Ипатий Поцей и его деятельность
Ипатий Поцей и его деятельность
В 1599 г. умер униатский митрополит Михаил Рагоза, раскаиваясь во всех своих делах на пользу унии и во вред православию. По свидетельству автора «Фриноса», он, «еще будучи живым, ходил точно мертвец и, испуская отчаянные вопли, окончил свою жизнь преждевременно (nagle)». Современники его пишут, что в последнюю минуту жизни он изъявил желание умереть православным, но окружавшие ложе больного униаты не допустили этого. На место Рагозы грамотой короля Сигизмунда назначен был известный вдохновитель унии Ипатий Поцей. Однако православное духовенство не сразу признало Поцея своим митрополитом, и назначение его было подтверждено вторичной грамотой от 8 апреля 1600 г. Грамотой этой король повелевал, чтобы все духовные и светские лица «религии русской» признали митрополита Поцея пастырем и, став под послушание «Костела Римского», оказывали ему послушание и почтение до конца его жизни. Король хорошо знал, в чьи руки вверяет судьбу унии, ибо Поцей по своим убеждениям был ярким выразителем духа латинства и на унию смотрел сообразно взглядам папы и латинской литовско-польской партии, т.е. как на полное слияние Западно-Русской Церкви с Римской. Он был и не последним ученым, и красноречивым оратором, и таким практиком, что не смущался перед самыми громадными трудностями и не содрогался перед самым жестоким насилием.
Какими же путями достигал Поцей своих целей? Мы видели, что православные считали борьбу с унией делом народным и в борьбе этой стали опираться на конституционные начала, в особенности на народные суды. Поцей понимал, какую угрозу для унии представляла подобная постановка дела, и постарался отклонить от нее эту опасность, т.е. освободить унию от влияния судов. Для этого ему, разумеется, нужно было предварительно сделать унию фактом, не подлежащим суждению и разбирательству, — делом, признанным законами, которое остается только исполнить. Необходимо было доказать, что уния была и прежде в Западно-Русской Церкви, и посему ей принадлежат все гражданские права, предоставленные королями западно-русским митрополитам, и что он законно вступил в обладание ими. С этой целью он издает собрание прав, предоставленных королями западно-русским митрополитам, в котором проводит мысль, что права эти касались именно митрополитов униатских. Реальному проведению в жизнь этой мысли посодействовала грамота короля от 8 апреля 1600 г., в которой он предписывал всем православным быть в повиновении у Поцея. Но как же заставить подчиниться всех тех, которые не убеждались ни доводами Поцея, ни грамотой королевской? Поцей решил предавать их как схизматиков и непокорных королю граждан в руки властей, что мы видим, например, из дела архимандрита виленского Троицкого монастыря Сенчиловича и членов виленского магистрата Тупеки и Кононовича, первый из которых был осужден королем на изгнание из государства, или банницию, а последние были лишены магистратских должностей и прав, присвоенных горожанам. Впрочем, пример этот не единичный.
Предстояла также Поцею еще одна трудная задача-завладеть имуществом православных монастырей и церквей; но так как все спорные дела об этих имуществах подлежали ведению гражданских судов, не всегда потворствовавших захватническим притязаниям Поцея, ему необходимо было устранить влияние судов на подобные дела. Поцей так толково повел это дело, что король, пользуясь принадлежащим ему правом раздачи общественных имуществ чинам государства, как светским, так и духовным, утвердил за Поцеем все церковные имущества, лично принадлежащие западно-русским митрополитам, увеличив их новыми пожалованиями, и предоставил ему право наблюдения за всеми вообще имуществами Виленской митрополии. Благодаря таким благоволениям короля к Поцею, последний захватил в свое владение все православные церкви в городе Вильне, оставив православным только одну Свято-Духовскую, причем при отнятии этих храмов не обходилось и без насилий. Так, 27 июля 1609 г. к виленскому Пречистенскому митрополичьему собору явились два королевских дворянина со шляхтичами и гайдуками, в числе нескольких сот человек, разбили замки у храма, забрали весь церковный скарб, двух соборных священников и диакона заключили в тюрьму и соборный храм с соборным и митрополичьим домом отобрали у православных в пользу Поцея. Поцей даже сам лично, ничего не стесняясь, нападал с вооруженными людьми на православные храмы, собственноручно разрывал там напрестольные одежды и даже святые антиминсы, остригал бороды и волосы священникам, подвергал их разным истязаниям и всячески притеснял и угнетал самым бесчеловечным образом защищавших свои храмы православных. С особенной яростью он преследовал членов православных братств Виленского и Брестского, их священников и учителей. Благодаря его проискам, у Свято-Троицкого братства была отнята в 1601 г. привилегия Стефана Батория на патронатство братства над Троицким монастырем, а в 1609 г., 7 марта, он завладел и самим монастырем формально. И не только Виленский Свято-Троицкий, но и другие монастыри, один за другим, переходили в руки Поцея. Настоятелей монастырей, не желавших унии, он предавал проклятию и силой заставлял их принять ее. Не удалось только Поцею осилить Киево-Печерский монастырь, братия которого воспротивилась даже королевским грамотам, выданным сначала на имя митрополита Рагозы, а затем и на его имя. Вообще, в г. Киеве Поцей не имел успеха в насаждении унии, хотя, после больших усилий, и овладел временно Киево-Софийским собором.
