, а в девичьих монастырях для посмешища раздевают монахинь донага и в таком виде изгоняют их; имущество и доходы монастырские отнимают; церкви разрушают: бьют в них окна и ломают крыши, остальное же грозят предать пламени; изображение Спасителя они попирают ногами, режут и прокалывают ножами, бросают и таскают по улицам, приговаривая богохульные речи: "Схизматический Боже! Неужели же Ты не постоишь за Свою обиду". В особенности эта ярость обрушилась на православных единственной в то время Белорусской православной епархии и ее епископа Святополка Четвертинского, человека умного и в православии стойкого, притом, по своему княжескому происхождению и общественному положению, более других гарантированного от грубых насилий, тяготевших над православным духовенством в Польше. Зная по опыту, с какими трудностями приходится сталкиваться православным, рассеянным по всей Польше, бороться с натиском латинства, Четвертинский решил объединить для борьбы с латинством все силы православных и организовать защиту. Такая роль организатора была не по душе врагам Православия, и на жизнь его было совершено покушение. Жалуясь императору Петру I на бедственное положение православных в Речи Посполитой, он между прочим писал: «Там бьют, на другом месте церкви отьемлются, лошадей, рухлядь, доходы грабят, а самого меня в заключении держат. Слезно прошу показать нам бедным милосердие и помощь, да не рекут языцы: где есть Бог их?»