ДИНАСТИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА — ПРОБЛЕМА НАСЛЕДОВАНИЯ

ДИНАСТИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА — ПРОБЛЕМА НАСЛЕДОВАНИЯ

Август однажды публично объявил, что хочет унести с собой в могилу надежду на то, что фундамент государства, который он заложил, останется незыблемым. Основная проблема состояла в том, кому передать власть: кто станет наследником. Так как по неписаной конституции после смерти принцепса сенат был волен принимать решение о «форме государственного правления» и о сохранении нового строя, Август не мог объявить кого-либо официальным наследником. Но он мог рассчитывать на уважение сената к его воле, а главное, мог создать такое юридически обоснованное соотношение сил, что высокому собранию оставалось бы только провести подобие выборов. Для всех здравомыслящих людей было ясно, что после почти полувековой власти «Первого Человека» и после революционных преобразований государственной системы путь к возвращению в Рим республики сенаторской олигархии был отрезан. Это означало бы возрождение хаоса и гражданской войны, в чем никто не был заинтересован. Авторитет Августа был столь велик, что императорский дом, род Юлиев, возвысился над всеми остальными, более того, он так несоизмеримо превосходил всех, даже древние патрицианские семьи, по своему экономическому положению и средствам поддержания власти, что только юридический наследник огромного личного состояния принцепса, т. е. член императорской семьи, мог стать одновременно и наследником его главенствующего положения.

Сенат просто не мог обойтись без императорского личного состояния. Верность войска тоже распространялась исключительно на Августа и правящую «династию». Такой человек, как Август, чьими действиями всегда руководил здравый смысл, в своей неудачной политике наследования не мог, как это можно подумать под впечатлением поэтических свидетельств, руководствоваться мистической верой в силу и божественное предназначение крови Юлиев, какими бы приятными и лестными для него ни были столь возвышенные представления, вызывающие уважение масс, и как бы сильно они ни отражали возросшее стремление сенаторской аристократии передать власть его роду. У него были другие, более трезвые основания для решения проблемы наследования. Но эти основания тоже свидетельствуют о том, что идеология «Первого Человекам» была декоративным фасадом, необходимой и обусловленной временем маскировкой власти. Она подчиняла своим требованиям даже самого принцепса.

Август из-за своего слабого здоровья, не предвещавшего долгого правления, уже давно задумывался о том, каким будет в будущем управление государством. Его политическое положение постепенно возрастало благодаря исключительным обстоятельствам и достижениям и в принципе не могло передаваться по наследству. Для государства могло бы быть счастьем, что у императора не было сына, и это не ограничивало свободу его выбора. Но этого не произошло. Разумеется, в центре всех «династических» интриг стояли сестра Октавия и дочь Юлия. Но для императорского дома стало роковым, что дочь была от первого брака Октавиана, а умная, честолюбивая Ливия вышла за него замуж, имея двух сыновей, Друза и Тиберия. Совершенно естественно, что из-за вопроса наследования возникли напряженность, соперничество, интриги и группировки, которые отравляли жизнь двора. Однако Август настойчиво и непреклонно придерживался своих планов, не считаясь с человеческими судьбами, но в конце концов вынужден был признать крах своей политики наследования и обвинял жестокую судьбу, которая заставила его принять вынужденное решение.

Сначала он возлагал надежды на юного сына своей сестры — Марцелла, который в 25 г. до н. э. женился на его четырнадцатилетней дочери Юлии. Август и его окружение до такой степени благоволили к нему, что это привело к конфликту между Августом и Агриппой, его соратником с самого первого часа действий. Молодой, так и не успевший проявить себя племянник умер в 23 г. до н. э. После этого император избрал другой путь. Так как в том же году он едва не умер от тяжелой болезни и казалось, что дело всей его жизни находится под угрозой, он еще больше приблизил к себе своего ровесника, самого испытанного и верного сподвижника, видного полководца и умного руководителя — Агриппу. Юлии опять пришлось устанавливать кровные узы и компенсировать неаристократическое происхождение Агриппы. В 12 г. до н. э. Агриппа развелся со своей женой, кстати, племянницей Августа, и женился на дочери императора, Юлии, которая годилась ему в дочери. Когда от этого брака в 20 и 17 гг. до н. э. родились два сына, по крови наполовину Юлии, его план о наследовании принял конкретные очертания. Агриппе, который с 78 г. до н. э. делил с Августом его должностные обязанности, предназначалась роль регента при своих сыновьях — Гае и Луции Цезарях. В 17 г. до н. э. Август усыновил своих внуков, воспитывал их как «престолонаследников» и представил их всему народу. Так как Агриппа был счастлив, что его дети однажды станут наследниками императорской власти, он поддерживал все усилия императора относительно такого наследования, поэтому его смерть в 12 г. до н. э. стала тяжелым ударом. Страх перед преждевременной смертью подсказывал, что, учитывая молодость сыновей, нужно выбрать для них политического помощника, который, естественно, будет относиться к ним совсем не так, как родной отец.