Направил Поцей острие своего всесокрушающего меча и на братства, в особенности на Виленское, как на самое могущественное и упорно противящееся унии. Виленское Свято-Троицкое братство, имевшее своих членов во всех концах Литвы и между всеми сословиями, страдало одним недостатком. Братство это составилось из различных цехов, т.е. готовых уже корпораций, посему в него влилось много членов, вступивших не столько по добровольному и разумному сознанию высоких обязанностей братства, сколько по желанию большинства членов этих корпораций. Это привело к печальному последствию, ибо некоторые члены этих корпораций, не твердые в православии, с началом унии отпали от него, приняли унию и готовы были составить свое братство— униатское. Этим воспользовался Поцей. Он объединил всех перебежчиков в братскую корпорацию при Свято-Троицком монастыре, при котором находилось православное братство, чтобы таким образом разбить силы православного братства и перенести все права его и имущество на новое униатское братство. Организатором этого братства Поцей избрал в 1606 г. Иосифа Вельямина Рутского, который выстроил здесь дом и завел училище. Униаты после этого прочно укрепились в Троицком монастыре, и православное братство, после окончательного перехода в 1609 г. монастыря в руки Поцея, было изгнано из него. Однако этой мерой Поцею не удалось окончательно парализовать деятельность Виленского православного братства. Оно обосновалось при оставленной православным церкви Св. Духа, куда и перенесло свои благотворительные и прочие учреждения. Впоследствии братство это, в отличие от Троицкого униатского, стало именоваться Свято-Духовским.
Насильственные действия при отнятии в Вильне православных церквей вызывали сильное раздражение среди православных против Поцея и, как последствие этого, вызвали насилие и над ним. Когда Поцей, по совершении 29 июня 1609 г. торжественного молебствия в Пречистенском соборе по случаю соединения с Римом, возвращался из собора домой, народ провожал его бранью и даже камнями до самых ворот Троицкого монастыря, где он проживал. Так ненавистны были православным Поцей и вводимая им уния. А через непродолжительное время после этого, когда он возвращался домой пешком от латинского бискупа, на него набросился мещанин Тупека и нанес ему несколько ударов саблей по шее. Поцей остался в живых только потому, что имел на шее толстую цепь архиерейского креста и защищал свою шею левой рукой, от которой отлетело два пальца. Тупека был схвачен и казнен. Униаты придали этому случаю с Поцеем значение христианского мученичества и чуда и положили отрубленные пальцы на престол в Троицком монастыре, но так как неловко было держать в церкви, в особенности на престоле, эти тленные частицы Поцея, сделана была серебряная доска с надписью, выбранной из 117 псалма самим Поцеем: «Наказуя, наказа мя Господь, смерти же не предаде мя», и повешена в церкви. После этого случая Поцей не принимал такого горячего участия в насаждении унии, как раньше. За него трудились многие из обращенных им в унию, под руководством Рутского и Иосафата Кунцевича. Чувствуя близкую кончину, он стал выдвигать Рутского, проча его в свои заместители. 18 июля 1613 г. Поцей скончался, и униатскую митрополичью кафедру действительно занял Рутский.
Униатский митрополит Иосиф Рутений
Иосиф Рутский родился в 1584 г. от православных родителей в г. Новогрудке. Приняв впоследствии кальвинизм, он после смерти своего отца отправился учиться в Прагу. Там иезуиты обратили молодого кальвиниста в католичество и выслали для изучения богословских наук в Рим. Воспитатель Рутского, иезуит Бокс, представил его папе и реко-
мендовал как человека способного и полезного для дела унии. При представлении папа предложил Рутскому принять греческий обряд, и тот, несмотря на троекратный отказ, должен был принять предложение папы. Из Рима Рутский был направлен в Вильну, поступил там под руководство митрополита Поцея и явился одним из главных его помощников в насаждении унии, а после смерти Поцея, как мы видели, стал и его заместителем.
Воспитанный с юношеских лет иезуитами, Рутский всю свою жизнь находился под постоянным их влиянием и опекой. Нет ничего удивительного, что, выполняя свои замыслы, он действовал по-иезуитски, т.е. хитро, коварно, интригами, самыми безнравственными и самыми тонкими. Он причинил унии столько же, если не больше, зла, как и православию. Если Поцей и вводил унию насилием, все же он сохранял в ней облик православия, Рутский же, напротив, старался уничтожить в ней все православное и приблизить ее к латинству. Эта затея Рутского приводила самих униатов в такое изумление, что они даже обращались к нему с просьбой пощадить в их Церкви остатки православия, не вводить латинства.
Первых пять лет после назначения униатским митрополитом Рутский почти ничего не сделал для унии. Исторические условия, в которых ему в эти годы приходилось действовать, сложились так, что ему лучше всего было сидеть смирно и вести выжидательную и как будто примирительную политику в отношении к православным. Шла борьба Сигизмунда III с Москвой за обладание Российским престолом, и в Польше пришлось ослабить и, по возмож-
ности, скрывать преследования православных, ибо они могли разрушить планы Сигизмунда — соединить Польшу с Россией. Рутский на время как бы отвратил свои взоры от православных и весь погрузился в дело собственно униатов. Он занялся преобразованием Униатской Церкви, устройством униатских братств и униатских училищ. Казалось, что Рутский решительно вступает на путь мирных отношений с православными и решил вести с ними борьбу не полицейскими мерами, не путем насилий, а силой убеждений, — решил привлечь их на сторону унии теми преобразованиями Униатской Церкви, которые ставили ее на высокую степень нравственной силы. Но эти преобразования могли привлекать православных только своей внешней обстановкой, внутри же они таили разрушительную для православия силу, вели унию к полной латинизации. Для достижения последней цели Рутский в 1617 г. учредил монашеский орден базилиан.