Выбор «с неохотой» и только в интересах государства пал на старшего приемного сына Тиберия, сына Ливии, консула прошлого года, второго человека в государстве, у которого незадолго до этого родился сын.

Чтобы теснее связать его с «престолонаследниками» и исключить соперничество, император заставил Тиберия расторгнуть брак с дочерью Агриппы, и в 11 г. до н. э. Тиберий женился на его вдове Юлии, которая в третий раз стала жертвой планов Августа. Этот брак между элегантной, жизнерадостной и легкомысленной Юлией и мрачным, замкнутым и упрямым Тиберием принес несчастье им обоим и всему императорскому дому. Через пять лет произошел окончательный разрыв: озлобленный Тиберий, возможно, не совсем добровольно уехал на Родос. Напряженные отношения возникли, пожалуй, не из-за различия характеров и якобы непристойного поведения Юлии, а из-за отношения Тиберия к приемным сыновьям, права и интересы которых мать ревниво оберегала. Для опалы и изгнания Юлии решающими, вероятно, были не выдвинутые против нее обвинения в сексуальной распущенности, а политическая опасность, которая, как казалось подозрительному отцу, исходила от ее «поклонников». Только во 2 г. до н. э. был официально расторгнут брак Тиберия с «недостойной» дочерью императора.

После отъезда Тиберия служебная карьера и почести обоих Цезарей не оставляли никаких сомнений в том, что Август возлагал все надежды на своих «сыновей», особенно старшего. И тем тяжелее был для Августа удар судьбы, когда один за другим, во 2 и 4 гг. н. э., умерли оба сына. Даже в своем завещании он не смог превозмочь это горе. Все планы рухнули, и ради спасения дела всей его жизни у него не было другого выбора, кроме как назначить наследником Тиберия, усыновить его и сделать членом семьи Юлиев.

Во 2 г. н. э. Тиберий был отозван из ссылки на Родосе по настоянию Ливии и ближайших советников, но при условии, что он будет вести уединенную жизнь. Его гордость, жизненная сила и уверенность в себе были сломлены событиями последних лет. Со своей обычной бесцеремонностью, которая так часто разрушала человеческие судьбы, Август приказал будущему наследнику своей власти, имевшему собственного сына, усыновить Германика, сына брата Друза, потому что он был внуком Октавии, его сестры, и в его жилах текла кровь Юлиев. Кроме того, Германик в 5 г. н. э. женился на внучке Августа — Агриппине. Подозрительный Август, не доверяя Тиберию, усыновил пятнадцатилетнего, родившегося после смерти отца, сына Юлии и Агриппы, брата покойных Цезарей. Но когда события приняли другой оборот и Агриппа Постум стал обузой, Август лишил его наследства и изгнал из Рима.

В последние десять лет жизни императора положение Тиберия было прочным. Ливия, которая в течение 52-летнего брака была постоянной советчицей Августа и по завещанию унаследовала почетное имя Августы, и ее сын Тиберий испытали неожиданный, хотя и запоздалый триумф. С 13 г. н. э. Тиберий, как и Август, имел войска в провинциях, так что вопрос о передаче власти был решен еще до смерти принцепса, и сенат был поставлен перед свершившимся фактом. Передача власти прошла беспрепятственно. Из чрезвычайного, единственного в своем роде руководящего положения в 14 г. н. э. возник новый государственный строй — римская форма монархии.